Речь произносимая, а не читаемая

Иванова С.Ф.

Специфика публичной речи

Глава 1.

Что такое публичная речь

Красноречие есть нечто такое, что дается труднее, чем это кажется, и рождается из очень многих знаний и стараний.

Марк Туллий Цицерон

Вспомним знакомую ситуацию. Только что человек ярко и убедительно доказывал что-то своим собеседникам. Речь его лилась свободно, с гибкими интонациями, нужные слова находились моментально и выстраивались в соответствующем порядке. Но вот оратора пригласили на трибуну или поднесли к нему микрофон, попросив повторить сказанное и продолжить разговор, то есть предложили произнести речь.

И картина резко изменилась. В лучшем случае это будет речь, несколько обесцвеченная интонационно и немного утяжеленная по синтаксической конструкции. Большей же частью изменение речевой ситуации повлечет за собой явную скованность оратора и в выборе слов, и в жестах, и в мимике, и в голосовых модуляциях. А главное — человек, только что свободно, или, как принято называть в лингвистике, спонтанно, творящий речь, переведенный в ситуацию необходимости выступать публично, начинает затрудняться в поисках слов, словосочетаний, предложений, мучиться и волноваться иногда вплоть до шокового состояния. Чаще всего это выражается знакомыми фразами: «Нет, нет! Я не буду выступать, я не готов!»

Чтобы понять причины названных затруднений и найти пути их скорейшего преодоления, выясним прежде всего, что собой представляет произносимая с трибуны речь.

Монолог по форме, диалог по существу

Принято считать, что публичная речь — это монологическая речь, которая в «Словаре лингвистических терминов» характеризуется как речь, обращенная прежде всего к самому себе, не рассчитанная на словесную реакцию собеседника: «Монолог характеризуется более сложным синтаксическим построением и стремлением охватить более обширное тематическое содержание по сравнению с тем, которое характеризует обмен репликами в диалоге».

Как это понять «речь, обращенная к самому себе, не рассчитанная на словесную реакцию собеседника?» Такая речь, вероятно, возможна лишь в виде внутренней речи, речи «про себя», которая является смысловым базисом речи внешней, т.е. «речи для других»^[1]. Речь же в ее общепринятом смысле, речь звучащая всегда рассчитана на собеседника и на его реакцию, которая выражается словами или проявляется в мимике, позе, жестах…

Человеческая речь по своей природе диалогична, ибо создана для общения: убеждения, побуждения, получения или дачи информации, выражения отношения, выяснения истины. О преимущественной диалогичности речи свидетельствует вся накопленная человечеством мифология, это же подтверждается античными философскими трактатами (см. «Диалоги» Платона).

В Древней Греции возник публичный монолог. Выступления ораторов были построены по всем правилам искусства красноречия, и сегодня через тысячелетия мы ощущаем их силу, убедительность, теснейшую и постоянную связь говорящего со слушателями, реакцию на поведение толпы.

Публичная речь — монолог по форме, а по существу — диалог. И это создает оратору дополнительные трудности. Если в диалоге реакция собеседника выражается очень определенно, то при публичном выступлении о ней надо догадываться по поведению слушателей, их жестам, репликам, выражению глаз. Это надо делать одновременно с произнесением речи. И здесь вступает в строй другое затруднение — лингвистическое, или языковое. Необходимость «охватить более обширное тематическое содержание» усложняет синтаксис монолога по сравнению с диалогом: предложения становятся конструктивно сложнее; соединение их в связный кусок текста многоступенчато; чтобы соблюсти структурно-стилистическое единство текста в целом, говорящий вынужден держать в поле внимания и конец и начало высказывания.

Речь произносимая, а не читаемая

Публичное выступление — устная форма речи. И чем более ей свойственны все характеристики живого разговора, тем сильнее ее воздействие на слушателей. В то же время это речь подготовленная, базой для нее, как правило, служит написанный текст.

Характерной особенностью публичной речи является то, что она происходит в ситуации живого общения, в то время как письменный монолог от нее отстранен. Отсюда проистекают специфические трудности для каждой из этих форм.

Другая отличительная особенность — это живая интонация разговорной речи, т.е. возможность в устном монологе выразить свое отношение к произносимому не только словами, но и тембрально-тоновой окраской голоса, системой логических ударений и пауз, мимикой, жестом.

В письменной речи, конечно, тоже чувствуется общая интонация сообщения, выраженная в порядке слов, выборе синтаксических конструкций, в оформлении их определенными знаками препинания. Однако те интонационные нюансы, которые присущи устной речи, в письменной не могут быть выражены, и о них можно только догадываться. Кроме того, устная речь более свободна синтаксически, менее отягощена союзами и чаще использует вместо них бессоюзную, интонационную связь слов, предложений и частей текста.

Очень интересные наблюдения в области устной монологической речи сделаны советским лингвистом С.И. Бернштейном. «Самая типичная форма устной речи,— писал он,— это речь разговорная. Само собой разумеется, что переносить целиком в речь лекционную норму устной разговорной речи невозможно. Прежде всего устная разговорная речь есть речь диалогическая, а лекционная — монологическая…

Но как бы то ни было, мы создаем устную лекцию, нам приходится ориентировать ее на нормы разговорной речи…

Вот, скажем, вопрос об объеме фразы. Само собой разумеется, что в устной речи фраза должна быть более коротка, чем в речи письменной, и в обычной устной речи так и происходит…

Но нужно отметить, что не следует пользоваться фразами одинакового объема. У меня есть пример лекции, где все фразы были почти одинакового объема, и лекция от этого была очень скучна. А между тем, если мы находим сперва длинную фразу, а непосредственно за ней идет короткая, то это создает известный эффект: сначала некоторое напряжение, а затем слушатели получают передышку.

Теперь непосредственно после вопроса об объеме фразы упомяну о громоздких конструкциях. Среди зарегистрированных мною примеров есть фразы, которые в письменной речи, может быть, совершенно приемлемы: читатель имеет возможность заглянуть назад, прочитать дважды ту или другую часть фразы или целую фразу и т.д. А в устной речи слушатель связан однократным восприятием, и тут лектору следовало бы думать не только об объеме фразы, но и о том, чтобы структура фразы была ясна и прозрачна…

Порядок слов лекционного текста часто бывает совершенно удовлетворителен с точки зрения письменной речи. Но ведь порядок слов теснейшим образом связан с интонацией. Когда мы читаем про себя какой-нибудь текст, то интонационные представления у нас приглушены и интонационные дефекты не так заметны, а когда приходится интонировать, то диктор часто поставлен перед задачей неразрешимой…

Я должен теперь указать некоторые признаки, отличающие интонацию свободной речи от интонации чтения вслух. Это, прежде всего, относительно большая дробность членения фразы. Фразы в устной речи вообще, и при том не только в разговорной, но и в лекционной речи, обычно расчленяются на периоды в 2—3 ударных слова. Но и тут важно избегать однообразия…

Паузы размещаются в устной речи более свободно, чем при чтении вслух, ставятся не по знакам препинания. Почему это происходит? Потому, что в устной речи отражается то членение, которое сопровождает процесс мысли у автора»^[2].

Сформулированные в этой статье теоретические положения, практические советы полностью относятся к современному лектору, выступающему в массовой аудитории. Однако адресованы они были непосредственно радиолекторам. И здесь мы подходим вплотную к явлению, которое характерно для века научно-технической революции. Устная речь, вооруженная современными техническими средствами, решительно наступает на письменную, приобретая ее отличительные особенности — способность фиксироваться, сохраняться и воспроизводиться, и получая переднею важные преимущества: моментальность передачи информации и гораздо более широкий диапазон действия. Люди часто стали говорить там, где раньше только писали, и главным образом от этого устная речь постоянно изменяется качественно, во многом приближаясь к книжной, происходит размывание ранее четко обозначенных границ между устной и письменной формами речи.

Языковед В.Г. Костомаров утверждает, что расширение зоны влияния устной речи в современной речевой жизни, постоянное функционирование книжных стилей в устной форме стимулировало, с одной стороны, проникновение разговорных элементов в книжные стили, а с другой — массовое распространение книжных элементов в разговорной речи.

Интересно отметить, что одно из самых главных преимуществ письменной речи — возможность ее переработки, длительной проверки и переделки — в связи с внедрением звукозаписывающей аппаратуры во все сферы жизни также лишается своей исключительности. Устную речь, записанную на магнитную ленту, тоже можно править, изменять. Но все эти явления не отменяют необходимости всегда иметь в виду главные отличительные особенности устной речи — ее ситуативность, непосредственную связь со слушателями, живую интонацию, сопровождаемую жестами и мимикой, окрашенную всеми личностными особенностями говорящего. Любая стенограмма лекции, как бы точно она ни воспроизводила выступление, всего лишь мертвая запись, не способная передать все богатство интонаций, неповторимость индивидуальности речи оратора. Стенограмма лекции напоминает живую, ярко прочитанную лекцию не более, чем ноты напоминают сыгранную большим мастером музыкальную пьесу.

Ираклий Андронников в своей книге «Я хочу рассказать вам…» в главе «Слово написанное и сказанное» пишет: «…Текст, прочитанный или заученный, а затем произнесенный наизусть,— это не тот текст, не те слова, не та структура речи, которые рождаются в непосредственной живой речи одновременно с мыслью. Ибо писать — это не значит «говорить при помощи бумаги». А говорить — не то же самое, что произносить вслух написанное. Это процессы, глубоко различные между собой»^[3].

Конечно, ни у кого не вызывает сомнений, что речь свободная, не скованная никакими бумажками гораздо более действенна. Однако здесь есть опасность уйти в сторону, потерять логический стержень, рассыпать структурно-композиционное единство всего текста. И, конечно, более всего такая опасность грозит молодому лектору, не имеющему большого опыта выступлений и теряющемуся от самых малозначительных помех.

Вопрос этот не так прост, как кажется на первый взгляд. На всех стадиях своего становления как оратора разные лекторы используют различные формы подготовки к выступлению. Многие только на первых порах пишут текст лекции целиком, а затем переходят к конспекту, тезисному плану, простому плану, плану с рабочими материалами и т.п. Другие, не доверяя памяти и не будучи очень уверенными в себе людьми, всю жизнь пишут текст лекции и кладут его на кафедру перед собой «для уверенности». Иные, наоборот, в молодости никогда не пользовались написанным текстом, выступали без бумажек, «зажигаясь» в аудитории и вдохновенно импровизируя, а с годами, растеряв вместе с памятью и значительную часть своей самоуверенности, стали писать текст лекции целиком, да еще и заглядывать в него краем глаза во время выступления. В любом случае лектор должен говорить так, чтобы слушатели ощущали всю прелесть живой человеческой речи, которая несомненно отличается от написанной, но вместе с тем построена по правилам ораторской речи.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: