Сделай Сам Свою Работу на 5

ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТАХ





 

§ 1. Распространение сферы действия международного права

прав человека на вооруженные конфликты

 

Универсальные и региональные международные договоры по правам человека содержат различные конструкции, описывающие их применимость в вооруженных конфликтах: одни договоры предусматривают возможность делать отступления от соблюдения закрепленных в них прав человека, другие, наоборот, запрещают делать отступления, некоторые содержат положения, специально предназначенные для применения в ситуации вооруженного конфликта.

Международный пакт о гражданских и политических правах, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, а также Американская конвенция о правах человека содержат положения о возможности делать отступления в случае вооруженного конфликта от соблюдения прав человека, зафиксированных в их текстах <1>. Из положений этих договоров следует, что, во-первых, государства могут, но не должны делать отступление от соблюдения всех обязательств в случае вооруженного конфликта, при этом данный процесс формализован и предполагает обязательное информирование соответствующих международных должностных лиц <2>. Следовательно, если государства не делают такого отступления в ситуации вооруженного конфликта, договорные обязательства будут продолжать действовать для них в полном объеме <3>. Отметим, что государства крайне редко пользуются правом делать отступления. Во-вторых, международные договоры ставят возможность отступления от налагаемых ими обязательств в зависимость от соблюдения принципов необходимости и пропорциональности, допуская отступление только в той степени, в какой это продиктовано чрезвычайностью обстоятельств или остротой положения <4>. В-третьих, от ряда основных прав запрещается делать отступления, а значит, обязательства государств по соблюдению этих прав продолжают действовать и во время вооруженного конфликта. В-четвертых, принимаемые государствами меры по отступлению не должны нарушать "другие обязательства по международному праву" <5>.



--------------------------------

<1> Пункт 1 ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. N 17 (1831). Ст. 291 (далее - МПГПП); п. 1 ст. 15 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163 (далее - ЕКПЧ); п. 1 ст. 27 Американской конвенции о правах человека от 22 ноября 1969 г. // Human Rights. A Compilation of International Instruments. New York; Geneva, 1997. P. 17 (далее - АКПЧ).



<2> Пункт 3 ст. 4 МПГПП, п. 3 ст. 15 ЕКПЧ, п. 3 ст. 27 АКПЧ.

<3> HRCmt (UN Human Rights Committee), General Comment N 29, States of Emergency (Article 4), CCPR/C/21/Rev.1/Add.11, 24 January 2001. Para 2 // http://tbinternet.ohchr.org/_layouts/treatybodyexternal/Download.aspx?symbolno=CCPR%2fC%2f21%2fRev.1%2fAdd.11&Lang=en; HRCmt, Consolidated Guidelines for State Reports under the ICCPR, CCPR/C/66/GUI/Rev.2; HRCmt, William Torres Ramirez v. Uruguay, Communication No. R. 1/4, UN Doc. Supp. No. 40 (A/35/40), 23 July 1980. Para. 17.

<4> См.: General Comment N 29. Paras. 4, 5, 6; ECHR (European Court of Human Rights), Aksoy v. Turkey, Judgment, 18 December 1996. Para. 84 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-58003.

<5> Пункт 1 ст. 4 МПГПП, п. 1 ст. 15 ЕКПЧ, п. 1 ст. 27 АКПЧ.

 

К правам, от которых не допускаются отступления, все три указанных международных договора относят право на жизнь <1>, запрет применения пыток, бесчеловечных и унижающих человеческое достоинство видов обращения или наказания, запрет рабства, запрет придания обратной силы уголовному закону, а также принцип nullum crimen sine lege. Международный пакт о гражданских и политических правах и Американская конвенция о правах человека также указывают на право на признание правосубъектности, а также свободу мысли, слова и религии. Кроме того, Международный пакт о гражданских и политических правах не допускает отступлений от запрета лишения свободы из-за невыполнения договорного обязательства. Американская конвенция о правах человека идет дальше Международного пакта о гражданских и политических правах, запрещая государствам-участникам отступать от обязанностей по защите семьи, соблюдению права на имя, прав ребенка, права на гражданство и на участие в государственном управлении, а также права на предоставление правовых гарантий для защиты прав, от которых нельзя отступать. В свою очередь, государства - участники Протокола N 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод не могут отступать от запрета смертной казни в мирное время <2>, а государства - участники Протокола N 13 - и в военное время <3>; Протокол N 7 запрещает привлекать к уголовной ответственности дважды <4>.



--------------------------------

<1> ЕКПЧ содержит в ст. 15 формулировку о запрете "отступления от положений статьи 2, за исключением случаев гибели людей в результате правомерных военных действий".

<2> Статьи 2, 3 Протокола N 6 к ЕКПЧ.

<3> Статьи 1 и 2 Протокола N 13 к ЕКПЧ.

<4> Статья 4 Протокола N 7 к ЕКПЧ.

 

В Замечании общего порядка N 29, принятом в 2001 г., Комитет по правам человека ООН по сравнению с п. 2 ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах значительно расширил список прав, от которых недопустимо делать отступления <1>. Во-первых, как отметил Комитет, "категория императивных норм выходит за рамки приведенного в пункте 2 статьи 4 перечня положений, не допускающих отступлений", поэтому "ни при каких обстоятельствах государства-участники не могут ссылаться на статью 4 Пакта для оправдания таких действий в нарушение положений гуманитарного права или императивных норм международного права, как, например, взятие заложников, применение коллективных наказаний, произвольное лишение свободы или отход от основных принципов справедливого судебного разбирательства, включая презумпцию невиновности" <2>. Во-вторых, и в не перечисленных в п. 2 ст. 4 Пакта положениях могут содержаться элементы, от которых нельзя отступать <3>. Приводя примеры таких "элементов", Комитет указал на право лиц, лишенных свободы, на гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеческой личности; запрет "взятия заложников, похищений или тайных задержаний"; международную защиту прав лиц, принадлежащих к меньшинствам; запрет депортации или насильственного перемещения населения; запрет "ведения пропаганды войны или организации выступлений в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющих собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию" <4>. В-третьих, не может быть сделано отступление от обязательства по обеспечению эффективного средства правовой защиты от нарушения любого из перечисленных в Пакте прав человека, так как это "является договорным обязательством, вытекающим из всего Пакта в целом" <5>. Наконец, в-четвертых, защита прав, от которых не допускаются отступления в силу п. 2 ст. 4 Пакта, должна "обеспечиваться процессуальными гарантиями, включая зачастую судебные", и, соответственно, от них также нельзя отступать <6>.

--------------------------------

<1> General Comment N 29. Paras. 11, 13.

<2> Ibid. Para. 11.

<3> Ibid. Para. 13.

<4> Ibidem.

<5> Ibid. Para. 14.

<6> General Comment N 29. Para. 15.

 

С одной стороны, замечания общего порядка как таковые не являются обязательными. С другой - сформулированные Комитетом по правам человека ООН выводы являются официальным толкованием Международного пакта о гражданских и политических правах, и исходя из принципа добросовестности выполнения международных договоров <1> государства - участники Пакта, прибегая к отступлению от положений этого договора, должны следовать толкованию, которое было дано Комитетом. Замечания общего порядка также могут рассматриваться как "последующая практика применения", которая наряду с контекстом, целями и объектом договора формирует содержание общего правила толкования международных договоров. Таким образом, в свете толкования, данного Комитетом по правам человека ООН, Международный пакт о гражданских и политических правах допускает отступления от минимального количества прав и свобод, поднимая планку требований по соблюдению прав человека по сравнению с региональными договорами. Пока этот подход остается применимым только в привязке к конкретному договору - Международному пакту о гражданских и политических правах. Однако, учитывая то, что Пакт носит универсальный характер и с 2006 г. на все государства - члены ООН вне зависимости от участия в данном международном договоре возложена обязанность в рамках универсального периодического обзора отчитываться о его соблюдении <2>, можно вести речь о формировании соответствующего международного обычая.

--------------------------------

<1> Статья 26 Венской конвенции о праве международных договоров.

<2> Резолюция 60/251 Генеральной Ассамблеи ООН от 15 марта 2006 г., приложение к Резолюции Совета по правам человека A/HRC/RES/5/1 от 18 июня 2007 г. См.: Абашидзе А.Х., Гольтяев А.О. Универсальный периодический обзор - новый механизм в области прав человека // Универсальный периодический обзор - новый механизм в области прав человека. Экспертный семинар. М., 2012. С. 11, 17; Карташкин В.А. Механизм Универсального периодического обзора и повышение его эффективности // Универсальный периодический обзор - новый механизм в области прав человека. Экспертный семинар. М., 2012. С. 37, 39, 40; Карташкин В.А. Организация Объединенных Наций и международная защита прав человека в XXI веке. М., 2015. С. 83 - 84; Карташкин В.А. Реформирование правозащитного механизма ООН (к докладу Генеральной Ассамблеи ООН о работе пятой сессии Совета по правам человека) // Юрист-международник. 2007. N 4. С. 3 - 4.

 

Отсутствие в ряде международных договоров: Конвенции о предупреждении геноцида и наказании за него 1948 г., Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г., Международной конвенции о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973 г., Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин 1979 г., а также в Африканской хартии прав человека и народов 1981 г. указания на возможность отступления означает, что в случае вооруженного конфликта эти международные договоры действуют в полном объеме <1>. Ряд международных договоров, среди которых Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, а также Конвенция о предотвращении преступления геноцида и наказании за него, не предусматривая возможности отступления от соблюдения закрепленных в них обязательств, содержат указания на применимость в военное время <2>.

--------------------------------

<1> Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 21 декабря 1965 г.; Конвенция о предупреждении геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г.; Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин от 18 декабря 1979 г.; Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него от 30 ноября 1973 г.; Африканская хартия прав человека и народов от 26 июня 1981 г. (далее - АХПЧН).

<2> Пункт 2 ст. 2 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения и наказания; ст. 1 Международной конвенции для защиты всех лиц от насильственных исчезновений, принятой Резолюцией 61/177 Генеральной Ассамблеи ООН от 20 декабря 2006 г.

 

Наконец, в тексты некоторых международных договоров по правам человека включены положения, сферой применения которых являются вооруженные конфликты. Статья 38 Конвенции о правах ребенка 1989 г. обязывает государства "принимать все возможные меры для обеспечения того, чтобы лица, не достигшие 15-летнего возраста, не принимали непосредственного участия в военных действиях". Принятый в 2000 г. Факультативный протокол к этой Конвенции полностью посвящен проблеме участия детей в вооруженных конфликтах <1>. Из п. 2 ст. 22 Африканской конвенции о правах и благополучии ребенка следует обязательство государств-участников обеспечить действие запрета на непосредственное участие лиц, не достигших возраста 18 лет, в вооруженных конфликтах <2>. В п. 3 ст. 17 Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания упоминаются державы-покровительницы и МККК <3>.

--------------------------------

<1> Факультативный протокол к Конвенции по правам ребенка, касающийся участия детей в вооруженных конфликтах, от 25 мая 2000 г. // Собрание законодательства РФ. 2009. N 6. Ст. 679.

<2> African Charter on the Rights and Welfare of the Child, OAU Doc. CAB/LEG/24.9/49 (1990) // http://www.africa-union.org/official_documents/Treaties_%20Conventions_%20Protocols/a.%20C.%20ON%20THE%20RIGHT%20AND%20WELF%20OF%20CHILD.pdf.

<3> Европейская конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания от 26 ноября 1987 г. // Собрание законодательства РФ. 1998. N 36. Ст. 4465.

 

В целом можно сделать вывод о том, что международные договоры по правам человека продолжают действовать в вооруженных конфликтах, за исключением случаев, когда обратное прямо указано в их текстах, как это сделано, к примеру, в Межамериканской конвенции о насильственных исчезновениях 1994 г. <1>. Ряд международных договоров предусматривают право государств делать отступления от соблюдения всего каталога перечисленных в них прав, налагая, однако, серьезные ограничения как материального, так и процессуального характера. Ограничения материального характера заключаются в необходимости соблюсти принцип пропорциональности, а также в установлении расширяемого за счет поступательного развития практики международных судебных и квазисудебных органов списка тех прав и свобод, от которых не допускается отступление. В процессуальном плане право делать отступления формализовано: надлежащее уведомление является обязательным условием для его использования.

--------------------------------

<1> Article XV (2) of the Inter-American Convention on Forced Disappearance of Persons, 6 September 1994 // ILM. 1994. Vol. 33 // http://www.oas.org/juridico/english/treaties/a-60.html.

 

§ 2. Проблемы применения международного права

прав человека ratione loci

 

Принципиальная возможность применения норм международного права прав человека в вооруженных конфликтах еще не означает, что тот или иной международный договор будет действовать в конкретной ситуации: каждый договор имеет соответствующую сферу применения в пространстве, которая может быть установлена в его тексте или вытекать из применения общих правил, зафиксированных в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. Основные проблемы применения международных договоров в пространстве связаны со случаями, когда действия лиц, поведение которых вменяется этому государству, происходят за пределами его границ, что может иметь место в случае непосредственного участия государства в международном или немеждународном вооруженном конфликте, имеющем место за рубежом, в том числе в случае оккупации, а также в связи с предоставлением этим государством своих военных формирований для участия в миротворческих операциях.

 

I. Международный пакт о гражданских и политических правах

 

В п. 1 ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах предусмотрено, что "каждое участвующее в настоящем Пакте Государство обязуется уважать и обеспечивать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права, признаваемые в настоящем Пакте". Первое прочтение этой нормы может привести к выводу о том, что для применения Пакта необходимо наличие двух условий: во-первых, индивид должен находиться на территории государства - участника Пакта, и, во-вторых, он должен подпадать под юрисдикцию данного государства. Во время разработки текста Международного пакта о гражданских и политических правах изначально использовалась формулировка "under its jurisdiction" ("под его юрисдикцией") <1>. Затем, однако, по настоянию представителей Франции и Китая в п. 1 ст. 2 Пакта была добавлена фраза о нахождении лиц в пределах территории государства. При этом представители некоторых государств выразили свои опасения в отношении такого дополнения, указав, что самого понятия "юрисдикция" достаточно для того, чтобы гарантии "распространялись на лиц, находящихся как под территориальной, так и под персональной юрисдикцией государства" <2>. По их мнению, указание на территорию могло ограничить применение некоторых прав, среди которых, к примеру, называлось право индивида, несмотря на место проживания, на свободный доступ к правосудию в государстве, гражданином которого он является <3>. Несмотря на эти возражения, внесение данных поправок было одобрено <4>.

--------------------------------

<1> Drafting Committee, 1st session (1947), the Proposal E/CN.4/21, Annex B, Art. 2, Commission on Human Rights, 2nd Session (1947), the Proposal E/CN.4/37, Art. 2 // Guide to the "Travaux Preparatoires" of the International Covenant on Civil and Political Rights / By M.J. Bossyut. Dordrecht; Boston; Lancaster, 1987. P. 49.

<2> Third Committee, 18th Session (1963), A/5665. Para. 18 // Guide to the "Travaux Preparatories" of the International Covenant on Civil and Political Rights / By M.J. Bossyut. P. 54.

<3> Third Committee, 18th Session (1963), A/5665. Para. 18 // Guide to the "Travaux Preparatoires" of the International Covenant on Civil and Political Rights / By M.J. Bossyut. P. 55.

<4> Ibidem.

 

Однако принятый параллельно с Пактом Факультативный протокол содержит первоначальную формулировку: в ст. 1 Протокола указывается на то, что "государство - участник Пакта, которое становится участником настоящего Протокола, признает компетенцию Комитета принимать и рассматривать сообщения от подлежащих его юрисдикции лиц", при этом текст ст. 1 Протокола был одобрен 57 голосами "за", "против" был подан 1 голос и 25 государств воздержались <1>. Факультативный протокол к Пакту представляет собой самостоятельный международный договор, но, вопреки мнению некоторых ученых <2>, это не исключает возможности толковать положение п. 1 ст. 2 Пакта в свете "контекста", к которому следует отнести нормы Факультативного протокола, особенно учитывая то, что целью его создания было не изменение сферы применения самого Пакта, а расширение компетенции Комитета по правам человека ООН за счет наделения его правом рассматривать индивидуальные сообщения.

--------------------------------

<1> Third Committee, 21st Session (1966), A/6546. Para. 573 // Guide to the "Travaux Preparatoires" of the International Covenant on Civil and Political Rights / By M.J. Bossyut. P. 801.

<2> См.: McGoldrick D. Extraterritorial Application of the International Covenant on Civil and Political Rights // Extraterritorial Application of Human Rights Treaties / Ed. by F. Coomans, M. Kamminga. Antwerp; Oxford, 2004. P. 48 - 49.

 

С начала деятельности названного Комитета учеными высказывалось мнение о том, что целью включения в текст Пакта формулировки, которая при буквальном прочтении предполагает и нахождение индивида на территории, и осуществление государством-ответчиком юрисдикции, было стремление не допустить ситуации, когда государство должно защищать права индивидов, которые находятся под юрисдикцией другого государства, а следовательно, необходимо широко толковать формулировку сферы действия Пакта в пространстве <1>.

--------------------------------

<1> См.: Buergenthal T. To Respect and to Ensure: State Obligations and Permissible Derogations // The International Bill of Rights. The Covenant on Civil and Political Rights / Ed. by L. Henkin. New York, 1981. P. 74.

 

Комитет по правам человека ООН пошел по пути очень широкого толкования п. 1 ст. 2 Пакта: как указывается в Замечании общего порядка N 31, "государства-участники обязаны в соответствии с пунктом 1 статьи 2 уважать и обеспечивать права, закрепленные в Пакте, в отношении всех лиц, которые могут находиться на их территории, и всех лиц, которые подпадают под их юрисдикцию" <1>. "Это означает, что государство-участник должно уважать и обеспечивать права, установленные в Пакте, каждому, кто находится под властью или эффективным контролем этого государства, даже если лицо не находится на территории государства-участника" <2>. "Обладание правами не предоставлено только гражданам государств-участников, но также должно быть доступно всем индивидам, несмотря на гражданство или его отсутствие, в том числе лицам, претендующим на получение убежища, беженцам, трудящимся-мигрантам и другим лицам, которые находятся на территории или подпадают под юрисдикцию государства-участника"; "этот принцип также применим к тем, на кого распространяется власть или эффективный контроль вооруженных сил государства-участника, действующих за пределами его территории, вне зависимости от обстоятельств, при которых были получены власть или эффективный контроль, будь то силы, составляющие национальный контингент государства-участника, предоставленный для международной миротворческой операции или операции по поддержанию мира" <3>.

--------------------------------

<1> HRCmt, General Comment N 31 [80], Nature of the General Legal Obligation Imposed on States Parties to the Covenant, CCPR/C/21/Rev.1/Add.13, 29 March 2004.

<2> Ibid. Para. 10.

<3> Ibidem.

 

Из представленной в Замечании общего порядка N 31 интерпретации п. 1 ст. 2 Пакта также следует, что этот международный договор будет применим в ситуации, когда нарушение происходит на территории государства-участника, где оно не осуществляет юрисдикции. В частности, именно этот вывод был положен Комитетом по правам человека ООН в основу решений, вынесенных по докладам Молдовы, Боснии и Герцеговины, Хорватии и Ливана <1>.

--------------------------------

<1> HRCmt: Concluding Observations, Republic of Moldova, CCPR/Co/75/MDA, 5 August 2002 // http://tbinternet.ohchr.org/_layouts/treatybodyexternal/Download.aspx?symbolno=CCPR%2fCO%2f75%2fMDA&Lang=en; Concluding Observations, Bosnia and Herzegovina, CCPR/Co/79/Add.14, 28 December 1992. Para. 5 // http://tbinternet.ohchr.org/_layouts/treatybodyexternal/Download.aspx?symbolno=CCPR%2fC%2f79%2fAdd.14&Lang =en; Concluding Observations, Croatia, CCPR/Co/79/Add.15,28 December 1992. Para. 6 // http://tbinternet.ohchr.org/_layouts/treatybodyexternal/Download.aspx?symbolno=CCPR%2fC%2f79%2fAdd.15&Lang=en; Concluding Observations, Lebanon, CCPR/Co/79/Add.78, 5 May 1997. Paras. 4 - 5 // http://tbinternet.ohchr.org/_layouts/treatybodyexternal/Download.aspx?symbolno=CCPR%2fC%2f79%2fAdd.78&Lang=en.

 

Однако так и остается нерешенным вопрос о том, применим ли Международный пакт о гражданских и политических правах в случае, когда государство участвует в вооруженных действиях за рубежом, при условии, что степень контроля над этой территорией не позволяет квалифицировать ситуацию в качестве оккупации. Из Замечания общего порядка следует, что Пакт применяется вне пределов территории государства, если оно осуществляет юрисдикцию, которую, следуя логике Комитета по правам человека ООН, нужно понимать как осуществление "власти или эффективного контроля" над индивидом.

Вопрос о том, что считать такой "властью или эффективным контролем", был рассмотрен Комитетом по правам человека ООН в деле "Лопез Бургос против Уругвая". Суть этого дела заключалась в том, что гражданин Уругвая Лопез Бургос, один из профсоюзных лидеров, после необоснованного задержания, продлившегося четыре месяца, и запугивания со стороны властей бежал в Аргентину, где получил политическое убежище. 13 июля 1986 г., как установил Комитет, Л. Бургос был похищен и доставлен на территорию Уругвая представителями этого государства. Бургос был заключен под стражу и во время своего задержания подвергался пыткам и бесчеловечному обращению на территории как Аргентины, так и Уругвая. В отношении применения Пакта ratione loci Комитет пояснил следующее: "Несмотря на то что задержание и первоначальное содержание под стражей, а также ненадлежащее обращение в отношении Лопеза Бургоса имели место на иностранной территории, ни статья 1 Факультативного протокола, ни пункт 2 статьи 1 Пакта не препятствуют Комитету рассматривать эти утверждения, равно как и заявление о последовавшем похищении и транспортировке в Уругвай, поскольку эти действия были совершены уругвайскими агентами, действовавшими за рубежом" <1>. Далее Комитет отмечает, что "ссылка в статье 1 Факультативного протокола на "лиц, находящихся под их юрисдикцией", не затрагивает сделанного выше вывода, потому как в этой статье акцент делается не на место, где произошло нарушение, а, скорее, на отношения между индивидом и государством в связи с нарушением какого-либо из прав, установленных в Конвенции, где бы оно ни происходило" <2>, и что "пункт 1 статьи 2 Конвенции возлагает на государство-участника обязательство уважать и обеспечивать права "всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам", но не предполагает, что государство-участник не может быть привлечено к ответственности за нарушения прав, зафиксированных в Пакте, совершенные его агентами на территории другого государства, будь то с молчаливого согласия правительства этого государства или вопреки его воле" <3>. Ссылаясь на п. 1 ст. 5 Пакта, где установлено, что "ничто в настоящем Пакте не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на нарушение любых прав или свобод, признанных в настоящем Пакте", Комитет сделал вывод о том, что было бы недобросовестно интерпретировать ответственность по ст. 2 Пакта так, чтобы позволять государству-участнику нарушать на территории другого государства положения Пакта, которые он не имеет права нарушать на своей собственной территории <4>.

--------------------------------

<1> HRCmt, Lopez Burgos v. Uruguay, Views of 29 July 1981. Para. 12.1 // http://tb.ohchr.org/default.aspx.

<2> Ibid. Para. 12.2.

<3> Lopez Burgos v. Uruguay. Para. 12.2.

<4> Ibid. Para. 12.3.

 

Анализируя выводы и аргументацию Комитета по правам человека ООН в отношении определения сферы действия Пакта в пространстве, следует указать на то, что, формулируя свою позицию, во-первых, он исходит не из наличия или отсутствия контроля над территорией, а из отношений, возникающих между индивидом и государством в связи с имевшим место нарушением. При этом акцент делается не на осуществлении власти над этим лицом, а на конкретном нарушении. В соображениях по этому делу не приведены доводы в пользу того, что захват и похищение Л. Бургоса означают, что он находился под властью и контролем уругвайских властей: для Комитета важно, что действия были совершены лицами, чьи действия вменяются Уругваю.

Во-вторых, Комитет по правам человека ООН обратился к целям и сущности Пакта и сделал вывод о том, что положения этого международного договора нельзя трактовать в том смысле, что они могут быть применены к нарушениям прав человека только потому, что совершаются за рубежом. Если с этим общим выводом сложно поспорить, то приведенная Комитетом аргументация далеко не безупречна. Статья 5 Пакта, на которую ссылается этот квазисудебный орган, посвящена вопросам ограничения содержания прав, закрепленных в данном договоре, но не сфере действия самого Пакта. В этом отношении следует согласиться с критикой, высказанной членом названного Комитета К. Томушатом, который предлагал использовать другую линию аргументации. В частности, указывается в его особом мнении, трактовка слов "within the territory" в соответствии со строго буквальным толкованием исключила бы ответственность за поведение, имеющее место за рубежом, что, однако, привело бы к очевидно абсурдному результату, так как такая формулировка была бы использована только для того, чтобы учесть объективные сложности, которые могут препятствовать применению Пакта при определенных обстоятельствах, в то время как намерением составителей было ограничить территориальную сферу применения Пакта в тех ситуациях, когда выполнение его положений, скорее всего, натолкнулось бы на препятствия <1>.

--------------------------------

<1> Lopez Burgos, Individual Opinion Appended to the Committee's Views at the Request of Mr. Christian Tomuschat.

 

Из этого и других решений Комитета по правам человека ООН следует, что, интерпретируя понятие "юрисдикция", этот орган исходил прежде всего из того, что Международный пакт о гражданских и политических правах применим к экстерриториальным действиям государств-участников, и что понятие "юрисдикция" включает осуществление действий лицами и органами, чьи действия могут быть вменены государству <1>.

--------------------------------

<1> HRCmt, Second Periodic Report of Israel, CCPR/C/ISR/2001/2, 4 December 2001. Para. 8 // http://unispal.un.org/UNISPAL.NSF/0/44CF316E24ACCD8B85256C4F00502FD3; Concluding Observations, Israel, CCPR/CO/78/ISR (2003), 5 August 2003. Para. 11.

 

II. Конвенция о защите прав человека и основных свобод

 

В соответствии со ст. 1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод "Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции". Английский и французский тексты этой статьи, которые являются официальными, сформулированы практически одинаково: "everyone within their jurisdiction", "toute personne relevant de leur juridiction". В процессе подготовки текста Конвенции Консультативной ассамблеей изначально предлагалась другая формулировка: "all persons residing within the territories of the signatory states" <1> ("все лица, проживающие на территориях подписавших государств"), но со ссылкой на то, что на территории государства могут находиться лица, которые не являются "постоянно проживающими" в правовом смысле этого слова, Межправительственная экспертная комиссия приняла решение заменить выражение "проживающие" на "находящиеся под юрисдикцией". Именно в таком виде текст и был принят Консультативной ассамблеей 25 августа 1950 г. <2>.

--------------------------------

<1> Collected Edition of the "Travaux Preparatoires" of the European Convention on Human Rights. The Hague, 1976. Vol. III. P. 260.

<2> Collected Edition of the "Travaux Preparatoires" of the European Convention on Human Rights. Vol. IV. P. 132.

 

Соответственно, при определении сферы действия Конвенции в пространстве краеугольным камнем выступает толкование понятия "юрисдикция" <1>. Конвенционные органы (Европейский суд по правам человека и до 1998 г. Европейская комиссия по правам человека) с самого начала своей деятельности столкнулись с необходимостью обозначения границ сферы действия этого международного договора ratione loci. Возможность применения Конвенции к экстерриториальным актам государств-участников не вызывала сомнений: в решении о приемлемости по делу "Кипр против Турции", принятом в 1975 г., Комиссия указала, что понятие "юрисдикция" "не эквивалентно и не ограничено государственной территорией соответствующей Высокой Договаривающейся Стороны"; "это ясно из текста, в особенности на французском языке, и предмета этой статьи, а также из целей самой Конвенции, что Высокие Договаривающиеся Стороны обязаны обеспечить указанные права и свободы всем лицам, которые находятся под их действительной властью и ответственностью, вне зависимости от того, осуществляют они эту власть на своей территории или за границей" <2>.

--------------------------------

<1> См. также: Николаев А.М. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод: конституционно-правовой механизм реализации в Российской Федерации. М., 2011. С. 174.

<2> ECommHR (European Commission of Human Rights), Cyprus v. Turkey, Decision of 26 May 1975 on the Admissibility of the Application. Para. 136 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/Pages/search.aspx#{"fulltext":["cyprus"],"respondent":["TUR"],"documentcollect ionid2":["DECCOMMISSION"]}.

 

Ключевым моментом в истории развития прецедентного права Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ) в области толкования применимости Конвенции ratione loci стало решение о приемлемости по делу "Банкович и другие против Бельгии, Чешской Республики, Дании, Франции, Германии, Греции, Венгрии, Исландии, Италии, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Польши, Португалии, Испании, Турции и Соединенного Королевства" (далее - "Банкович и др.") от 12 декабря 2001 г. <1>. В своей жалобе заявители, выступавшие как от собственного имени, так и от имени погибших родственников, обвиняли 17 европейских государств - участников НАТО в нарушении Конвенции, в частности ст. 2, 10 и 13, в связи с бомбардировкой Белградского телерадиоцентра, осуществленной в рамках военной операции НАТО против бывшей Республики Югославия, которая проводилась с 24 марта по 8 июня 1999 г. Учитывая значение правовых позиций, высказанных в этом решении, представляется логичным исследовать линию толкования ст. 1 Конвенции, рассмотрев вначале решения ЕСПЧ и Комиссии, вынесенные до дела "Банкович и др.", проанализировать аргументацию ЕСПЧ по этому делу и в завершение сделать выводы о том, насколько решение по делу "Банкович и др." повлияло на дальнейшую практику ЕСПЧ.

--------------------------------

<1> ECHR, Bancovic and Others v. Belgium, the Czech Republic, Denmark, France, Germany, Greece, Hungary, Iceland, Italy, Luxembourg, the Netherlands, Norway, Poland, Portugal, Spain, Turkey and the United Kingdom, Decision on the Admissibility of 12 December 2001 // http://www.echr.coe.int/ECHR/EN/hudoc (далее - Bancovic).

 

Анализ практики ЕСПЧ и Европейской комиссии по правам человека, наработанной до принятия решения по делу "Банкович и др.", позволяет сделать вывод об использовании этими органами нескольких подходов к определению того, какие акты, совершенные государствами-участниками за рубежом, подпадают под понятие "юрисдикция", сформулированное в ст. 1 Конвенции <1>. Во-первых, юрисдикция трактовалась как осуществление "эффективного контроля" над территорией или частью территории другого государства. В делах "Луизиду против Турции" <2> и "Кипр против Турции" ЕСПЧ признал наличие такого контроля государства-ответчика над территорией Северного Кипра. При этом надлежит отметить, что в ряде случаев ЕСПЧ уточнял, что не требуется устанавливать, действительно ли Договаривающаяся Сторона осуществляет "детальный контроль над политикой и действиями властей на территории, находящейся за пределами ее территории, поскольку даже общий контроль за территорией может возлагать на соответствующую Договаривающуюся Сторону ответственность" <3>. Во-вторых, конвенционные органы прибегали к использованию концепции, суть которой состоит в том, что граждане находятся под "юрисдикцией" государства, если оно в лице своих представителей осуществляет над ними "власть и контроль". Например, в деле "Стоке против Германии", где рассматривался вопрос о том, подпадает ли под юрисдикцию государства-ответчика акт похищения заявителя с территории Франции, Европейская комиссия по правам человека пояснила, что "уполномоченные агенты государства не только остаются под юрисдикцией государства, когда действуют за рубежом, но и помещают любое другое лицо "под юрисдикцию" этого государства, поскольку они осуществляют власть над этими лицами", и "в той степени, в которой действия или бездействие государства затрагивает эти лица, государство должно нести за них ответственность" <4>. Подобные выводы были сделаны Комиссией и в деле "Фреда против Италии", которое касалось ареста заявителя итальянской полицией на борту итальянского самолета, находившегося в аэропорту Коста-Рики <5>, а также в деле "Рамирез Санчез против Франции", где аналогичные акты были совершены французскими спецслужбами в Судане. Итак, из прецедентной практики конвенционных органов, сложившейся до 2001 г., следовало, что экстерриториальные акты подпадают под сферу действия Конвенции в пространстве, если они совершены в отношении индивидов, находящихся на территории, над которой государство осуществляет эффективный контроль, или в отношении индивидов, оказавшихся под контролем государства-участника, вне зависимости от того, осуществляет это государство эффективный контроль над территорией, где находились эти лица, или нет.

--------------------------------

<1> ECommHR: Ilse Hess v. the United Kingdom, Decision on Admissibility, 28 May 1975 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/Pages/search.aspx#{"fulltext":["hess"],"documentcolle ctionid2":["DECISIONS"]}; Bertrand Russell Peace Foundation Ltd. v. the United Kingdom, Decision on Admissibility, 2 May 1978 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/Pages/search.aspx#{"fulltext":["Russell"],"respondent":["GBR"],"documentcollectionid2":["DECCOMMISSION","SCREENINGPANEL"]}; George Vearncombe, Werner Herbst, Lothar Clemens and Ellen Spielhagen against the United Kingdom and the Federal Republic of Germany, Decision on Admissibility of Application No. 12816/87, 18 January 1989 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-1042; Stocke v. Germany, Report of 12 October 1989 // http://www.echr.coe.int/ECHR/EN/hudoc; ECHR: Loizidou v. Turkey, Judgment (Merits), 18 December 1996 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-58007; Soering v. the United Kingdom, Judgment, 7 July 1989 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-57619; Drozd and Janousek v. France and Spain, Judgment, 26 June 1992 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-57774; Xhavara et quinze autres contre l'Italie et l'Albanie, Decision sur la recevabilite, 11 Janvier 2001 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-31884; Issa and Others v. Turkey, Judgment of 16 November 2004 (in fine 30 March 2005) // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-67460; Ocalan v. Turkey, Grand Chamber, Judgment of 12 May 2005 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-69022; Ilascu and Others v. Moldova and Russia, Judgment, 8 July 2004 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-112650; Pad and Others v. Turkey, Decision on the Admissibility of 28 June 2007 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-81672.

<2> ECHR, Loizidou v. Turkey, Judgment (Preliminary Objections), 23 March 1995. Para. 62 // http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-57920.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.