Сделай Сам Свою Работу на 5

К. Тараданкин, С. Ковалев 1 глава





Богатырские крылья

ГЛИНКА ДМИТРИЙ БОРИСОВИЧ

Дмитрий Борисович Глинка родился в 1917 году в селе Александров-Дар Криворожского района Днепропетровской области в семье шахтера. По национальности украинец. Член КПСС с 1942 года. В Советской Армии с 1937 года. В 1939 году окончил военную авиационную школу.

В годы Великой Отечественной войны участвовал в боях против немецко-фашистских оккупантов на Крымском, Южном, Северо-Кавказском, 3-м и 1-м Украинских фронтах. Всего за годы войны совершил около 300 боевых вылетов. В боях лично сбил 50 вражеских самолетов. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 апреля 1943 года Дмитрию Борисовичу Глинке присвоено звание Героя Советского Союза. 24 августа 1943 года за новые подвиги он удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами и медалями.

После войны окончил Краснознаменную Военно-воздушную академию. До 1960 года служил в рядах Советской Армии. В настоящее время полковник в отставке Д. Б. Глинка живет в Москве, работает в гражданской авиации. Избирался депутатом Верховного Совета СССР второго созыва.

Бои гремели на Кубани — на земле, изодранной в клочья разрывами мин и снарядов, и в заоблачных высотах, где, казалось, сам воздух сжался под непрерывным жестоким огнем и тесными стали голубые просторы. С той военной весны 1943 года в личном деле гвардии подполковника Дмитрия Борисовича Глинки сохранился документ, в котором говорится: «Преданность партии и социалистической Родине доказал в воздушных боях с фашистскими захватчиками. В данный момент находится в строю».



Да, с первых дней Великой Отечественной войны до победоносного ее завершения находился в строю Дмитрий Глинка.

В самом облике широкоплечего летчика, в красивом, волевом лице его что-то орлиное, а в характере бесценным сплавом сочетались замечательные качества воздушного бойца: дерзость риска и точный расчет, стремительная ярость удара и железное самообладание. Чем труднее складывалась ситуация в бою, тем полнее проявлялось изумительное ратное искусство Дмитрия Глинки, его безукоризненное владение самолетом, который, точно живое существо, послушно повиновался малейшему движению сильных, умелых рук летчика.



А бои были крайне напряженными. Фашистское командование, стремясь во что бы то ни стало удержать Кубань, сосредоточило на этом участке фронта крупные авиационные силы. Но героизм советских летчиков, таких, как Дмитрий Глинка и его боевые друзья, обеспечивал наше превосходство в воздухе.

Боевые вылеты следовали один за другим. С рассвета и дотемна. Только вернутся истребители на аэродром, пройдет каких-нибудь полчаса, пока техники и механики заправят машины горючим, пополнят боекомплект, и снова в воздух. Снова в бой. [261]

В один из таких дней, когда солнце уже скрылось за горизонтом, Дмитрий Глинка, вернувшись с задания, едва добрел до землянки. Лег на нары и сразу же забылся тревожным сном. Даже во сне чудилось ему дымное небо войны, простреленное зенитными снарядами, исполосованное пулеметными трассами. А с запада, ревя моторами и закрывая собой солнце, как тучи саранчи, наседали машины с паучьей свастикой. Преграждая им путь, Дмитрий и его боевые товарищи яростно бросались в атаку. Вокруг скрещивались зловещие трассы, и казалось, нечем уже дышать в полыхающем небе...

И тут откуда-то издалека раздался знакомый голос: «Водички, командир?» Это обращался к своему летчику техник самолета. Дмитрий не узнал его. Не открывая глаз, взял кружку, отпил глоток. И снова уснул. Не слышал он, и когда в землянку заходил командир полка Ибрагим Дзусов.

— Спит? — негромко спросил командир техника.

— Да, уже восемнадцать часов подряд.

— Не будить! — коротко распорядился Дзусов и заспешил на самолетную стоянку.



Летчик спал еще десять часов. Накануне он совершил девять боевых вылетов, и в каждом — воздушный бой.

Предельного напряжения сил требовала боевая работа. Нередко к концу дня усталость валила людей с ног. Но ничто не могло сломить их боевого духа. Что же касается труда, то цену ему братья Глинки познали еще сызмальства. Родились и выросли они в шахтерском крае, в горняцкой семье. В тринадцать лет вслед за старшим братом, Борисом, пошел на шахту и Дмитрий. Работали и учились. Борис окончил Криворожский городской техникум. Дмитрий стал электромонтером. Потом поступили в аэроклуб. Вместе осваивали летное дело. Первым ушел в Одесскую авиашколу пилотов Борис. В девятнадцать лет стал курсантом знаменитой «Качи» — училища военных летчиков — Дмитрий. Война застала его в боевом авиаполку. Уже с фронта он с группой летчиков-однополчан приехал в тыловой город получать новые самолеты.

И вот неожиданная встреча со старшим братом, который работал инструктором в авиаучилище. 80 летчиков подготовил для фронта Борис Глинка. И сам рвался в действующую армию. Сколько рапортов подавал, но всякий раз просьбу отклоняли.

И наверное, так и не разрешили бы, если бы не Ибрагим Дзусов. Он тоже прибыл с летчиками за новыми самолетами. Ходатайствуя за Бориса, не раз побывал у начальника школы. Уговорил-таки... [262]

Здесь, на Кубани, Дмитрий и Борис служили в одном авиационном полку. Часто крыло к крылу поднимались братья на своих истребителях в небо навстречу врагу.

В короткие часы передышки Дмитрий и Борис вспоминали шахту, где начиналась их трудовая жизнь, мать, не знавшую устали в хлопотах и заботах о своих соколиках, отца, который напутствовал их, когда они кончали Криворожский аэроклуб:

— А вы, сынки, уважайте землю, почитайте труд: это он поднял вас в небо!

Братья помнили отцовский завет. Грудью своей, могучими крыльями, которые дала им партия, народ, прикрывали они родную советскую землю.

На счету Дмитрия ко времени боев на Кубани уже числилось 146 боевых вылетов и 15 сбитых самолетов противника. Его подвиги были отмечены двумя орденами Красного Знамени. Он самоотверженно выполнял любое задание командования: летал в разведку, бесстрашно проникая в глубокий вражеский тыл, громил неприятельские аэродромы, штурмовал скопления войск и техники противника, прикрывал от фашистских бомбардировщиков наши наземные части, вел и группой и в одиночку воздушные бои с врагом.

Особенно по душе ему был свободный полет «охотника», тактику которого Дмитрий Глинка довел до виртуозности. Успешно решал он и задачи группового боя. Враг шаблона, Глинка изучал приемы фашистов, чтобы противопоставить им свое, ошеломляющее новизной решение, более выгодный боевой порядок, новый воздушный маневр, обеспечивающий победу. Опыт Дмитрия Глинки становился общим достоянием, обогащал тактику нашей боевой авиации.

Да, наука побеждать врага давалась не просто. Вспоминалась ненастная осень сорок второго, дни обороны Терека. Тяжкие шли бои. Возвращаясь с задания, летчики горячо спорили: «Почему воздушный противник всегда находится выше нас? Почему не мы бьем его сверху?» На счету Дмитрия Глинки к тому моменту уже было семь бомбардировщиков и два истребителя врага, уничтоженных в воздушных схватках. Но теперь, слушая своих товарищей, он тоже старался найти ответ на волновавший всех вопрос. Высказал свое мнение. Летчиков заинтересовал новый тактический прием. Хорошо бы испробовать его на практике.

Командир полка, выслушав Дмитрия Глинку, одобрил его предложение. А вскоре боевой приказ: выделить группу истребителей [263] для сопровождения бомбардировщиков, которым предстояло нанести удар по танковой колонне, прорвавшейся к Моздоку. В полете пара Дмитрия Глинки шла намного выше боевого порядка.

В районе цели на бомбардировщиков устремились шесть МЕ-109. Они обрушились сверху, намереваясь, как прежде, атаковать внезапно. Но на сей раз гитлеровцы просчитались. Воспользовавшись преимуществом в высоте, пара Глинки свалилась на врага как снег на голову. С первой атаки Дмитрий сбил одного фашиста. Остальные шарахнулись вверх. Но пара Глинки, используя запас скорости, вновь оказалась выше. Тут же от меткой пулеметной очереди ведомого рухнул вниз еще один вражеский самолет. Так новый тактический прием, предложенный Дмитрием Глинкой, выдержал проверку боем.

Враг нес потери. И гитлеровцы применили новый маневр. Они начали выделять большие группы истребителей, чтобы очистить небо перед приходом своих бомбардировщиков. Дмитрий Глинка отвечает на это эшелонированным по высоте патрулированием. А когда требовала обстановка, вызывали но радио истребителей, находившихся на аэродроме в готовности к вылету. Наращивание сил в бою позволяло с большей результативностью громить ненавистного врага.

Однажды, это было на «Миус-фронте», Дмитрий Глинка во главе восьмерки истребителей прикрывал свои войска над полем боя. Пару самолетов ведущий направил за линию фронта для разведки и оповещения в случае появления противника. Предусмотрительность оказалась не лишней. О том, как развивались дальнейшие события, Дмитрий рассказывал:

— Патрулируем. С нашей радиостанции наведения, величая меня инициалами имени и отчества, сообщают: «ДБ, ни черта не видно — пыль и дым. Смотри сам». Но я не беспокоился. Ведь за линией фронта пара наших истребителей. Свою задачу ребята знают, предупредят, если что. Буквально через минуту последовал доклад ведущего пары: «ДБ, идет большая группа бомбардировщиков». Я повел свою группу на сближение с противником. Бомбардировщиков мы атаковали задолго до подхода их к цели, километрах в двадцати от линии фронта. Сбили пять вражеских машин. У нас потерь не было.

Неутомимый в поисках, Дмитрий Глинка из практики кубанских боев сделал вывод: патруль, преграждающий путь гитлеровским бомбардировщикам, должен состоять из двух групп: одна — для борьбы с истребителями, другая — для борьбы с бомбардировщиками. Эта идея тут же была проверена. [264]

К линии фронта приближаются вражеские самолеты. Наши истребители поднимаются в воздух. Дмитрий Глинка — в составе второй, нижней группы. Он рассказывал потом:

— Слышу наземную радиостанцию: «Истребители противника на высоте три тысячи метров». В другое время я пошел бы вверх. Но сейчас этого делать не нужно. Я только передал верхней группе полученное сообщение. И вот она уже ведет бой с вражескими истребителями. Через две минуты появились бомбардировщики, которых я ждал. Мы тоже вступаем в бой. Один за другим самолеты противника, окутанные дымом, падают на землю. Строй вражеских машин нарушен, ни один бомбардировщик не достиг цели.

В другой раз Глинка ведет три пары истребителей, чтобы прикрыть наш передний край в районе станции Крымская. Сам он летит в среднем ярусе. Вдруг под ним появились два «мессершмитта». Их атаковала группа первого яруса и сразу же сбила один самолет. Второй полез вверх и угодил в прицел Глинки. Фашист камнем свалился на землю. Самая верхняя пара передает по радио, что ведет бой с четверкой «мессершмиттов». Глинка мгновенно набирает высоту, и еще один самолет противника, оставляя дымный шлейф, рухнул вниз. Два вражеских истребителя пикируют на самолет Дмитрия. Одного сбивает ведомый, другого перехватывает в пике пара нижнего яруса. Бой выигран.

«Чем больше врага, тем легче бить его» — эта фраза в устах замечательного летчика не была пустой бравадой. В летопись кубанских боев вошел такой эпизод. Одна из наших наступавших частей еще находилась в движении, когда над ней появилась туча вражеских бомбардировщиков. Сколько их? Наблюдатели насчитали 60 самолетов и сбились: в небе вдруг бешено закрутилась гигантская карусель. Ее затеял Дмитрий Глинка. Шестерка истребителей под его командованием бесстрашно ринулась на врага. Одни завязали схватку с «мессершмиттами», а командир врезался в строй «юнкерсов». Экономя боеприпасы, он бьет на выбор — по ведущим первого, второго, третьего звеньев. Все трое сбиты. Не долетев до цели, бомбардировщики сбрасывают свой груз куда попало. Разъяренные от неудачи, фашистские летчики группами атакуют самолет командира. На базу он не вернулся.

Печальная весть взбудоражила весь полк. С утроенной силой, стремясь отомстить за боевого товарища, сражались летчики в этот день и сбили 20 вражеских самолетов.

Но Дмитрий Глинка вернулся. А было так. Когда врагам [265] удалось поджечь его машину, раненый летчик выбросился с парашютом. Опустившись возле горного селения, он, обессиленный от потери крови, лишился сознания. Местные жители бережно уложили его на белый шелк парашюта и понесли на руках через горы в расположение наших войск. Не пробыв в госпитале положенного срока, вопреки настояниям врачей Дмитрий Глинка возвратился в родной полк.

Весной 1943 года Родина увенчала отважного воина высоким званием Героя Советского Союза.

Продолжалась война, продолжалась и боевая биография летчика, чье имя стало известно всей стране. В жесточайших схватках с врагом Дмитрий Борисович Глинка совершенствовал свое воинское мастерство, он неустанно учился сам и личным примером воспитывал молодых воздушных бойцов. День ото дня рос счет сбитым неприятельским самолетам, уничтоженным фашистским танкам, автомашинам, батареям. Теперь наземные радиостанции противника с тревогой оповещали свои самолеты: «В воздухе Дмитрий Глинка!»

Еще несколько месяцев — и Дмитрий Борисович Глинка награждается второй «Золотой Звездой». Звание Героя Советского Союза присвоено и Борису Борисовичу. Народ славит пламенных патриотов, торжественно звучат стихотворные строки:

Из шахты родимой на поле войны — На грозные мчатся высоты Крылатые Глинки Бориса сыны, Отважные наши пилоты.

После Крыма, Кубани, Миуса — Харьков, Сандомирский плацдарм, Яссы... Растет число сбитых Дмитрием Глинкой «юнкерсов» и «мессершмиттов», «хейнкелей» и «фокке-вульфов». Воздушный патруль в небе... Скоростные машины то стрелой вонзаются в облака, то выходят из них, серебрясь в солнечных лучах, то падают в головокружительном пике, то круто, свечой взмывают вверх. Может быть, это летчики затеяли веселый спор, соревнуясь в искусстве полета? Нет. Группу ведет Дмитрий Глинка. Маневр выполняется так, чтобы ни один уголок неба не остался без надзора.

Черной стаей летят фашистские бомбардировщики, сопровождаемые истребителями с крестом на фюзеляже. У противника четырехкратное превосходство. Но Глинка бросает свою группу в атаку! Вот падают вниз две фашистские машины. Колонна врата расстроена, бомбардировщики уходят восвояси. Группа наших истребителей продолжает полет. Дмитрий Глинка надежно охраняет небо. [266] Он чувствовал себя полновластным хозяином воздушной стихии, и это ощущение испытывали все сражавшиеся рядом с ним. «Чувству неба» учил Дмитрий Борисович своих менее опытных товарищей.

— Слабый летчик, — говорил он, — вертится в машине, как флюгер, напряженно следит за приборами, за горизонтом. Нет у него легкости в полете, нет той слитности, когда ты и машина — одно целое. А этого нужно добиваться.

Сколько летчиков мечтало летать так, как Дмитрий Глинка! А он неутомимо искал новую методику боя, чтобы превзойти хитрого, самоуверенного врага, привыкшего к легким победам в небе над Европой. Искусный маневр, разработанный героем, был применен нашими «охотниками» в воздушных боях, сопутствовавших Ясской операции. Часть, в которой служил Дмитрий Борисович, сбила тогда 50 самолетов противника, наши же потери были сведены на нет.

Советские войска в своем победоносном наступлении продвигались на запад. 46 самолетов сбил Дмитрий Глинка. Вот он сражается уже в небе над фашистской Германией. Не знает усталости этот человек. Наши войска прорывают гитлеровскую оборону по реке Шпрее, и в этот день Дмитрий Глинка сбивает еще три вражеских самолета. А вскоре в районе Дрездена на землю рухнул пятидесятый подбитый героем самолет фашистского аса.

В послевоенную пору Дмитрий Борисович Глинка ведет большую общественную работу, выступает в печати, рассказывая об опыте нашей авиации, накопленном в боях за Родину, воспитывает молодых летчиков.

Время легким инеем посеребрило голову, наложило едва приметные морщинки на высокий лоб командира, но по-прежнему зорки его орлиные глаза. Дважды Герой Советского Союза Дмитрий Глинка, как всегда, в строю!

В. Евстигнеев

Подвиг комбрига

ГОЛОВАЧЕВ АЛЕКСАНДР АЛЕКСЕЕВИЧ

Александр Алексеевич Головачев водился в 1909 году в рабочем поселке Любохна Дятьковского района Брянской области в рабочей семье. По национальности русский. Член КПСС с 1931 года. В 1926 году окончил ФЗУ и поступил на завод расточником. В 1929 году призван в ряды Советской Армии и направлен в военную школу имени ВЦИК, которую окончил в 1932 году с отличием. В 1939 году участвовал в походе Советской Армии по освобождению Западной Украины.

В первые дни Великой Отечественной войны А. А. Головачева направили на фронт. Был начальником штаба полка, командовал стрелковым полком, а с августа 1942 года и до марта 1945 года — мотострелковой бригадой, ставшей впоследствии гвардейской. 23 сентября 1944 года за выдающиеся подвиги на фронте Александру Алексеевичу Головачеву присвоено звание Героя Советского Союза.

6 марта 1945 года гвардии полковник А. А. Головачев погиб смертью героя. 6 апреля 1945 года он был посмертно удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами и медалями.

Перед нами листки давнишнего фронтового письма. Гвардии полковник Александр Алексеевич Головачев пишет своей жене, верному другу и товарищу. Даты на письме нет, но есть в нем фраза: «Мы находимся почти там, где началась война». А это значит, что фашистскому зверю уже переломлен хребет, что гитлеровское воинство уже отброшено на исходные позиции и Советская Армия вот-вот вступит на территорию страны, откуда занесен был меч над нами. И полковник Головачев в письме своем — поистине волнующем человеческом документе — как бы подводит итоги прожитому и пережитому в эти тяжелые годы, когда решалось, быть нашему народу свободным или влачить ему рабство.

«Я могу честно смотреть в глаза народу и сказать, что начал воевать в 6 часов утра 1941 года. Я видел горечь первых поражений, а теперь испытываю радость наших побед... Я не допустил ни одного бесчестного поступка на войне. Был всегда там, где жарко. Семь раз уже ранен, а ран на моем теле всего одиннадцать. Если у меня не будет рук — буду идти вперед и грызть врага зубами. Не будет ног — стану ползти и душить его. Не будет глаз — заставлю вести себя. Но пока враг в России — с фронта не уйду!»

Весь он в этих строках — коммунист Александр Алексеевич Головачев, сын старого большевика, отважный воин, талантливый советский офицер, человек большой души.

С первых дней Великой Отечественной войны Александр Алексеевич на фронте. В сентябре 1942 года Головачева назначают командиром 23-й мотострелковой бригады. Ее надо было заново сформировать, обучить и подготовить к будущим боям. Приходилось начинать все сначала. И здесь сказались неистощимая энергия и боевой опыт Головачева. [269] Глубокая любовь к бойцам, повседневная забота о них владели всеми помыслами Головачева.

С первых же дней формирования бригады бойцы, как это обычно бывает, присматривались к своему комбригу. Но настороженность быстро сменилась любовью и глубоким уважением к командиру.

Солдаты ласково называли Головачева «батей», хотя было ему в ту пору немногим более 30 лет.

Александр Алексеевич часто повторял своим подчиненным: «Солдата надо одеть, накормить, обучить — и тогда любой приказ будет ему по плечу».

Ежедневные форсированные многокилометровые марши пехоты заканчивались боевым учением во взаимодействии с танками. Никто не давал себе отдыха — от командира бригады до рядового бойца.

Напряженная боевая учеба в течение двух с половиной месяцев и огромная воспитательная, партийно-политическая работа дали свои результаты. К концу обучения все части и подразделения, бойцы и офицеры закалились и окрепли, подготовились к ведению войны в современных условиях. Так закладывалась основа для будущих побед.

Наконец учеба закончилась, и бригада отправилась на фронт.

Первое боевое крещение воины бригады получили зимой 1942 года. Высокий правый берег Дона был сильно укреплен. Темной ночью подразделения бригады заняли исходные позиции на берегу. Сигнал к наступлению... Бойцы бесшумно скатились с берега на ледяное поле реки. А саперы уже впереди — делают проходы на заминированном берегу.

Но передние машины у крутого подъема забуксовали и замешкались. Это грозило большой опасностью. Враг мог обнаружить переправу части и накрыть огнем. Атакующие воины услышали знакомый, чуть приглушенный голос своего комбрига:

— Быстрей вперед! Скоро рассвет. Быстрей!

Солдаты рванулись вперед. Ледовое поле широкой реки и крутой берег были преодолены быстро. Бригаде удалось выйти в тыл противника и нанести ему сокрушительный удар.

Воины бригады стремительно продвигались вперед. Вот уже видны окраины Россоши. Этот районный центр был сильно укреплен фашистами и охранялся большим гарнизоном гитлеровцев. Атаковать приходилось в лоб, гитлеровцы заняли жесткую круговую оборону.

Перед наступлением Головачев провел большую подготовительную работу. Он расставил силы и огневые средства, наметил [270] объекты атаки. Незадолго до начала наступления комбриг проехал по боевым порядкам бригады, побеседовал с командирами бойцами. Когда же броневики подошли к окраине города, Головачев на своем броневике был впереди. Откинув крышку люка, он встал во весь рост и крикнул:

— Вперед, за мной!

Первым ворвался он в город.

Смелый и дерзкий натиск ошеломил врага и быстро решил успех операции. В этом сражении Головачев умело организовал взаимодействие огневых средств, обеспечил их большую маневренность.

Одна за другой следовали схватки. Командир бригады все время с солдатами. Он знает, как устали люди, как необходима им передышка. Но нельзя давать отдыха противнику. Надо гнать и гнать его все дальше на запад.

Война привела Головачева в родные места.

На одном из коротких привалов после боя комбриг спросил солдат:

— Как отдыхаете?

А солдат Кичигин обратился к нему:

— А вы-то когда отдыхаете, товарищ командир?

— Да вместе с вами, — улыбнулся Головачев.

Александр Алексеевич задумался, потом добавил:

— Вон там, впереди, Алексеевка... Там родные мои живут. Возьмем поселок, тогда отдохнем.

Но отдыха не было.

Алексеевка была близко, но там враг. На подступах к поселку притаилась смерть. Фашисты заминировали здания, решили стереть Алексеевку с лица земли, а жителей угнать с собой.

Командир бригады принимает решение внезапно ворваться на улицы поселка и там завязать бой. Получен приказ идти на предельной скорости машин, не задерживаться около узлов сопротивления, обходить их, врываться в боевые порядки врага, прочесывать поселок, закрепляться на улицах.

Стремительный огневой удар по западной окраине Алексеевки. Жаркие схватки на улицах поселка. Головачев прорвался к центру поселка. Вот и родной дом, но противник наседает. Головачев вынужден был отойти к водокачке. Гитлеровцы хотели взять командира бригады живым. Окруженный немцами, раненный, комбриг решил драться до последнего патрона. Но солдаты, узнав, что «батя» в опасности, с такой силой навалились на фашистов, что те дрогнули и побежали. [271] Бригада Головачева спасла село. Но задержаться в Алексеевке не пришлось. Поступил приказ: преследовать днем и ночью измотанного боями врага. И бригада без передышки шла с боями по степям Украины.

Впереди — река Северный Донец. На правом берегу ее — сильно укрепленное селение Печенега. С ходу ворваться в это селение не удалось. Бойцы вынуждены были зарыться в снег.

В эти февральские дни 1943 года стояли лютые морозы, мела метель. Почти трое суток солдаты держали огневую позицию. Комбриг искал решения задачи, намечал то один, то другой вариант. Но все казалось ему непригодным. Близился рассвет, когда офицер связи доложил: «Противник на нашем левом фланге начал переправлять огневые средства. Видимо, намеревается нанести нам удар в этом направлении».

Головачев приказывает экипажу танка КВ форсировать Донец, выскочить на вражеский берег и, развернув машину вдоль берега, ударить по огневым средствам противника. Это должно было послужить сигналом к фронтальной атаке. Неожиданная для врага атака позволила нашим воинам прорваться на правый берег, опрокинуть вражеские заслоны и навалиться на гарнизон Печенеги.

После ожесточенных уличных боев селение было полностью освобождено.

В боях на подступах к городу Чугуеву Александра Алексеевича опять ранило. На этот раз его эвакуировали с поля боя в санитарный батальон. Но как только его перевязали и остановили кровотечение, Головачев покинул санбат.

По цепи пронеслась радостная весть: «Батя вернулся!»

Чем дальше шли воины по родной земле, тем более страшные картины открывались перед ними. Люди без крова, сожженные дотла города и села, трупы женщин и детей.

Большое горе постигло и самого Головачева: он потерял сына Юру.

В марте 1943 года для бригады наступили черные дни. Она попала в окружение. Вражеское кольцо вокруг бригады сжималось все плотнее. Противник бросил против воинов бригады отборные, свежие силы. Гитлеровское командование поставило задачу: уничтожить бригаду. Надо было выходить из окружения.

Воины были обессилены в прошлых боях. Выход из окружения одной компактной группой не сулил успеха. Решили пробиваться к своим отдельными мелкими группами. Головачев [272] дал напутственные указания, наметил маршруты следования, место сбора и категорически приказал: при выходе из окружения ни одного солдата не оставлять.

— Комбату Белову и начальнику штаба Агафонову выходить предпоследними, — приказал комбриг. — Я буду выходить последним. Бригадное знамя понесу сам...

Выход из окружения был очень тяжелым. Группы шли по 8 — 10 суток, днем и ночью. Многие обморозились, но ни один солдат не остался у фашистов.

Сам Головачев пробивался из окружения 12 суток.

Безграничной была радость бойцов при встрече со своим командиром. Слезы появились на их лицах, когда «батя» вытащил из-под кожаной куртки и развернул спасенное им Красное знамя бригады. Бригада как бы заново родилась под своим прославленным знаменем.

Летнюю кампанию 1943 года гитлеровское командование, как известно, намеревалось начать ликвидацией Курского выступа, разгромом советской группировки войск и развитием наступления в глубь нашей Родины. Фашисты намечали нанести два удара крупными танковыми группировками из районов Орла и Белгорода в общем направлении на Курск. Советским воинам предстояло встретиться здесь с мощными вражескими танками «тигр» и самоходными орудиями «фердинанд».

23-я мотострелковая бригада была укомплектована и отправлена в бой. В жаркие июньские дни сорок третьего года она прорвалась через немецкие траншеи в районе Соскова и захватила восемь немецких «тигров».

В боевых дневниках этой бригады отмечены форсирование Днепра с ходу, жестокие бои на плацдарме, захват фашистского аэродрома под городом Васильковом, 'тяжелые бои у села Медведевки, на Житомирщине. И всюду воины бригады вместе со своим командиром являли образцы смелости и воинского мастерства.

Неувядаемой воинской славой покрыла себя бригада при форсировании реки Вислы в период Львовско-Сандомирской операции. Мотострелковые подразделения вместе с передовыми частями армии форсированными ночными маршами вышли на восточный берег Вислы в районе Баранува. Переправа началась с ходу. Наши воины, используя рыбачьи лодки, наспех сколоченные плоты и другие средства, ринулись вперед. С противоположного берега их встретили пулеметные очереди, разрывы мин и артиллерийских снарядов. Головачев, как всегда, находился впереди. Вот уже первые подразделения бригады на том [273] берегу. Мощное «ура» разнеслось над рекой. Один за другим мотобатальоны переправились на другой берег реки и сразу же вступили в бой.

Враг отошел, бросив оружие и боеприпасы.

Преследуя противника, бригада расширила отвоеванный плацдарм. Она шла за наступавшими танковыми соединениями корпуса и завязала ожесточенные бои южнее местечка Шидлув и западнее Опатува. Сломив сопротивление врага, бригада совершила ночной бросок в 50 километров и вышла в район Стодол, где разгромила стоявшую во втором эшелоне немецкую танковую дивизию.

За эти бои многие воины награждены орденами и медалями. Высшей правительственной награды — звания Героя Советского Союза — был удостоен командир соединения Александр Алексеевич Головачев.

В последний период войны бригада не выходила из тяжелых многодневных боев. За 10 дней она прошла на запад более 400 километров.

Воины мотострелковых батальонов одними из первых форсировали реку Одер и захватили плацдарм на ее левом берегу.

В ходе боев за немецкий город Бунцлау командующий армией П. С. Рыбалко запросил по радио полковника Головачева:

— Какая вам нужна помощь?

Головачев ответил:

— Очищаю город от противника. В помощи не нуждаюсь. А через четыре часа он доложил о взятии города.

— Не устали, орлы? — спросил комбриг бойцов и офицеров на коротком привале.

— В Берлине отдохнем, товарищ полковник! — дружно ответили воины.

Боевые дела бригады высоко оценены Советским правительством. Ей присвоено наименование Васильковской, вручено гвардейское знамя. На его древке — орден Ленина, два ордена Красного Знамени и орден Суворова II степени. В бригаде 14 Героев Советского Союза, 2742 человека награждены орденами и медалями.

Александр Алексеевич часто говорил товарищам: «Каждый из нас, прошедший путь от начала до конца войны, с гордостью скажет: я был в Берлине».

Но сам Александр Алексеевич не смог этого сказать. 6 марта 1945 года на рассвете в районе немецкой деревни Логау осколок вражеского снаряда оборвал его жизнь. [274]

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.