ЭКС. ДЕНЬ. Лето. Двор бояр Нагих. Площадь перед церковью

По двору в сопровождении дорого одетых бояр посреди многочисленного люда и стрельцов с бердышами, которые создают своего рода оцепление, позволяя ему пройти, с важным видом шагает думный боярин Василий Шуйский (лет 45). Его «делегация» направляется к церкви, возле которой его встречают бояре Нагие. В центре стоит Мария Нагая. На ней траурные одежды. Лицо полуприкрыто. Василий Шуйский подходит к Марии Нагой и делает ей поклон.

ИНТ. ДЕНЬ. Лето. Двор бояр Нагих. Церковь

В церкви поют песнопения, горят свечи, дымят ладаны. В центре стоит закрытый детский гроб. Народу в церкви много, но выставленное оцепление из стрельцов не дает народу подойти близко ко гробу. Василий Шуйский и другие думные бояре стоят ближе остальных. Их руки сомкнуты в молитвенном положении. Без проблем минуя оцепление, к Василию Шуйскому подходит Татищев. Все в том же кафтане с разговорами. Татищев шепчет ему что-то на ухо. Шуйского сказанное шокирует и заставляет задуматься. Он берет паузу, что-то отвечает Татищеву.

ЭКС. ДЕНЬ. Лето. Двор бояр Нагих. Площадь перед церковью

Процессия с гробиком идет из церкви в палаты бояр Нагих. Впереди идут четыре стрельца, несущие закрытый гробик. Позади идут Василий Шуйский и Мария Нагая. Далее другие бояре и члены дома Нагих. Вокруг царит атмосфера траура. Процессия заходит в палаты. Дверь закрывается. Перед воротами встают стрельцы-стражники с бердышами. Народ остается на площади в ожидании.

ЭКС. ДЕНЬ. Лето. Дорога в поле

Иероним правит повозкой. Позади из нее выглядывает Юшка. Впереди дорога разветвляется. Видно, что одна из дорог ведет к крупному городу. Иероним поворачивает в другую сторону. Впереди виден небольшой караван – несколько повозок со стрелецкой охраной. Иероним делает знак. Юшка прячется в повозку. Внутри мы видим Димитрия, который лежит в неестественной позе, скованный судорогой. Юшка гладит его по голове.

ЭКС. ДЕНЬ. Лето. Двор бояр Нагих. Площадь перед церковью

Народ начинает переговариваться. Стрельцы держат оцепление. Одна тетка из народа вдруг обращается к стрельцу.

ТЕТКА ИЗ НАРОДА

А чего так долго-то?

СТРЕЛЕЦ

Мне-то почем знать? Решают.

ТЕТКА ИЗ НАРОДА

А чего решать? Убили его и есть убили. Это все знают. Нешто не ясно?

СТРЕЛЕЦ

Молчи, дура. Тебя вот не спросили. А думным людям-то повиднее твоего будет.

Дверь палат Нагих раскрывается. На порог выходит Василий Шуйский. За ним выходит Мария Нагая. Потом появляется еще несколько думных бояр. Народ притихает.

ВАСИЛИЙ ШУЙСКИЙ

Добрый народ углицкий, люди честные и служилые, недоброе известие сообщаю вам не по велению сердца, но по службе государя нашего всея Руси Феодора Иоановича. Брат его единородный, Димитрий Иоанович скончался давеча от приступа падучей, изрезав себя ножичком. Прескорбие сие доношу до вас и объявляю траур на сорок дней и да свершится сие волею не моей, но царя нашего…

На словах Шуйского о том, что Димитрий умер от приступа падучей, Мария Нагая вдруг словно сбрасывает маску «скорбящей матери» и бросается к боярину, хватая его за кафтан.

МАРИЯ НАГАЯ

(перебивая его) Врешь ты. Врешь! Где мой сын?! Сын мой! Где мой сын?!

ВАСИЛИЙ ШУЙСКИЙ

(отстраняясь от нее) Уведите ее. Она не в себе!

Несколько стрельцов и Татищев среди них хватают Марию Нагую и уводят ее в палаты. Члены дома Нагих пытаются вмешаться, но стрельцы преграждают им путь бердышами. Крупным планом показывается тетка, которая недавно разговаривала со стрельцом. Она в испуге замерла.

МАРИЯ НАГАЯ

(Вырываясь) Убийца! Где мой сын? Где мой сын?

ЭКС. ДЕНЬ. Лето. Сожженная деревня

Мы видим, что Юшка спит, держа руку на голове у Димитрия. Димитрий открывает глаза. Он уже в естественной позе. Он встает и выглядывает из повозки. Иероним еле ведет повозку. Одной рукой он держится за бок. Мы видим, что дорога вновь делает поворот. Одна из дорог ведет к какой-то деревне. Иероним поворачивает к ней. Лошадь тоже еле идет. После поворота дорога становится хуже. Телегу начинает трясти. Это приводит в чувства Иеронима, но при этом причиняет ему сильную боль. Он еще сильнее хватается за бок. Димитрий смотрит на него. От сильного толчка просыпается Юшка. Он выскакивает из крытой повозки, отталкивает Димитрия. Укладывает Иеронима на повозку. Его рана кровоточит, весь бок одежды пропитан кровью. Юшка спрыгивает с телеги, берет лошадь под узду и ведет ее, шагая впереди телеги. Димитрий гладит Иеронима. Иероним в полуобморочном состоянии. Они въезжают в деревню, которая издалека казалась жилой. Вблизи становится ясно, что деревня сожжена. Есть несколько относительно сохранившихся домов, но в целом от домов остались одни обгоревшие скелеты. Юшка подводит лошадь к ближайшему частично сохранившемуся дому, привязывает ее. Подходит к Иерониму. Пытается поднять его. Димитрий смотрит на происходящее. Юшка с трудом заносит Иеронима в дом. Димитрий осторожно входит следом

ИНТ/ЭКС. ДЕНЬ. Лето. Сожженная деревня. Дом Юшки и Димы

Юшка укладывает полуживого Иеронима на широкую скамью. Юшка выбегает к телеге. Димитрий осторожно оглядывает дом. Дом наполовину обуглен. Есть сохранившаяся мебель, предметы быта (тарелки, лавки). Внезапно вбегает Юшка с куском ткани, явно оторванным от покрытия повозки.

ЮШКА

(Димитрию) Воды принеси!

ДИМИТРИЙ

Что?

ЮШКА

Воды, говорю, принеси!

Димитрий берет ведро, которое стоит в углу комнаты и выходит из избы. Камера с небольшим запозданием уходит за ним. Выходит из избы. Поднимает на расстояние 5-7 метров над деревней, чтобы показать всю деревню. Появляются Титры «ЦАРЕВИЧ». Камера спускается обратно ко входу в дом. В дом с ведром воды вбегает повзрослевший Димитрий (ему около 17 лет). Димитрий ставит ведро в углу. Повзрослевший Юшка (тоже около 17 лет) строгает из дерева ножичком игрушку. Иероним пишет письмо.

ЭКС. ДЕНЬ. Лето. Сожженная деревня. Огород

Димитрий и Юшка собирают репу в большую корзину. Репы мало. Корзина по сравнению с ее количеством кажется гигантских размеров.

ДИМИТРИЙ

Недовольна земля. Зря мы, Юшка, с тобой обедню стоять перестали. Бог все видит.

ЮШКА

Да какой там. Вон я слышал на базаре, что как твой брат умер, так этот Бориска ну чинить всякие непотребства. А народ его от бога царем нарек. Понимаешь, какой грех. А ты все про обедню свою.

ДИМИТРИЙ

Но ведь и правда, зря мы перестали

ЮШКА

Да что ты заладил. Я ему говорю у его бояр, у Годуновских хлеба в амбарах гниют. А народ голодает. Разве ж оно можно так? Вот коли бы ты царем был…

ДИМИТРИЙ

Я не буду царем.

ЮШКА

Отчего ж. По крови же ты. Ты должен был после брата твоего на престол помазаться.

ДИМИТРИЙ

Слахал вон, что отец сказывал. Что мать не велела. Наказала уберечь меня от дворовых дел. Интриги там все. И никакой жизни.

ЮШКА

И никакой он не отец тебе. Твой отец Иван-царь всея Руси. А он монах, крестьянский сын…

Внезапно из-за дома появляется Иеронима. Юшка поначалу находится к нему спиной и не видит, что тот подходит близко и слышит все, что тот говорит.

ИЕРОНИМ

(останавливая Юшку) Ну положим казацкий сын, а не крестьянский. А хоть бы и крестьянский. Чего ж плохого-то? Или может ты у нас, знатных родов будешь? (улыбается доброй улыбкой)

ЮШКА

(обижено) Может и не из знатных, да только мой отец с Иваном-царем с ливонцем воевал. С отличием. Вон даже при Царевичевых палатах поселен был. А не в монастырь упрятался от всего мира прочь.

ИЕРОНИМ

Может и не от всего мира. Да только Богу служить гораздо вернее любой государевой службы будет.

ЮШКА

Да-к ведь я же не за себя. Я за Димашку думаю. Как он? Почему так несправедливо при живом царе избирать самозванца худого!?

ИЕРОНИМ

Разговор окончен, Юрий. Пойдемте в дом.

ЭКС. ДЕНЬ. Лето. Сожженная деревня. Дом Юшки и Димы

Юшка показывает Иерониму и Димитрию фигурку, которую вырезал из дерева. Это всадник. Правда, он весьма отдаленно похож на него. В целом это кусок дерева. Иероним молча берет ее. Разглядывает. Передает Диме. Дима ухмыляется по-доброму при виде нелепой поделки Юшки. Юшка обижается, вырывает ее из рук Димы и кладет в карман. После его демонстративно уходит в сени.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: