Я посмотрел на него умоляюще. Но он взял инициативу в свои руки и лихо выпрыгнул из своих немногочисленных одежек.

Не мог же я отпустить его купаться одного. Он еще только учился. Я проглотил слюну и сделал то же, стараясь прикрывать стратегические места. Пока что, слава Богу, ни о чем другом беспокоиться не приходилось.

– Вот и хорошо, – сказал доктор. – Поможешь своему другу промыть порез, а потом, глядишь, наберетесь смелости и подойдете поприветствовать остальную компанию. Мы постережем вашу одежду.

Я сделал массу сложных движений, но в результате мне пришлось повернуться к ним спиной и максимально непринужденной походкой проследовать за Джеймсом к морю. Он заходил осторожно, а когда холодная соленая волна лизнула царапину, он вскрикнул и выскочил из воды, как ошпаренный.

– Будет тебе изображать. Доктор сказал, что немного обожжет, и все.

– Да, немного! Знаешь, как больно!

– Да ведь скоро пройдет. И зато заживет быстрее.

– Утешил! Больно же.

– Так, давай быстро в воду. Сюда идут девчонки.

Он испуганно оглянулся. Пока он оглядывался, я уже ринулся на глубину на максимальной скорости. Он поспешил за мной и остановился с воплем «А-а-а!» Но сзади послышался плеск – девчонки тоже входили в воду, – и это перевесило. Джеймс поспешил ко мне, стискивая зубы и морщась. И пока он шел, стало ясно, что фокус с холодной соленой водой удался, потому что у него сделался удивленный вид.

– Перестало.

– А я что говорил.

– Да, но…

– …и доктор.

– Привет.

Это была младшая. Русалочка. С мокрой короткой стрижкой и неразвитым бюстом, похожая скорее на мальчика, чем на пай-девочку. А вот ее подружка была полновесная русалка, и я почувствовал смущение, оказавшись так близко от того, на что так долго хотел взглянуть. Может, это мой шанс? Она была хорошенькая, и смотрела на меня приветливо. Но мне нечего было ей предложить. Прямо скажем, 3 1/4 дюйма* – не Бог весть что. А в холодной воде и того меньше.

– Привет, – ответили мы.

– Как твоя нога? – спросила старшая.

– Уже не болит, спасибо. Все как сказал твой папа.

Она хмыкнула:

– Это не мой папа, это ее папа. Меня зовут Ханна, а это Роуз.

– Я Джеймс, а это Мартин, – ответил Джеймс.

– Привет.

– Привет.

Я решил, что для разнообразия надо завести какой-нибудь светский разговор, но Ханна меня опередила.

– Вы правда не натуристы?

– Правда, – начал я. – В первый раз я забыл плавки. Джеймс проявил солидарность, и мы искупались без. А потом мы привыкли, и было жарко, и мы все равно собирались купаться, так оно дальше и пошло.

– Мне пришлось самому его раздеть в первый раз. – Джеймс самодовольно ухмыльнулся. – Он стеснялся.

– Заткнись,– огрызнулся я, краснея.

Роуз хихикнула.

– А мне нравится так. Приятно, свободно. Так странно надевать купальник в школьном бассейне.

– Так странно одеваться, когда мы возвращаемся, – сказал Джеймс.

– Вы хорошо плаваете? – спросил я, чтобы сменить тему. Пока он не начал рассказывать, что спал в моей постели.

– Я – хорошо, – ответила Ханна. – А Роуз научилась только прошлым летом.

– И я, – сказал Джеймс. – У меня было только два занятия, а потом Мартин научил меня остальному на этой неделе.

– Правда? Покажи.

Ханна оказалась настоящим провокатором, и мой застенчивый друг вдруг забыл о стеснении, забыл, что если он поплывет, его попка замелькает меж волнами. Он опустился на четвереньки и, поднимая кучу брызг, поплыл вдаль. Бедняга не посмотрел, куда плывет, и поплыл прочь от берега.

***

Поняв, что происходит, я кинулся за ним вплавь.

Поровнявшись, я окликнул его.

– Начинай поворачивать.

– Зачем? – спросил он между вдохами.

– Ты плывешь в море.

Он пискнул и мгновенно потерял плавательную технику. Ноги опустились и не достали до дна, и он начал бултыхаться. Я не мог приблизиться, чтобы не попасть под удар.

– Ляг на спину, – крикнул я через брызги, – и лежи, как плот!

От отчаяния у него получилось. Как он не паниковал, но перевернувшись на спину и разлегшись на воде, он быстро успокоился.

Правда, при этом у него опять изобразилась субмарина. От холода его перископ съежился, но все равно был заметен. Я подплыл (на животе) и остановился, гребя по-собачьи.

– Если ты успокоился, поплыли к берегу. Что вдоль берега, что не вдоль берега, разницы никакой. – Я знал, что мы на глубине, где ему с головой, но избегал таких терминов.

– Мне страшно.

– Ничего не страшно. Ты же приплыл сюда. Не заставляй брать тебя на буксир на виду у всех.

– Мартин, ну пожалуйста… Я боюсь. Я не хочу переворачиваться. Пожа-а-алуйста.

Он опять начинал впадать в панику. Можете меня презирать, но я пошел у него на поводу. Со вздохом покорности я ухватил его ладонью под подбородком и изо всех сил погреб к берегу ногами. Его тело боком прижималось к моему боку. Это было приятно. Он продолжал изображать подлодку, и тут я понял, что то же происходит со мной…
я поспешно опустился глубже в воду, и в этом момент прямо над моим левым ухом раздался голос Ханны, от которого я так и подпрыгнул:

– Ой как здорово! А меня так покатаешь?

Что?! Девчонка просит меня побуксировать ее? Вот повезло!

– Можно, – ответил я любезно, бросая Джеймса. Здесь, к счастью, он уже мог стоять. Мы с ней заплыли на глубину, где она легла, как Джимми, на спину. Волны перекатывались через ее груди, не давая мне оторвать глаз от них и от таинственного темного треугольника волос…

Я подплыл к ней сбоку, как к Джеймсу, но потом засомневался. Если я поплыву на спине… Это будет субмарина рядом с кораблем-маткой.
Но она была голая и не тушевалась, чего же мне робеть? Я мысленно вздохнул поглубже, подплыл сбоку и осторожно взял ее под подбородок по всем правилам спасения утопающих. Мое тело всплыло, коснулось ее бока и выставило перископ.
Я начал буксировку к берегу. Перископ выдвинулся не на полную длину, что я отнес на счет температуры воды.

– Здорово, – сказала она со смехом, когда я выволок ее на мелкое место.

– Что здорово? – спросил веселый тенор позади меня. Я свернул шею назад. Это был старший из двоих мальчиков моего возраста. Наши глаза встретились. У него они были такие темные, что казались черными, сколько не вглядывайся. Симпатичное лицо. Вот бы с кем подружиться.

– Когда тебя буксируют, – ответила Ханна.

– Буксируют?

– Да. Ну, как при спасении утопающих. У него здорово получается.

– А ты учился спасать утопающих?

– Да, – ответил я честно. – У нас были занятия в школе. Я получил бронзу.

– И как это делается?

– Да вот так, как я сейчас буксировал Ханну. Заводишь ладонь под подородок и плывешь, гребя одной рукой и ногами. Только сначала надо объяснить утопающему, что ты собираешься делать, что не собираешься окунать его с головой.

– Покажешь мне?

– Давай.

***

И я второй раз поплыл в море с незнакомым человеком.

Он держался рядом, ладная фигура с изящной спиной… и элегантной выпуклостью пониже…
Да, я на него поглядывал. Еще одно видение в мою коллекцию, начатую в школе.

– Значит, я должен лежать на спине, как плот?

– Да. Если нет, я должен тебя уговорить.

Он лег на спину и всплыл… перископом вверх!

Вау. Дело было не столько в размере, сколько в форме. Больше похоже на торпеду, чем на перископ, без заметного утолщения на конце. Но зато на самом конце, где кожа собирается в трубочку, эта трубочка добавляла еще 1/4 дюйма*… ну, примерно, я не измерял.

Все у него было такое стройное. Я сразу почувствовал, что такое все и должно быть… А ниже, в воде, но на виду солидно свисал – то есть плавал – достойной длины мешочек с двумя пусть небольшими, зато безупречно овальными формами. Выше присутствовали волосики – правда, только передовой отряд, который лишь обозначил свое присутствие. А еще имелся
аккуратный пупок, плоский живот и начатки хорошей мускулатуры.

Эх.

Я взял его дрожащей рукой за подбородок, всплыл на поверхность и понесся, рассекая воду.

И в этот раз мой перископ оказался готов засечь все корабли отсюда до Франции.

А что я мог сделать? Я должен был доставить утопающего на берег.
Наши тела касались, мое создавало больше волн, чем его, и так продолжалось всю дорогу, пока мы не приплыли к Ханне и Джеймсу. Я поспешно встал в воде, которой едва хватило, чтобы скрыть мой стыд. Мой новый знакомый тоже встал.

– Здорово. Я тоже хочу так научиться. Надо будет узнать, может в моей школе тоже этому учат.

– Если хочешь, я тебя научу. – Ой, зачем я это сказал?

– Правда? Кстати, меня зовут Марк.

– Мартин. А это Джеймс.

– И меня научишь?

– А что, можно.

– Брат?

– Нет, друг.

– Привет, Джеймс.

– Привет, Марк.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: