Восьмое правило волшебника, или Голая империя 9 глава

— Что еще сказала Никки? — с нетерпением спросила Кэлен.

— Только то, что я должен придти на ее место и встретить вас, — ответил Сабар.

Ричард знал, что Никки осторожна. Она не хотела говорить юноше слишком многого на случай, если его поймают.

— Как она узнала, где я?

— Она сказала, что может знать, где ты, с помощью магии. Никки так же хорошо знает магию, как прекрасно ее лицо.

Сабар произнес эти слова с благоговением. Он не знал и половины правды. Никки была одной из самых сильных ведьм, когда-либо рожденных на свет. Сабар не знал, что когда Никки служила Ордену, ее называли Госпожой Смерти.

Ричард догадался, что каким-то образом Никки использовала связь д'харианцев с ним, Правителем и лордом Ралом. Эта связь запечатывалась клятвой верности в сердце, и тот, кто давал клятву, был защищен от сноходцев. Истинные д'харианцы, такие как Кара, благодаря связи могли знать, где находится лорд Рал. Кэлен как-то призналась Ричарду, что ее беспокоит то, что Кара всегда знает, где он. Никки — не д'харианка, но она ведьма и связана с Ричардом, а потому тоже способна на это.

— Сабар, Никки не послала бы тебя просто так, только для того, чтобы сказать, что она больше не может ждать нас в условленном месте, — произнес Ричард.

— Да, конечно, — закивал головой Сабар, как бы досадуя на то, что забыл. — Когда я спросил, что мне передать нам, она сказала, что все напишет в письме, — Сабар развязал кожаный мешочек на поясе. — Никки сказала, что когда поняла, как ты далеко, то была в отчаянии, поскольку не успевала до тебя добраться. Она была уверена, это очень важно и для меня — найти тебя и передать письмо. Еще она сказала, что в письме объясняется, почему она не может ждать.

Указательным и большим пальцем Сабар вытащил письмо с таким видом, будто это смертельно ядовитая гадюка, а не всего лишь маленький свиток, запечатанный красным воском.

— Никки предупредила меня, что оно опасно, — сказал Сабар, глядя в глаза Ричарду. — Она сказала, что если кто-нибудь, кроме тебя, откроет его, то мне следует держаться подальше, а то я умру заодно с таким человеком.

Сабар осторожно положил свиток на ладонь Ричарда. Он затеплился в его руке. Красный воск засветился, как будто освещенный солнцем, хотя давно уже было темно. Сияние перекинулось на весь свиток. Воск потрескался, словно осенний лед на пруду под тяжестью шагов. Вдруг печать раскололась и осыпалась.

— Даже думать боюсь, что было бы, открой это кто-нибудь другой, — проговорил Сабар, нервно сглатывая слюну.

Дженнсен придвинулась к брату.

— Это была магия?

— Должно быть, — сказал ей Ричард, разворачивая письмо.

— Я видела, как она развалилась, — доверительно сообщила Дженнсен.

— Что-нибудь еще заметила?

— Нет. Она вдруг просто раскололась, — сказала девушка.

Ричард коснулся кончиками пальцев кусочков воска на ладони.

— Наверно, Никки наложила магическую сеть на письмо, а снять ее могло только мое прикосновение. Ты видела следствие магии — разломанную печать, — но не саму магию.

— Подождите! — Сабар хлопнул себя ладонью по лбу. — И о чем я только думаю? Я должен отдать еще и вот это.

Он сбросил с плеч лямки мешка и опустил его на землю. Быстро развязал кожаные ремешки и аккуратно вытащил нечто, завернутое в черную стеганую ткань. Это нечто высотой было примерно в фут и не слишком большое. По тому, как Сабар держал сверток, казалось, он был тяжелым.

Сабар положил сверток на землю напротив костра.

— Никки сказала, чтобы я отдал это тебе, в письме есть объяснение.

Дженнсен чуть подвинулась, очарованная тайной свертка.

— Что это?

— Никки мне не сказала, — пожал плечами Сабар. По его лицу скользнуло недовольство тем, как мало он знает о своем поручении. — Когда Никки смотрит на тебя и говорит, что делать, у тебя из головы вылетают все вопросы.

Ричард улыбнулся, продолжая разворачивать письмо. Он слишком хорошо знал, что это значит.

— Сказала ли Никки, кто может открыть эту штуку?

— Нет, лорд Рал. Она только велела отдать ее тебе и добавила, что в письме все написано.

— Если бы здесь тоже была наложена сеть, она бы предупредила тебя, — Ричард поднял глаза. — Кара, почему бы тебе не развернуть его, пока мы с Кэлен читаем письмо? — он небрежно махнул рукой в сторону свертка.

Пока Кара, сев на землю и скрестив ноги, принялась развязывать узлы на кожаных ремешках, Ричард и Кэлен молча читали письмо.

«Дорогие Ричард и Кэлен!

Простите, что не могу сказать вам всего сейчас, но есть важное дело, и я не смею заставлять его ждать. Джегань собирается сделать то, что я считала невозможным. Благодаря своей способности сноходца, он подчинил Сестер Тьмы и хочет с их помощью создать оружие из людей, как во времена Великой войны. Это опасно само по себе, а кроме того, у Джеганя нет дара, и знания его об этом поверхностны. Он действует как грубый бык, пытающийся рогами свить веревку. Он и его люди используют жизни волшебников для своих опытов. Я пока не знаю точно, чего они добились, и, честно говоря, даже боюсь узнать.

Теперь о том, что я вам посылаю. Я нашла этот предмет, когда напала на след и шла к тому месту, где мы должны были с вами встретиться. Надеюсь, вы уже видели однажды то, что привезет вам мой посланец, потому что этого предмета касался тот, кто связан с вами.

Это — сигнальный маяк. Он работал не только потому, что к нему прикасались, но еще и в результате определенных событий. Скажу сразу, что эта вещь достаточно непроста, и я не преувеличиваю ее опасность.

Такие маяки способны были сотворить только волшебники прошлого; их создание требует двух сторон дара — Ущерба и Приращения. Именно поэтому они так редки, и раньше я никогда их не видела.

Прежде я читала о них во Дворце Пророков. Такие сигнальные маяки продолжают работать благодаря связи с умершим волшебником, который их создал…»

Ричард выпрямил спину и глубоко вздохнул.

— Как может существовать такая связь? — спросила Кэлен.

Лорд Рал понял скрытый смысл того, о чем хотела сказать Никки.

— Каким-то образом связь сохраняется в подземном мире, — шепотом ответил он жене.

В ее зеленых глазах танцевали и сверкали крошечные блики костра.

Кэлен взглянула на Кару. Охранница разворачивала вещь, связанную незримой связью с мертвым волшебником в подземном мире. Кэлен уцепилась за краешек письма и углубилась в текст.

«…Насколько я знаю, такие сигнальные маяки создают мощные защитные поля. Их ставят парами. Первый всегда из янтаря. Он предупреждает того, кто нарушает печать. Прикосновение связанного с умершим волшебником или того, кто с ним, зажигает маяк, который служит одной цели — предупреждает вовлеченного в эту связь. После предупреждения маяк надо уничтожить. Я послала его вам, чтобы быть уверенной, что вы его видели.

Природа второго маяка мне неизвестна, но он способен восстановить печать.

Я не знаю, какая печать была наложена, и что она защищала. Несомненно то, что ее нарушили.

Причина разрыва, если только не особые обстоятельства, заставившие загореться маяк, очевидна…»

— О, только не это! — Кара отскочила от черного свертка, как от источника моровой чумы. — Я в этом не виновата, — она указала вниз. — Теперь вы мне скажите, что это.

В центре развернутой черной материи стояла полупрозрачная статуя, которой коснулась Кара.

Это изваяние они уже видели — изваяние Кэлен.

Левая рука статуи прижата к боку, правая поднята вверх. Изваяние представляло собой песочные часы из прозрачного янтаря.

Песок сыпался из верхней части часов вниз, через узкую талию, в складки широкой одежды Матери-Исповедницы.

Песок сыпался так же, как и в последний раз, когда Ричард видел статую. Тогда в верхней части оставалось больше песка.

Лицо Кэлен стало мертвенно-бледным.

Когда Ричард впервые увидел часы, ему не нужно было предупреждение Никки, чтобы он понял, насколько опасна эта вещь. И у него не возникло не малейшего желания прикоснуться к ней. Когда он первый раз прошел мимо нее но тропе под скалой, статуя была тусклой и темной, но все же в ней угадывались черты Кэлен. Она лежала на боку.

Тогда Каре не понравилось, что изображение Кэлен валяется в месте, где любой может найти ее, забрать и использовать, бог знает для чего. Кара подняла статую прежде, чем Ричард успел крикнуть ей, чтобы она этого не делала.

Когда Кара дотронулась до статуи, та засветилась.

В ужасе Кара ее отбросила.

Правая рука изваяния поднялась и указала на восток.

Статуя стала прозрачной, и они увидели, как внутри побежал песок.

Звук сыпавшегося песка был таким тихим и грозным, что это заставило их всех оцепенеть. Кара хотела положить фигуру обратно, но Ричард, ничего не зная об этом предмете и сомневаясь, что такое простое действие поможет, не позволил Каре еще раз коснуться статуи. Он забросал статую ветками и камнями, надеясь, что ее никто не обнаружит. Как видно, это не сработало.

Теперь, из письма Никки, Ричард узнал, что прикосновение Кары запустило предупреждение, и это подтверждало его первоначальную мысль.

— Кара, положи ее.

— Положить?

— На бок — как ты хотела сделать тогда. Мне надо знать, остановится ли песок.

Кара секунду задержала на нем взгляд и носком сапога перевернула статую набок.

Песок все так же продолжал сыпаться.

— Как такое может быть? — взволнованно спросила Дженнсен. — Как песок может продолжать течь, если статуя лежит на боку?

— Ты видишь это? — изумленно спросила Кэлен. — Ты видишь, как падает песок?

— Вижу, конечно, у меня мурашки ползут по коже, — кивнула Дженнсен.

Ричард смог только потрясение уставиться на сестру. Песок, падающий в лежащей на земле статуе, — несомненная магия. Дженнсен — «Столп Творения», «дыра в мире», обделенный даром отпрыск Даркена Рала. Она не может видеть магию.

И все же она ее видит.

— Согласен с молодой леди, — заметил Сабар. — Это даже более ошеломительно, чем огромные черные птицы, которых я видел последнюю неделю.

— Ты видел… — встрепенулась Кэлен.

Вдали раздался предупреждающий крик Тома. Одним движением Ричард вскочил на ноги и вытащил из ножен меч. Особенный звон клинка разнесся в ночном воздухе.

И только магия меча не поднялась.

Глава 14

Когда Ричард выхватил меч, Кэлен отклонилась назад. Эхо звенящей стали и крик Тома все еще разносились над окрестными холмами. Кэлен пристально вглядывалась и вслушивалась в темноту окутывающей их ночи. Чутье было ее оружием — свой меч она оставила в повозке, чтобы не вызывать подозрений: женщины в Древнем мире не носят оружия.

В свете костра она ясно видела лицо Ричарда. Кэлен много раз была свидетельницей, как муж доставал Меч Истины. Она встретилась с ним впервые тогда, когда Зедд вручил Ричарду меч, и тот впервые вытащил его из ножен. Он видела меч во времена, когда Ричард выхватывал его в пылу битвы или, как сейчас, когда надо было защищаться.

Когда Ричард вынимал меч, он одновременно вызывал магию. Такова была особенность клинка: магия не являлась только для того, чтобы защитить хозяина меча, она защищала то, к чему он стремился. Меч Истины не талисман, он — принадлежность Искателя Истины.

Искатель владеет магией меча, и магия ему отвечает.

Каждый раз, когда Ричард вынимал меч, Кэлен видела, как в серых глазах мужа начинала опасно поблескивать магия.

Сейчас впервые Ричард вытащил меч, а она не увидела магии в его глазах.

То, что магия не появилась, поразило Кэлен, но еще больше это ошеломило Ричарда. На секунду он замешкался.

Прежде чем они успели подумать о том, что могло вызвать крик Тома, с окруживших поляну деревьев соскользнули темные фигуры. Громкие крики и леденящие кровь вопли наполнили ночь. Неизвестные враги ворвались в лагерь, едва освещенный слабым костерком.

Кэлен решила, что эти люди не похожи на солдат. На них не было формы, и они не атаковали, как принято в армии, держа оружие наперевес. Женщина не заметила, чтобы кто-нибудь из них размахивал топорами, мечами или хотя бы ножами.

Но были они вооружены или нет — сути дела это не меняло. Нападающих было очень много, и они издавали боевые кличи, в которых звучала готовность к кровавым убийствам. Кэлен знала, что такие внезапные агрессивные вопли могут быть тактическим ходом, призванным напугать и ослабить противника. Порой она сама применяла такую тактику устрашения.

С клинком в руке Ричард был самим собой — сосредоточен, решителен и настроен беспощадно, пусть даже с ним не было магии меча.

Меч Истины рассек воздух, красные языки пламени костра запылали на лезвии клинка. В эти несколько секунд перед началом битвы Кэлен испугалась, что без магии меча все может закончиться совершенно чудовищно.

В мгновение ока тихий лагерь превратился в обитель демонов. Хотя нападающие и не выглядели солдатами, они были огромны и не оставляли сомнений в жестокости своих намерений.

Темная фигура метнулась вперед, пытаясь перехватить Ричарда, прежде чем он успеет пустить меч в дело. Кончик меча просвистел в воздухе в смертельном ударе. Клинок отсек одну из вытянутых рук и разнес череп. Над костром рассыпались брызги крови, мозга и осколки кости. Раздался еще один вопль. Меч Ричарда прошел через грудь еще одного противника. За два коротких мгновения два врага стали мертвецами.

В глазах Ричарда заблестела магия.

Кэлен не понимала, что делают эти люди. Они бросались в бой без оружия и не испытывали страха. Их свирепый вид, многочисленность, высокий рост и скорость, с которой они нападали, внушили бы ужас кому угодно.

Из темноты выбегали все новые нападающие. Кара выхватила эйджил. Многие завопили от невыносимой боли, когда оружие коснулось их. Сабар с ножом в руке повалился на землю, увлекаемый напавшим сзади. Еще один схватил за волосы Дженнсен. Ей удалось вырваться и полоснуть врага ножом по лицу. Крики раненого слились с другими воплями.

Кэлен поняла, что кричат не только люди, но и лошади. Эйджил Кары коснулся чьей-то бычьей шеи, вызвав пронзительный визг. Люди вопили и отдавали приказы, которые Ричард пресекал ударом меча.

Наконец Кэлен осознала, что происходит. Их не собирались убивать. Врагам нужно было взять их живыми. Убийство в глазах этих людей было великой милостью по сравнению с тем, что они собирались с ними сделать.

Два здоровяка бросились к Кэлен и Ричарду. Кара оказалась рядом и схватила за рубашку одного из них, развернув к себе. Она ударила его эйджилом в живот и бросила на колени. Другой нападающий неожиданно встретился с мечом Ричарда. Короткий крик смертельной боли оборвался, когда Ричард разрубил ему горло. Кара, стоя над противником, ткнула его эйджилом в грудь и повернула, свалив окончательно.

Ричард уже перескочил через костер и оказался в самом центре схватки. Как только его ступни коснулись земли, он разрубил почти надвое повалившего Сабара человека, разбрызгивая вокруг его внутренности.

Человек, которого ранила Дженнсен, поднялся и тут же получил удар ножом. Девушка отскочила назад, а он пошатнулся и грохнулся наземь, сжимая руками перерезанное горло. Кара расправилась с противником, который пытался напасть на Дженнсен со спины. Морд-Сит с лицом, перекошенным дикой решимостью, приложила эйджил к его горлу и дождалась, пока он не захлебнется в собственной крови.

В руках тех, кто окружил Ричарда, Кэлен заметила ножи. Нападающие отказались от первоначального намерения завалить их голыми руками. Вид ножей придал Ричарду еще больше ярости. В его глазах пылал огонь магии.

Кэлен застыла на месте, будто прикованная видом Ричарда, для которого убийство превратилось в грациозное представление — танец со смертью. В сравнении с Ричардом, двигавшимся быстро и легко, остальные казались неуклюжими быками. Он носился среди врагов, как между застывших статуй. Каждый бросок меча встречал живую плоть врага. Каждый взмах рассекал мышцы и кости. Каждым поворотом Ричард сокрушал нападение. Ни одной упущенной возможности, ни одного пропущенного удара, ни одного лишнего броска. Каждую секунду Ричард поднимал меч, отражал атаку и начинал новую. Его меч разил врага без сомнения, без сожаления, без жалости.

Кэлен была в ярости, что при ней нет меча. Противника не убывало. Ей было слишком хорошо известно, что такое — чувствовать себя беспомощной в лапах банды, и она стала продвигаться к повозке.

Один из громил утащил в темноту Сабара и Дженнсен. Он бросил их на землю и уселся сверху. Огромные ручищи мужлана прижали их запястья к земле, не давая дотянуться до ножей.

Клинок Ричарда сверкал в воздухе, разрубая тела. Он опустился на колено, меч описал дугу и пронзил еще одного нападающего. На лице противника застыло выражение устрашающего удивления, как это он мог напороться грудью на меч Ричарда. Здоровяк, придавивший Дженнсен и Сабара, дернулся, бездыханный. Ричард, все еще стоя на одном колене, вытащил меч из тела смертельно раненного громилы.

Еще один враг ворвался в лагерь. Кара помчалась к нему и хлестнула эйджилом по шее. Противник осел, и Кара двинула его локтем по лицу, но сзади ее обхватил еще один. Раздался вопль, руки нападавшего превратились в месиво из костей и крови. Кара вывернулась и ударила его между ног. Пока он падал, инстинктивно пытаясь дотянуться до паха, Кара довершила начатое. Выверенным ударом колена охранница сломала ему челюсть, а потом мгновенно развернулась и хлестнула эйджилом третьего.

Еще один враг бросился на Сабара и опрокинул его на спину. Литейщик успел выхватить нож и воткнуть его в нападающего. Один из врагов заметил на земле послание Никки. Кэлен увидела, как, зажав письмо в руке, он бросился прочь. Но на его пути встала Дженнсен. Огромный мужчина вытянул руки и оттолкнул ее. Дженнсен казалась былинкой рядом с ним и пошатнулась от мощного толчка, но все же успела точно засадить свой нож ему между лопаток.

Девушка ухитрилась не отпустить нож и безжалостно его повернула, человек изогнулся дугой от боли и издал вопль ярости, быстро захлебнувшийся в мокром бормотании, наполнившем легкие. Нож Дженнсен нашел его сердце. Он пошатнулся, дернулся и упал в костер. Языки пламени охватили одежду врага. Кэлен попыталась вытащить из его крепко сжатого кулака свиток, но жар огня обжигал кожу так сильно, что она не смогла подойти ближе.

Было все равно поздно. Письмо, которое они успели прочесть только наполовину, быстро превратилось в черный пепел, взметенный к небу искрами костра.

Кэлен прикрыла рот и нос от невыносимой вони горящих волос и плоти. Казалось, схватка длится часы, вокруг валялись трупы, но появлялись все новые и новые противники.

Потеряв надежду спасти письмо, она отошла от костра и побежала к повозке, к своему мечу. На пути Кэлен вырос огромный детина. Увидев, что у нее нет оружия, он мерзко ухмыльнулся.

За его спиной Кэлен заметила Ричарда. Их глаза встретились. Муж расчищал мечом путь к ней, пробиваясь сквозь тела.

Он не может быть сразу везде.

Ричарду не успеть к ней вовремя. Но он продолжал пытаться. Даже если Ричард доберется до них, Кэлен это уже не спасет. Он слишком далеко. Все усилия напрасны.

Кэлен смотрела в глаза человека, которого любит больше жизни, и видела в них неукротимую ярость. Она знала, что Ричард видит лицо, которое не выражает ничего — лицо Исповедницы. Затем приближающийся враг заслонил их друг от друга.

Взгляд Кэлен сосредоточился на нападающем. Его лапы поднялись, как у медведя, впавшего в бешенство. Зубы были стиснуты в дикой злобе. Гримаса исказила лицо врага, рвавшегося схватить ее, прежде чем она успеет отскочить в сторону и убежать.

Кэлен оценила, насколько близко уже подобрался к ней зверь в облике человека, чтобы рискнуть бежать, и не стала тратить силы в бесполезной попытке.

Этот враг сумел избежать смерти. Он обошел Дженнсен и Сабара. Он увернулся от меча Ричарда и проскользнул мимо эйджила Кары. Он не устал и был готов к бешеной атаке.

Этот человек был уверен, что почти поймал то, что искал.

Он был в одном ударе сердца от нее, несясь к Кэлен на полной скорости.

Краем сознания женщина услышала крик Ричарда, ее глаза встретились с тусклым блеском в темных глазах противника.

Детина издал вопль ярости и бросился вперед. Его ступня оторвалась от земли, и он словно повис в воздухе, протягивая к Кэлен волосатые ручищи. Злобный оскал выдавал его торжество.

Как в замедленном сне, Кэлен видела мельчайшие детали на лице врага. Вот он прикусил треснувшую нижнюю губу, темный зуб рядом с остальными желтыми… Вот маленький белый шрам, видимо, появившийся, когда он ел с ножа и случайно порезал уголок рта… Вот щетина на щеках и шее, похожая на жесткую проволоку… Левый глаз чуть прикрыт. На козелке правого уха — выемка в виде буквы V. Это напомнило Кэлен то, как фермеры метят свиней.

Она увидела свое отражение в глазах врага и подняла правую руку.

Мельком Кэлен подумала, есть ли у него жена или женщина, которая заботится о нем и будет скучать и тосковать без него. А может быть, у него есть дети. Интересно, чему такой человек учит своих малышей, если они у него, конечно, есть. Кэлен передернулась от омерзения, внезапно представив, что такое животное взбирается на нее и дерет щетиной ей подбородок, слюнявит треснутыми губами ее губы, а его желтые зубы скребут ее шею.

Время искривилось.

Кэлен вытянула руку. Детина обрушился на нее. Упершись ладонью ему в грудь, она почувствовала грубую ткань темно-коричневой рубахи.

Еще не прошло и секунды, как он повалил ее. Еще Ричард не успел сделать полный отчаяния шаг.

Вес детины на ладони Кэлен казался не тяжелее дыхания ребенка.

Пространство словно бы застыло.

Время теперь ее.

Он теперь ее.

Неистовость схватки, крики, вопли, стоны; вонь крови и пота; звук стали, входящей в плоть; проклятия, страх, стук сердца в смертельном ужасе… ярость… ничто не существовало для Кэлен. В ее мире была тишина.

Хотя Кэлен и родилась, обладая силой и ощущая ее внутри себя, она всегда казалась Исповеднице непонятной, непостижимой, невообразимой и далекой. Кэлен знала, что она чувствует себя так, пока не отпустит силу. Но как только захватывающая дух глубина силы вырывалась наружу, она сливалась с нею и трепет отступал. И хотя Кэлен много раз давала волю своей власти, она всякий раз оставалась поражена собственным могуществом.

Кэлен одарила насильника холодным взглядом, готовая к тому, чтобы применить свою власть и силу.

Когда он бежал к ней, время принадлежало ему.

Теперь время принадлежит ей.

Она чувствовала кожей каждую грубую нитку его рубахи, а под ней — каждый жесткий волос его груди.

Биение сердца, вызванное неожиданным нападением врага, прошло. В мире остались только двое — она и этот человек, — навечно связанные тем, что произойдет. Он выбрал свою судьбу, когда решил напасть на них. Уверенность Кэлен исключала эмоции, и она не чувствовала ничего — ни радости, ни облегчения, ни ненависти, ни отвращения, ни жалости, ни сожаления.

Кэлен спрятала эмоции, чтобы открыть путь потоку силы, освободив его.

Теперь у врага не было шанса.

Он — ее.

Лицо громилы было перекошено опьянением уверенности в том, что он — непобедимый герой, который поимеет ее, единственный, в чьих руках находится сейчас ее жизнь.

Кэлен отпустила силу.

Ее намерение, ее роль женщины, от рождения слабого и подчиненного мужчине существа, немедленно изменились, превратившись в силу, способную менять природу сознания.

В темных глазах мужчины промелькнула искра подозрения, что началось нечто неотвратимое. Затем в мгновение он потерял и всю свою жизнь, и все, что знал прежде. Все, к чему он когда-либо стремился, о чем думал, ради чего трудился, на что надеялся, кому молился, чем обладал, кого любил и ненавидел… все потеряло смысл.

В ее глазах враг увидел безжалостность, и это заставило его в ужасе оцепенеть.

Беззвучный гром расколол воздух.

Сила была в одно и то же время древняя и великолепная, она была и совершенна, и ужасна.

Кэлен видела, что он потерял саму мысль о собственном «я». Восприятие себя как личности было вытеснено суровой магией, навсегда разрушившей того, кем был этот человек.

Сила удара потрясла воздух.

Звезды содрогнулись.

Искры костра рассыпались по земле, по которой кругами расходился удар, поднимая пыль. Могучая волна заставила деревья потерять листья и иголки.

Он был ее.

Тяжеленный мужлан слетел с Кэлен, как пушинка, и женщина неторопливо поднялась на ноги. Недавний противник отлетел назад и упал, пробороздив лицом землю.

Торопливо он рухнул на колени. Руки сложились в молитвенном обращении. Слезы омочили глаза. Его рот, еще мгновение назад искаженный в похотливом ожидании, теперь избороздила настоящая мука.

— Пожалуйста, госпожа, повелевай! — запричитал он.

Кэлен брезгливо посмотрела на него, наградив новой в ее жизни эмоцией — глубочайшим презрением.

Глава 15

По безмолвному лагерю разносилось испуганное блеяние Бетти. На земле в беспорядке валялись тела. Схватка закончилась. Ричард с мечом в руке бросился к Кэлен. Дженнсен застыла у костра, а Кара ходила между тел, проверяя, есть ли живые.

Кэлен гордо прошествовала мимо отмеченного ее властью человека и направилась к Дженнсен. Ричард встретил се на полпути и обнял жену свободной рукой.

— Ты в порядке?

Кэлен кивнула, быстро оглядев лагерь в поисках нападающих, но увидела только трупы.

— Как ты? — спросила она.

Ричард словно не услышал ее. Его рука обхватила ее талию.

— Добрые духи… — кинулся он к одному из тел.

Это был Сабар.

Дженнсен стояла рядом, дрожа от страха, широко распахнув глаза и сжимая в руке нож. Кэлен обняла девушку, шепча, что все позади, все кончилось, все будет хорошо.

— Сабар… он… защищал меня… — всем телом Дженнсен прижалась к старшей подруге.

— Я знаю, знаю, — утешала Кэлен.

Она видела, что Ричарду уже не имеет смысла торопиться переворачивать Сабара. Рука молодого человека безжизненно откинулась. Сердце Кэлен упало.

Тяжело дыша, в лагерь вбежал Том. Он истекал потом и кровью. Дженнсен всхлипнула и бросилась ему на шею. Он бережно обнял девушку и прижал ее голову к плечу, пытаясь выровнять дыхание.

Бетти испуганно блеяла рядом с повозкой, не сразу откликнувшись на зов Дженнсен. Дрожащая козочка бросилась к хозяйке и спряталась в ее юбках. Том беспокойно вглядывался в темноту.

Кара неторопливо шла между тел, выискивая признаки жизни. В большинстве случаев можно было не сомневаться в состоянии лежащих. Там и сям она замечала на трупах следы собственного сапога или эйджила. Все были мертвы.

Кэлен мягко положила руку на плечо склонившегося над телом Сабара Ричарда.

— Сколько людей должны еще погибнуть за преступление быть свободным, за грех жить своей жизнью? — тихим голосом горько произнес он.

Кэлен видела, что Ричард все также до белых костяшек на пальцах сжимает Меч Истины. Магия меча гневно плясала в его зрачках.

— Сколько?! — повторил он.

— Не знаю, Ричард, — прошептала Кэлен.

Лорд Рал бросил яростный взгляд на мужчину, все еще стоящего на коленях в центре лагеря. Он склонил голову, сложив руки в умоляющем жесте, и весь трясся от страха.

Как только Исповедница касается человека, он забывает о том, кем был прежде. Эта часть его сознания навсегда стирается. Кто он был, зачем он был — всего этого больше не существует.

Магия власти Исповедницы изменяет все стремления и желания. Ничто больше не имеет значения. Единственной целью жизни тех, кого она коснулась, становится служение Исповеднице, выполнение всех ее приказаний, ответ на любой ее вопрос.

Те, кого коснулись, исповедуются в любом преступлении. Именно для этого и были созданы Исповедницы. Цель у них всегда была той же, что и у Искателя — истина. В войну не было ничего более важного, чем истина.

Мужчина, которого коснулась Кэлен, страдал от того, что она ничего ему не приказывает. Для такого человека не было ничего более мучительного, чем незнание желаний Исповедницы. Существование без выполнения ее желаний становилось бессмысленным. Если Исповедница ничего не прикажет, тот, кого она коснулась своей властью, умрет.

Что бы она сейчас ни спросила — его имя, или интимное прозвище, он открыл бы ей с беспредельным восторгом. Если бы она попросила его убить любимую мать — он сделал бы это с безграничной радостью. Он был бы счастлив все ей открыть, все отдать и все исполнить — лишь бы она, наконец, отдала хоть какое-нибудь приказание.

— Выясним, что это значит, — с угрозой сказал Ричард.

Кэлен в изнеможении посмотрела на стоящего на коленях человека. Она так устала, что едва держалась на ногах. Она тяжело дышала, пот стекал по груди. Ей необходимо отдохнуть, но сейчас было нечто более важное.

Пока Ричард и Кэлен шли навстречу поверженному на колени мужчине, его глаза неотрывно следили за направлявшейся к нему женщиной.

Вдруг Ричард замер. В грязи под его ногами лежали обломки статуи, которую принес Сабар. Изваяние было разбито на множество неузнаваемых кусочков, и только по прозрачному янтарю можно было догадаться, что это.

В письме Никки сказала, что статуя им больше не нужна. Это предупреждение — предупреждение о том, что Кэлен каким-то образом нарушила защитный экран, который запечатывал нечто опасное.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: