Сделай Сам Свою Работу на 5

ОБЩЕЕ УЧЕНИЕ О ГОСУДАРСТВЕ





ГЕОРГ ЕЛЛИНЕК

 

… В силу господства государственной власти народ есть объект imperium’a, и в этом отношении состоит только из подчиненных, но в качестве элементов государства, как субъекта, индивиды являются членами госу­дарства и в этом смысле — элементами координированными. Как объект государственной власти, индивиды являются носителями обязанностей, как члены государства — субъектами прав.

Такими субъектами прав они являются и по отношению к государ­ству. Это проявляется в признании государством занимаемого индивидом положения члена общества. А в этом заключается признание человека лицом, т.е. обладающим сферою публичных прав индивидом. Результаты всего развития нашей культуры сводятся к тому, что в современном государстве всякий человек, каким бы то ни было образом подчиненный государственной власти, является в то же время лицом и по отношению к государству. Если и теперь еще признание индивида полноправным членом государства обусловлено продолжительной принадлежностью его к последнему, то, тем не менее, и временно подчиненный чужой государственной власти рассматривается не только как subditus, но и какъ civis temporarius, обладающий не только публичными обязанностями, но и публичными правами.



Принадлежность индивида к народу проявляется таким образом в существовании признанной государством сферы публичного права. Члены государства, народ как субъект, составляет совокупность участников государства, т. е. тех лиц, которые имеют правовые притязания по отношению к государственной власти. Субъективное публичное право служит основой государства как общества.

Наличность и значение субъективного публичного права индивидов познается позитивным учением о праве позже всех других явлений из области публичного права. Всякое публичное право приурочивается перво­начально к государственной власти, функции которой конструируются в то же время, как права верховенства, так что государственная власть представляется суммою прав по отношению к подданным и другим государствами. Выше этого воззрения правовая концепция абсолютного государства никогда не сумела подняться. Рядом с этим проявляется основанное на пережитках феодального государства признание прав вер­ховенства, привилегий и особых прав индивидов и союзов, что не может, однако, проложить путь понятию субъектного публичного права членов государства. Право индивида отождествляется с частным правом. Лишь в пределах последнего государство прямо признаёт инди­вида носителем прав.



Пример Соединенных Штатов находит себе затем подражание во Франции. Под влиянием Виргинского билля о правах Лафайет предлагает 11 июля 1789 г. учредительному собранию издать декларацию прав. После продолжительных дебатов, в основу которых были положены многочисленные проекты, таковая была вотирована 26 августа 1789 года в вид декларации прав человека и гражданина. Образцом для неё явно послужили определения американских биллей о правах. Она была введена в конституцию 1791 г. и повторена с некоторыми изменениями в двух следующих французских конституциях. Из позднейших французских конституций приобрела значение хартия 1814 г., которая заменила общие права человека скудно отмежёванными правами французов, и под влиянием которой такого рода права гражданина были санкционированы конституциями многих других государств. Затем Бельгийская конституция 1831 г. выставила гораздо более широкий пере­чень прав гражданина, влияние которого, в свою очередь, отразилось на многочисленных конституциях. Выработка такого каталога основных прав сыграла значительную роль и в конституционном движении 1848-1849 гг. в Германии и Австрии. Эти права входят в настоящее время в состав всех конституций, за исключением, впрочем, конституции Германской империи.



Под влиянием этих воспринятых конституциями положений возникло учение о субъективном публичном праве. Здесь сталкиваются два резко отличных друг от друга основных воззрения. Одно признаёт субъективное публичное право однородным по структуре с правом частным, от которого оно отличается только по характеру субъектов публичного правоотношения: в последнем противостоят друг другу властвующее государство или публичный союз и подчиненный индивид, в противоположность основанному на координации частному праву. Второе отрицает существование субъективного публичного права индивида и усматривает в том, что обыкновенно обозначают этим именем, только рефлекс положений публичного права. Середину занимают ряд переходных воззрений, обыкновенно основанных на неясностях и противоречиях.

Оба воззрения, как это вообще свойственно крайним теориям, не разрешают вопроса во всей его полноте. Первое упускает из виду формальное различие частного и публичного права, второе то, что отрицание публичных прав подвергает сомнению возможность правопорядка, а с тем вместе и государства.

Что касается, прежде всего, последнего пункта, то следует заметить, что право возможно только между субъектами прав. Субъектом же прав является тот, кто может в своем интересе привести в движение правопорядок. Но эта способность первоначально признаётся за индивидом только в области гражданского правосудия. Здесь его права не являются только рефлексом деятельности государства, как при карательной и полицейской функции государства. При одних только рефлективных пра­вах не существует лица. Рефлективное право может быть уделом и животного, подобно тому, как в то время, когда рабство было смягчено, оно имелось и у римского раба, который тем не менее не был лицом. Признанная же государством способность индивида приводит, в своих интересах, в движение правопорядок создает, как и всякая ограни­ченная, индивидуальная, признанная правом сила, субъективное правомочие. Личность поэтому есть понятие публично-правовое. Она является условием частного права и всякого правопорядка вообще, который таким образом тесно связан с существованием индивидуальных публичных прав.

Эти права существенно отличаются, однако, от частных прав тем, что они связаны непосредственно с личностью. Они не имеют, в про­тивоположность частным правам, независимого от личности объекта. Порождаемые ими притязания, которыми исчерпывается практическое значение этих прав, вытекает непосредственно из способностей, признаваемых правопорядком за индивидом. Все эти способности означают длящееся отношение индивида к государству, на них основаны правовые состояния, служащие базисом отдельных публично-правовых притязаний. Всякое публично-правовое притязание вытекает таким образом непо­средственно из определённого положения лица по отношению к государ­ству, которое, по образцу античного права, можно назвать status’oм этого лица.

Признание индивида лицом служит основою всех правоотношений. Благодаря этому же признанию индивид делается членом народа, понимаемого как субъект. Ближайшим образом это проявляется в том, что возникает правовая принадлежность к государству, которая прежде являлась условием всех или по крайней мере большинства притязаний по отношению к государству. Признание лицом и членом государства служить основою всех публично-правовых притязаний; соответственно этому последние распадаются на такие, которые государство предоставляет всем людям, попадающим в сферу его влияния, и такие, которые оно признаёт только за постоянными своими гражданами.

Совокупность этих притязаний может быть разделена на три большие категории, в соответствии с которыми различно определяется и status лица.

1. Индивид, будучи лицом, подчинён лишь ограниченной власти. Подчинение индивида государству простирается лишь настолько, насколько этого требует право. Всякое притязание государства к индивиду должно иметь правовое основание. Та возможность индивидуального проявления личности, которая остается за вычетом правовых ограничений её, обра­зует сферу свободы лица. Эта свобода имеет не только фактический характер — в силу ограничения государственной власти и признания личности она имеет правовую санкцию. Фактическое состояние свободы, в котором находится предоставленный самому себе человек, превращается в правовое состояние вследствие признания только ограниченного подчинения.

Существование ограничений, являвшихся особенно тягостными для инди­вида, исторически обусловило требование признания определённых прав свободы. Принуждение в делах веры и цензура вызвали представление о свободе совести и печати; вследствие полицейского вмешательства и запретов стали требовать, в качестве особых прав свободы, неприкос­новенности частного жилища, соблюдение почтовой тайны, права собраний и сходок и т.д. При ближайшем рассмотрении не трудно, однако, убедиться, что мы имеем здесь дело не с отдельными правами, а только с особо признанными направлениями индивидуальной свободы, которая сама по себе едина и означает свободное от вмѣшательства государ­ства состояние индивида. В силу такого своего положения лицо приобретает притязание на отмену всех нарушающих свободу распоряжений государства.

2. Центральное место среди публично-правовых притязаний занимают притязания на положительные действия государства в интересах индивида. На этих притязаниях главным образом и основывается правовой характер отношений между государством и индивидом. Члены государства суть члены правового общения в силу общности правовой защиты, предоставляемой им в их индивидуальных интересах. Возможность в своём интересе привести в движение судебную власть — является существеннейшим признаком личности. Как ни несовершенна была эта правовая защита во многих государствах, она нигде не отсутствовала всецело. Государство без суда мы тщетно стали бы искать в истории культурных народов.

Но точно так же из этого положения лица вытекают и притязания на административную деятельность государства в интересах индивида.

Строго отличаемо должно быть в этой области рефлективное право от права субъективного. Уголовное право и полиция призваны защищать индивидуальные правовые блага, но тем не менее они не обосновывают никакого индивидуализированного притязания того лица, которое должно быть защищаемо. И административная деятельность государства, как осуществляемая в общих интересах, служит на пользу индивиду. То, что государство делает, оно делает для своих настоящих и будущих членов, которые поэтому являются дестинатариями доставляемых им благ, но не всегда получают их в качестве управомоченных.

Так как признание индивида членом государства заключает в себе, прежде всего, предоставление этих притязаний, то состояние личности, из которого они вытекают, можно назвать положительным или гражданским состоянием. Эти притязания составляют прямую противопо­ложность упомянутым выше: их содержанием является не отрицательная свобода от государства, а положительные действия последнего. Они представляют в то же время — в связи с указанными рефлективными правами — вознаграждение со стороны государства за те жертвы, которые индивид обязан ему приносить.

3. Воля государства есть человеческая воля. Государство в установленном законом порядке привлекает индивидуальный воли, призванные к отправлению его функций. Этого оно может достигнуть двояким путём — обязывая и управомочивая. Предоставленные государством в видах достижения его целей правомочия служат источником нового состояния личности. Она получает благодаря этому притязание на допущение к осуществлению государственной деятельности, на признание её органом государства. При этом следует строго отличать… индивидуальное притязание и деятельность в качестве органа. Последняя принадлежит исключительно государству, так что притязание индивида может быть направлено только на допущение его к функционированию в качестве органа. Это относится ко всем притязаниям на функционирование в качестве постоянного органа, как и к притязаниям на участие путём выборов в создании органов государства. Само участие в выборах также есть деятельность для государства, т.е. деятельность в качестве органа, так что индивидуальное притя­зание направлено только на допущение к акту избрания. Эти притязания не направлены ни на положительные, ни на отрицательные действия госу­дарства, а на признание им возможности действовать для него. Лиц, наделённых такими притязаниями, они выделяют из всей совокупности членов государства и создают таким образом расширенное право гражданства. На этой основ возникает состояние активного гражданина, по античному воззрению совпадавшее с состоянием гражданина вообще. Невозможно такое государство, в котором подобного рода притязания не принадлежали бы никому. По меньшей мере одно лицо — властитель должно иметь личное притязание на признание его высшим органом го­сударства. В этом состоянии с особою очевидностью проявляется связь между народом, как субъектом и публичным правомочием. Государ­ственная власть должна каким-нибудь образом быть связана с народом, т.е. носители её должны быть членами народного общения.

Еллинек Г. Общее учение о государстве. Право современного государства. Т. 1 / Под ред. Гессена С.И. 2-е изд., испр. и доп. С.-Пб.: Н.К. Мартынов, 1908. С. 297-311

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.