Социально-философские воззрения

Гносеологические проблемы во многом определили позицию французских мыслителей во взглядах на общественную жизнь. Решение ими проблемы роли опыта в формировании ощущений, суждений, рассуждений, рассудка, разума оказало свое воздействие на понимание роли внешних обстоятельств и воспитания в развитии человека и формировании различных общественных явлений.

Учение о роли среды в формировании личности – ценнейшее у французских мыслителей. Они считали, что от рождения все люди равны и одинаковы. Умственное и нравственное их различие порождается только различным воспитанием и различными условиями жизни.

Попытка решения вопроса о взаимодействии социальной среды и личности является одной из бесспорных заслуг французского материализма, особенно Клода Адриана Гельвеция (1715—1771). Идея зависимости человека, всего его духовного облика от внешней среды приобретает у Гельвеция характер общеметодологической значимости и пронизывает все его социально-философские взгляды. Гельвеций в работе «О человеке» пишет: «Люди не рождаются, а становятся такими, кто они есть»[6]. Человек «есть всегда то, чем его делает положение, в котором он находится». Под средой Гельвеций понимал не климат и почву, как Монтескье, а совокупность предметов и явлений, способных влиять на человека, вызывать в нем приятные или неприятные ощущения и соответственно этому определять сознание человека, его политические убеждения, моральные представления, эстетические вкусы. К факторам, образующим социальную среду, он относил и форму государственного правления, и прочитанные книги, и бесконечное множество других событий, причину и сцепление которых человек не может указать вследствие незнания их. Самые главные факторы внешней среды – это, по его мнению, форма правления и действующие государственные законы.[7]

Проблема материальных потребностей и интересов – важнейшая в трудах французских философов. Так, Гельвеций распространял материальный интерес с отдельного человека на целые социальные группы, приходя к заключению, что материальные интересы лежат в основе всех крупных и малых исторических событий. Французские материалисты воспели царство разума, вечной справедливости и равенства. Равенство ими понималось как равенство граждан перед законом. Существеннейшим из прав объявлялось право частной собственности.

Гельвеций из чувственной природы человека выводит принцип эгоизма, себялюбия, который рассматривается как движущее начало общественного развития. Уничтожить эгоистические страсти человека значит уничтожить самого человека, считает Гельвеций. «Реки не текут вспять, а люди не идут против быстрого течения своих интересов… Кто пытался бы сделать это, был бы безумцем».[8]

Весьма важным и глубоким у французских материалистов является рассмотрение роли личности в истории. Они полагали, что великие люди определяют характер и нравы народов, делают свои народы счастливыми и несчастными, воинственными, суеверными, жаждущими славы или денег, безрассудными или благоразумными.

Историко-философская литература указывает на прямую связь между французским Просвещением и Французской революцией 1789—1794 гг., на ту роль, которую сыграли мыслители в подготовке умов к сокрушению феодальной системы и утверждению буржуазного строя. Они страстно писали о необходимости уничтожения феодально-сословного строя, деспотизма, власти католической церкви. Их идеи объективно служили предвестницами буржуазных революций в Европе. В «Декларации прав человека и гражданина» идеи свободы и равноправия людей, определение народа как единственного источника власти, принцип сочетания личных интересов с общественными, согласно которому общественное благо есть верховный закон, довольно точно воспроизводят идеи просветителей.

§ 6. Французские материалисты
(Дидро, Гельвеций, Ламетри и Гольбах)

Из французских материалистов наиболее известен Дени Дидро (1713 — 1784) — не столько тем, что был наиболее ярким выразителем идей французского материализма (таковым, скорее, был П. Гольбах), и даже не эпатажностью взглядов (поскольку Ламетри больше всего поражал современников неожиданностью своих воззрений), а именно организаторской, общественной и другой, в том числе литературной, деятельностью. Дидро был организатором работы над эпохальным трудом своего времени — «Энциклопедией, или Толковым словарем наук, искусств и ремесел» (Encyclopedie, ou Dictionnaire raisonne des sciences, des arts et des metiers), которую по праву можно считать квинтэссенцией идей Просвещения. Вкратце история появления «Энциклопедии» такова. Дидро получает заказ от одного издателя на перевод с английского языка энциклопедического словаря, чрезвычайно популярного в Англии. Он берется за работу, но в процессе перевода понимает, что словарь имеет множество недостатков, и предлагает издателю написать собственный словарь, который в конце концов разрастается до 35-томной «Энциклопедии». Это первое в истории человечества энциклопедическое издание, в котором были собраны и обобщены все научные, философские, религиозные, культурные, литературные и др. знания. Главной целью издания было просвещение, способствование прогрессу. «Энциклопедия» пользовалась огромной популярностью, несмотря на многотомность и дороговизну. Было продано несколько тысяч экземпляров — очень большой тираж для Франции того времени, тем более если учесть негативное отношение к ней со стороны властей и Церкви.

В круг энциклопедистов, кроме Дидро, входили в разное время Вольтер, Руссо (впоследствии отошедший из-за идейных разногласий), Монтескье, Кондильяк, Гольбах, Тюрго, Бюффон. Наиболее активное участие в работе над «Энциклопедией» принял известный математик Д'Аламбер, отвечавший за естественно-научную ее часть.

Работа над изданием заняла почти всю жизнь Дидро — с 1751 по 1780 гг. (умер он в 1784 г.). Кроме статей в «Энциклопедии», перу Дидро принадлежат множество работ, в том числе и литературные («Племянник Рамо», «Монахиня» и др.). Среди философских произведений наибольшее значение имеют небольшая работа «Разговор Д'Аламбера и Дидро», в которой сформулировано мировоззрение Дидро, и «Письмо о слепых, предназначенное зрячим», где он впервые выразил свои мысли как зрелый философ, избавившийся от некоторых своих сомнений. Поскольку Дидро учился в иезуитской школе, ему прочили карьеру священника. Некоторое время он считал себя христианином и был деистом, но в «Письме о слепых» открыто выражает материалистическое, атеистическое мировоззрение.

В плане изучения отношения французских материалистов к религии, особенно к христианству, можно прочесть его небольшую работу, как бы примыкающую к другой, которая называется «Философские мысли», — «Прибавление к “Философским мыслям”, или Разные возражения против сочинений различных богословов». Работа эта написана в афористичной форме и читается легко с точки зрения стиля изложения, хотя и принадлежит перу человека, совершенно чуждого нам по мировоззрению. На мой взгляд, это одно из наиболее сильных атеистических произведений, где автор в жесткой (и даже жестокой) форме выражает свои взгляды на христианство. Этот труд может быть весьма полезным для нас, поскольку в нем собраны многие аргументы, используемые современными атеистами, и необходимость опровержения которых совершенно очевидна.

Однако начнем по порядку, и поскольку именно у Гольбаха в наиболее развернутой и последовательной форме изложено механистическое материалистическое мировоззрение, то на его примере и рассмотрим французский материализм. В наиболее систематической форме его философия изложены в его работе «Система природы».

Поль Анри Дитрих Гольбах (1723–1789) утверждает, что материя — это единственная, никем не сотворенная, вечно существующая субстанция. Следовательно, нет и Бога-Творца. Определение Гольбаха, которое он дает в «Системе природы», звучит так: «Материя вообще есть все то, что воздействует каким-нибудь образом на наши чувства» (7, т. 1, с. 84).

Слабость этого определения очевидна: оно дается через познавательную способность человека, а эта способность в конце концов будет даваться через определение материи, потому что кроме материи ничего не существует. Очевидно, мы видим здесь круг в определении. Более того, если человека не существует, то не существует и принципа, на котором можно строить какое-либо представление о материи. Налицо и нелогичность определения, и тяготение к солипсизму (представление, в соответствии с которым из положений, что человек является мерой всех вещей и критерием истины, вытекает утверждение о существовании только этого человека).

Представления о материи французских материалистов мало чем отличаются от современных (скажем, диалектико-материалистических): материя объективна, объективны и первичные и вторичные качества (возражение Галилею, Локку, Беркли и др.), кроме материи нет ничего; материя состоит из движущихся атомов, существуют причинно-следственные связи между вещами; материя делима, находится в постоянном движении, обладает различными свойствами (непроницаемость, протяженность, способностью к самодвижению). Правда, Энгельс критиковал французских материалистов за их метафизичность, говоря, что они не видели источника самодвижения материи, которым, по Энгельсу, является диалектический закон единства и борьбы противоположностей, но эта критика не совсем справедлива, поскольку принцип самодвижения они все же признавали, хотя и отрицали диалектику. Движение есть способ существования, вытекающий из сущности материи; материя движется благодаря собственной энергии; материя вечна; движение так же вечно, как и материя, а все, что существует, есть результат движения материи, в том числе и такие духовные явления, как мышление, сознание и т.п. Покой есть лишь форма движения, поэтому он также есть свойство материи. Материя существует в виде природы; природа есть некое единое целое; все явления природы связаны друг с другом, и связь эта выражается в виде законов природы. Законы существуют не только в материальном неорганическом мире, но и в органическом мире, и в человеческом обществе, поэтому ничто не происходит случайно, все имеет свою причину и в обществе, и в природе. Кроме движущих причин, нет никаких других причин, в том числе целевых; цель природы находится в ней самой, ибо вне природы нет ничего. Вначале существовала только неорганическая природа, потом из нее возникла органическая (здесь опять парадокс: что значит «вначале»? Если материя вечна, то почему жизнь возникает на каком-то определенном этапе? Даже Гераклит был более последователен, говоря, что мир то сгорает, то опять возникает). У французских материалистов часто можно увидеть очевидные нелепости, как в случае с возникновением жизни в вечном мире.

Человек — продукт природы, и его познавательная способность есть следствие материальной организации. Нет никакой способности познания, отличной от материальной познавательной способности; все познается через чувства. Разум есть также высшая форма организации материи. Для Гольбаха характерны последовательный сенсуализм и критика учения о врожденных идеях. Душа при рождении представляет собой чистую доску. Истина есть адекватное отражение внешнего мира; критерием истины является опыт. И так далее. Практически во всем последующие материалисты, в том числе и диалектического пошиба, будут повторять положения французских материалистов.

Более интересны социально-этические взгляды французских материалистов. Здесь они не столь едины и отличаются друг от друга по некоторым воззрениям, хотя в чем-то и сходятся: в атеизме, отрицании нематериальности души, ее бессмертия, божественного происхождения морали. Но в чем именно состоит мораль, в чем смысл жизни человека — здесь появляются расхождения.

Наиболее парадоксальными и эпатирующими общество были взгляды врача и философа Жюльена Офре де Ламетри (1709-1751). Отметим, что первой работой, выражавшей идеи французских материалистов, стала работа Ламетри «Естественная история души». Поскольку, по его мнению, душа смертна, то нужно по-другому взглянуть и на мораль. Религиозной концепции нравственности не существует, ибо нет вечной жизни, а мораль существует постольку, поскольку нравственное чувство врождено. Существует некий нравственный закон, как и законы природы. Этот нравственный закон есть даже у животных, а поскольку человек есть порождение животного мира, то он тоже подчиняется этому закону.

Далее Ламетри несколько отходит от этой концепции и в работе «Человек-машина» высказывает своеобразные и отличные от других материалистов мысли, склоняясь в сторону гедонизма. Ламетри был врачом, поэтому исследования человека с точки зрения его физиологии были следствием его профессионального интереса. Ламетри развивал точку зрения Декарта, согласно которому животное есть «машина», которая действует по своим законам; никакой души у животных не существует; у человека же есть душа, но организм его действует по тому же принципу, как и организм животных и, следовательно, независим от души. Эта концепция получила наименование психо-физического параллелизма (или дуализма): есть материальная субстанция и духовная субстанция, независящие друг от друга и друг на друга не воздействующие. Ламетри развивает в определенном направлении эту концепцию: правда, он уточняет, что души как отдельной нематериальной субстанции не существует, и человек есть «машина» — в том смысле, что все процессы в человеке обусловлены причинно-следственными связями, они необходимы и не зависят ни от какой свободной воли или душевного порыва, а также других проявлений духовной жизни человека. «Человеческое тело, — пишет Ламетри, — это заводящая сама себя машина, живое олицетворение беспрерывного движения» (8, с. 199). В человеке все есть следствие его материальности: и мысли, и эмоции, и все остальное. Таково жесткое, последовательное выражение материалистической концепции, которое впоследствии будет разрабатываться многими учеными, особенно психологами, в XX в. (Фрейд и др.).

Для Ламетри характерен гедонизм: поскольку человек — это только тело, то и счастье и цель жизни нужно искать среди материальной составляющей человека, а потому таким критерием является чувственное наслаждение. Поэтому нравственность как таковая есть понятие вымышленное, предрассудок; совесть также бесполезна, нужно освободить человека от ее угрызений и объяснить людям, что это понятие несуществующее, ибо люди нравственны постольку, поскольку ищут наслаждения.

Более последовательно разрабатывал этические взгляды Клод Адриан Гельвеций (1715-1771) в работе «О человеке». Согласно Гельвецию, также не существует никакой врожденной нравственности (эту мысль разделял и Дидро), не врожден и порок. И добродетель и порок есть результат воспитания, поэтому именно от общества зависит, каким будет человек. Воспитание всемогуще, человек всем ему обязан. Воспитание Гельвеций понимает широко: это не только увещевательные слова родителей и педагогов, но совокупное воздействие окружающего мира — и общества, и природы.

Основой воспитательного процесса, по Гельвецию, является физическая чувствительность человека к боли и к наслаждению. Именно через восприятие того и другого человек начинает понимать, что для него хорошо, а что плохо. Каждому человеку свойственна любовь к себе, которая есть глубочайший импульс человеческой деятельности. Из любви к себе через чувствительность к боли и наслаждению вырастают все страсти. Интересы, смысл жизни, стремление к счастью — все вырастает через чувствительность к боли и наслаждению.

Апологию страстей Гельвеций нарочито выпячивает, противопоставляя ее христианскому учению о страстях, о том, что человек должен уметь управлять своими страстями. По Гельвецию, страсти нужно культивировать и понимать их необходимость, поскольку они движут миром. Гельвеций проводит анализ разных страстей. Например, такие страсти, как интересы, перекликаются с выгодой и пользой и приводят к развитию общества и появлению частной собственности.

[1]Ламетри Ж. О. Сочинения. М-. 1983. С. 59—61.

[2]Голъбах П. Избранные произведения: В 2 т. М., 1963. Т. 1. С. 66—67.

[3]Гольбах П Избранные произведения В 2 т. М., 1963. Т. 1. С. 84.

[4]Там же. С. 237.

[5]Кондильяк Э. В. Сочинения: В 3 т. М., 1980. Т. 1. С. 72—73, 108.

[6]Гельвеций К. А. О человеке, его умственных способностях и его воспитании. М., 1938. С. 90.

[7]Момджян Х. Н. Философия Гельвеция. М., 1956.

[8]Там же. С. 217—218.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: