Сделай Сам Свою Работу на 5

Седьмое Правило Волшебника или Столпы Творения 24 глава





Камень остановился в углу квадрата.

– Ну и кого же он изображает? – махнул рукой Оба.

– Защитника, – выдавила Алтея, задыхаясь. Дрожащими пальцами она схватила камень и протянула руку прямо к лицу Обы. Камень, ее камень, лежал на ладони. Она пристально смотрела на него.

А когда на него взглянул Оба, камень рассыпался в прах.

– Почему он сделал это? – прошептал Оба, округляя глаза.

Алтея не ответила. Она неожиданно качнулась, наклонилась и упала, широко раскинув руки. Прах в ее руке рассыпался по полу.

Оба вскочил на ноги, весь покрывшись мурашками. Он видел достаточно смертей, чтобы понять, что Алтея мертва.

Замелькали рваные вспышки молний, прочертили небо неистовыми ослепительными зигзагами. Свет их врывался в окна, бросая слепящие блики на распростертое тело мертвой колдуньи. По щеке Обы скатилась крупная капля пота.

Он стоял, не шевелясь, и смотрел на колдунью невыносимо долгую секунду. А потом развернулся и побежал.

 

Глава 38

 

Задыхаясь и почти без сил, Оба выскочил их густых зарослей на луг и прищурился, внезапно ослепленный ярким дневным светом. Он проголодался, был напуган и готов разорвать ворюгу на кусочки.



На лугу никого не было.

– Кловис! – Вопль вернулся эхом. – Кловис! Где ты?!

Ответом был лишь стон ветра между возвышающимися, как башни, скалами. Оба подумал, что ворюга, наверное, испугался и прячется где-нибудь, боясь, что хозяин обнаружил пропажу денег и подозревает, кто их украл.

– Кловис! Выходи! Нам пора в путь! Мне нужно попасть во дворец! Кловис!

Оба ждал ответа, глубоко дыша. Затем, сжав кулаки, снова выкрикнул имя малорослого ворюги.

Не дождавшись ответа, он опустился на колени у кострища, где Кловис утром разжег огонь, и попробовал пальцем пепел. На лугу не было дождя, но пепел был холодным.

Оба встал, вглядываясь в узкое ущелье, через которое они проскакали рано утром.

Холодный ветер ерошил его волосы. Оба провел руками по волосам, словно пытался сохранить голову после того, как осознал правду.

Он понял, что Кловис не стал прятать украденный кошелек. Это не входило в его планы. Он украл деньги и удрал, как только Оба вступил под своды густой растительности.



Опустошенный Оба понял масштабы всего, что произошло. Никто не пользовался этим обходным путем. Кловис привел его сюда, потому что знал: Оба погибнет в проклятом болоте. Кловис был уверен, что Оба заблудится и болото поглотит его. Или его сожрут чудовища, охраняющие Алтею...

Кловису не нужно было прятать деньги, он решил, что Оба погиб, и попросту сбежал с деньгами.

Но Оба неуязвим. Он выжил в болоте. Он убил змею. После этого ни одно чудовище уже не осмелилось бросить ему вызов.

Возможно, Кловис думал, что даже если болото и не прикончит Обу, то существуют еще две смертельные опасности, на которые можно положиться. Алтея не приглашала Обу. Кловис, наверное, подумал, что колдунья относится к непрошеным гостям без радушия. У нее была устрашающая репутация.

Но Кловис не догадывался, что Оба неуязвим.

Только одно спасало Кловиса от ярости Обы – Азритские равнины. И это была вторая смертельная опасность. Оба застрял в пустынном месте. У него нет еды. Вода рядом имеется, но нет посуды, чтобы захватить ее с собой. И лошади тоже нет. Даже коричневую шерстяную куртку, которая была не нужна на болоте, Оба оставил с ворюгой. Пересечь равнины без пищи и теплой одежды при зимнем холоде – это прикончило бы любого. Даже того, кто сумел пережить болото и визит к Алтее...

Оба не мог заставить свои ноги сделать хоть шажок вперед. Он знал, что если попытается отправиться в путь по равнинам, то умрет. Несмотря на холод, он чувствовал, как пот стекает по шее. Заболела голова...

Оба обернулся и посмотрел на болото. В доме Алтеи должны быть еда, одежда, посуда для воды. В доме калеки еда всегда должна быть под руками. Мужа колдуньи дома нет и, может, не будет несколько дней. Он должен был оставить жене еду.



Обе нужна теплая одежда, чтобы пересечь холодные равнины. Алтея сказала, муж ушел во дворец. У него должна быть теплая одежда, и, вполне возможно, что есть запасная. А если и нет, Оба может использовать одеяла – упаковать в них еду и использовать, как накидки.

Однако оставалась возможность, что муж Алтеи уже вернулся домой. В этой части Азритских равнин следы отсутствовали, так что, скорее всего, он подойдет к дому с другой стороны. И обнаружит тело жены... Хотя это Обу не очень заботило. Он способен справиться с таким препятствием, как скорбящий муж. А может, тот даже будет доволен, что избавился от раздражительной калеки-жены. Какой с нее толк? Муж должен быть рад, что избавился от нее. Возможно, он даже предложит Обе выпить, чтобы отпраздновать такое событие... Впрочем, Оба не хотел праздновать. Алтея сыграла с ним злую шутку и лишила удовольствия, которого он так долго ждал и которое заслужил после долгого путешествия...

Оба вздохнул. По крайней мере, она теперь снабдит его всем, что нужно, чтобы явиться в дом предков.

Но когда он вернется к Народному Дворцу, у него не будет денег, если только он не найдет Кловиса. Оба знал, что это – тщетная надежда. У Кловиса теперь были деньги, и он мог совершить путешествие в другие места, щедро тратя добычу, нажитую нечестным путем. Жалкий ворюга наверняка уже далеко.

А у Обы нет даже медного пенни. Как ему быть?.. Он не может вернуться к той нищей жизни, какой он жил вместе с матерью. Только не сейчас, когда подтвердилось, что он – Рал, почти принц...

Нет, он не может вернуться к прежней жизни. И не вернётся!..

Кипя от гнева, Оба бросился в заросли. Здесь рано темнеет. У него нет лишнего времени.

 

* * *

 

Оба не стал касаться тела. Он не испытывал отвращения к мертвым. Наоборот, мертвые привлекали его. Он провел много времени рядом с мертвыми телами. Но эта женщина бросала его в дрожь. Даже мертвая, она, казалось, наблюдала за тем, как он обыскивает ее дом, сбрасывая одежду и запасы в кучу в центре комнаты.

Было что-то страшное в этой женщине, распростершейся на полу. Даже мухи, жужжащие в комнате, не садились на нее. Латея тоже была грозной, но эта женщина совсем отличалась от нее. Алтея сыграла с ним злую шутку и не ответила на вопросы, а ведь он, проделав долгое путешествие, заслужил ответы.

Оба разозлился, подумав о том, какими несносными могут быть колдуньи. По крайней мере, эта снабдит его всем необходимым, чтобы вернуться в дом предков. В этой женщине было что-то очень и очень страшное. Она смогла заглянуть в него, Обу. Латея никогда не была способна на такое. Конечно, она думала, что видит его насквозь, но не видела. А ее сестра действительно видела Обу насквозь.

Она увидела голос внутри него.

Оба не был уверен, что находится в безопасности даже сейчас, когда Алтея мертва. Хотя эти мысли были просто игрой богатого воображения – ведь Оба неуязвим. Он не знал ни одного человека, которого ему следовало опасаться.

В спальне он нашел две теплые шерстяные рубашки. Они оказались маловаты, но, разорвав кое-где швы, он смог их надеть. Рубашки были достаточно теплыми, чтобы защитить его от холода. Затем к груде вещей на полу он добавил одеяла.

Обу очень раздражало то, что копуша-хозяин ещё не вернулся.

Кроме того, ему хотелось отвлечься от тела колдуньи, которая как будто наблюдала за его работой. Поэтому Оба начал строить планы, как бы кого-нибудь убить, чтобы не сойти с ума. Нужно отыграться на ком-то за все, что ему пришлось пройти. Иначе все это нечестно. Нечестно!..

За окном почти стемнело. Обе пришлось зажечь масляную лампу, чтобы продолжить поиски. Ему повезло, в низеньком шкафчике он нашел бурдюк для воды. Стоя на коленях, он рылся в старом тряпье, среди потрескавшихся чашек, сломанных кухонных приборов и запасов воска и фитилей. Из дальнего угла вытащил рулон холста. Проверил его на прочность и решил, что сможет сделать из него мешок для вещей. Вокруг было достаточно ткани, чтобы смастерить лямки. Принадлежности для шитья тоже оказались под рукой, на низко висящей полке.

Оба заметил, что все необходимые женщине вещи располагались на полках нижнего ряда, чтобы искалеченная колдунья могла добраться до них.

Неужели может существовать колдунья без магии? Маловероятно. Она просто завидовала, потому что голос говорил с Обой, а не с нею. Она явно что-то замышляла...

Оба знал, что понадобится некоторое время, чтобы собрать вещи и сшить мешок для них. Он не должен уходить из дома ночью. Невозможно пробираться по болоту в темноте. Оба был неуязвимым, но не дураком.

Поставив рядом с собой масляную лампу, он принялся за шитье мешка. Алтея наблюдала за ним с пола. Она была колдуньей, и Оба знал, что даже одеяло, наброшенное на ее голову, не поможет. Если она способна наблюдать за ним из мира мертвых, то обыкновенное одеяло не закроет неживые глаза. Оба должен просто наслаждаться тем, что она наблюдает за его занятием.

Закончив с мешком, он проверил качество работы, сел на скамейку и начал упаковывать еду и вещи. У колдуньи имелись сушеные фрукты и вяленое мясо, а также колбаса, сыр и печенье – все, что будет легко нести. Он не стал брать полуфабрикаты, потому что знал, что на Азритских равнинах не из чего развести костер, и уж, конечно, не собирался нести с собой топливо. Он будет путешествовать налегке и дойдет до дворца за несколько дней.

Что он будет делать, добравшись до дворца, как он будет жить, не имея денег, – Оба не знал. Вначале он подумывал о краже, но быстро отверг эту идею. Он не был вором и не опустится до того, чтобы стать преступником. Он не знал точно, как попасть во дворец, он просто знал, что должен там оказаться.

Закончив упаковку вещей, Оба закрыл глаза и несколько раз зевнул. Он вспотел от работы и жаркой лампы. Даже ночью это место выглядело мрачно. Оба не понимал, как колдунья могла жить в таком месте. Неудивительно, что ее муж удрал во дворец. Потягивает эль сейчас, наверное, да жалуется какому-нибудь приятелю, что должен возвращаться к болотной жене.

Обе не нравилась идея спать в одном доме с колдуньей, но, по крайней мере, она была мертва. Хотя он по-прежнему не доверял ей. Возможно, она провернула какой-то фокус... Оба снова зевнул и вытер пот со лба.

На полу в спальне лежали два хорошо набитых соломенных тюфяка. Один был заправлен аккуратно, второй более неряшливо. Судя по всему, аккуратно заправленный тюфяк принадлежит мужу Алтеи, а второй – самой колдунье. Оба не испытывал неловкости от того, что будет спать на чужих тюфяках.

Конечно, муж колдуньи не вернется домой ночью, поэтому Оба не боялся, что проснется с ножом у горла. Однако на всякий случай решил подпереть дверь стулом, прежде чем улечься. Приняв все меры предосторожности, Оба зевнул и лег на тюфяк.

Хотя он и очень хотел спать, но все время просыпался. Его преследовали сновидения. В домике было жарко. Поскольку сейчас стояла зима, он успел отвыкнуть от такой жары. Снаружи жужжали насекомые, выли и кричали какие-то животные. Оба вертелся, пытаясь укрыться от взгляда колдуньи и ее всезнающей улыбки. Они преследовали его, как бы он ни повернулся, не давали уснуть крепко...

Окончательно Оба проснулся, когда стало светать.

Он лежал на постели Алтеи.

Перевернулся на живот и только тут почувствовал, что на полу, под тюфяком, что-то не в порядке. Встревоженный, Оба отбросил тюфяк, чтобы проверить, какой сюрприз приготовила ему колдунья. Она точно что-то замышляла.

Одна половая доска оказалась не закреплена. При ближайшем исследовании обнаружилось, что она качается. И это было все. Никаких предметов под тюфяком не оказалось.

Оба осторожно нажал на один конец доски. Второй приподнялся. Под доской лежала деревянная шкатулка. Оба вытащил ее и попытался открыть, но она была заперта. Ни замочной скважины, ни щели, показывающей, где крышка, не наблюдалось. Вероятно, шкатулка открывалась при помощи какого-то фокуса. Она была тяжелой. Оба потряс ее и ничего не услышал.

Держа шкатулку в руке, Оба перешел в мастерскую и сел на скамейку.

В ящиках под скамейкой он обнаружил инструменты, которые хранились в мешочках. В трех красивых кожаных мешочках находились рубанки. Вероятно, кожаные мешочки использовались для того, чтобы инструменты не потускнели и не заржавели. В мешочках из ткани лежал набор циркулей, в других – набор вспомогательных инструментов. Муж колдуньи был очень аккуратным человеком. Наверное, жизнь на болоте с колдуньей сделала его сумасшедшим.

Оба выбрал среди инструментов молоток со стамеской и оглянулся. Колдунья по-прежнему лежала на полу и смотрела на него.

– Что в шкатулке? – спросил Оба.

Конечно, она не ответила. У нее не было ни малейшей склонности к сотрудничеству. Пожелай она ему помочь, она бы ответила на вопросы вместо того, чтобы падать замертво после того, как камень превратился в прах. Оба вздрогнул, вспомнив о случившемся. Что-то было в этом гадании, о чем бы следовало поразмыслить...

Он пытался открыть шкатулку с помощью стамески. Он проверил острием каждый сантиметр, но шкатулка не поддавалась. Он принялся бить по ней молотком, но только сломал его ручку. Он вздохнул, решив, что шкатулка – не вместилище чего бы то ни было, а просто оружие против незваных гостей. Шарахнешь такой штукой по затылку, и дух вон!..

Оба поднялся со скамейки, чтобы проверить, все ли он взял. У него накопилось достаточно загадок, оставленных Алтеей, над которыми следовало поразмыслить. Нужно торопиться!..

И тем не менее Оба медлил. Если бы эта тяжелая штука, похожая на шкатулку, служила оружием, ее бы держали под руками. Нет, это именно шкатулка, и в ней находится что-то важное, иначе бы ее не прятали под пол.

Оба снова покопался в инструментах, подобрав узкий резак и еще один молоток. Он вставил лезвие под выступ, опоясывающий шкатулку по всем четырем сторонам.

С носа Обы начал капать пот. Кряхтя от усилий, он колотил по кучке резака, пытаясь дорваться до содержимого.

Внезапно дерево треснуло, и шкатулка открылась. Золотые и серебряные монеты посыпались из нее, будто внутренности из раскроенного ножом тела. Оба замер и молча смотрел на поток золота, текущего на скамейку. Шкатулка не звенела потому, что была набита золотом до краев.

Это было настоящее состояние.

Здесь насчитывалось раз в двадцать больше золота, чем украл этот мошенник Кловис. Оба думал, что по вине трусливого ворюги стал нищим, а на самом деле оказался даже богаче, чем мог мечтать. Он действительно был неуязвим.

Он прошел через испытания и несчастья, которые сломили бы более слабого человека, и судьба справедливо вознаградила его за все неприятности. Что это, если не знак свыше?..

Оба улыбнулся женщине, по-прежнему лежащей посреди комнаты и наблюдающей за его триумфом, вытер пот со лба и сгреб все монеты в одну кучу в центре скамейки. Он разделил их на равные кучки и тщательно пересчитал, чтобы точно знать, сколько у него денег.

Закончив подсчет, он освободил мешочки от инструментов, разложил деньги по мешочкам, а мешочки пристроил в разные места. Для большей сохранности он обвязал каждый мешочек двумя кожаными шнурками и привязал их несколько раз к поясу. Два маленьких мешочка он привязал под штаны к ногам. И напомнил себе, что отныне ему следует опасаться страстных дамочек и их ласковых рук, чтобы они не получили больше того, что он намеревался дать.

Кловис преподал ему хороший урок. С этого времени он больше не будет держать все деньги в одном месте. Такой богатый человек, как он, должен уметь защищать свое богатство. В мире полно воров.

 

Глава 39

 

Оба наконец-то добрался на окраину рынка. После одиночества бесплодных равнин суетливость толпы просто сбивала с толку. Чуть позже он с удовольствием посмотрит на эту толчею, но сейчас ему не до того.

Оба узнал, что можно снять комнаты в самом дворце. Это было как раз то, чего он хотел – попасть в Народный Дворец и найти подходящую комнату. После хорошей еды и отдыха он купит новую одежду и осмотрится. Но сейчас он мечтал только о тихой комнате и отдыхе. Мысль о еде почему-то вызывала тошноту.

Ему казалось унизительным то, что Рал должен снимать комнату во дворце своих предков, но с этим он разберется позднее. Сейчас он хотел только лечь. Голова была тяжелой.

В глазах вспыхивала боль, как только он пытался посмотреть на что-нибудь. Поэтому Оба медленно шел, опустив голову и стараясь следить только за пыльной дорогой под ногами.

Он проделал путешествие от болота до дворца на одной силе воли. Несмотря на холод, он постоянно потел. Возможно, он перестраховался, надев на себя слишком много теплых рубашек. Ведь на носу весна, и уже не так холодно, как в середине зимы, когда безумная мать дала ему то унизительное задание – убрать кучу замерзшего навоза.

Оба почувствовал, что ткань собралась в складки и давит на подмышки. Рубашки были малы, и ему пришлось распороть кое-где швы. Во время путешествия рукава разорвались, и внутренние слои собрались в гармошку, а наружный болтался, как разодранный флаг. Холстяной мешок, сшитый в спешке, тоже лопнул, так что кусок коричневого шерстяного одеяла высовывался наружу и волочился за Обой во время ходьбы.

Обвешанный разноцветными тряпками и коричневым одеялом, используемым в качестве накидки, Оба понимал, что, должно быть, выглядит бродяга бродягой. А ведь у него достаточно денег, чтобы купить весь рынок дюжину раз... Позже он приобретет себе хорошую одежду. Но сначала – комната и сон.

И никакой еды. Оба определенно не хотел есть. У него все болело. Даже моргать было больно. А желудок болел просто невыносимо.

Когда он был здесь в последний раз, от аппетитных запахов текли слюнки. Теперь от дымка костра, на котором готовили, его мутило.

Может, это потому, что теперь у него более изысканный вкус?..

Оба подумал, что, возможно, добравшись до дворца, сможет найти что-нибудь вкусное. Но даже эта мысль не вызвала аппетита. Он не был голоден, просто устал.

Опустив глаза, Оба медленно брел по шумным торговым рядам. Он направлялся к плоской возвышенности впереди. Мешок на его спине весил, как три человека. Возможно, это козни болотной ведьмы, наславшей какие-то чары. Зная, что он направляется к ней, она вполне могла с помощью магии добавить веса в колбасу...

Мысль о колбасе заставила желудок сжаться.

Вглядываясь в сверкающий на солнце дворец, Оба внезапно наткнулся на какого-то человечка и уже собирался отпихнуть его в сторону, когда тот обернулся и выругался.

Это был Кловис.

Оба и глазом моргнуть не успел, как Кловис прошмыгнул у него под ногами и проскочил между двумя проходящими мимо мужчинами. Оба просто разбросал их по сторонам. Когда они упали, Оба рванулся вперед, пытаясь сохранить равновесие и догнать ворюгу. Кловис притормозил, глянул налево, затем направо. Это был шанс, и Оба устремился вперед, но верткий торговец рванулся в другой ряд как раз вовремя, чтобы ускользнуть из рук Обы. Оба шлепнулся лицом в грязь, успев только оторвать кусок рукава ворюги.

Когда Оба поднялся на ноги, Кловис перепрыгнул через огонь, на котором готовили куски мяса, нанизанные на прутья, и побежал между привязанными лошадьми. Для такого коротышки он удирал удивительно быстро. Как дым на ветру... Но Оба был крупнее и сильнее. Он всегда гордился легкостью, с которой бегал. Он пролетел мимо очага и между лошадьми, пытаясь не упустить из виду свою добычу.

Лошади испуганно ржали и шарахались. Несколько особенно напуганных встали на дыбы, оборвали привязи и понесли. Сторожа сыпали проклятиями и угрозами, которых Оба не замечал. Все его внимание было сконцентрировано на Кловисе. Какой-то рассерженный человек сунулся к нему, и Оба попросту ударил его в лицо, отбрасывая с пути, и продолжил погоню за вором.

Нет, ему не нужны были деньги. У него теперь имелось целое состояние. У него было столько денег, что он вряд ли бы мог потратить их, даже будучи вполовину менее осторожным. Он преследовал вора не из-за денег, а ради расплаты. Оба доверял ему и был обманут.

Даже хуже!.. Его выставили дураком. Мать всегда говорила, что он дурак. Оба-придурок – вот как она обычно называла его. Оба не собирался позволять кому бы то ни было делать из него дурака. Он не собирался позволять, чтобы безумная мать оказалась права.

То, что Оба вернулся с болота даже богаче, чем был, произошло не благодаря Кловису. Это произошло благодаря собственным усилиям Обы.

Кловис задумал свой план заранее и бросил Обу умирать. Он намеревался убить Обу. Оба выжил не благодаря Кловису. Кловис был убийцей, если подумать. Самым настоящим убийцей!.. Жители Д'Хары должны быть благодарны Обе Ралу, когда он свершит быстрое и неумолимое правосудие над грязным преступником...

Кловис завернул за угол палатки, в которой были выставлены сотни предметов, сработанных из бараньих рогов. Оба по инерции пролетел мимо, а когда попытался повернуть, поскользнулся на куче лошадиного навоза. С помощью огромных усилий и ловкости ему удалось удержаться на ногах. Оба провел годы в такой грязи. Он выполнял любую работу в любых условиях, при любой погоде, включая и гололед.

В каком-то смысле, все прошедшие годы можно было считать практикой, которая и позволила Обе удержаться на ногах в ситуации, где любой другой человек такого веса оказался бы валяющимся в грязи. Кловис обернулся с насмешливой улыбкой, будучи уверенным, что так и произошло. И был очень поражен, когда увидел, что Оба на полной скорости несется за ним.

Подстегнутый ужасом Кловис шмыгнул в очередной торговый переулок. Но Оба был уже у него за спиной. Он схватил за развевающиеся лохмотья на плече и сильно дернул. Ворюга споткнулся и выпучил глаза. Вначале от удивления, а потом от того, что Оба крепко схватил его за горло.

Забыв об усталости, Оба схватил коротышку под локотки и втолкнул между двумя фургонами. Парусиновые крыши затемняли узкий проход. На другом его конце находилась стена из деревянных ящиков. Спина Обы заблокировала щель между фургонами, закрывая пространство от взглядов не менее надежно, чем тюремная дверь.

Оба слышал, как позади него разговаривают о делах люди, как смеются и снуют туда-сюда. Чуть поодаль кто-то торговался с продавцами. Простучали копыта лошади. По рядам бродили торговцы, расписывая достоинства своих товаров, пытаясь привлечь покупателей.

Кловис, в отличие от них, молчал, но не по собственной воле. Он широко открывал рот, пытаясь сказать что-то, но не издал ни звука. Оба поднял его над землей, и коротышка начал вращать глазами, явно желая позвать на помощь. Он посмотрел на мощные пальцы, обхватившие его шею, и попытался разжать железную руку правосудия, но грязные ногти сломались. И тогда его глаза стали почти такими же большими, как золотые марки, которые он украл у Обы.

Прижав ворюгу спиной к ящикам и держа его одной рукой за горло, Оба второй рукой обыскивал карманы Кловиса, но ничего не находил. Кловис в отчаянии указал на свою грудь. Оба почувствовал что-то под поношенным тряпьем. Разорвав рубашку, он увидел знакомый толстый кошелек, висевший на шее вора.

Кожаный шнурок врезался в кожу. Оба тянул его, пока не оборвал.

Потом Оба положил кошелек в карман. Кловис попытался улыбнуться, сделать извиняющееся лицо, словно теперь все было в порядке.

Но Оба не собирался его прощать. И дал свободу своему гневу. Удерживая Кловиса за плечи, он изо всей силы ударил вора в живот. Лицо Кловиса посинело. Оба тяжело ударил его в лицо и почувствовал хруст кости, и снова ударил, прямо в лживый рот, и выбил все передние зубы. Зарычал от гнева, нанося один за другим три быстрых удара. С каждым ударом голова Кловиса дергалась назад, оставляя кровавые следы на деревянных ящиках.

Оба продолжал пребывать в ярости. Он испытал унижение, став жертвой вора, который оставил его умирать. На него напала гигантская змея. Он чуть не утонул. Его обхитрила колдунья. Она заглянула ему прямо в душу. Она не ответила на его вопросы, пыталась преуменьшить Обу в его же глазах и умерла прежде, чем он успел убить ее. Он с трудом пересек Азритские равнины в убогих лохмотьях. И все это происходило с ним, с Обой Ралом, практически членом королевской семьи!..

Оба едва мог поверить, что наконец-то нашел того, кто ответит за все недавние беды.

Опустив Кловиса на землю и поставив ему на грудь колено, он дал полную волю справедливому гневу и мести. Он не чувствовал ударов, вспоминая всю свою боль и все унижения, с которыми ему пришлось мириться. Он проклинал маленького вора и продолжал творить правосудие, превращая Кловиса в кровавое месиво.

По лицу Обы катился пот. Задыхаясь, он глотнул воздуха и, наконец, отступил назад. Руки были словно налиты свинцом. Он почувствовал, что опустошен, что жутко болит голова, и с трудом сфокусировал взгляд на предмете своей мести.

Земля покраснела от крови. То, что было Кловисом, теперь стало совершенно неузнаваемо. Челюсть раздроблена и свернута в сторону. Одна глазница вдавлена. Грудная клетка проломлена. Как это было чудесно!..

Оба почувствовал, что за его одежду цепляются руки. У него не осталось сил на сопротивление. Когда его вытащили из щели между фургонами, он увидел толпу людей, стоящих полукругом, у всех на лицах было выражение ужаса. Обе это понравилось, поскольку означало, что Кловис получил то, что заслуживал. Заслуженные наказания за совершенные преступления должны пугать людей и служить хорошим примером. Так говорил его отец.

Оба присмотрелся к людям, которые вытащили его на свет. Его окружала стена из кожаных доспехов и металлических кольчуг. На солнце блестели пики, мечи и топоры. Они были направлены на Обу. А он мог только стоять, слишком усталый, чтобы поднять руку и отмахнуться от них.

Без сил, задыхающийся, залитый потом, Оба не мог даже держать голову. Он сделал шаг к оружию, которое его окружало, и внезапно на него обрушилась темнота.

 

Глава 40

 

Фридрих устало опустился на колени, опираясь на лопату, затем сел на пятки и позволил лопате упасть на землю. Холодный ветер шевелил его волосы и вздымал волнами высокую траву вокруг только что вскопанной почвы.

Мир превратился в пепел.

Ослепленный горем, Фридрих не мог сосредоточиться на какой-нибудь конкретной мысли.

Его душили рыдания. Он боялся, что сделал что-то неправильно. Здесь было холодно. Он боялся, что Алтее может быть холодно. Фридрих не хотел, чтобы ей было холодно.

Зато здесь было солнечно. Алтея любила солнечный свет. Она всегда говорила, что любит лучи солнца на своем лице. Несмотря на жару в болоте, солнце редко пробивалось туда, и она не могла видеть его из своей тюрьмы.

Ее волосы сами напоминали Фридриху солнечные лучи. Она обычно посмеивалась над подобными сантиментами, но иногда, если он не упоминал об этом долго, невинно спрашивала, хорошо ли ее волосы выглядят и хорошо ли причесаны к встрече с очередным визитером. Она всегда умела сохранять невинное выражение лица, добиваясь того, чего хотела. Тогда он говорил, что ее волосы похожи на солнечные лучи. А она краснела, как девочка, и шептала:

– О, Фридрих!..

Теперь солнце не будет светить ему никогда.

Фридрих решил, что для нее лучше здесь, на лугу, за пределами болота. Уж если он не мог забрать ее из болота при жизни, то, по крайней мере, мог принести ее сюда сейчас. Солнечный луг – гораздо лучше, чем ее бывшая тюрьма.

Он бы отдал все, чтобы привести Алтею сюда раньше, показать ей красивые места, увидеть ее беззаботную улыбку в солнечном свете... Но она не могла покинуть болото. Для всех, включая и его самого, было безопасно ходить только по тропе, ведущей к дому. Другого пути между темными заклятьями, созданными ее чарами, не было. А для нее самой не было даже этого безопасного пути.

Фридрих знал, что для тех, кто рискнул пройти по болоту иной дорогой, последствия были ужасны. Несколько раз в год особенно легкомысленные или ненормальные визитеры сходили с тропы или пытались пройти обходным путем, где не смел ходить даже он. Для Алтеи было мукой сознавать, что ее чары лишают жизни невинных людей. И как смогла Дженнсен, не пострадав, проделать этот путь, не знала даже сама Алтея.

Во время этого, последнего путешествия Фридрих нес Алтею окружным путем. Дорога по болоту, как символ возвращенной свободы...

Чудовища Алтеи исчезли, теперь она с добрыми духами.

А он теперь один.

Фридрих нагнулся над свежей могилой, и слезы потекли по его щекам. Мир стал пустым, одиноким, мертвым. Пальцы Фридриха лежали на земле, которая скрыла его любовь. Его охватило чувство вины, потому что его не оказалось рядом, чтобы защитить ее. Он был уверен, что будь он рядом, жена бы осталась жива. Это было все, чего он хотел. Чтобы Алтея не умерла. Чтобы Алтея вернулась. Чтобы Алтея была с ним...

Он всегда с удовольствием возвращался домой и рассказывал ей о том, что видел: о птице, скачущей по полю; о дереве с листьями, поблескивающими на солнце; о похожей на ленту дороге, вьющейся между двух холмов, – обо всем, что могло принести хоть немного тепла в ее тюрьму.

Вначале он не хотел напоминать ей о внешнем мире. Он думал, что если станет рассказывать о том, чего ей не суждено больше видеть, она будет чувствовать себя несчастной, одинокой и брошенной. Но однажды Алтея улыбнулась ему своей особенной улыбкой и сказала, что он не прав, что она хочет знать каждую деталь, поскольку так она нарушает запрет Даркена Рала, который хотел заключить ее в тюрьму. Она сказала, что Фридрих станет ее глазами и с их помощью она сможет убегать из своей тюрьмы. Рассказы мужа были для нее самым настоящим глотком свободы.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.