Сделай Сам Свою Работу на 5

Его собственная методология исследовательских программ.





Легко показать, пишет Лакатос, что первые три платформы не пригодны для реконструкции реальной истории науки, так как наука никогда не развивалась ни по законам индуктивизма, ни по законам конвенционализма, ни согласно предписаниям попперовского фальсификационизма. На основе же методологии исследовательских программ, считает Лакатос, историю науки реконструировать можно [15, 2001, с. 315].

Эта методология сложнее и потому более гибкая, она допускает многочисленные отклонения от того пути, который ретроспективно кажется оптимальным, но при этом не объявляет неоптимальное движение нерациональным. Особенно гибким исторический метод Лакатосу позволило сделать его различение внутренней и внешней истории науки; хотя уже само понятие исследовательской программы столь реалистичное и гибкое, что позволяет включить во внутреннюю историю то, что при более жестких методологиях (особенно индуктивистской) неизбежно пришлось бы отнести к внешней истории. Например, так обстоит дело с противоречием между тем, что предсказывает теория, и тем, что реально наблюдается. С точки зрения остальных трех методологий развитие ученым теории, которая допускает подобные противоречия, нужно объявить иррациональным. Но поскольку методология исследовательских программ выделяет в теории жесткое ядро и защитный пояс, она может отнести противоречие в область защитного пояса и совершенно справедливо показать, что зачастую противоречие с фактами стимулирует развитие теории, способствует «позитивному сдвигу» программы. Лакатос идет настолько далеко, что пишет: «Любая теория рождается в океане противоречий», — и не находит это положение противоречащим рациональности.



Лакатос хотел создать такую теорию науки, которая, с одной стороны, соответствовала бы канонам рациональности в широком смысле слова, т. е. позволяла рассматривать науку как инструмент познания, приближения к истине. В этом он следует Попперу. С другой стороны, он стремился к тому, чтобы его теория науки, будучи применена к реконструкции истории науки, не шла вразрез с реальностью. Реальность же науки непроста. Решение, которое предложил Лакатос, — рассматривать не научные теории, а исследовательские программы — сложно, во всяком случае сложнее, чем упрощенные модели многих других философов науки. Но, по-видимому, среди всех рациональных учений о существе науки его можно считать оптимальным [11, 2001, с. 597].



Хотя Пауль (Пол) Фейерабенд (1924—1994) — современник и ровесник и Лакатоса, и Куна, его взгляды на теорию науки намного ближе к идеологии постмодерна, с характерным для нее скепсисом в отношении познания истины. Они представляют собой попытку доведения до логического конца тех путей мысли, которые были намечены до него. В отличие от рассмотренных ранее мыслителей Фейерабенд — антисциентист. Он не видит блага в научно-техническом прогрессе и склонен подчеркивать зло, которое может нести с собой наука и ее применение, — от загрязнения окружающей среды до изгнания «донаучных» типов знания и утраты тех ценных идей, которые, возможно, в них содержались. Он — типичный представитель шестидесятников, исполненных бунтарских настроений в отношении всего, что только допускает бунтарское умонастроение. Такая позиция в отношении ценности науки дает ему возможность критиковать ее слабость в деле познания истины более свободно и беспощадно, чем это удавалось его предшественникам [14, 2010, с. 43].

Если Лакатос продолжал линию Поппера, то Фейерабенд продолжает линию Куна, Он берет у него понятие парадигмы — не уставая при этом это понятие критиковать, но отбрасывает всякую мысль о возможности познавательного прогресса. Он развивает идею о принципиальной несоизмеримости и несопоставимости парадигм. Фейерабенд приводит много аргументов в пользу такой несопоставимости. Например, указывает он, теории всегда оказывают обратное влияние на наблюдаемые факты (эта мысль была и у Поппера); в разных теориях даже одни и те же на вид термины получают разное определение; у двух теорий нет общей, так сказать, «субстанции», где они могли бы встретиться для сравнения. Они могут бороться друг с другом не с помощью аргументов, поскольку принципиально не способны понять аргументы друг друга. Поле борьбы у них — вненаучное и внерациональное (например, мода). Фейерабенд проницательно пишет о невозможности создать единый и ясный язык для науки, к чему стремились логические позитивисты [11, 2001, с. 597].



Возможно даже, замечает он, что явное определение изменяет смысл определяемого слова. Тем более разными становятся значения слов и предложений — в т.ч. предложений наблюдения — в зависимости от разных контекстов, от теоретической нагруженности и т. д. (эта мысль появлялась уже у Поппера). В качестве двух принципов, с помощью которых можно описать развитие науки, Фейерабенд предлагает принцип пролиферации (размножения) гипотез и принцип упорства теории. Он соглашается с Куном в том, что существуют периоды нормального развития науки и периоды революций. Упорство теории характерно для первых периодов, пролиферация гипотез — для вторых. Упорство, с одной стороны, и пролиферация — с другой — в целом составляют своеобразную диалектику. Однако Фейерабенд не ставит эту диалектику в зависимость от согласия теории с фактами. Он не пишет, например, что пролиферация гипотез начинается вследствие кризиса теории, вследствие того, что теория перестает объяснять новые наблюдения и т. п. Борьба упорства с пролиферациями составляет внутреннее существо науки. Это, так сказать, игра научных страстей, не имеющая отношения к предмету познания. Естественным в этой связи выглядит обращение Фейерабенда к социальной реализации науки, к ее организации с точки зрения распределения власти, идеологических влияний и так далее. Фейерабенд впервые ставит вопрос: что есть наука как культурное, социальное и политическое явление. Сам он дает типично антисциентистские ответы, например, он пишет: «Освободим общество от власти науки, как наши предки освободили нас от власти Единственной Истинной Религии». Большое направление эмпирической социологии — социология науки — естественным образом включается в эту же линию, мыслящую науку как социальное явление, а не как орган постижения истины, чьи характеристики следует выводить из его предмета [13, 2007, с. 213].

Линия Кун — Фейерабенд — социология науки выводит характеристики науки из характеристик не предмета науки, а тех, кто в ней работает, и их сообществ. Выше были кратко рассмотрены теории Поппера, Лакатоса, Куна и Фейерабенда. Ими, разумеется, не ограничивается список мыслителей, которые в середине и в начале второй половины ХХ в. подвергли переосмыслению классическую философию науки.

Майкл Полани (1981 — 1976) ввел понятие «скрытого знания» (tacit knowledge), которое всегда присутствует в работе ученого и может значительным, но неявным ему самому образом направлять его мысль. Курт Хюбнер (род. 1921) заострил вопрос о близости научного мышления к мифологическому и обусловленности науки каждой эпохи ее культурными особенностями Курт Хюбнер (род. 1921) заострил вопрос о близости научного мышления к мифологическому и обусловленности науки каждой эпохи ее культурными особенностями. М. Фуко, принадлежащий, правда, другой традиции и не пользовавшийся понятиями постпозитивизма, но идейно близкий к нему — указывал на тесную связь знания с властью, на зависимость науки от ее социальной организации и т. п. Фуко показывал это на примере психиатрии (что, несомненно, выигрышнее, чем физика) [14, 2010, с. 45].

В восьмидесятые годы критический накал в отношении науки уменьшился, постпозитивизм как цельное течение сошел на нет. Мы видели, что в постпозитивизме можно выделить две линии, одна из которых возводится к Попперу, другая — к Куну. Для линии Поппера характерно внимание к эпистемологическим вопросам, отсутствие крайнего скепсиса, в целом позитивное отношение к такому предприятию человеческого разума, как научное знание; анализ разных типов рациональности именно как рациональности. Поэтому всю линию в целом можно условно назвать рационалистической. Та линия, которую начал Кун, в конце концов пришла к полному скепсису в отношении научного знания. Она занимается изучением науки как социального или политического предприятия, оставляя почти без внимания рационально реконструируемое познавательное движение. Из нее вышла современная социология науки. Для некоторых ее представителей характерен антисциентизм. Очень грубо ее можно назвать иррационалистической, хотя нужно при этом иметь в виду, что по своим методам эта философия сама никоим образом иррационалистической не является, это слово означает здесь только то, что она занимает более или менее скептическую позицию в отношении научной рациональности [11, 2001, с. 597].

Список использованной литературы

1. Бахтин, М.В. История философии в конспективном изложении. Санкт - Петербург: Нива, 2004. - 100 с. ISBN 5-86456-035-9

2. Вишневский, М.И. Философия: учеб. Пособие / М.И. Вишневский. — Минск: Высш. шк., 2008. – 479 с. ISBN 978-985-06-1488-9.

3. Гриненко, Г.В. История философии: Учебник. — 2–е изд., испр. и доп. — М.: Юрайт–Издат, 2005.

4. Зотов, А.Ф. Современная западная философия: Учебн. - М.: Высш. шк., 2001. - 784 с.

5. История философии. Энциклопедия. Сост. Грицанов А.А. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. — 1376 с.

6. История философии: Учебник для вузов/ Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. — М.: Академический Проект: 2005. — 680 с. ISBN 5-8291-0531-4

7. Новая философская энциклопедия: В 4 т./Ин-т философии РАН, Нац. общ.-научн. фонд; Научно- ред. совет: преде. В. С. Степин, заместители преде: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. - М.: Мысль, 2010-ISBN 978-2-244-01115-9. Т. III.- 2010 - 692, [2] с. - ISBN 978-2-244-01118-0.

8. Осипов, В.И. - Философия Эрнста Маха и позитивизм. Монография. - Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2010. - 253 с.

9. Современная буржуазная философия : Учеб. пособие / Под ред. А. С. Богомолова, Ю. К. Мельвиля, И. С. Нарского. — М. : Высшая школа, 1978. — 582 с.

10. Философия: Учебник / Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. - 2-е изд., испр. и доп. - M.: Юристъ. 2004.

11. Философия: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп./ Отв. редакторы: В.Д. Губин, Т.Ю. Сидорина, В.П. Филатов. - М.: ТОН - Остожье, 2001. - 704 с. ISBN 5-86095-197-3

12. Философский энциклопедический словарь. Гл. ред. Ильичев Л.Ф., Федосеев П.Н. и др. М.: Советская энциклопедия, 1983. — 836 с.

13. Философия науки. Под ред. Липкина А.И. М.: Эксмо, 2007. — 608 с.

14. Философия науки. Под ред. Мареева Е.В., Мареев С.Н., Майданский А.Д. М.: Инфра-М, 2010. — 333 с.

15. Хрестоматия по философии: Учебное пособие/ Отв. ред. и сост. А.А. Радугин. — Москва: Центр, 2001.— 416 с. ISBN 5-88860-036-9

 

 


1.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.