Тревоги и радости командарма 8 глава

— Фашизм.

— Любимое занятие?

— Учеба.

— Любимый поэт?

— Пушкин и мой земляк Хузангай, — написал Андриян Николаев и, бросив взгляд на стоящую в комнате скульптуру, добавил, — а из современников — Сергей Есенин...

— Любимый прозаик?

— Горький и Шолохов.

— Любимый герой?

— Андрей Соколов из шолоховской «Судьбы человека». [78]

На вопрос о любимом цветке Андряин Николаев ответил: «Ландыши», а о любимом цвете написал: «Я люблю нежно-голубой цвет воздушного океана, в котором купается наша планета Земля». Любимым его блюдом оказалось национальное чувашское кушанье — хуран-кукли.

Почти восемь лет отдал Андриян Николаев настойчивому труду, чтобы совершить полет на «Союзе-9». За это время еще одиннадцать раз стартовали наши космические корабли. В каждое из этих новых свершений был заложен и его посильный труд. Он глубоко впитывал опыт пилотируемых полетов, старался все время находиться на уровне возрастающих требований. Чтобы быть готовым к выполнению более сложных заданий, он успешно окончил Военно-воздушную инженерную академию имени Н. Е. Жуковского.

В начале 1970 года отмечалось десятилетие создания дружной семьи космонавтов, и собравшиеся, сердечно говоря о ветеранах Звездного городка, уважительно называли имя Андрияна Николаева. А тот, кому довелось вместе с ним тренироваться на сложной аппаратуре, — молодой инженер Виталий Севастьянов, — мечтательно произнес:

— Хорошо бы с таким командиром пойти в космос...

Желание это сбылось. Бортинженером на «Союзе-9», управляемом Андрияном Николаевым, полетел именно Виталий Севастьянов. Почти три недели, с позднего вечера 1 июня до второй половины дня 19 июня 1970 года, наш народ пристально следил за их полетом. Каждый день люди внимательно вслушивались в сообщения с орбиты, различали спокойный, чуточку глуховатый голос командира «Союза-9», звонкие нотки в докладах бортинженера. На экранах телевизоров все видели, как трудится экипаж корабля. Его многосуточный рейс явился новым достижением отечественной космонавтики, существенным шагом в познании тайн Вселенной.

Работая на орбите, экипаж «Союза-9» последовательно выполнял свои сложные задания. Самочувствие и у командира, и у бортинженера все время было хорошим. Вслушиваясь в ровный голос Андрияна Николаева, рассказывающего о том, что делается на корабле, я невольно припомнил эпизод, случившийся еще в августе 1961 года. Когда кто-то из группы специалистов, встречавших «Восток-2», сказал, что семнадцать с половиной витков вокруг планеты, совершенных Германом Титовым, — предел выносливости, Андриян Николаев, застенчиво улыбнувшись, [79] заметил:

— Люди будут летать в космосе пять, десять, пятнадцать суток. И, наверное, еще больше...

Утверждение это сбылось. За 18 суток, проведенных в космосе экипажем «Союза-9», выполнено более 50 научно-технических и медико-биологических экспериментов и исследований. Многое увидел и запечатлел на пленку экипаж. Глазам космонавтов представились тропические штормы, лесные пожары в Африке, пылевая буря в Ираке, облачные образования над Индийским океаном, зарождение циклона в районе Новосибирска. Они любовались снеговой шапкой вулкана Килиманджаро, причудливыми пятнами озер Танганьика, Ньяса, Виктория и Чад, могучими голубыми лентами Волги, Нила и Амазонки. Под их кораблем проплывали Кавказ и Памир, поблескивала гладь Севана, Иссык-Куля и Байкала. Пролетая над Средиземным морем, космонавты видели его зеленые острова, различили Афины и Стамбул; рядом с египетскими пирамидами их взору представилось новое величественное сооружение — Асуанская плотина.

Космонавты вели наблюдения за космическим миром. В россыпи звезд находили Бегу, Южный Крест, Альфу, Бету, Сириус, Канопус, Арктур и Денеб, любовались восходом и заходом Солнца, фотографировали Луну, наблюдали падение метеоров...

В иных из экспериментов, выполняемых экипажем, принимали участие другие космические аппараты и наблюдатели, находившиеся на Земле. Один из подобных исследований проводилось, когда «Союз-9» пролетал над акваторией Индийского океана. Там находилось научно-исследовательское судно «Академик Ширшов», а над «Союзом-9» пролетал искусственный спутник Земли — «Метеор». И еще один интересный опыт был проведен на 222-м витке вокруг Земли. Космонавты ручным управлением сориентировали корабль так, что один из его иллюминаторов оказался направленным на Землю. В течение длительного времени поддерживалась нужная ориентация и производилось фотографирование геолого-географических объектов. Одновременно велась и фотосъемка с бортов самолетов. Сопоставление данных подобной комплексной аэрофотосъемки представило большое значение для науки.

«Сокол-1» и «Сокол-2» (позывные Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова) все время были в курсе событий, происходивших на Земле. Отлично работала связь: передавались итоги проделанного в космосе, телевизионные репортажи, в день отдыха игра в шахматы с Землей, разговоры с родными. Это [80] были волнующие минуты, когда в день шестилетия дочери командира «Союза-9» — Аленки — она говорила с отцом, находившимся в космосе. На огромном экране в Центре управления полетами возникли изображения Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова.

— «Соколы»! Я — «Чайка», — взяв в руки микрофон, взволнованно вызвала их Валентина Николаева-Терешкова.

— Папа! Ты скоро вернешься домой? — вглядываясь в отца, звонко спросила Алена.

И надо было видеть, какой доброй улыбкой озарилось лицо Андрияна Николаева. Поздравив дочурку с днем рождения, он показал, как «плавает» в кабине взятая в полет ее небольшая куколка. Земля и космос оживленно, словно бы по обычному телефону, обменивались житейскими новостями. И нельзя было в этот момент не подумать о том, сколь далеко — всего за несколько лет, прошедших с первого полета в космос Юрия Гагарина, — шагнули вперед наша наука и техника.

Размеренно протекали каждые из 18 суток, проведенных экипажем «Союза-9» на орбите. Систематические физические упражнения. Утренние туалеты. Бритье специальной электробритвой и обычной безопасной. Завтраки, обеды и ужины с подогревом блюд на электроплитке. Научно-исследовательская работа по программе. Отдых в спальных мешках...

За то время, пока «Союз-9» летал над планетой, в нашей стране произошло немало событий. Главнейшим из них были выборы депутатов в Верховный Совет СССР. На сей раз — 14 июня — экипаж «Союза-9» начал трудовой день раньше обычного. В 8 часов 15 минут по московскому времени он передал радиограмму, обращенную ко всем советским людям. «Находясь сейчас в просторах Вселенной, — говорилось в этой радиограмме, — с чувством своего высокого гражданского долга присоединяемся ко всем избирателям, отдающим свои голоса за лучших сынов и дочерей нашей Родины, за кандидатов нерушимого блока коммунистов и беспартийных. В этот торжественный день мы, как и весь советский народ, голосуем за дальнейший расцвет нашей социалистической Отчизны, за родную Коммунистическую партию, за коммунизм».

День выборов космонавты отметили интенсивной работой. Вели наблюдения и фотографирование различных участков планеты, и в частности долины Нила и Асуанской плотины. Для проверки системы управления проводили ориентацию корабля в ручном и автоматическом режимах. Включив двигательную установку, выполнили очередную коррекцию орбиты. Начав [81] трудиться рано утром, они закончили рабочий день поздней ночью, когда повсюду на избирательных участках заканчивался подсчет результатов всенародного голосования.

На 224-м витке, во время очередного сеанса связи, микрофон взял в руки Главный конструктор космических кораблей «Союз».

— Еще никто не находился в космическом полете так долго, как вы, — сказал он, поздравляя Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова с новым достижением.

Да, экипажем «Союза-9» в тот день был побит рекорд продолжительности космического полета, установленный в свое время американскими космонавтами Фрэнком Борманом и Джеймсом Ловеллом. Вся зарубежная печать писала об этом. А Борман и Ловелл передали на имя Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова телеграмму: «Мы поздравляем и посылаем наши лучшие пожелания вам в то время, когда вы проходите новые рубежи в исследовании космоса. Ваши достижения являются дополнительно новым свидетельством того, что человек может жить и работать в космическом пространстве в течение продолжительных периодов. Мы желаем вам дальнейшего успеха в выполнении вашего важного полета и благополучного возвращения на Землю».

Космический рейс продолжался. На газетных полосах запестрели впечатляющие числа времени, в течение которого экипаж находился на орбите, — 350 часов, 375 часов, 400 часов... С часа на час можно было ожидать команды на спуск с орбиты. И она была подана на 287-м витке.

В нужный момент заработала тормозная двигательная установка. Корабль, замедляя скорость, по гигантской кривой устремился к Земле, в район Караганды, где его ожидала группа встречи. Радиолокаторы фиксировали путь спускаемого аппарата. Динамик, установленный в Центре управления полетами, зазвучал голосом Андрияна Николаева:

— В правом иллюминаторе виден юг Каспийского моря... Все идет по программе...

Еще несколько последних, может быть, самых напряженных секунд полета. И вот наконец бережно поддерживаемый парашютной системой «Союз-9» приземлился на распаханное поле невдалеке от села Интумак, в 75 километрах от Караганды. Многодневный космический полет завершен!

Первый медицинский контроль, первая беседа, первый земной обед. У экипажа впечатлений масса, аппетит завидный. Первое заявление из района [82] приземления:

— Горячо благодарим Центральный Комитет КПСС, Президиум Верховного Совета СССР и Советское правительство за оказанное нам большое доверие по осуществлению длительного полета. Все системы корабля работали четко. Чувствуем себя нормально.

В свое время автору этих строк довелось быть свидетелем, как Юрий Гагарин дарил Андрияну Николаеву томик своих записок «Дорога в космос». Раскрыв голубую обложку, он мягким, округлым почерком написал на титульном листе: «Желаю тебе самых счастливых и самых хороших космических полетов, всегда возвращайся на нашу родную советскую землю счастливым и невредимым».

Пожелание первого космонавта сбылось! Радостным возвратился в августе 1962 года Андриян Николаев из полета на «Во-стоке-3». Поровну разделяя с Виталием Севастьяновым счастье своего второго, восемнадцатисуточного космического рейса, он возвратился на Землю с чувством исполненного долга.

А. Хоробрых

Флагман крылатого строя

НОВИКОВ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Главный маршал авиации Александр Александрович Новиков родился в 1900 году в деревне Крюково Нерехтского района Костромской области. По национальности русский. Член КПСС с 1920 года. В Советской Армии с 1919 года.

А. А. Новиков воевал на фронтах гражданской войны, участвовал в подавлении контрреволюционного мятежа в Кронштадте, ликвидации белых банд на Кавказе. В 1930 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. С марта 1933 года на штабной и командной работе в Военно-Воздушных Силах.

Великую Отечественную войну А. А. Новиков встретил на посту командующего ВВС Ленинградского военного округа. Проявил себя вдумчивым, и инициативным авиационным военачальником. С весны 1942 года возглавил Военно-Воздушные Силы Советской Армии, стал заместителем наркома обороны СССР по авиаций. Как представитель Ставки Верховного Главнокомандования координировал боевые действия ряда воздушных армий в Сталинградской битве и Кубанском воздушном сражении, на Курской дуге, при освобождении Украины, Белоруссии, Прибалтики, в Восточной Пруссии, Польше, Венгрии, Румынии, штурме Берлина, разгроме Квантунской армии на Дальнем Востоке.

17 апреля 1945 года Александру Александровичу Новикову присвоено звание Героя Советского Союза. 8 сентября 1945 года он был награжден второй медалью «Золотая Звезда». Удостоен также многих орденов и медалей СССР и иностранных государств.

После войны А. А. Новиков избирался в Верховный Совет СССР, занимал ряд ответственных постов в центральном аппарате Вооруженных Сил, работал в Министерстве гражданской авиации. Его перу принадлежит книга «В небе Ленинграда», учебные пособия и работы по истории советской авиации. В 1958 году А. А. Новикову присвоено звание профессор.

В настоящее время живет в Москве.

Шел третий день войны. Сдерживая натиск гитлеровцев, Красная Армия вела ожесточенные бои. Фашистская авиация уже нанесла ряд бомбовых ударов по советским городам Риге, Каунасу, Минску, Смоленску, Киеву. Ленинградские летчики вели воздушные бои на дальних подступах к городу на Неве. А в штабе ВВС Северного фронта под руководством генерала А. А. Новикова заканчивалась разработка операции, утвержденной Ставкой Верховного Главнокомандования: более 500 самолетов готовились нанести удар по вражеским аэродромам на всем фронте — от Выборга до Мурманска.

Такого еще не знала история наших Военно-Воздушных Сил, Предстояло в считанные часы скоординировать действия сухопутных и морских летчиков, находившихся в подчинении командующих трех общевойсковых армий, двух флотов и фронтового командования. 25 июня 1941 года воздушная армада из 263 советских бомбардировщиков и 224 истребителей и штурмовиков нанесла внезапный удар по 19 аэродромам врага. За несколько часов в воздушных боях и на земле противник потерял 41 самолет. Операция продолжалась в течение шести суток. Количество аэродромов, по которым наносился удар, увеличили до 39. Увеличились и потери фашистов. Враг был вынужден оттянуть свою авиацию за пределы радиуса действия советских истребителей. Так с первых дней сражений массированные удары по аэродромам врага стали одним из основных средств борьбы за господство в воздухе.

Обстановка под Ленинградом осложнялась. В начале июля нависла угроза над Псковом. Командующий военно-воздушными силами Северного фронта генерал А. А. Новиков предложил [85] К. Е. Ворошилову, руководившему в те дни Северо-Западным направлением, сосредоточить основные силы авиации для поддержки наземных войск соседнего Северо-Западного фронта и временно отказаться от самостоятельных действий авиационных частей в Карелии. К. Е. Ворошилов и А. А. Жданов одобрили инициативу А. А. Новикова. Но массированному использованию авиации, как и организации ударов по аэродромам, сильно мешало ведомственное разделение авиационных соединений. На согласование больших и малых вопросов уходило слишком много драгоценного времени.

Для облегчения руководства боевыми действиями войск и авиации 23 августа Северный фронт был разделен на два фронта: Ленинградский и Карельский. По предложению К. Е. Ворошилова, А. А. Жданова и А. А. Новикова вся авиация, входившая в Ленинградский фронт, была подчинена единому командованию. Это мероприятие, закрепленное директивой Ставки, явилось важным моментом в развитии советского военного искусства вообще и основ боевого применения Военно-Воздушных Сил в частности.

Первые, наиболее трудные месяцы войны. Какие только задачи не приходилось решать генералу Новикову в то сложное время! Организация борьбы за господство в воздухе, взаимодействие с наземными войсками и Военно-Морским Флотом, воздушная разведка, ремонт техники, обеспечение боеприпасами... Советуясь со своими заместителями и офицерами штаба, командующий авиацией Ленинградского фронта всегда находил оригинальные решения, неуклонно проводил их в жизнь. Примером тому может служить блестяще проведенная операция по бомбардировке и штурмовке аэродромов, с которой мы начали свой рассказ.

Чтобы подчеркнуть важность того или иного задания, командующий часто выезжал на фронтовые аэродромы, беседовал с летчиками, инженерно-техническим составом, воинами обслуживающих подразделений. Отличительная черта его стиля работы с людьми — товарищеское обращение с подчиненными. И летчики верили своему флагману, любили его, гордились, что он лично ставит боевую задачу. А это в дни, когда приходилось по б — 8 раз подниматься в небо, одному вести бой против пяти и более противников, было очень важно.

Чем ближе подступал фронт к Ленинграду, тем ожесточеннее становились схватки с врагом на земле и в воздухе. Героизм советских воинов был массовым. Но подвиг комсомольца летчика-истребителя Петра Харитонова выходил, казалось, за рамки

возможного. Когда отказало бортовое оружие, он зашел в хвост «юнкерсу» и ударом винта снес ему хвостовое оперение. Советский истребитель продолжал лететь, а Ю-88 рухнул на землю.

Восхищенный мужеством и мастерством молодого летчика, генерал А. А. Новиков в тот же день доложил о подвиге П. Т. Харитонова Андрею Александровичу Жданову.

А через день, 29 июня, еще два ленинградских летчика совершили таран в воздухе. Ими были однополчане Петра Харитонова кандидат в члены партии Степан Здоровцев и комсомолец Михаил Жуков. Тогда-то генерал Новиков и предложил Военному совету фронта представить мужественных авиаторов к званию Героя Советского Союза.

«Воздушный таран, — писал позднее Главный маршал авиации А. А. Новиков, — это не только молниеносный расчет, исключительная храбрость и самообладание. Таран в небе — это прежде всего готовность к самопожертвованию, последнее испытание на верность своему народу, своим идеалам. Это одна из высших форм проявления того самого морального фактора, присущего советскому человеку, который не учел, да и не мог учесть враг, так как он имел о нашем народе, о нашем строе весьма смутное представление. И не случайно за всю войну ни один вражеский пилот не отважился на таран».

8 июля 1941 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении С. И. Здоровцеву, М. П. Жукову и П. Т. Харитонову звания Героя Советского Союза.

И сколько еще себя в схватках лихих
Покажут советские люди!
Мы многих прославим, но этих троих
Уже никогда не забудем.

Пророческими оказались стихи Александра Твардовского. Список, который открыли ленинградские летчики, увеличился многократно. Их подвиг стал вдохновляющим примером и был повторен советскими летчиками сотни раз.

В ходе боев под Ленинградом и во всех последующих боях и сражениях командующий и Военный совет Военно-Воздушных Сил много делали для воспитания стойкости и мужества, любви авиаторов к Родине. Неуклонно повышался уровень партийно-политической работы, закалялся боевой дух личного состава, крепла вера в победу. За успешные боевые действия, отвагу, мужество и героизм тысячи авиаторов были награждены орденами и медалями, а лучшим из лучших присвоено звание Героя Советского Союза. [87]

В середине июля соотношение сил в воздухе в районе Ленинграда было примерно 2 : 1 в пользу гитлеровцев. Наши летчики все больше и больше убеждались, что воевать в плотном строю и боевых порядках групп трудно и тактически невыгодно. Требовалось срочно отказаться от звена из трех самолетов и перейти к паре, состоящей из ведущего и ведомого. Этого же требовало и применение новой техники, поступавшей на вооружение авиации. Генерал Новиков, изучая боевой опыт, пожалуй, одним из первых по достоинству оценил и поддержал это новшество.

Забегая вперед, скажем, что пара самолетов как основа боевого порядка истребителей прижилась не сразу. Но за ней уже в те дни угадывались пути развития тактики. Это понимали летчики и других фронтов. Они тоже вели настойчивый поиск. Постепенно из пар стали создаваться боевые группы из четырех, шести и более самолетов. При необходимости пары и группы эшелонировались по высоте. Воздушный бой стал стремительным, динамичным, результативным. Однако внедрено новшество в боевую практику всех ВВС было значительно позже. Лишь на исходе второго года войны пара была принята как основа боевого порядка не только в истребительной, но и в штурмовой авиации.

С особой полнотой полководческий талант А. А. Новикова раскрылся на посту командующего Военно-Воздушными Силами Красной Армии, на который генерал А. А. Новиков был назначен весной 1942 года. Центральный Комитет партии, Ставка Верховного Главнокомандования поддерживали инициативного генерала-авиатора во многих начинаниях, руководили его работой, направляли ее. Ряд новинок, которые были в свое время испытаны в небе Ленинграда и оправдали себя в практике боевых действий, постепенно стали внедряться на других фронтах.

Прежде всего, очевидно, следует подчеркнуть вклад А. А. Новикова в коренную перестройку организационной структуры Военно-Воздушных Сил. Создание воздушных армий, которые, как правило, стали входить в состав фронта самостоятельной .единицей, позволило исправить ошибку мирного времени и значительно расширило возможности массированного применения авиации.

Повышению боевой эффективности Военно-Воздушных Сил способствовало также создание однородных — истребительных, штурмовых и бомбардировочных — авиадивизий, резервных авиакорпусов. В результате этих преобразований у Красной Армии оказалась мобильная ударная сила небывалой мощности,

которой можно было маневрировать от Белого до Черного моря и оказывать существенное влияние на стратегическую обстановку целого направления.

В поездках на фронт в качестве представителя Ставки у А. А. Новикова проявились незаурядные способности военачальника ленинской формации, глубоко и всесторонне анализирующего обстановку, умеющего предвидеть ход событий, наиболее рационально, с перспективой использовать имеющиеся силы и средства. Решая стратегические и оперативные задачи, командующий ВВС ни на минуту не забывал о совершенствовании тактики.

Взять, к примеру, полеты зимой. До 1942 года в истребительной авиации использовались лыжные шасси, которые обеспечивали безопасность взлета и посадки при снежном покрове без существенных затрат на подготовку аэродрома. Но в воздухе лыжи — помеха. Они уменьшали скорость полета, ухудшали маневренность боевой машины. «А что, если и зимой летать на колесах?» — подумал Новиков. Посоветовался со специалистами. Те согласились, что лучше затратить усилия на расчистку сугробов и укатку снега, нежели идти на ухудшение тактико-технических данных истребителей. С разрешения Ставки провели эксперимент в боевых условиях. Он оправдал самые смелые надежды. С весны сорок второго истребители летали только с колесными шасси и сохраняли свои маневренные преимущества в течение всего года.

Командующий ВВС постоянно и с большой тщательностью изучал накопленный в войсках боевой опыт, обращая особое внимание на эффективность использования оружия и техники, боевые возможности групп самолетов различного состава, тактические новинки. Поэтому его указания офицерам и генералам отличались конкретностью, ясностью мысли, всесторонним знанием боевых возможностей каждого авиационного соединения.

Непрерывный рост подготовки авиационных кадров, обогащение их боевым опытом — одно из важных условий достижения победы над врагом. Командующий ВВС учил авиационных командиров и штабных работников глубоко понимать характер и способы ведения боевых действий и умело применять свои знания в конкретной обстановке.

Примечателен в этом отношении случай, который произошел на 1-м Украинском фронте под Тернополем. Окруженная вражеская группировка перекрыла огнем единственное шоссе, по которому шло снабжение наших войск, продвинувшихся на запад. [89]

— Такая заноза в нашем тылу, никак не выдернешь ее! — сердито сказал на совещании командующий фронтом.

А. А. Новиков, координировавший в те дни боевые действия нескольких воздушных армий в боях за Правобережную Украину, принял весьма рискованное, но, пожалуй, единственно правильное в сложившейся обстановке решение: удар по окруженной группировке врага нанести днем силами двух дивизий легких ночных бомбардировщиков У-2. Дело в том, что бомбить надо было очень точно — рядом свои войска! Но прорвись к полю боя несколько пар вражеских истребителей — беззащитным и хрупким У-2 несдобровать бы. Все решило мощное истребительное прикрытие. Экипажи легкокрылых ночников отлично сработали и днем. Едва отбомбился последний из них, гитлеровцы выбросили белый флаг.

При подготовке каждой новой операции генерал, а с 17 марта 1943 года маршал авиации А. А. Новиков и его ближайшие помощники члены Военного совета Военно-Воздушных Сил Н. С. Шиманов, Г. А. Ворожейкин, С. А. Худяков, Ф. Я. Фалалеев, А. Н. Никитин и другие стремились внести в боевое применение авиации что-нибудь новое, основанное на опыте. Как тут не вспомнить о сопровождении штурмовиками танков и пехоты. Ростки этого тактического приема родились еще на Карельском перешейке. Потом окрепли на Ленинградском фронте в сорок первом. И окончательно, теперь уже как форма боевого использования штурмовой авиации, утвердились в августе сорок второго на Западном фронте.

И потому совершенно естественным было предложение А. А. Новикова основную ставку в Сталинградской битве сделать не на бомбардировщиков, а, на штурмовиков, тогда как главным средством борьбы за господство в воздухе оставались истребители. Это выгодно было и авиационной промышленности: штурмовики в производстве дешевле бомбардировщиков, а в то время каждая боевая машина была на вес золота. Практика боев подтвердила дальновидность командующего ВВС. Несмотря на непогоду, «илы» взлетали почти каждый день. Сопровождая танки и пехоту, они огнем мощного бортового оружия — реактивными снарядами, бомбами и пулеметами — крушили вражескую оборону на переднем крае и в тактической зоне, при необходимости вели воздушные бои с истребителями и бомбардировщиками врага, выполняли задачи воздушных разведчиков.

Оправдало себя в битве на Волге и другое новшество, предложенное командованием ВВС: управление воздушными боями [90] с земли по радио. Кстати сказать, очень скоро связь по радио в Военно-Воздушных Силах была внедрена повсеместно, а к концу сорок четвертого года, согласно приказу командующего, ни один экипаж самолета не имел права подняться в небо без устойчивой радиосвязи.

Мощь советской авиации росла изо дня в день. Героический советский народ, руководимый Коммунистической партией, делал все возможное для своевременного и полного оснащения ВВС новейшей техникой, всем необходимым для боя и жизни авиаторов. К весне 1943 года, когда в небе Кубани разгорелось знаменитое воздушное сражение, наша авиация по качеству техники и количеству боевых единиц уже не уступала гитлеровской, а кое в чем и превосходила ее. Ощутимо выросло боевое мастерство летчиков, искусство авиационных командиров и штабов. Во время воздушных боев на Кубани командующий ВВС лично ознакомился с боевыми действиями летчиков 4-й и 5-й воздушных армий. Однако в первый же день было отмечено, что наши летчики поднимались в воздух чаще фашистских, а господства в воздухе советская авиация, по существу, не имела. Немедленно были внесены соответствующие коррективы в организацию боевых действий авиации и ее тактику: бомбардировщики стали действовать массированно, большими группами, делать по нескольку заходов на цель; штурмовики увеличили время нахождения над территорией, занятой врагом; истребители основную часть своих действий перенесли за линию фронта. На Кубани советские летчики выиграли одну из крупнейших воздушных битв.

Между тем в Ставке Верховного Главнокомандования шла усиленная подготовка к битве на Курской дуге. К тому времени авиация непосредственного сопровождения наземных войск заметно усилилась. Достаточно сказать, что в разгар летних боев на фронт ежемесячно поступало более тысячи «илов». Выросло и искусство взаимодействия авиации с наземными войсками. Об этом красноречиво говорит хотя бы такой факт. Господство в воздухе, завоеванное истребителями в первые дни операции, позволило советским штурмовикам вместе с танкистами 7 июля в считанные часы разгромить сильную танковую группировку врага в районе железнодорожной станции Поныри.

— С боевым использованием ИЛ-2 против танков, — рассказал мне Александр Александрович, — у меня связано воспоминание об одном довольно любопытном разговоре со Сталиным. Произошел он 13 февраля сорок четвертого, когда фашисты пытались вызволить свои войска, окруженные в районе Корсунь-Шевченковского. [91] «Скажите, товарищ Новиков, — глядя прямо в глаза, спросил меня Верховный, — можно остановить танки авиацией?» Секунды были отпущены мне на раздумье. Очень короткие секунды потому, что они протекали под пристальным взглядом Сталина. Где, сколько танков, когда — я не знал. А он задал вопрос, ждет. И тут мне вспомнилась Курская дуга. И я твердо ответил: «Остановить танки можно!» — «Завтра утром летите на фронт и принимайте меры, — приказал Сталин и добавил: — Нашумели о котле, а захлопнуть его не можем». На другой день я был у генерала С. А. Красовского, командовавшего 2-й воздушной армией. Положение оказалось очень серьезным. В районе Шендеровки передовые части врага разделял только 12-километровый просвет, а у наших наземных войск ни горючего, ни достаточного количества боеприпасов — распутица.

Александр Александрович замолчал, чему-то улыбнулся.

— И все-таки приказ Сталина был выполнен, — продолжил « он, — 15 февраля штурмовики, вооруженные кумулятивными бомбами — на борту каждого по двести пятьдесят полуторакилограммовых бомб — нанесли несколько массированных ударов по наступавшим танкам гитлеровцев и остановили их. Авиаторы хорошо решили свою задачу. Многие были награждены, а мне 21 февраля присвоено звание Главного маршала авиации...

Весть о присвоении высшего воинского звания в авиации застала А. А. Новикова на 1-м Украинском фронте. Здесь он почти до середины мая координировал действия нескольких воздушных армий, а в начале июня направился в Ленинград в качестве представителя Ставки для проверки готовности авиации фронта и Краснознаменного Балтийского, флота к предстоящим боям на Карельском перешейке. Главный маршал авиации А. А. Новиков координировал боевые действия авиаторов фактически до конца операции.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: