Политико-социологические концепции современного мирового порядка.

Отличительной особенностью данных концепций является акцент на влиянии негосударственных международных акторов в современном мире - международных организаций, транснациональных корпораций, международных движений, террористических и иных преступных группировок, этнических групп, отдельных индивидов и т.д.

Концепция глобального гражданского общества. Это одна из наиболее позитивных версий политико-социологического подхода в том смысле, что ее авторы делают больший акцент на новые формы единства и управляемости мира, нежели на его противоречия. Глобальное гражданское общество - это такое явление, как «переход от системы индивидуальных государств (Вестфальская система) к системе, во многом управляемой наднациональными и транснациональными институтами, регулирующими отношения между государствами»[162].

По мнению М.Мунтяна, глобальное гражданское общество - недавно появившаяся неправительственная сфера. Под этим словосочетанием понимается сфера идей, ценностей, институтов, организаций, сетей и граждан, расположенная между семьей, государством и рынком, действующая вне национальных обществ, политик и экономик. Ее открытие является одним из наиболее значимых достижений в общественных науках 1990-х годов, но ей пока не уделяется достаточное внимание.

Все акторы глобального гражданского общества, несмотря на различия между ними, имеют одну общую черту. На огромных географических расстояниях они сознательно самоорганизуются и проводят свою трансграничную деятельность вне правительственных структур с минимумом насилия и максимальным уважением принципа цивилизованного распределения ресурсов между различными жизненными стилями.

Глобальное гражданское общество ограничено в пространстве. Существуют регионы, например, большинство стран Африки, некоторые страны Азии, например, Афганистан, Бирма и т.д., где гражданское общество отсутствует или только начинает развиваться.

Концепция глобального гражданского общества предполагает его наличие вне и над национальными, региональными и локальными социумами. Конечно, элементы наднациональной и неправительственной сферы существовали и ранее. Новым же в 1990-е годы стали количество и масштабы деятельности международных и наднациональных институтов и организаций, индивидуальная и групповая устремленность к решению проблем и вопросов вне участия или посредничества государств.

Становление глобального гражданского общества явилось следствием в основном двух причин:

- во-первых, сам характер глобальных проблем (например, охрана окружающей среды) приводит к появлению общественных акторов, требующих международного коллективного управления этими проблемами, а

не только силами национальных правительств;

- во-вторых, растущая необходимость создания международных систем принятия решений, связанных с глобальными проблемами, создает для национальных обществ перспективу потери контроля над внутригосударственным политическим процессом[163].

Однако встречаются более негативистские подходы к роли неправительственных акторов в современной мировой политике.

Концепция новой биполярности. Ее автор А.А.Коновалов отмечает, что традиционные представления о полярности уже на отражают в полной мере реальных процессов современного мира[164]. «Традиционная» биполярность была представлена противоборством двух сверхдержав – СССР и США – и их сателлитов. В мире после холодной войны один из полюсов - назовем его конструктивным (Г.Д)– представлен государствами, которые руководствуются в своем поведении едиными ценностями, правилами и нормами. На другом же - деструктивном (Г.Д.) – группируются как государства, так и негосударственные действующие лица, отрицающие подобные нормы и правила, не признающие никаких самоограничений в достижении своих целей.

Проблема в том, что в структуре первого их этих полюсов не наблюдается столь необходимой сегодня консолидации. Каждое их государств продолжает действовать, исходя их своей собственной ситуации. Глобализация мирового хозяйства, исчерпаемость природных ресурсов, борьба за привлечение инвестиций и другие глобальные тенденции обострили межгосударственное соперничество. Глобальному управлению противостоят политические интересы крупнейших государств, прежде всего США[165].

Концепция Нового Средневековья. Словосочетание «Новое Средневековье» уже довольно прочно вошло в современный политический лексикон. В основе этого понятия, по мнению Г.И.Мирского, - две взаимосвязанные тенденции.

Во-первых, из «темных веков» в наше время словно возвращаются такие явления, как децентрализация систем управления, хаотичность противоборствующих групп власти и экономического влияния. Когда государство теряет способность контролировать локальные, а тем более транснациональные силы, будь то, например, наркомафия или сетевые террористические структуры, начитается деградация рациональных, цивилизованных форм устройства государственной жизни (в том числе и в глобальном масштабе). Это особенно ярко проявляется на пространстве Третьего мира: в странах Латинской Америки, где целые районы мегаполисов контролируются бандами, в тропической Африке с ее распадающимися государствами и войнами местных «армий». Но также и в развитых государствах отмечается процесс образования локальных «центров силы», бросающих вызов центральной власти и претендующих на роль частных «мини-государств», не говоря уж о росте влияния криминальных и полукриминальных группировок. Тенденция к сепаратизму обрела новую силу в связи с «прецедентом Косово», объявившем в феврале 2008 г. в одностороннем порядке независимость от Сербии. После того как ведущие западные державы поддержали независимость Косово (при бездействии СБ ООН), о своем желании обрести суверенитет напомнили жители сразу нескольких «сепаратистских регионов» только в Западной Европе. Это – баски и каталонцы (Испания), корсиканцы (Франция), североирландские католики (Великобритания), турки-киприоты (Кипр).

Второй, возможно даже более существенный, феномен подтверждает, что, вопреки надеждам просветителей и либералов, цивилизация и прогресс не изменили к лучшему природу человека. В целом ряде конфликтов – межэтнических, криминально-террористических – наблюдается отход от общепринятых разумных норм поведения, основанных на признании как верховенства закона, так и фундаментальных, незыблемых моральных ценностей, провозглашенных эпохой Просвещения.

По мнению, широко распространенному среди историков и политологов, XXI век будет эпохой этнических и этноконфессиональных конфликтов. Г.И.Мирский считает, что именно с этим феноменом следует прежде всего связывать то, что называется Новым Средневековьем. В условиях противостояния двух мировых систем этноконфликты оставались «замороженными». Но теперь на первые позиции повестки дня вышли вопросы, связанные с давними ссорами национального и религиозного свойства. Нации, этнические группы, конфессиональные сообщества принялись сводить друг с другом старые счеты.

Не свободны от этого явления и развитые страны. Когда в определенной группе населения вызревает убеждение в том, что она является обездоленной и дискриминируемой именно вследствие ее этнических или конфессиональных отличий от господствующей общности, у нее формируется менталитет, угрожающий возникновением в обществе перманентного насилия. Речь идет о своего рода новом люмпен-пролетариате – о маргинальных слоях, отчужденных от преобладающей, более состоятельной и привилегированной части населения. Например, таких, как негры в США, образующие так называемый underclass, или бунтовавшие в 2005 году в парижских предместьях арабские подростки.

Глобальными маргиналами ощущает себя и значительная часть жителей стран Третьего мира, которая образует транснациональный underclass. Прежде всего это относится к миру ислама, которому в наши дни, как ни одной другой общности, свойственны сильное недовольство существующим в мире порядком вещей, высокий уровень напряженности и стремление разрушить существующие нормы. В частности, именно там возродилась теократическая модель государственного устройства (Иран, Афганистан, Судан)[166].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: