Пространство и время, их философское понимание

Пространство- ¹место, в котором возможно движение, различные положения и взаимные расположения объектов.² протяженность.

Время- это необратимое течение (протекающее лишь в одном направлении — из прошлого, через настоящее в будущее)^[2], внутри которого происходят все существующие в бытии процессы, являющиеся фактами

Древнегреческие материалисты считали, что пространство и время существуют объективно как мировая пустота и мировые часы. Подобное представление было и у Ньютона. Противоречие такого понимания времени выразил Августин. Он рассуждал следующим образом:

1. Если бы ничего не происходило, то и не было бы прошедшего и будущего. (Если бы не было настоящего, то не было бы прошлого и будущего.)
2. Но если настоящее — это переход будущего в прошедшее, то есть ли настоящее?
3. В чем же сущность прошедшего и будущего, если их нет? (Будущего еще нет, прошлого уже нет.)

Это значит, что ньютоновское понимание времени приводит к выводу, что времени вообще нет.

Августин нашел выход в признании существования только разных форм настоящего — «настоящее-прошлое», «настоящее-настоящее», «настоящее-будущее».

Идеализм выход из противоречия нашел в признании пространства и времени субъективными явлениями. По Канту пространство и время — это априорные (доопытные) формы чувственности. То есть в самом мире пространства и времени нет, они в нашем сознании и служат для упорядочения хаоса наблюдаемых нами явлений.

Но было и другое решение проблемы. Уже Аристотель считал, что пространство — это «совокупность мест тел», а время — «число движений». По Лейбницу, пространство — это расположение тел «один возле другого», а время — порядок смены явлений, состояний тел «один после другого». То есть пространство и время — это свойства самих тел.

Диалектический материализм также считает, что пространство и время — это свойства самой материи, формы ее существования. Такое же решение дает и теория относительности Эйнштейна, согласно которой метрика пространства и времени зависит от поля тяготения, источником которого является движущаяся материя.

Если, согласно материализму, бытие есть движущаяся материя, а пространство и время — ее атрибуты, то в таком случае должно быть особое пространство и время для каждой формы движения материи. То есть должно быть особое биологическое и социальное пространство и время. Часть философов-материалистов с этим согласна. Так, например, специфику биологического пространства Вернадский видел в резком проявлении «левизны» в организации живого (спирали ДНК у живых организмов закручены влево, в то же время как в неживой природе и влево, и вправо поровну). Спецификой биологического времени считается наличие биологических часов (они включают и отключают химические реакции внутри организма). Кроме того, спрессовывая прошлое в своей внутренней организации, живой организм одновременно живет настоящим и будущим. Специфику социального пространства и времени усматривают в организации и функционировании общественной жизни. Человек организует свое пространство: города, поля и т.д. Социальное (историческое) время неравномерно, оно может замедляться или ускоряться. Однако не все философы признают существование биологического и социального пространства и времени.

всеобщие формы бытия материи, её важнейшие атрибуты. В мире нет материи, не обладающей пространственно-временными свойствами, как не существует П. и в. самих по себе, вне материи или независимо от неё. Пространство есть форма бытия материи, характеризующая её протяжённость, структурность, сосуществование и взаимодействие элементов во всех материальных системах. Время — форма бытия материи, выражающая длительность её существования, последовательность смены состояний в изменении и развитии всех материальных систем. П. и в. неразрывно связаны между собой, их единство проявляется в движении и развитии материи.

В домарксистской философии, а также в классич. физике П. и в. нередко отрывались от материи, рассматривались как самостоят. сущности или внеш. условия существования и движения тел.

Сущность правового сознания. Роль правосознания в становлении правового государства.

Любое явление общественной жизни обязательно проходит через сознание человека. Это относится и к государственно-правовым явлениям.

В самом общем виде правосознание — это отношение к праву.

В более развернутом - правосознание- это совокупность идей, чувств, настроений, представлений, взглядов, в которых выражается отношение к праву, правовым явлениям, в том числе к действующему и желаемому праву, к деятельности юридических органов и учреждений, а также к действиям и поступкам, совершаемым в правовой сфере.

Правосознание— одна из форм общественного сознания. Помимо правосознания в общественное сознание входит политическое, нравственное, религиозное, национальное, научное, эстетическое и иное сознание.

Правосознание подчиняется тем же закономерностям, что и общественное сознание в целом, и в то же время обладает своими особенностями, позволяющими отнести его к самостоятельным явлениям.

Эти особенности составляют:

1) отражение в правосознании лишь государственно-правовых явлений, т.е. тех, которые образуют правовую сферу общественной жизни (это законодательство, другие формы и связи права; юридическая практика в разнообразном ее проявлении и т. д.).

2) своеобразие способов отражения государственно-правовой действительности — посредством юридических понятий, категорий, конструкций, правовых принципов, правовых обычаев и традиций и т. д.;

3) способность к опережающему отражению правовой действительности, т.е. в нем могут отражаться не только данное состояние общественных отношений, но и тенденции их развития;

4) взаимодействие с другими формами общественного сознания, каждая из которых по-своему оценивает то или иное явление. Особенно тесная связь с нравственным сознанием.

5) способность воздействовать на социальные процессы, преобразования, реформы. При этом правосознание может как ускорить социальные процессы, так и затормозить их развитие. (Например, некоторые прогрессивные правовые реформы могут быть не восприняты населением и не поддержаны им в силу отставания правосознания больших социальных групп от общественных потребностей);

6) оценочный характер правосознания. Оно устанавливает, какими должны быть нормы права, отвечает ли действующее законодательство необходимым требованиям.

Правосознание также вырабатывает определенное отношение к соблюдению или несоблюдению права. Именно данное отношение к праву выступает в дальнейшем в качестве мотива поведения конкретного субъекта.

Структура правосознания.

В структуре правосознания принято выделять:

1. правовую психологию- представляет собой отношение к праву на эмоциональном уровне, т.е. в виде настроений, переживаний, чувств. Правовые эмоции формируются под влиянием правовых знаний и общения с другими людьми: чем выше уровень правовых знаний, тем более адекватные чувства возникают по поводу тех или иных государственно-правовых явлений. В правовой психологии можно выделить более устойчивые и менее устойчивые компоненты. К устойчивым компонентамобычно относятся знания права (даже на обыденном уровне), соблюдение обычаев, традиций, привычных стереотипов поведения, самооценка личности, т.е. способность критически оценивать свои поступки с точки зрения соответствия их праву.

Наиболее подвижную (неустойчивую) частьправовой психологии составляют настроения. Несмотря на то, что настроения формируются чаще всего стихийно, ими можно сознательно руководить. Например, вполне преодолимо безразличное отношение к неуплате налогов или сокрытию их, бытующее среди определенной части населения, если обратиться к чувству совести, стыда и др.

2. правовую идеологию -представляет собой систему идей, правовых взглядов, научных концепций, теорий, выражающих отношение к правовой действительности и оценку ее.

По сравнению с правовой психологией правовая идеология является более глубоким усвоением, познанием права, поскольку не ограничивается поверхностным, стихийным, эмоционально окрашенным его восприятием, а проникает в его сущность, природу, закономерности, определяет, каким должно быть совершенное право, с помощью каких средств, приемов, методов обеспечивается его эффективность. Можно сказать, что правовая идеология содержит в себе систематизированное научное выражение правовых взглядов, принципов, требований общества, различных групп и слоев населения.

Виды правосознания

1. по его субъектам – носителямвыделяют:

- индивидуальное (складывается у отдельного человека под воздействием разнообразных факторов и отношений, в которые он вступает, а также его психофизиологических особенностей)

- групповое (коллективное) отражает специфику той или иной социальной группы. Общность интересов членов группы определяется сходством восприятия ими государственно-правовой действительности(правосознание молодѐжи, юристов и т.д.)

- Общественное – связано с характером отношения к праву в обществе. Оно обусловлено индивидуальным и групповым правосознанием, но не сводится к ним. Оно непосредственно воздействует на них. Поэтому эти 3 вида соотносятся как единичное, особенное и общее.

2. в зависимости от уровня, т.е.глубины познания и отражения правовой действительности различают:

- Обыденное (эмпирическое) правосознание – его содержание определяется правовым опытом лица. Складывается стихийно, при этом эмоциональное восприятие превалирует над рациональным, а правовая психология занимает доминирующее положение. Обыденное правосознание устанавливает лишь внешниесвязи между правовыми явлениями. Однако оно определяет поведение множества людей, т.е. тех кто не имеет специальной юридической подготовки. Поэтому имеет важное социальное значение.

- теоретическое (научное) правосознание – формируется на основе юридической науки и выступает в виде различных теорий, учений, концепций и отражает уровень государственно – правовой действительности.

- Профессиональное правосознание — это правовое сознание юристов-практиков, получивших юридическое образование, которое предполагает обладание систематизированными знаниями, умениями и навыками, необходимыми для успешного выполнения работы в качестве юриста.

Особое место в классификации правосознания по уровню и по носителям занимает профессиональное правосознание, которым обладают юристы (адвокаты, судьи, прокуроры, следователи, юрисконсульты и др.), имеющие специальную юридическую подготовку, обладающие широкими знаниями в области права и его применения, понимающие ценность правового порядка и законности в обществе.

Правосознание юристов должно отличатся высокой устойчивостью, уважением права, а также готовностью следовать его предписаниям, т.е. профессиональному сознанию присущь высокий уровень развития, что предполагает максимально полную правовую информированность, установку на активное, творческое правомерное поведение. Однако профессиональному правосознанию свойственны и деформации, порождаемые юридической практикой (чаще всего), в т.ч. обвинительный уклон, известный формализм, стремление действовать в соответствии в буквой, а не духом закона.

1. РОЛЬ ПРАВОСОЗНАНИЯ В ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ.

Правосознание играет важную роль в совершенствовании и развитии правовой жизни общества:

1. Правосознание является необходимым фактором при создании норм права. Ведь прежде чем получить выражение в юридических нормах, результатах деятельности правотворческих органах, определенные интересы и потребности людей проходят через волю и сознание индивидов, создающих правовые нормы. Поэтому качество правовых норм, их соответствие потребностям общественного развития неразрывно связано с правовыми представлениями, уровнем правосознания тех, кто создает правовые нормы.

2. Правосознание является важным и необходимым условием точной и полной реализации правовых норм. Чем выше уровень правосознания граждан государства, тем точнее исполняются предписания правовых норм. Развитое правосознание обеспечивает добровольное осуществление правовых требований, понимание их правильности и разумности. Оно вызывает у людей чувство нетерпимости к нарушениям правопорядка.

Т. е. правосознание является важным фактором развития законодательства, стабильности правопорядка, реальности прав и свобод граждан. Совершенное правосознание свидетельствует также о высокой общей и правовой культуре личности.

С одной стороны, правосознание является необходимым созидающим фактором при формировании позитивного права. Во-первых, прежде чем получить выражение в юридических нормах, результатах деятельности правотворческих органов, определенные интересы и потребности людей проходят через волю и сознание индивидов, создающих правовые нормы. Сама система позитивного права является продуктом творческой реализации правосознания – в первую очередь правовой идеологии, но в определенной степени и правовой психологии законодателя. Законодатель не является обезличенной субстанцией, хотя имена авторов и традиционно скрываются в идеологических соображениях – законодатель является гражданином, обладающим собственным правосознанием, которое и проявляется в результатах его деятельности. Но, во-вторых, на законодателя прямо и косвенно воздействует и правосознание отдельных групп и индивидов, а также общественное правосознание. Как писал И.А. Ильин [10], «для того чтобы нормы положительного права подверглись обновлению и исправлению, необходимо, во-первых, чтобы люди в этом действительно нуждались (потребность в реформе), во-вторых, чтобы эта нужда была осознана (выяснение потребности), в-третьих, чтобы сложилось уверенное знание того, что именно и в какую сторону должно быть изменено (составление проекта реформы) и, наконец, в-четвертых, чтобы эта осознанная потребность могла бы побудить уполномоченных создателей права осуществить реформу (предложение, принятие и утверждение проекта)». Поэтому можно сделать вывод, что в уровне связи правосознания законодателя и общества и состоит потенциал эффективности позитивного права, уровень качества правовых норм, их соответствие потребностям общественного развития.

С другой стороны, правосознание является важнейшим фактором и, более того, первоосновой реализации позитивного права. Правосознание представляет собой, можно сказать, полигон для реализации позитивного права: оно может как осуществлять реализацию позитивного права, игнорируя недостатки законодательства, так и игнорировать позитивное право, не смотря на достоинства законодательства. Само по себе позитивное право не является самодостаточной основой права, правосознание и позитивное право появились одновременно, они взаимодействуют и обуславливают друг друга. От того, насколько система права учитывает общественное правосознание, зависит, в конечном итоге, не только его эффективность, но и жизнеспособность.

Наиболее ярко взаимосвязь правосознания и реализации позитивного права проявляется в переходные периоды, когда по тем или иным причинам меняется политическое и правовое устройство общества. В такие периоды довольно часто возникает несоответствие правовой идеологии и правовой психологии подавляющего большинства людей изменившейся реальности. Такие события неминуемо приводят к неадекватному поведению субъектов права, усугубляющему социально-психологическую дезадаптацию и дезориентацию общества в переходный период.

В российской истории только 20-го века общеизвестны неоднократные случаи таких диспропорций, выражавшиеся, как правило, в гипертрофированном развитии правовой идеологии, сопровождавшемся отставанием правовой психологии. Основная вина за такие события лежит на лицах, контролирующих проведение правовой реформы: правовая идеология является гораздо более восприимчивой к воздействию, нежели правовая психология. Вместе с тем, как уже отмечалось, инертность правового сознания имеет не только негативный характер, поскольку некоторые стереотипы правосознания (в частности, представления об иерархии нормативно-правовых актов, чувство уважения к закону) выполняют активную системосохраняющую роль, обеспечивая в определенной степени эволюционное правовое развитие.

Поэтому такую особенность правосознания и, в первую очередь, психологического правосознания, принципиально важно учитывать при изменении позитивного права. Как отметил В.В.Сорокин, «уважительное отношение к праву может выработаться, когда оно становится частью традиции и в течение длительного времени функционирует в относительно неизменном виде, аккумулируя инновации и развиваясь по пути общественного прогресса. Именно этого не хватает многим переходным правовым системам, которые пытаются решать задачи коренных преобразований посредством разрушения, а не приспособления и постепенного совершенствования правовых институтов» [18].

Приоритет эволюционного развития правовой системы и осуждение радикальных мер в этой сфере свойственны не только современным российским ученым-правоведам, в полной мере на себе испытавших их губительное воздействие. Такие мысли высказывались и ранее, например, Р. Лукичом; И.А. Ильин считал единственно верным путем ко всем реформам постепенное воспитание правосознания. В современной теории государства и права считается, что новые правовые взгляды должны не привноситься в общество «сверху», а быть объективным отражением назревших потребностей правового развития или, по крайней мере, укладываться в имеющееся правосознание, не противоречить ему радикально. Резкая смена правовых ценностей в условиях предшествующего долговременного их насаждения в обществе вызывает колоссальный социальный шок. Она имеет разрушительный характер и является не только и не столько положительной (устраняя отжившие реликты правосознания), сколько отрицательной, ставя под сомнение привычные духовные ориентиры - справедливость, равенство, свободу. А потеря таких ориентиров правосознания чрезвычайно опасна, поскольку ценностный вакуум в правосознании невозможен: в таких условиях он может заполниться убеждениями и чувствами, не согласующимися с правовой системой организации общества.

Таким образом, законодатель в ходе осуществления своей правотворческой функции должен учитывать не только требования юридической техники и изменения в правовой идеологии, но и реально существующие материальные и духовные потребности и интересы индивидов и социума. Вместе с тем, это не означает, что законодатель должен лишь регистрировать в позитивном праве реально сформировавшиеся особенности правосознания. Законодатель может и должен способствовать его формированию, осуществлять правовое воспитание, формируя органичную правовую культуру.

НЕ обязательно

2. ОСОБЕННОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ ПРИ ФОРМИРОВАНИИ ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

В современной государственной политической и правовой идеологии в России в качестве приоритетного направления избрана концепция правового государства, опирающаяся на систему базисных ценностей, сформировавшуюся в цивилизованных западных странах. Эта система предполагает индивидуальную свободу и личную ответственность, демократический характер отношений граждан и власти, понимание справедливости и равенства прежде всего как равенства возможностей, используемых гражданами преимущественно для повышения собственного благосостояния, и, соответственно, священный характер неприкосновенности частной собственности.

Такая система ценностей формировалась в западных странах на протяжении нескольких столетий и обусловлена историческими особенностями их политического устройства, религии и всей социальной и культурной организации общества.

Между тем, Россия в этом отношении традиционно отличалась от этих стран практически во всех аспектах. Безусловно, влияние западной культуры, начавшееся еще с конца 17-го века и достигнувшее в последнее десятилетие своего апогея, наложило свой отпечаток и на российскую самобытность, но не смогло ее полностью ассимилировать в силу инертности и преемственности общественного сознания. Даже после коренного перелома конца 20-го века российское общественное сознание обладает достаточно устойчивыми самобытными духовными стереотипами, определяющими понимание мира, способы жизнедеятельности, связь личности и общества, личности и государства.

Рассмотрим основные такие культурно-исторические и политико-правовые особенности российского самосознания, которые должны учитываться в процессе разработки правовой идеологии и формирования правового государства.

Наиболее, на взгляд автора, крупный пласт политических и правовых стереотипов в российском правосознании связан со структурой государственной власти и ролью личности главы государства.

Во-первых, глава государства в России традиционно не воспринимается как гражданин, как субъект права: на протяжении многовековой истории иерархия государственной власти строилась на безусловном и абсолютном подчинении всех индивидов какому-либо одному лицу (царю, императору, «вождю»). Это лицо олицетворяло всю правовую систему и могло «стоять» только над ней.

Если основа римского права состоит в совершенстве законодательства, естественного права – в признании прав и свобод граждан, то специфика российского правообустройства традиционно строилась на авторитете личности, олицетворяющей сильную и справедливую власть. Высказывается также мнение ([11]), что этот феномен связан с глубокой религиозной подоплекой российского правосознания, поскольку она имеет в основе также авторитет всесильного и справедливого Творца. Как известно, царь (император) в дореволюционной России выступал не столько как орган, институт власти, но как помазанник Божий.

В российской правовой действительности такая персонализация государственной власти характерна и до настоящего времени. Как следствие она ведет к централизации власти. История показывает, что самую высокую популярность имели именно те главы государства, которые представляли сильную централизованную власть. Децентрализация власти традиционно рассматривается как слабость государства, даже если такие процессы происходят под лозунгом демократии и либеральности.

Другим следствием этого феномена является структурное изменение государственной власти, отказ от принципа разделения властей. Конечно, на современном этапе этот принцип официально не отвергается, поскольку он заложен в Конституции РФ (ст.10). Однако на практике он не реализуется в полной мере. Особенностью российской правовой системы – как в царское время и в советскую эпоху, так и в настоящее время – является так называемое «указное право».

Этим термином подчеркивается то, что нормотворческая деятельность главы государства формирует правовую действительность без являющихся требованием государства правового характера особенностей, присущих нормотворческой деятельности законодательной власти, зачастую вступает с ней в противоречия и приводит к юридическим коллизиям. Чрезвычайно фундаментально и интересно эта проблема была исследована Лукьяновой Е.А. [12]. Ею было высказано несколько интересных мыслей, в частности то, что именно феномен указного права привел к вечной российской проблеме расширительного понимания закона и двойной трактовке термина «законодательство», что, как она действительно справедливо заметила, вносит серьезную путаницу в иерархию нормативных актов и приводит к проблемам в правоприменительной практике. Кроме того, по ее мнению, именно с целью обеспечения Президента РФ традиционно широкими правотворческими полномочиями главы государства и были допущены разработчиками Конституции РФ 1993 г. умолчания (пробелы) о «необходимости контрассигнации указов, об их недействительности без утверждения парламентом, о процедуре разрешения коллизий между законом и указом», что фактически обеспечило «условия для полного произвола указного права в России».

Лукьянова Е.А. также подчеркивает, что усиление указного права в последнее время свидетельствует о том, «насколько глубоки в нашем правосознании исторические корни и живучи национальные стереотипы поведения».

Другая связанная с вышеуказанной проблема российского правосознания заключается в том, что законодательство, позитивное право признается чем-то преходящим, теоретическим, а основная роль отводится воли тех или иных должностных лиц. Как следствие, чрезвычайно широко распространено соблюдение различных подзаконных актов, ведомственных инструкций, даже если они противоречат законам, так называемое телефонное право. Это характерно и для современной России, и, как пишет Степин В.С., для советского периода [19].

Очевидно, впрочем, что истоки этой проблемы уходят в прошлое еще глубже. Возможно, что особенность российского правосознания заключается также в существенно отличающемся от западного понятии о равенстве граждан: россияне могут признавать неравенство справедливым.

Так, И.А. Ильин как проповедник монархического государства и монархического правосознания утверждал одним из принципов государства принцип неравенства. В его концепции люди не равны от природы и в духе и уравнять их никогда не удастся, поэтому провозглашаемое республиканцами равенство является предрассудком, а для России оно вообще неприемлемо, так как «монархическое правосознание склоняется к признанию того, что люди и перед лицом Божиим, и от природы разнокачественны, разноценны и потому естественно должны быть не равны в своих правах» (цитата по [7]).

Еще одной важнейшей особенностью российского правосознания является специфика соотношения индивида и общества. Для российского общества характерна соборность, тогда в западной концепции господствуют идеалы индивидуализма.

Эта тема получила свое наибольшее развитие в работах российских ученых 19-го – начала 20-го века, однако можно утверждать, что такая тенденция правосознания сохранилась и в советское время: соборные черты общественной жизни были во многом воссозданы в жизни производственных и социальных коллективов советской эпохи.

В непосредственной связи с идеей соборности находятся и стереотипы российского правосознания в отношении проблемы частной собственности. Если в западной концепции частная собственность и ее неприкосновенность являются краеугольным камнем миропорядка, то в России в этом отношении существует значительная дифференциация. Традиционно лишь незначительные слои населения заботились этим вопросом, а у остальных было негативное или индифферентное отношение. Такое положение по известным причинам сохранилось и в советское время. В этом отношении очень интересно мнение немецкого публициста К. Эггерта, изложенное в начале 90-х годов: «видите ли, восточные немцы просто не способны работать так, как того требует рыночная экономика… У них отсутствует уважение к собственности, будь то пиджак или фабрика. А без этого качества нормальную экономику не создать» (цитата по [6]).

Одной из основных ошибок реформаторов первой волны 90-х годов была недооценка именно этих особенностей российского правосознания: не было учтено, что российская правовая культура традиционно является системоцентристской, базирующиеся на солидарности, ответственности, обязанностях по отношению к обществу, группе, коллективу, а право собственности традиционно не играет той роли, которая ему присуща в западной системе. Как пишет В.В.Сорокин, «персоноцентристский тип правовой культуры возможен в обществе, обладающем высокой степенью стабильности и высоким уровнем общей культуры, а также при более или менее справедливой системе распределения материальных благ» [18].

Искусственное же его насаждение в России в кратчайшие сроки и без корректировки правосознания, без соответствующего механизма социальной поддержки и адаптации привело к глубокому экономическому и социальному расслоению российского общества. Так, категория населения, которая, как было указано, негативно или индифферентно оценивала роль частной собственности, по большому счету, ее и лишилась. Все это в совокупности с прочими факторами привело к определенным сдвигам в системе ценностных ориентаций граждан, появлению негативных явлений правового характера, происходящих от самих граждан, таких как социальная напряженность, невысокая правовая активность и правовой нигилизм.

Впрочем, по мнению многих специалистов, определенный правовой нигилизм также является характерной особенностью российского правосознания. Еще Б.А. Кистяковский писал: «широкими кругами нашего общества право до сих пор не признавалось и не признается самостоятельной силой, регулирующей, направляющей, созидающей различные формы личной и общественной жизни, каковой оно является по своему подлинному существу» (цитата по [18]).

Возможно, наиболее отчетливо общественное правосознание характеризуют пословицы и поговорки, широко распространенные в народе. Так, отношение россиян к праву показывают выдержавшие многовековую историю пословицы «от сумы да от тюрьмы не зарекайся», «закон – что дышло» и так далее. В последнее время появилась и получила широкое распространение и новая поговорка: «сколько у государства не воруй – своего не вернешь». Такое отношение обусловлено, во-первых, неспособностью правоохранительных органов государства преодолеть многочисленные нарушения законности, в т.ч. посягательства на собственность граждан, а во-вторых, тем фактом, что многие из таких нарушений были в той или иной степени инициированы и самими государственными органами (речь идет об особенностях приватизации, обесценении сбережений граждан и т.п.). В таких условиях повышение правовой культуры и правовой активности граждан и общества, формирование приверженности правовым формам отстаивания своих интересов во многом зависит от способности политической и правовых систем добиваться результатов, которые соответствуют социально оправданным ожиданиям членов общества.

Безусловно, приведенные здесь культурно-исторические и политико-правовые стереотипы российского сознания не претендуют на полноту, является дискуссионным и вопрос об их объективном существовании. Они являются, по большому счету, мнением, гипотезами, явившимися результатом исследований и наблюдений, проведенных отдельными учеными-правоведами и культуроведами, политологами. Но лишь постольку, поскольку такое мнение существует, правовая мысль уже должна с ним считаться, поскольку оно тоже в определенной степени формирует общественное правосознание.

Билет №5

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: