Девушка с волосами цвета льна»

В группе прелюдий-портретов наибольшую популярность приобрела «Девушка с волосами цвета льна» (8/I). Ее музыка воплощает идеал вечной женственности и красоты. В ней господствует светлая мечтательность, хотя выражение эмоций носит то более сдержанный и созерцательный характер, то приобретает большую порывистость и эмоциональность.

В сравнении со многими другими прелюдиями цикла, фактура подчеркнуто проста. Она отличается акварельной прозрачностью, особенно вначале, когда в тишине появляется нежный одноголосный напев редкой, для Дебюсси, протяженности. Отсутствие острых вводнотоновых тяготений (пентатонака) усиливает ощущение ясности и покоя. Мелодия развивается спокойно и неторопливо, сопровождаемая мягкими аккордами. Тональность Ges-dur «расцвечивается» отклонениями в Es-dur и В-dur.

Середина трехчастной формы, в которой изложена пьеса, мало контрастирует крайним разделам. В ней то же настроение, тот же склад и формы мелодического движения. Развитию подвергается, в основном, материал первых трех тактов (тематическое зерно прелюдии).

Реприза поначалу резко выделяется плотностью фактуры, но уже со второго предложения начальная тема звучит почти без изменений.

Прерванная серенада

Следующая пьеса – «Прерванная серенада» (9/I) – является образцом преломления в жанре прелюдии бытовой сценки из испанской жизни. Это – шутливая ночная фантазия, содержание которой раскрывается в резком сопоставлении любовного признания и неожиданно вторгающихся в него звуков «внешнего» мира, которые заставляют певца постоянно прерывать свою серенаду. Пьеса строится исключительно на материале испанских народных танцев[2].

Основная тема «Прерванной серенады» (b-moll), опирающаяся на ритм сегидильи, вбирает некоторые типичные испанские обороты. Она вариантно проводится трижды, играя роль рефрена. Ее музыка постоянно обогащается новыми выразительными деталями: последовательно расширяется диапазон мелодии, изменяется жанрово-интонационная основа. В первом проведении это выразительно-умоляющий речитатив, во втором – распевная декламация, и, наконец, в третьем – широкое ариозное пение. Столь же последовательно расширяется протяженность рефрена (каждый раз прибавляется по 8 тактов).

Первые два проведения основной темы резко прерываются тонально «инородными» вставками (они приобретают значение эпизодов в форме рондо). Сначала это подчеркнуто громкие диссонирующие аккорды в a-moll (после нежнейшего pp), затем – четкий ритм маршеобразного танца (коплы) в D-dur – цитата из 3 части «Иберии».

Менестрели

Многие прелюдии Дебюсси сочетают черты музыкального портрета и жанровой сценки. К такому типу пьес относится последняя прелюдия I тетради – «Менестрели» (12/I). Ее музыка носит насмешливый, задорный характер и отличается яркой изобразительностью. В ней сочетаются контрастные тематические элементы: мотивы современной эстрадной музыки, негритянского фольклора, плавная танцевальность, имитация игры на банджо, барабанная дробь. Все это, естественно, не случайно, поскольку содержание прелюдии связано не со средневековыми бродячими музыкантами, а с актерами американского «театра менестрелей». Этот театр сыграл важную роль в формировании джаза[3]. Гармонический язык «Менестрелей» отмечен подчеркнутой жесткостью, диссонантностью (обилие секундовых созвучий, движение параллельными увеличенными трезвучиями). Ритмика очень острая, синкопированная. Пентатонные обороты подчеркивают сходство с негритянским фольклором и музыкой джаза.

Отличительной особенностью формы является пестрая, калейдоскопическая смена разнохарактерных образов, но и здесь имеется репризное завершение.

Фортепианная мелодика Дебюсси отличается неповторимым своеобразием. В наиболее типичных опусах композитор отказывается от широких, завершенных мелодических построений в пользу «микровыразительности», то есть небольших мелодических ячеек. Мелодическая линия экономна, сдержанна и текуча. Лишенная широких скачков, резких «выкриков», она опирается на исконные традиции французской поэтической декламации. Соответствующие общему стилю качества обрел и ритм – с постоянным нарушением метрических устоев, избеганием четких акцентов, темповой свободой.

7. Оперная эстетика К. Дебюсси. Опера «Пеллеас и Мелизанда»Как известно, оперы Вагнера вызвали интерес к ставшим затем довольно частыми в театре сказочно-легендарным сюжетам, которые были рассчитаны не на детскую аудиторию, но на взрослую и вдохновлялись звуковым миром байрёйтского лебедя. Это было самое распространенное течение в культуре конца века, декадентской, склонной к вольным фантазиям, к мистическому символизму с оттенком жестокости и чувственности. Когда Дебюсси, которого считают основоположником символизма и импрессионизма в музыке, начал обдумывать произведение для театра, Вагнер уже умер. Дебюсси пару раз приезжал в Байрёйт на музыкальные фестивали, переходя от сдержанного энтузиазма к некоторому неприятию Вагнера (между тем «Тристан» и «Парсифаль» всегда оказывали на него скрытое влияние).

Интересы Дебюсси простирались дальше в глубь времен, в эпоху григорианского хорала, достигали дальних стран, охватывали музыку Явы и Дальнего Востока, помимо гармонических открытий «Могучей кучки», в особенности Мусоргского, у которого Дебюсси высоко ценил великолепную декламацию. В обычных операх, по его мнению, слишком много горланят «при одобрении тромбонов» и без всякого стеснения. В 1899 году он признавался: «Я не стану следовать крайностям музыкального театра, где нагло господствует музыка, где поэзия отодвинута на второй план и задыхается в слишком тяжелом музыкальном наряде. В музыкальном театре слишком много поют. Следует петь, когда это стоит труда, и приберегать патетические акценты. Должна же быть разница в силе выражения. Необходимо иногда прибегать к полутонам». Избранное им музыкальное направление повлечет за собой изменения в драматическом стиле, понимаемом Дебюсси как исследование подсознательного, исследование, в котором музыка вступает в добровольное соглашение с текстом, выявляющим все затаенное и прорывающееся лишь в сновидениях и тому подобных состояниях. Идеальным либреттистом композитор считал такого, «который, не договаривая половины, позволит мне включить в его вымысел мой собственный, который создаст персонажей, живущих и действующих вне какого-либо определенного времени и пространства... Я мечтаю о либретто, которые не обрекали бы меня на создание длинных, тяжеловесных драм; которые предоставляли бы мне подвижные, различные по месту действия и характеру сцены, где персонажи не рассуждали бы, но претерпевали свою жизнь и судьбу».

Дебюсси долго работал над «Пеллеасом» — с 1893 до 1901 года. Результат оказался в своем роде уникальным, неповторимым. В этой словно подземной речи всякое чувство прежде всего глубоко скрыто, чтобы не дать ему прорваться. Его покрывает густая сеть аналогий с растительным миром, с морем, с атмосферными явлениями и такая же сеть намеков на переживания персонажей, затерянных в этом туманном краю, воссозданном благодаря тонко нюансированной, филигранной оркестровке. Но когда конфликт между героями обостряется, на поверхность вырываются жесточайшие взрывы страстей, отмеченных печатью веризма, с легким оттенком безотчетного абсурда, чувство которого настигает персонажей внезапно и переносит их в будущую атмосферу экспрессионистского театра.

Картины сменяются, связанные великолепными интермедиями. Таинственная, словно пришедшая из античности декламация, часто едва шелестящая, переходит в крик, усиливается вместе с усилением резкости и яркости инструментальных мазков, когда драма достигает своей высшей точки. Завораживающий и глубоко печальный сюжет, безутешная развязка которого остается одной из самых трагических во всех музыкальных драмах, немало способствует проведению параллелей с положением современного человека, подавленного и одинокого.

Герои, которые пытаются выбраться из темной пещеры,— это еще герои традиционной мелодрамы. Перед нами все та же история любви, но любви, окруженной областями тьмы, ведущими в бездну человеческих чувств и взаимоотношений: дуэты Пеллеаса и Мелизанды превосходно выполняют трагическую функцию; ревность Голо — так человечна и понятна; наконец, обезоруживает мораль старого Аркеля, который один признает законность любви и защищает ее перед лицом смерти. В пятом действии всякая нравственная суровость смягчается при соприкосновении со страданием, хотя и кажется, что бесконечная печаль, вызванная смертью Мелизанды, превосходит возможность дальнейшего существования. Мелизанда была робким и молчаливым существом, не способным причинить то, что случается, случается по воле, которую нам не суждено познать.

По мере того как опускается занавес, эта весть, заключенная в последних тактах оперы, нисходит в душу слушателя — непроизнесенная молитва, скрытый призыв, врачующий раны драмы. Сама же драма замыкается в задумчивом молчании, и стремясь к реальности, и выходя за ее пределы

Единственная законченная опера Дебюсси — одно из главнейших сочинений в творчестве композитора. Импрессионистическая звукопись оказалась весьма подходящей к символистской драме с ее тонкими нюансами душевных переживаний, вниманием к деталям, зыбкостью образов, статикой сюжета. И, хотя премьера оперы прошла без шумного успеха, в дальнейшем сочинение завоевало прочное место в репертуаре оперных театров.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: