День девятый, вечер. Апсет, сто пятидесятая миля

До здешнего кемпинга оказалось не так легко добраться. Течение было быстрым, река – глубокой, а острые доломитовые глыбы затрудняли швартовку. Вдобавок лагерь решили разбить на крутом берегу, куда было нелегко вскарабкаться даже без груза.

Но Джей‑Ти не хотел плыть дальше. Если следующие два кемпинга уже заняты, для них не найдется и пятачка вплоть до самого Гавасу – а поскольку в Гавасу стоять лагерем нельзя, придется искать приюта еще ниже.

Джею‑Ти не хотелось даже думать о том, что будет, если Митчелл не побывает в Гавасу.

Поэтому они причалили к Апсет и, как повелось в последние два дня, бодро взялись за дело – выстроились в цепочку и вытащили на берег раскладные столы, плитку, горелку, ящики с кухонными принадлежностями, пресс для жестянок, аптечку, двадцать четыре огромные синие сумки и двенадцать белых, поменьше. Все шутили по поводу того, как легко будет наутро переправлять вещи обратно на плоты. Вскоре путешественники соорудили походную кухню, куда доставили для разморозки бифштексы; любители прикладной геологии могли воспользоваться моментом и оценить ландшафт.

Среди них, естественно, оказался и Митчелл. Он переоделся в цветастую гавайскую рубашку, на которой недоставало пуговиц, из‑за чего виднелся его волосатый живот.

– Да, красота – это страшная сила, – пробормотал он, глядя на реку и выступающие из нее серо‑зеленые утесы, поросшие шалфеем и кактусами. Несколькими привычными движениями Митчелл установил штатив. – Кто бы мог подумать, что меня так заинтересуют камни?

– Сколько фотографий ты уже сделал, Митчелл? – спросил Питер.

– Двести или триста.

– Можете издать альбом, – сказала Эми.

– Я так и сделаю, – ответил тот.

Митчелл установил фотоаппарат на штативе и занялся своим любимым делом. Слегка изменив угол наклона, он мог снимать и гидов, оставшихся на плотах и, кажется, не торопившихся подавать команду к ужину. Кто‑то предположил, что гиды устроили забастовку, и в кои‑то веки оценили усилия Митчелла – им предстояло запомнить это надолго: вечер, когда пассажиры готовили ужин, а гиды бездельничали на плотах.

Но потом Сэм позвал собаку и настроение изменилось. Больше всех встревожилась Эвелин.

– Думаю, поставить штатив не самая удачная идея, – сказала она, когда Миксер забегал вокруг.

Митчелл удивленно взглянул на нее, но отвинтил фотоаппарат, сложил штатив и убрал в чехол.

– У меня и так уже полно фотографий этих скал. Привет, пес, – обратился он к Миксеру, принявшемуся обнюхивать его сандалии. – В чем дело? Не нравится запах? – Митчелл расхохотался.

Пес завилял хвостом. Митчелл наклонился и осторожно похлопал Миксера по голове. Эвелин, Сьюзен и Джил с тревогой наблюдали за этой сценой. Накануне вечером, когда они сидели у костра и делились своими опасениями, Митчелл признался, что боится собак. «Меня укусила собака, когда я был маленьким, – объяснил он. – Какая‑то мелкая шавка. Кстати, именно поэтому я не хотел, чтобы с нами на плоту была собака. Мне нужно было сразу это сказать. Извините. Может быть, здесь, на реке, я сумею преодолеть свой страх».

Теперь все они вспомнили слова Митчелла и забеспокоились. Ведь он может зайти чересчур далеко в попытках изгладить многолетний страх. Миксер большую часть времени держался от него подальше: собаки понимают, кто из присутствующих не намерен почесать им брюхо.

Разумеется, как все и опасались, Митчелл присел на корточки и вытянул руку.

– Эй, пес. Иди сюда, бродяга.

Немедленно стало ясно, что Митчелл, как и Эвелин, не умеет играть с собакой. Точнее сказать, он обращался с Миксером как с кошкой – водил по песку перед его носом куском веревки. Миксер сел.

– Надо вот так, – сказал Сэм, забрал у Митчелла веревку, завязал на одном ее конце узел и начал болтать ею над головой пса. Миксер немедленно схватил веревку зубами. Мальчик потянул, собака зарычала, уперлась лапами и потянула к себе. Сэм внезапно разжал пальцы, Миксер отлетел назад, вскочил и запрыгал.

– Хороший пес. Теперь вы попробуйте, – обратился он к Митчеллу.

Тот вытер руки о шорты, взял веревку и покачал ею перед собачьим носом. Когда Миксер ухватился, Митчелл с усмешкой посмотрел на зрителей, а потом легонько потянул.

– Р‑р‑р… какой сердитый. Ну‑ка, кто твой дружок? Кто теперь твой дружок?

Он играл с собакой, то дергая веревку, то отпуская, то держа на весу, чтобы Миксер мог попрыгать. Наверняка Митчелл уже думал, что сам придумал эту забаву.

– Осторожнее, – заметила Лена.

Митчелл отмахнулся.

– Я ему нравлюсь, – удовлетворенно заявил он. – По‑моему, он пытается что‑то мне сказать. Поди сюда, парень. – Митчелл щелкнул пальцами. – Хочешь, я заберу тебя домой насовсем?

Сэм явно был уязвлен. Митчелл встал на четвереньки, зарычал и притворился, что кусает веревку.

– Милый, не так близко, – запротестовала Лена.

С плотов донесся взрыв хохота.

– Кто хочет еще пива? – спросил Питер.

Митчелл встал.

– Отличная идея. Ладно, пес, пока хватит, – сурово сказал он. – Любое веселье рано или поздно заканчивается. Теперь беги поиграй сам. Митчеллу пора пить джин с тоником.

Миксер залаял.

– Развлекайся, Сэм, – сказал Митчелл, вскидывая руки. – У меня нет веревки, пес. Смотри, она у Сэма!

Но Миксера было непросто убедить такими доводами. И отделаться от него тоже было нелегко. Он с лаем забегал вокруг Митчелла, и тот попятился.

– Не поднимайте так руки, – посоветовал Сэм. – Он думает, вы что‑то прячете.

– Ничего я не прячу! Смотри, здесь пусто! – Митчелл замахал руками.

– Эй, это его раздражает! Опустите руки!

Но Митчелл не слушал наставлений: инстинкт держать руки поднятыми, когда собака лает, был слишком силен. Но как пес должен был понять человека с отросшей бородой, в темных очках и гавайской рубашке, стоящего на крутом берегу и махающего руками над головой, точно при исполнении ритуального танца?

Миксер прыгнул, толкнул Митчелла, и оба покатились по склону холма – клубок шерсти и яркой ткани, из которого торчали руки и ноги. Они налетали по пути на камни и колючие кусты, и остановились, только достигнув кромки воды.

Джей‑Ти сидел на плоту и упивался второй банкой пива, когда это происходило, и был уже достаточно навеселе, а посему падение двух недотеп предстало перед ним как кадры в замедленной съемке. Тем не менее он осознал, что, во‑первых, пес прыгнул, пытаясь вцепиться Митчеллу в горло; во‑вторых, если бы Митчеллу чуть больше повезло, он бы упал на мягкий песок рядом с плотами; и в‑третьих (Джей‑Ти это понял, как только Митчелл стукнулся головой о каменистую землю), бинты у них закончились три дня назад.

Началась суматоха, Лена побежала вниз с холма, Джей‑Ти соскочил с плота, а Митчелл попытался встать, схватившись за валун.

– Держись за меня! – крикнула Лена, протягивая руку.

Митчелл заболтал ногами в воздухе, и Питеру пришлось помочь, чтобы пострадавший наконец сумел подняться.

Джей‑Ти невольно поморщился, потому что лоб у Митчелла был в крови. Митчелл пощупал голову и уставился на пальцы.

– Пес меня укусил, – объявил он.

Почти все путешественники столпились вокруг, чтобы понять, насколько сильно пострадал Митчелл. Даже Руфь подковыляла поближе.

– Он дразнил собаку! – пожаловался Сэм.

– Я бы так не сказала, – возразила Лена.

– Он махал руками, и собака прыгнула, – пояснил Марк.

Джею‑Ти казалось, что голова у него сейчас треснет от этого гвалта, хотя он понимал, что именно в эту минуту должен сохранять спокойствие. Так получается, что в этом путешествии действительно случилось больше травм, чем обычно. Джей‑Ти был крайне благодарен Дикси, когда она присела рядом с ним, держа аптечку.

– У него есть прививка от столбняка? – спросила она у Лены.

– Я слышу каждое ваше слово. Да, я привит, – сказал Митчелл. – Кто‑нибудь, пожалуйста, дайте зеркальце.

– Не нужно, – сказала Дикси. – Разреши‑ка посмотреть…

Митчелл с отрешенным видом приподнял голову. Джей‑Ти, Дикси и Лена принялись ее осматривать. На лбу было множество ссадин, но кровь шла лишь из маленькой ранки возле линии волос. Ранка вовсе не походила на собачий укус.

– По‑моему, вы поранились о камень, – сказал Джей‑Ти.

– Миксер не кусается, – заявил Сэм.

– Меня бы он мог укусить, – сказал Митчелл. – Видимо, такова моя участь.

– Ляг, Митчелл, – приказала Дикси и открыла аптечку. – Эй, а где бинт?

– Закончился, – ответил Джей‑Ти. – Возьми салфетку.

Эбо, словно прочитав его мысли, протянул бумажное полотенце.

– Как могли закончиться бинты? – поинтересовался Митчелл.

– Все их использовал Ллойд.

– Он что, думал, что у нас тут аптека за углом? – Митчелл сплюнул. – Я плачу три тысячи баксов, а у вас нет даже паршивого мотка марли?

Мать‑Ехидна сидела неподалеку и полировала ногти. «Пристрели этого парня. Привяжи к дереву. И пусть изжарится на солнце», – настойчиво советовала она.

И тут Лена решила высказаться – кажется, впервые за всю поездку.

– Митчелл, веди себя прилично. Мы одна группа. Руфь поранилась, и мы использовали все бинты. Не нарочно. Просто нам пришлось это сделать.

Слово «мы» напомнило путешественникам, что Лена – воспитательница в детском саду.

– А теперь дай мне носовой платок и возьми вот это. – Она протянула мужу салфетку.

– Мне наложат швы? – покорно спросил он.

– Нет, – ответила Лена. – Швы тебе не нужны. Крови много, но, поверь, это всего лишь маленькая ранка. Так всегда бывает, если оцарапать голову.

– Ляг, Митчелл, – повторила Дикси.

– Держу пари, в больнице мне бы наложили швы, – с явной обидой в голосе настаивал Митчелл. – Теперь у меня останется шрам. Впрочем, какая теперь разница? Мне пятьдесят девять – зачем бы мужчине в этом возрасте еще беспокоиться о своей внешности?

– Митчелл, ляг наконец, – еле сдерживая раздражение, сказал Джей‑Ти.

– Не удивлюсь, если у пса бешенство.

– У него нет никакого бешенства.

– Вы что, специалист по собакам?

– Митчелл, ляг и заткнись! – прикрикнула Дикси.

Лена вскинула руку.

– Думаю, будет лучше, если все мы успокоимся. Митчелл, тебе не нужны швы. И пес не бешеный. У гидов есть все необходимое для перевязки. Давайте не будем ссориться.

– Спасибо, Лена, – сказала Дикси.

– Пожалуйста, Митчелл, лягте, – устало повторил Джей‑Ти. – Я в конце концов уже давно хочу пива.

Митчелл с ворчанием улегся. Джей‑Ти устроил его голову у себя на коленях. Кожа у Митчелла была морщинистая, щетина жесткая. Он закрыл глаза – Лена приказала мужу вообразить что‑нибудь приятное.

– Я и так вижу одно лишь приятное, – со вздохом признался Митчелл.

– Имелось в виду что‑то очень приятное, – повторила Лена.

– На счет «три», Митчелл, – предупредила Дикси.

Он поморщился, когда она залила ранку перекисью водорода. Джей‑Ти смочил поверхность, и Дикси залепила ссадину пластырем.

– Готово, малыш, – сказала она.

Митчелл осторожно открыл глаза.

– Главное – все сделать побыстрее, чтобы он долго не мучился, – продолжала Дикси. – Правда, Сэм? Садитесь, Митчелл. И посмотрите на себя. – Она нашла в аптечке маленькое зеркальце.

Митчелл взглянул на залепленную пластырем ранку. Не сказать, чтобы он выглядел особенно скверно, но Митчелл, видимо, в данном случае никого не собирался щадить.

– Если я все‑таки получу заражение, вы страшно пожалеете, – предупредил он Джея‑Ти.

Гид встал и отряхнул песок с шортов.

– О чем?

– О том, что оставили собаку, – сказал Митчелл. – Кто над вами главный? Лицензионная комиссия? Сомневаюсь, что ей это понравится. Сто двадцать пять спусков, говорите? Возможно, идеальное число, чтобы поставить точку.

«Ну привяжите же его к муравейнику, – подсказала Мать‑Ехидна. – Хочешь, я это сделаю?»

– Я бы не стал так далеко заходить, – ответил Джей‑Ти.

– Не раздражайте меня, – предупредил Митчелл.

Эвелин спустилась к плотам и подождала, пока гиды обратят на нее внимание.

– Между прочим, – решительно начала она, – перекись водорода не самое лучшее дезинфицирующее средство.

– Учтем, – ответил Джей‑Ти. – Спасибо, Эвелин.

Та развернулась и полезла вверх по склону.

– Хорошая женщина, – заметил Эбо. – Пусть даже и старомодная.

– Да, – согласился Джей‑Ти.

Дикси откинулась на спину и закрыла глаза.

– Ты когда‑нибудь мечтал о том, чтобы путешествие поскорее закончилось?

– Считаешь дни, Дикси?

– Нет. Просто радуюсь, что не я руководитель группы.

Глава 34

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: