О ГОСПОДСТВЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ЗЕМЛЕДЕЛИЯ 16 глава

306__________________________ В. И. ЛЕНИН

комитета. Мы выразили ему полное доверие и благодарность съезда, но мы в то же время осмеяли самую мысль о том, что съезд не вправе разобраться во внутренних от­ношениях ОК, мы в то же время отстранили всякое предположение о том, что старый состав ОК стеснит нас в «нетоварищеской» переборке этого состава и в образовании из любых элементов нового ЦК. Повторяю еще раз: в воззрениях тов. Мартова на допус­тимость выборов части прежней коллегии проявляется величайшее смешение полити­ческих понятий.

Я перейду теперь к вопросу о «двух тройках» . Тов. Мартов сказал, что весь этот проект двух троек есть дело одного лица, одного члена редакции (именно мой проект), и что никто больше за него не ответственен. Я категорически протестую против этого утверждения и заявляю, что оно прямо неверно. Я напомню тов. Мартову, что за не­сколько недель до съезда я прямо заявил ему и еще одному члену редакции, что я буду требовать на съезде свободного выбора редакции. Я отказался от этого плана лишь потому, что сам тов. Мартов предложил мне вместо него более удобный план выбора двух троек. Я формулировал тогда этот план на бумаге и послал его прежде всего са­мому тов. Мартову, который вернул мне его с исправлениями, — вот он у меня, этот

*-* "\ Л" 135 ТТ *-•

самый экземпляр, где исправления Мартова записаны красными чернилами . Целый ряд товарищей видел затем этот проект десятки раз, видели его и все члены редакции, и никто никогда не протестовал против него формально. Говорю: «формально», ибо тов. Аксельрод однажды, если я не ошибаюсь, бросил как-то частное замечание о несочув­ствии его этому проекту. Но само собою разумеется, что для протеста редакции требо­валось не частное замечание. Редакция недаром приняла даже перед съездом формаль­ное решение пригласить определенное седьмое лицо для того, чтобы, в случае необхо­димости выступить на съезде с каким-либо коллективным заявлением, можно было принять непоколебимое решение, столь часто не достигавшееся в нашей коллегии из шести. И все члены редакции знают, что пополнение шестерки седьмым

II СЪЕЗД РСДРП________________________________ 307

постоянным членом редакции составляло уже очень и очень давно предмет наших по­стоянных забот. Таким образом, повторяю, выход в виде выбора двух троек был совер­шенно естественным выходом, который я и ввел в свой проект с ведома и согласия тов. Мартова. И тов. Мартов вместе с тов. Троцким и другими много и много раз после того защищали эту систему выбора двух троек на целом ряде частных собраний «искряков». Исправляя заявление Мартова о частном характере плана двух троек, я и не думаю, од­нако, затрагивать этим утверждения того же Мартова о «политическом значении» того шага, который мы сделали, не утвердив старой редакции. Напротив, я вполне и безус­ловно согласен с тов. Мартовым в том, что этот шаг имеет крупное политическое зна­чение — только не то, какое приписывает ему Мартов. Он говорил, что это есть акт борьбы за влияние на ЦК в России. Я пойду дальше Мартова. Борьбой за влияние была до сих пор вся деятельность «Искры», как частной группы, а теперь речь идет уже о большем, об организационном закреплении влияния, а не только о борьбе за него. До какой степени глубоко мы расходимся здесь политически с тов. Мартовым, видно из того, что он ставит мне в вину это желание влиять на ЦК, а я ставлю себе в заслугу то, что я стремился и стремлюсь закрепить это влияние организационным путем. Оказыва­ется, что мы говорим даже на разных языках! К чему была бы вся наша работа, все на­ши усилия, если бы венцом их была все та же старая борьба за влияние, а не полное приобретение и упрочение влияния. Да, тов. Мартов совершенно прав: сделанный шаг есть, несомненно, крупный политический шаг, свидетельствующий о выборе одного из наметившихся теперь направлений в дальнейшей работе нашей партии. И меня ни ка­пельки не пугают страшные слова об «осадном положении в партии», об «исключи­тельных законах против отдельных лиц и групп» и т. п. По отношению к неустойчивым и шатким элементам мы не только можем, мы обязаны создавать «осадное положение», и весь наш устав партии, весь наш утвержденный отныне съездом

308__________________________ В. И. ЛЕНИН

централизм есть не что иное, как «осадное положение» для столь многочисленных ис­точников политической расплывчатости. Против расплывчатости именно и нужны особые, хотя бы и исключительные, законы, и сделанный съездом шаг правильно наме­тил политическое направление, создав прочный базис для таких законов и таких мер.

Печатается по рукописи

II СЪЕЗД РСДРП________________________________ 309

ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРИ ВЫБОРАХ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА ПАРТИИ

7 (20) АВГУСТА

Нас упрекали, что существует компактное большинство. Последнее ничего худого собой не представляет. Раз здесь образовалось компактное большинство , то было уже взвешено, окажется ли выбранный ЦК дееспособным. Говорить о случайности нельзя. Гарантия есть полная. Выборы нельзя откладывать. Времени осталось очень мало. Предложение тов. Мартова отсрочить выборы — неосновательно. Поддерживаю

1 ^7

предложение тов. Русова .

310__________________________ В. И. ЛЕНИН

ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ ОБ ИЗДАНИИ ОРГАНА ДЛЯ СЕКТАНТОВ

Принимая во внимание, что сектантское движение в России является во многих его проявлениях одним из демократических течений в России, II съезд обращает внимание всех членов партии на работу среди сектантства в целях привлечения его к социал-демократии. В виде опыта съезд разрешает тов. В. Бонч-Бруевичу издавать, под кон­тролем редакции ЦО, популярную газетку «Среди сектантов» и поручает ЦК и редак­ции ЦО принять необходимые меры к осуществлению этого издания и его успеху и к определению всех условий его правильного функционирования.

Написано 10 (23) августа 1903 г. Печатается по рукописи

II СЪЕЗД РСДРП________________________________ ЗЦ

ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРИ ОБСУЖДЕНИИ РЕЗОЛЮЦИИ ПОТРЕСОВА (СТАРОВЕРА) ОБ ОТНОШЕНИИ К ЛИБЕРАЛАМ ^ш

10 (23) АВГУСТА

Резолюция Старовера будет понята неправильно: студенческое движение и «Осво­бождение» — две вещи различные. Одинаковое отношение к ним будет вредно. Имя Струве слишком известно, и рабочие знают его. Тов. Старовер думает, что надо дать определенную директиву; по-моему, нам нужно определенное принципиальное и так­тическое отношение.

312__________________________ В. И. ЛЕНИН

ВЫСТУПЛЕНИЕ ПО ВОПРОСУ ОБ ОТНОШЕНИИ К УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ

10 (23) АВГУСТА

Формула «ложные друзья» не одними реакционерами употребляется, а что такие ложные друзья есть — это мы видим на либералах и социалистах-революционерах. Именно эти ложные друзья подходят к молодежи с уверениями, что ей не надо разби­раться в разных течениях. Мы же ставим главной целью выработку цельного револю­ционного миросозерцания, а дальнейшая практическая задача состоит в том, чтобы мо­лодежь, организуясь, обращалась к нашим комитетам.

) 1 о

ЭРА РЕФОРМ

Да, мы переживаем, несомненно, эру реформ, как ни странно звучат эти слова в применении к современной России. Застой во всех областях внутренней политики, кроме тех, которые связаны с борьбой против внутреннего врага, и, несмотря на это, — вернее, именно в силу этого, — постоянные, непрекращающиеся попытки реформ, по­кушения на реформы в области самых больных, самых боевых общественно-политических отношений. Пролетариат, пробуждающийся к сознательно-классовой жизни, выступил уже довольно давно как настоящий, как главный, как единственно не­примиримый враг нашего полицейского самодержавия. А с таким врагом, как передо­вой общественный класс, нельзя бороться одним насилием, хотя бы и самым беспо­щадным, самым организованным, самым всесторонним насилием. Такой враг заставля­ет считаться с собой и идти на уступки, всегда неискренние, всегда половинчатые, час­то совершенно лживые и кажущиеся, обыкновенно обставляемые рядом более или ме­нее тонко прикрытых ловушек, но все-таки уступки, реформы, составляющие целую эру. Это не те реформы, конечно, которые знаменуют нисходящую линию политиче­ского развития, когда кризис миновал, буря пронеслась, и оставшиеся господами поло­жения приступают к осуществлению своей программы или (бывает и так) к осуществ­лению программы, завещанной их противниками. Нет, это реформы восходящей линии, когда

314__________________________ В. И. ЛЕНИН

все более и более широкие массы привлекаются к борьбе, когда кризис еще только бли­зится, когда каждая схватка, снимая с ноля битвы сотни, порождает тысячи новых бор­цов, более озлобленных, более смелых, более обученных.

Такие реформы являются всегда предвестником и преддверием революции. К числу их, несомненно, принадлежат последние, частью осуществленные, частью только наме­ченные, мероприятия царского правительства: проект закона об обществах взаимопо­мощи рабочих (проект, не опубликованный правительством и известный лишь из со­общений либерально-буржуазного «Освобождения») и законы о вознаграждении рабо­чих, пострадавших от увечий, и о фабричных старостах. Мы намерены теперь подроб­нее остановиться на этом последнем законе.

Суть нового закона состоит в том, что рабочие при известных условиях могут полу­чить право представительства в их сношениях с предпринимателями, право некоторой зачаточной организации. Обставлены эти права невероятным количеством полицейских разрешений, ограничений и стеснений. В самом деле. Прежде всего следует принять во внимание, что по новому закону право представительства рабочих обусловлено согла­сием и инициативой заводоуправлений и разрешением присутствий по фабричным и горнозаводским делам. Право представительства могут давать рабочим хозяева заво­дов, но они нисколько не обязываются к этому законом, причем фабричное присутст­вие может не допустить представительства даже при ходатайстве о нем со стороны фабриканта, может не допустить по каким угодно соображениям и хотя бы без всяких соображений. Таким образом, с самого начала представительство рабочих отдано цели­ком и безусловно, безапелляционно на усмотрение хозяев и полиции. Когда хозяевам и полиции сие покажется удобным и желательным, они могут устраивать (на весьма уз­ких началах) рабочее представительство — такова суть реформы. О представительстве на казенных заводах, в скобках будь сказано, закон не говорит ни слова:

ЭРА РЕФОРМ_________________________________ 315

на частных заводах представители рабочих могут оказаться в руках полиции новыми агентами, новыми фабричными дворниками, а на казенных заводах агентов и дворни­ков всегда достаточно! Полиция в этой области реформ не требует, — значит, реформа тут и не надобна.

Далее. Самому представительству рабочих придана безобразно искаженная форма. Рабочие разъединяются, раздробляются на разряды; правила о том, как именно делить рабочих на разряды, утверждаются губернатором, как и все вообще правила, относя­щиеся к организации представительства по новому закону. Фабриканты и полиция мо­гут составлять и, разумеется, будут составлять разряды таким образом, чтобы всячески затруднять солидарность и соединение рабочих, чтобы вызывать и разжигать рознь не только между профессиями, между цехами, но и между рабочими разных наций, раз­ных полов, разных возрастов, разных степеней выучки, разной высоты заработка и т. д. и т. д. Представительство рабочих может быть и бывает полезно для рабочих исключи­тельно тем, что рабочие соединяются в одну массу, ибо единственный источник силы у забитых, угнетенных, задавленных работой наемных рабов нашей цивилизации — это их соединение, их организованность, их солидарность. Царское самодержавие хочет дать рабочим такое представительство и на таких условиях, чтобы всячески разъеди­нить и этим обессилить рабочих.

Полицейски составленные разряды должны будут выбирать, на основании подроб­ных полицейских правил, кандидатов в старосты, притом стольких кандидатов, сколь­ких велит выбирать полиция. Утверждать одного из кандидатов, по своему усмотре­нию, будет управление завода, а губернатор всегда имеет право устранить от должно­сти старосту, «не удовлетворяющего, — как сказано в законе, — своему назначению».

Не очень же хитра вся эта полицейская механика! «Назначение» старост состоит, очевидно, в том, чтобы быть полезным полиции, быть угодным ей; закон об

316__________________________ В. И. ЛЕНИН

этом ничего не говорит, ибо о таких условиях не говорят: их подстраивают. Подстро­ить это более чем просто, раз глава местной полиции, губернатор, получает бескон­трольное право смещать неугодного старосту. Еще раз: не вернее ли было бы назвать такого фабричного старосту фабричным дворником? Полиция может назначать выборы очень большого числа кандидатов, из которых только один утверждается, например, выбирать повелено будет десять или пять кандидатов каждому разряду, скажем, во 100 или 50 человек. Нельзя ли будет иногда этот список избранных кандидатов превратить в список подлежащих особому надзору, а то даже и подлежащих заарестованию, лиц? Прежде такие списки составляли только шпионы, а теперь, может быть, их будут со­ставлять иногда и сами рабочие? Опасного же или даже неудобного для полиции в спи­ске кандидатов ничего нет, ибо утверждать будут всегда худшего или никого не утвер­ждать, а требовать новых выборов.

В своем стремлении сделать фабричных старост удовлетворяющими полицейскому «назначению» новый закон (как и большинство русских законов) даже переусердство­вал. Кандидаты должны быть не моложе 25 лет. Первоначальный законопроект пред­полагал предельный возраст — 21 год, высшие правительственные сферы сочли более осторожным и государственно-мудрым повысить его еще на 4 года, чтобы заранее уст­ранить «наиболее беспокойный элемент фабричного населения», каковым, «по данным департамента полиции, являются лица в возрасте от 17 до 20 лет» (из объяснительных мотивов министерства финансов, напечатанных в «Вестнике Финансов»¹⁴⁰, с сокраще­ниями, а в «Освобождении» без сокращений). Мало того. Заводоуправление и полиция могут в каждом отдельном случае, т. е. для каждого отдельного заведения, требовать установления, во-первых, более высокого предельного возраста и, во-вторых, продол­жительности службы рабочего в предприятии. Возможно, например, что потребуют возраста не менее 40 лет и не менее 15 лет службы на заводе для того, чтобы иметь право

ЭРА РЕФОРМ_________________________________ 317

быть выбранным в кандидаты на пост старосты! Об одном, кажется, не подумали со­ставители закона, столь ревниво оберегавшие интересы полиции: охотно ли пойдут ра­бочие, при таких условиях, на этот «пост» старосты? Ведь староста почти так же отдан на произвол полиции, как какой-нибудь деревенский десятник. Ведь староста может быть превращен в простого рассыльного, передающего рабочим распоряжения и разъ­яснения фабричного начальства. Ведь от старосты будут требовать, несомненно, чисто шпионских услуг и отчетов о тех собраниях разрядов, которые старостами собираются и за порядком в которых старосты наблюдают. А между тем закон, предусматриваю­щий правила об освобождении старост от работы для исполнения их обязанностей, скромно умалчивает о том, будут ли старосты получать вознаграждение и от кого. Не­ужели составители закона думают, что освобожденные от работы старосты не потре­буют себе платы от завода за это «свободное» время? Уж не станут ли они, по воле за­водчиков и губернаторов, служить в старостах ради одних только прекрасных глаз этих верных друзей рабочего народа?

Стремление превратить старост в фабричных дворников особенно видно также из пункта третьего нового закона: старосты признаются уполномоченными разрядов для заявлений только по делам, касающимся исполнения условий найма. Об изменении ус­ловий найма старосты не имеют далее права и заговаривать! Хороши «уполномочен­ные» рабочих, нечего сказать. И как нелепо это постановление даже с точки зрения са­мих составителей закона, которые хотели облегчить «выяснение истинных желаний и нужд рабочих» «в особенности в то время, когда уже возникли неудовольствия и вол­нения». В девяти случаях из десяти волнения вытекают именно из требований изме­нить условия найма, и отстранить старост от участия в этом деле — значит свести их роль почти на нет. Составители закона запутались в одном из бесчисленных противо­речий самодержавия, потому что дать право рабочим уполномоченным (настоящим, а

318__________________________ В. И. ЛЕНИН

не с полицейского разрешения, уполномоченным) требовать изменения условий найма значило бы дать свободу слова и неприкосновенность личности.

Вообще не может быть и речи о том, чтобы признать фабричных старост настоящи­ми рабочими уполномоченными. Уполномоченный должен быть выбран только рабо­чими, без всякого утверждения полицией. Уполномоченный должен быть смещен тот­час, как только выбравшие его рабочие вотировали ему недоверие. Уполномоченный должен являться для отчета на собрания рабочих по всякому их требованию. А по на­шему закону только старосте предоставляется собирать рабочих избравшего его раз­ряда и притом в месте и во время по указанию управления предприятия. Значит, ста­роста может и не собирать, а управление может не давать ни места, ни времени. Целе­сообразнее было бы, пожалуй, вовсе не заговаривать о рабочем представительстве, чем дразнить рабочих таким представительством вприглядку.

Рабочие собрания внушают такой страх (и законный страх) самодержавию, что соб­рания разных разрядов вместе оно безусловно запрещает. «Для обсуждения дел, отно­сящихся к нескольким разрядам, — постановляет новый закон, — собираются исклю­чительно старосты этих разрядов». Для капиталистов и для защищающего их полицей­ского правительства это было бы, в самом деле, очень выгодно: составить маленькие по числу членов разряды из мастеров, служащих и высокооплачиваемых рабочих, соста­вить большие по числу участников разряды чернорабочих и простых рабочих — и до­пустить собрания только старост разных разрядов. Но подобный расчет составлен без хозяина: хозяином своей судьбы является сознательный пролетариат, который с пре­зрением отбросит прочь эти жалкие полицейские клетушки, в которые его хотят расса­дить. Рабочие будут собираться вместе для обсуждения своих дел и устраивать тайные собрания своих настоящих социал-демократических старост, несмотря ни на какие за­прещения.

ЭРА РЕФОРМ_________________________________ 319

Но если эта жалкая реформа до такой степени заражает полицейски-шпионским ду­хом зачатки рабочего представительства, то не следует ли сознательным рабочим со­вершенно отстраняться от всякого участия в выборах фабричных старост или в собра­ниях «разрядов»? Мы думаем, что не следует. Отстраняться от активного участия в со­временной политической действительности, как бы гнусна она ни была, — тактика анархистов, а не социал-демократов. Мы сумеем, мы должны суметь развить широкую рабочую борьбу против каждой гнусной кляузы нового закона, против каждой шпион­ской проделки посредством нового закона, — и эта борьба будет будить самых отста­лых рабочих, будет развивать политическое сознание всех участников российского ра­бочего полицейско-жандармски-шпионского «представительства». Зубатовские собра­ния еще гораздо больше, гораздо прямее развращали рабочих, чем будут развращать их угодничающие перед властью старосты, и, однако, мы посылали на эти собрания созна­тельных рабочих, которые учились сами и учили других, и, однако, вся эта зубатовская эпопея кончилась жалким крахом, сделав гораздо больше на пользу социал-демократии, чем на пользу самодержавия: одесские события не оставили и тени со­мнения на этот счет.

Самодержавие начинает заговаривать о рабочих собраниях. Воспользуемся этим для самой широкой пропаганды и агитации социал-демократических требований полной свободы собраний и сходок. Самодержавие начинает заговаривать о выборах; восполь­зуемся этим для ознакомления рабочих масс со значением выборов, со всеми система­ми выборов, со всеми уловками полиции при выборах. И пусть это ознакомление будет не только по книжкам и по беседам, а и ознакомлением на практике: на примере рос­сийских, полицейски обставленных выборов, участвуя в этих выборах , сознательные рабочие будут готовить более и

Конечно, организованных рабочих не следует ни в каком случае выбирать в старосты; кандидатами надо выставлять подходящих людей из неорганизованной массы.

320__________________________ В. И. ЛЕНИН

более широкие массы к ведению выборной агитации, к ведению собраний, к отстаива­нию своих требований и перед собраниями, и перед старостами, к организации посто­янного надзора за деятельностью старост. Самодержавие заговаривает о рабочем пред­ставительстве. Воспользуемся этим для распространения правильных идей о настоящем представительстве. Представителем рабочих может быть только свободный рабочий союз, охватывающий много фабрик и много городов. Фабричное представительство, представительство рабочих на каждой отдельной фабрике, не может удовлетворить ра­бочих даже на Западе, даже в свободных государствах. Вожди социал-демократической рабочей партии, напр., в Германии не раз восставали против фабричного представи­тельства. И это понятно, ибо гнет капитала слишком силен, и право увольнять рабочих — это священное право капиталистического свободного договора — всегда будет обес­силивать представительство рабочих на каждой отдельной фабрике. Только рабочий союз, соединяющий рабочих многих фабрик и многих местностей, устраняет зависи­мость представителей рабочих от отдельного фабриканта. Только рабочий союз обес­печивает все те средства к борьбе, какие только вообще возможны в капиталистиче­ском обществе. А свободные рабочие союзы мыслимы только при политической свобо­де, при условии неприкосновенности личности, свободы сходок и собраний, свободы выборов депутатов в народное собрание.

Без политической свободы всякие формы рабочего представительства останутся жалким обманом, пролетариат останется по-прежнему в тюрьме, без света, воздуха и простора, необходимых ему для борьбы за свое полное освобождение, В этой тюрьме правительство прорезывает теперь крошечное отверстие вместо окна, устраивая притом это отверстие так, чтобы оно принесло больше пользы жандармам и шпионам, которые стерегут заключенного, чем самому заключенному. И такую-то реформу палачи рус­ского народа хотят выдать за благодеяние царского пра-

ЭРА РЕФОРМ_________________________________ 321

вительства! Но русский рабочий класс при помощи этого отверстия вдохнет в себя но­вые силы к борьбе, он сравняет с землей все стены проклятой всероссийской тюрьмы и завоюет себе свободное классовое представительство в буржуазном демократическом государстве.

«Искра» №46, 15 августа 1903 г. Печатается по тексту

газеты «Искра»

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО БУНДОВСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Заграничный комитет Бунда только что выпустил листок с отчетом о пятом съезде Бунда. Съезд имел место в июне (старого стиля). Из его решений главное место зани­мает «проект устава» о положении Бунда в партии. Проект чрезвычайно поучителен и, с точки зрения определенности и «решительности» содержания, не оставляет желать ничего лучшего. Собственно говоря, первый параграф проекта настолько уже ярок, что остальные являются либо простым пояснением, либо даже совершенно ненужным бал­ластом. «Бунд есть, — гласит § 1, — федеративная (курсив наш) часть Российской со­циал-демократической рабочей партии». Федерация предполагает договор между от­дельными, совершенно самостоятельными, целыми, которые определяют свои взаим­ные отношения не иначе как по обоюдному добровольному согласию. Неудивительно поэтому, что «проект устава» говорит неоднократно о «договаривающихся сторонах» (§§ 3, 8, 12). Неудивительно, что съезду партии, на основании этого проекта, не дается права изменять, дополнять или отменять устава, касающегося части партии. Неудиви­тельно, что Бунд выговаривает себе «представительство» в Центральном Комитете пар­тии и разрешает этому Центральному Комитету партии обращаться к еврейскому про­летариату и сноситься с отдельными частями Бунда «лишь с согласия Центрального комитета Бунда». Все это логически неизбежно вытекает из по-

________________ ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО БУНДОВСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА_______________ 323

нятия «федерация», из понятия «договаривающиеся стороны», и если бы пятый съезд Бунда просто постановил, что Бунд образует самостоятельную социал-демократическую национальную (или, может быть, националистически-социал-демократическую?) партию, то он сберег бы себе (и другим) много времени, много тру­дов и много бумаги. С одной стороны, было бы сразу и без всяких околичностей ясно, что самостоятельная, отдельная партия может определять свои отношения к другим партиям только как «договаривающаяся сторона» и только на началах «взаимного со­гласия». Незачем было бы перечислять все отдельные случаи, когда такое согласие тре­буется (да и невозможно, по самой сути дела, перечислить все такие случаи, а давать неполный перечень, как дает Бунд, значит открывать дверь массе недоразумений). Не­зачем было бы насиловать логику и совесть, называя договор двух самостоятельных единиц уставом о положении одной части партии. Это благовидное и благоприличное наименование («устав о положении Бунда в партии») тем более лживо по своему суще­ству, что вся партия фактически еще не восстановила своего полного организационного единства, и Бунд выступает как сплотившаяся уже часть, которая хочет использовать недочеты общей организации для того, чтобы отодвинуться еще дальше от целого, для того, чтобы попытаться навсегда раздробить это целое на мелкие части.

С другой стороны, прямая постановка вопроса избавила бы составителей преслову­того проекта устава от обязанности писать пункты, предусматривающие права, которые имеет всякая организованная часть партии, всякая районная организация, всякий коми­тет, всякая группа, напр., право разрешать, руководствуясь программой партии, такие общие вопросы, по которым партийными съездами не вынесено резолюций. Писать ус­тавы с подобными пунктами просто смешно.

Перейдем теперь к оценке по существу той позиции, которую занял Бунд. Вставши раз на наклонную плоскость национализма, Бунд естественно и неизбежно должен был (если он не хотел отказаться от

324__________________________ В. И. ЛЕНИН

своей основной ошибки) прийти к образованию особой еврейской партии. Именно к этому и подходит вплотную § 2 устава, дарующий Бунду монополию на представитель­ство еврейского пролетариата. Бунд входит в партию, гласит этот параграф, в качестве его (еврейского пролетариата) единственного (курсив наш) представителя. Никакими районными рамками деятельность Бунда и организация Бунда не должна быть ограни­чена. Таким образом, полное отделение и размежевание еврейского и нееврейского пролетариата России не только проведено здесь до конца, с безусловной последова­тельностью, но и закрепляется нотариальным, можно сказать, договором, «уставом», «основным» законом (см. § 12 проекта). Такие «возмутительные» случаи, как дерзно­венное обращение Екатеринославского комитета партии к еврейским рабочим, помимо Бунда (не имевшего тогда никакой особой организации в Екатеринославе!), отныне должны, по мысли нового проекта, сделаться невозможными. Как бы мало ни было в данной местности еврейских рабочих, как бы далеко ни была расположена эта мест­ность от центров бундовской организации, — никакая часть партии, даже Центральный Комитет партии не смеет обращаться к еврейскому пролетариату без согласия Цен­трального комитета Бунда! Не верится, чтобы такое предложение могло быть сделано, — до того чудовищно это требование монополии, особенно при наших русских услови­ях, — но §§ 2 и 8 (примечания) проекта устава не оставляют места никаким сомнениям. Желание Бунда отойти еще дальше от русских товарищей сквозит не только в каждом пункте проекта, оно выражено и в других резолюциях съезда. Пятый съезд постановил, например, выпускать раз в месяц «Последние Известия» (издание Заграничного коми­тета Бунда) «в виде газеты, в которой выяснялась бы программная и тактическая пози­ция Бунда». С нетерпением и интересом будем ждать выяснения этой позиции. Съезд отменил решение IV съезда о работе на юге. Как известно, IV съезд Бунда постановил в тех городах юга, где еврейские организации входят в состав комитетов пар-

________________ ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО БУНДОВСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА_______________ 325

тии, «отдельных комитетов Бунда не устраивать» (курсив Бунда). Отмена этого ре­шения есть крупный шаг к дальнейшему обособлению, есть прямой вызов товарищам с юга, которые работали и хотели работать среди еврейского пролетариата, оставаясь в неразрывной связи со всем местным пролетариатом. «Кто сказал А, должен сказать и Б» — кто встал на точку зрения национализма, тот, естественно, доходит до желания окружить китайской стеной свою национальность, свое национальное рабочее движе­ние, того не смущает даже и то, что стены придется строить отдельные в каждом горо­де, местечке, селе, того не смущает даже, что своей тактикой разъединения и раздроб­ления он превращает в ничто великий завет сближения и единения пролетариев всех наций, всех рас, всех языков. И какой горькой насмешкой звучит после этого резолю­ция того же V съезда Бунда о погромах, в которой выражается «уверенность в том, что лишь совместная борьба пролетариев всех национальностей в корне уничтожит те ус­ловия, которыми порождаются события, подобные кишиневским» (курсив наш). Какой фальшью отдают эти слова о совместной борьбе, когда нам тут же преподносят «ус­тав», не только отдаляющий совместных борцов друг от друга, но и закрепляющий это отдаление и отчуждение организационным путем! Как хочется дать бундовским нацио­налистам совет: поучитесь у тех одесских рабочих, которые шли на общую стачку, на общие собрания, на общие демонстрации, не запросив сначала (о, дерзновенные!) «со­гласия» Центрального комитета Бунда на обращение к еврейской нации, которые успо­каивали торговцев, говоря (см. № 45 «Искры»): «не бойтесь, не бойтесь, это вам не Ки­шинев, мы совсем другого хотим, среди нас нет ни жидов, ни русских, мы все рабочие, всем нам одинаково тяжело». Пусть подумают товарищи из Бунда над этими словами, если еще не поздно, пусть хорошенько подумают о том, куда они идут!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: