ЛИЦА, НАРУШИВШИЕ ДАННЫЕ ПРАВИЛА, ПОДЛЕЖАТ ШТРАФУ И ДЕФОРМАЦИИ 4 глава

– О нет, не надо плакать, – простонал Тыквер и поплыл по залу к двери с табличкой «ПЕРЕУЛОК». Рядом из стены торчала рука скелета, зажавшая буклеты, свернутые в трубочку. Над ней висела табличка с надписью: «ВОЗЬМИ!» Мэй взяла. Костлявые пальцы сомкнулись вокруг оставшихся брошюр.

Тыквер приоткрыл дверь, выглянул и поманил девочку за собой. Они вышли на узенькую, мощенную кирпичом улочку.

– Ох, не надо было вставать сегодня утром. Такие передряги не для меня. Ведь нам придется сесть в лодку! – Тыквер плыл впереди и ворчал. В конце улочки он остановился и подождал, пока Мэй догонит.

Она подошла, посмотрела вперед, и сердце в груди екнуло. Мэй зажала рот ладонями.

Ей открылась широкая полоса берега, чьи песчаные пальцы уходили в огромный, вязкий поток, источавший ядовито-зеленое сияние. Высоко в темном небе, точно мириады падающих звезд, мелькали яркие точки. Весь берег был усеян привидениями. Они выстраивались в длинные очереди или просто бродили вокруг. Все эти призраки точь-в-точь походили на тех, которых Мэй видела дома. И на того, кто стоял сейчас рядом с ней.

Привидений тут были тысячи. Их ноги болтались над землей, сквозь прозрачное тело каждого можно было разглядеть еще трех соседей. Все они источали голубоватый свет. У одних не было руки или ноги. Другие напоминали скелетов с глубоко запавшими глазами. Какая-то женщина, пролетавшая мимо, вдруг остановилась, будто вспомнила о чем-то, а потом вернулась и подобрала ногу, которая завязла в песке в нескольких шагах позади. Призраки собирались в кучки или цепочкой выстраивались у воды, где стояло несколько больших, ярко мигающих знаков: ЮЖНЫЕ ЗЕМЛИ, ПУСТЫННОЕ ПЛАТО И ДАЛЬНИЙ ЗАПАД, ПОХОРОННЫЕ ЗВОНЫ, НОВЫЙ ЕГИПЕТ, ПАРК РАЗВЛЕЧЕНИЙ «БЕЗДНА СКОРБИ». На воде покачивались лодки. Одни ждали пассажиров у берега, другие, уже полные, отчаливали.

Мэй попятилась. Теперь ей было все равно, кто прячется в озере. Уж лучше попытать счастья там. Она бросилась бежать.

* * *

– Миэй?

Пессимист сидел в кустах у закрытой двери и смотрел вверх, прямо на щелку. Он уже не раз прыгал на дверь, надеясь, что она покорится грубой силе. Для Пессимиста это была весьма необычная тактика. Она гораздо больше подходила собаке, чем согласился бы признать кот. Пристыженно и смущенно он вылизал себе спинку и грудь. Потом снова задрал морду вверх и отчаянно мяукнул в надежде, что Мэй его услышит.

Бедняга так расстроился, что не замечал ничего вокруг. Тем временем озеро у него за спиной снова засияло. Под водой колыхалось длинное тело из восьми светящихся точек. Чудовище следило за котом. Оно выжидало.

Буль-буль-буль.

Пессимист насторожил уши, но даже не шелохнулся. Он с обманчивым спокойствием смотрел на дверь, а между тем каждый его мускул дрожал от напряжения. Чудище в озере тоже замерло, готовясь к прыжку.

Водяной демон выскочил из воды, и кот стрелой взвился в воздух. Длинная мокрая рука хлестнула по земле, где он сидел всего секунду назад. Пессимист с громким мявом взлетел на дверь. Ободрав себе животик, он проскользнул прямо в щелку, подтянул задние лапы и кубарем скатился вниз.

Кот оказался в темном коридоре. Цел и невредим.

* * *

Мэй с разбегу врезалась в стену.

– Ай!

Она потерла ушибленный лоб, отступила и посмотрела на преграду, которая откуда ни возьмись возникла у нее перед носом.

Стена пестрела надписями, сделанными светящейся аэрозольной краской. БО КЛИВИЛ ВСЕ ВИДИТ. АНТОНИЙ + КЛЕОПАТРА = ЛЮБОВЬ. Вверху, в нескольких этажах над головой, сияли гигантские синие буквы: АНИМАТРОН. Мэй толкнула стену, заколотила в нее кулаком.

– Нет! – Из глаз девочки наконец хлынули слезы. – Я не хочу умирать, не хочу!

– Не надо! Только не кричи!

Тыквер схватил Мэй за пояс, и по ее телу снова пробежали холодные иголки. Он оглянулся на берег. Там, распределяя привидений по лодкам, стояли скелеты с посохами, одетые в одинаковые черные балахоны. Это было уже слишком. У Мэй потемнело в глазах.

– Держи! – Тыквер снял куртку и накинул ее на плечи девочки. – Чтобы ты не слишком выделялась. Идем.

Куртка оказалась легкой, как воздух. Мэй хотела ее потрогать, но руки прошли сквозь ткань. Зато она не спадала и светилась на девочке, хотя этот свет и был гораздо слабее, чем у привидений.

– Ну вот и славно. А вон и лодка, видишь?

Мэй повернула голову. Далеко слева прибилась к берегу пустая лодочка. Поблизости никого не было.

– Держись рядом и не поднимай головы. – Тыквер помедлил и закрыл руками лицо. – О нет! Я боюсь!

Он прижался к стене.

– Я всего лишь обыкновенный призрак. Вот если бы Усик был тут…

Всхлипывая, Мэй вытерла слезы.

– Кто такой Усик?

– Неважно. Мы обречены. Кажется… Так и есть… У меня приступ астмы.

Он со свистом закашлял.

– У призраков бывает астма? – недоверчиво спросила Мэй.

Тыквер покосился на нее, и кашель внезапно стих.

– Да, в самом деле.

Он еще сильнее вжался в кирпичи, сел на корточки и стал грызть пальцы.

Мэй глянула на лодку и устало привалилась к стене. Потом повернула голову. И вдруг отпрянула.

На глаза ей попалась надпись. Единственное слово. Буквы стерлись и потускнели, будто их написали тут вечность назад. «ПОМОГИ», – прочитала Мэй.

Она нащупала в кармане мокрый бумажный комочек. Письмо по-прежнему лежало там. Если все происходило на самом деле, значит, и послание не было шуткой. Помоги. Мэй провела пальцем по надписи. В животе защекотало. А что, если это написали ей?

Мэй не верила, что может кому-то помочь. Скорее уж помогать надо было ей самой. Скрестив руки на груди, девочка повернулась к Тыкверу. Тот представлял собой жалкое зрелище. Огромный рот кривился зигзагом. Худющее, точно грабли, тело застыло и превратилось в сплошные острые углы. Мэй вспомнила, как боялась его дома, как он прыгнул за ней в озеро и схватил, как притащил сюда; вспомнила укусы колких иголочек…

Она подождала, пока призрак не отвернется, и бочком двинулась вперед. Шажок, еще один и еще. Наконец девочка вышла на песок.

– Что ты делаешь?! – Тыквер догнал ее и вцепился в руку, не отрывая глаз от скелетов.

Мэй хотела вырваться, но он держал крепко.

– Тебя уничтожат, – дрожа, прошептал призрак. – Я хочу тебе помочь!

Не останавливаясь, Мэй посмотрела кругом в поисках таинственных уничтожителей.

Прошло несколько страшных минут, и вот призрак и девочка добрались до лодки.

– Запрыгивай скорее!

Мэй помедлила. Сквозь прозрачное дно суденышка виднелась вода. Только шагни – провалишься прямо в реку. Девочка почувствовала холодный толчок в спину, пошатнулась и ступила в лодку. Та лишь чуть-чуть опустилась под ее весом.

Мэй пробежала взглядом по берегу, раздумывая, не позвать ли на помощь – большинство из тех, кто остался на песке, выглядели намного добрее Тыквера. Однако девочка сразу отбросила эти мысли, когда заметила, что скелет в черном балахоне уставился прямо на нее. Он подошел к другому скелету и наклонился к нему, открывая и закрывая челюсть. Теперь они оба смотрели на Мэй.

Тыквер забрался в лодку и сел рядом, нервно сложив на коленях руки.

Лодка не двинулась с места.

– Ты слишком тяжелая. Пригнись-ка, – шепнул Тыквер, глядя на двух скелетов, которые направились в их сторону. – О нет, нет, только не это!

Похоже, он забыл, что теперь лодку нужно оттолкнуть от берега.

Мэй сжалась в комочек. Ее тоже охватила паника. Глаза девочки перебегали с Тыквера на скелетов, а с них – опять на Тыквера.

– А разве оттолкнуться не надо? – наконец спросила она.

Губы призрака дрожали.

– Да, да, да! Ты совершенно права!

Он выпрыгнул на берег и бросил еще один взгляд на фигуры в балахонах, которые спешили к ним. Тыквер примерился, куда толкать лодку. «Южные земли, Южные земли», – пробормотал он. Призрак изо всех сил пихнул суденышко по диагонали и попытался в него запрыгнуть. Однако это удалось лишь одной его половине. Вторая шлепнулась в реку. Длинные ноги Тыквера болтались в воде.

Мэй смотрела на него, не зная, что предпринять. Один толчок – и тот окажется за бортом, а она сможет улизнуть. Но куда ей податься? И что станет с призраком, если скелеты его поймают?

Мэй вцепилась в Тыквера. Пока она помогала ему забраться в лодку, ее пальцы заледенели.

Тыквер криво улыбнулся:

– Спасибо.

Вместо ответа Мэй посмотрела на него, потом на берег, потом вокруг. Правильно ли она сделала?

– Как же нам грести? – в конце концов спросила девочка.

– А нам и не надо, – отдуваясь, ответил Тыквер. – Будем надеяться, что я толкнул нас в правильном направлении. Провожатые знают свое дело. Они-то не ошибаются. А вот я один раз дал маху и приплыл в «Бездну скорби». Это парк развлечений на другом конце страны. Год пришлось домой добираться.

Суденышко явно шло само по себе. Когда скелеты в балахонах добежали до места, откуда только что отплыли девочка и призрак, лодка уже была далеко от берега. Скелеты посмотрели на беглецов. Один пожал плечевыми костями, другой похлопал приятеля по позвоночнику. Оба развернулись и зашагали по песку обратно.

Лодка быстро удалялась. Фигурки на берегу стали совсем крошечными. Теперь девочка могла разглядеть лишь конец темного переулка, где они только что прятались, а еще – крошечную черную точку, которая притаилась в тени, помахивая хвостом. При виде нее в горле защекотало. Мэй тряхнула головой и обернулась, чтобы взглянуть, что творится впереди.

Лодка и в самом деле знала, куда плыть. Впереди Мэй разглядела несколько мест, где река начинала ветвиться. Лодка медленно вошла в один из таких рукавов. Он казался таким узким, что в нем едва разошлись бы две лодочки, и таким длинным, что ему, наверное, и конца не было. Слева и справа тянулись берега. У самого устья из песка торчал знак «ЮЖНЫЕ ЗЕМЛИ».

– Получилось! – выдохнул Тыквер. Обернувшись, они увидели, что следом за ними скользят и другие лодочки.

* * *

Привидениям, которые остались на берегу возле юго-восточного портала, Аниматрона, не было дела ни до кого, кроме самих себя. Иначе они заметили бы малюсенький черный нос, который высунулся из переулка. Быть может, они даже услышали бы, как ветерок донес тихий печальный мяв. Но привидения были слишком заняты, пытаясь примириться со своей недавней смертью.

Вертикальные зрачки Пессимиста внимательно оглядели берег, но Мэй нигде не было видно. Кот свернулся калачиком вокруг ее свежего следа и задумчиво понюхал его. Отчаянно хотелось бежать по следам хозяйки дальше, к воде, но интуиция подсказывала, что сейчас нужно подождать. Пессимист то и дело поглядывал на костлявые фигуры в балахонах.

Наконец его терпение лопнуло. Кот прижал уши, дождался, пока мимо не проплывет какая-то дама, и нырнул в складки ее платья.

Перебирая лапками в такт шагам и не замечая докучливых ледяных укусов, кот перебегал от призрака к призраку. Он шел на запах Мэй зигзагом, словно шашка на пути в дамки. На берегу, возле недавно причалившей лодочки, Пессимист растерянно остановился. Запах пропал.

Кот закатил глаза и тоскливо мяукнул. К нему повернулось несколько голов. Привидения начали дергать друг друга за рукава, показывать на него пальцами. И тут один из скелетов, стоявших поодаль, испустил оглушительный вой. Призраки разлетелись в стороны, а скелеты с воплями бросились к Пессимисту.

Кот выгнул спину, зашипел и, крутя хвостом в воздухе, прыгнул в лодку. Он скакнул прямо на нос и, балансируя на двух лапах, точно заправский акробат, перенес вес в лодку. Она отчалила.

Пессимист забился под скамейку и несколько минут сидел там, весь дрожа. Наконец желание найти Мэй пересилило страх. Кот осторожно высунул нос из-за борта и посмотрел на удаляющийся берег. Скелеты стояли у воды, указывая на него пальцами и размахивая руками. Кот снова нырнул под скамью. Теперь он уже не дрожал, а трясся.

Если бы он остался на корме, то увидел бы знак, отмечавший, куда направляется лодка. Правда, кот все равно не смог бы прочитать надпись.

Светящаяся табличка покосилась так, что едва не падала в воду. На ней горели яркие зеленые буквы: ПАРК РАЗВЛЕЧЕНИЙ «БЕЗДНА СКОРБИ».

* * *

Все стихло. Мэй и Тыквер тоже немножко помолчали. Девочка смотрела на мелькающие в небе звезды, все еще не веря, что это происходит с ней на самом деле.

– Я умерла? – наконец спросила она сдавленным голосом.

– Ну, нет, это вряд ли.

– А что я тогда тут делаю? Где мы?

Тыквер посмотрел на нее унылыми глазами, и его лицо исказила гримаса. Рот растянулся шире некуда.

– Меня расспрашивать мало толку. Вот Усик – другое дело. Он все знает.

– А где он?

– Дома.

– Дома? – оживилась Мэй.

– Дома, в Белль Морт, – пояснил Тыквер, покусывая палец.

– В Белль Морт? А как же мама? А Болотные Дебри?

Тыквер покачал головой.

– Ох-хо-хо. – Он грустно посмотрел на нее. – Тебе правда лучше спросить Усика.

– А когда мы с ним встретимся? Далеко еще до Белль Морт?

Тыквер задумался, его брови сошлись в гармошку.

– Точно я не знаю. Я просто домовой призрак, понимаешь? Скоро должен быть знак, где все написано.

Через несколько минут они проплыли мимо сучковатого дерева, которое скрючилось над водой. На ветке покачивался знак: ОГНЕННАЯ ВИЛКА – 48 МИЛЬ, БЕЛЛЬ МОРТ – 1 300 017 МИЛЬ.

Мэй ахнула. Такое расстояние она даже представить не могла.

– Сколько же до него плыть?

Тыквер вздохнул и картинно заложил руки за голову.

– Целую вечность. Всю ночь, наверное. Ты поспи.

Мэй вжалась в борт, стараясь держаться подальше от призрака. Ни о каком сне и речи быть не могло. Она подняла глаза к сумеречному небу, исчерченному вспышками падающих звезд. Прошел час, а оно ни чуточки не потемнело. Тыквер мирно похрапывал. Его голова качалась на тонкой шее, огромный рот приоткрылся, из него капала слюна.

Мэй нервно потеребила черную блестящую лямочку на купальнике, потом запустила руки в карманы шортов. Она вытащила свернутую трубочкой брошюру, которую взяла в кинотеатре.

На первой странице сочился алыми каплями заголовок: «Я УМЕР. ЧТО ДАЛЬШЕ?» На глазах у Мэй красные буквы струйками стекли вниз, прямо ей на пальцы. Опасаясь, что это вовсе не чернила, девочка подняла руки, однако на них не было ни пятнышка.

Мэй удивилась и перевернула страницу. В первые секунды та оставалась чистой, но вскоре зеленый свет начертил на ней фигуру тощего висельника с петлей на шее. Тот озадаченно развел руками и пожал плечами, а красные струйки под ним начертили: «Не паникуйте. Да, жизнь в загробном мире полна опасностей! Однако это не значит, что ей нельзя наслаждаться. Умрите на всю катушку! Обратитесь за консультацией к Утешительнице вашего района. Анонимность гарантируется!»

Мэй перевернула страницу. Она тоже оказалась пустой, а затем на бумаге проступила светящаяся клякса. Пятно превратилось в желеобразную массу, из которой внезапно вытянулись два больших круглых глаза и рожки. Существо улыбнулось Мэй. Девочку передернуло.

«Страна Навсегда изобилует странными духами. Некоторых вы никогда не встречали на Земле. Не пугайтесь. Причинить вам вред способны лишь немногие». Клякса обернулась, испуганно вытаращила глаза, будто увидела, что за ней кто-то гонится, и уползла со страницы. С правого края на лист вылезло нечто черное, похожее на горбуна с длинными тощими руками. Его лицо кривилось от злобы, с тела капала слизь, а изо рта текли слюни. Чудище утерло нос тыльной стороной ладони и ускакало прочь.

Мэй похолодела и быстро перевернула страницу. То, что появилось там, напугало ее еще сильнее. С листа на девочку смотрели красные глаза. «Помните, Бо Кливил все видит!» Глаза полыхнули багровым огнем и пропали, а вместо них появилась надпись: «Добро пожаловать!»

Мэй закрыла буклет, и он тут же растворился в воздухе.

Тыквер шумно заворочался, что-то пробормотал сквозь храп и закинул холодную руку на колени Мэй. Девочка посмотрела на него. Без сомнения, это было самое уродливое привидение на свете. Как же он выглядел при жизни? И почему стал таким? Мэй осторожно поджала ноги.

Откинувшись на спину, девочка стала смотреть на звезды. Она вспомнила ночь, когда они с мамой считали метеорчики. В груди защемило, к горлу подкатил комок.

Он стал еще больше, когда Мэй вспомнила, как обидела Пессимиста. А ведь они, возможно, виделись тогда в последний раз.

Подумав об этом, она заснула, да так крепко, что даже не заметила, когда ее перенесли из лодки на берег.

* * *

В тот вечер по всему Стиксу быстро разнесся слух о сбежавшем коте, который прибыл через юго-восточный портал и направился в «Бездну скорби». На его поиски отрядили несколько духов тьмы, вооруженных сетями, кинжалами и копьями. Однако хозяин своры собак, вопреки ожиданиям, не присоединился к погоне.

Глава одиннадцатая
Пчелиный домик

– Жжжжж.

Мэй лежала на кровати в комнате с низким сводчатым потолком. Неужели ей приснился такой долгий кошмар? А главное – такой правдоподобный! Девочка села.

– Жжжжж.

Жужжало за дверью, которая закруглялась наверху.

– Жжж. Прошлой ночью тебе совсем ничего не снилось, малышка, – сказал голос в соседней комнате. – Ты спала как убитая. Иди сюда. Поешь супчику, жжжжжжж.

Голос перешел в мягкое, долгое жужжание. Мэй осторожно вылезла из кровати. Подкравшись к двери, она уперлась в нее ладонями и легонько толкнула.

Ее взгляду открылась узкая комнатка с покатым полом, а посреди нее, спиной к девочке, стоял человечек. Он был совсем крошечный, чуть выше Мэй, и очень старый. На плечах у него лежал длинный плащ с широкими желтыми и черными полосами. Человечек напомнил Мэй…

– Пчелу. Обычно так все и думают. Ну да в этом нет ничего странного. Моя прапрабабушка была наполовину пчела. А наполовину – гоблинша. Ума не приложу, как так вышло. Но, смею тебя заверить, к гоблинам я не питаю ни малейшей симпатии. Входи же.

Старичок повернулся и одарил ее ласковой улыбкой. Мэй ахнула.

– Брось, ничего страшного тут нет. – Он нахмурился и поманил ее к себе. – Ты же привыкла к Тыкверу.

Глаза человечка были плотно закрыты, но Мэй ахнула не поэтому, а потому, что они вовсе не открывались. У них не было ни ресниц, ни век. Просто кожа в глазницах. На голове старика шевелились два усика, а подбородок украшала остренькая седая бородка.

Разве он…

– Слепой? Именно. Я таким родился.

Ой! Неужели он читает ее мысли? Кто же он такой? Он не похож на привидений, которых она видела прошлой ночью. Как и Тыквер, он мало чем напоминал человека. И кстати, куда подевался Тыквер?

– Сложный вопрос. Конечно, я уникален, как и все мы. Прежде всего я дух, но…

Человечек спокойно пожал плечами, снова повернулся к ней спиной и занялся своими горшочками.

– Живым это трудно объяснить.

Мэй провела по руке ладонью и ущипнула кожу на сгибе локтя. Она оказалась липкой от пота.

– Тыквер, кстати, в глубине дома, с пчелами.

– Аа… Ясно.

Голос девочки прозвучал так хрипло, будто у нее заржавело горло.

– Простите, а вы не скажете, где я?

Человечек словно и не заметил, что Мэй наконец-то заговорила вслух.

– Это Пчелиный домик, город Белль Морт. Самое популярное место на юго-востоке. Я имею в виду город, а не дом. Сам-то я гостей не очень люблю. Меня зовут Усик. – Старик обернулся, и его рука выстрелила в сторону Мэй, словно бы он отлично видел девочку. Усы у него на голове гордо выпрямились. – А ты – Мэй. Знаю. Тыквер все мне рассказал. А какая у тебя фамилия?

Мэй замялась от неожиданности.

– Берд. Простите, я думала…

Усик кивнул.

– Я не могу прочесть то, о чем ты не думаешь, – ответил он на незаданный вопрос. – Ты не думала о своем имени, потому я его и не видел.

– Не видели? – Мэй помотала головой. – Но…

– Я вижу слова. И так бывает. Это у меня от пчел.

Мэй захлопала ресницами.

– А ты не знала, что пчелы – телепаты? Ах да, откуда тебе? Живые вообще мало о чем догадываются. Давай-ка посмотрим…

Согнув усики, он нырнул в шкаф и вытащил оттуда большое колесо белого сыра. Мэй почудилось, что оно чуть заметно подрагивает. Старичок водрузил сыр на тарелку, которая, по сравнению с колесом, казалась просто крошечной.

– Давненько у меня в гостях не было живых. Века два, если не больше. Ты скажи, если что не так. Это мне с Гластонберрийского холма прислали, из Англии. Всего два года выдержан. Просто объедение.

Усик открыл банку и стал выкладывать на другую тарелку что-то похожее на мед.

– Из живых последний раз у меня был русский волшебник. Уж поверь, он выглядел пострашнее, чем ты. Покушать он не очень любил, знаешь ли. Но это, наверное, и к лучшему. Люди сейчас не часто оставляют нам подношения. У меня едва хватает куличей на три приличных обеда…

Мэй уже открыла рот, чтобы задать все те вопросы, которые вчера задавала Тыкверу. Жива она или мертва? Что это за место? Как ей вернуться домой, в уютную комнату, к своему коту?

Но тут Усик сделал нечто такое, от чего рот Мэй снова захлопнулся. Он щелкнул пальцами, дверца шкафа распахнулась, и оттуда, будто на роликах, выкатилась булка в форме скелета. Она подкатилась к столу. Когда Усик поднял булку, оказалось, что ее притащили сотни крошечных паучков. Мэй ахнула.

– Значит, вы с Тыквером уже познакомились? Вот и славно. Он столько о тебе рассказывал. – Усик закрыл банку и поставил ее назад, в шкаф. Его усы энергично раскачивались туда и сюда. – Такое приключение он навсегда запомнит. Вчера, когда он отправился тебя спасать, я понял, что из него еще выйдет толк. Понимаешь ли, у Тыквера не все гладко… То есть он не… Хм, да…

Старичок задумался. Сыр на тарелке еще дрожал.

– Ты садись. Угощайся.

В центре комнаты стоял запыленный обеденный стол без ножки. Усик смахнул с него несколько паутинок, двигаясь так уверенно, словно и впрямь их видел, потом расставил тарелки напротив пустого стула.

Стул тоже кутался в тонкий шелк паутины. Стараясь выдвинуть его, паучки дружно налегали на ножки, а некоторые бегали по сиденью, оплетая стул новой паутиной. От изумления Мэй и дышать забыла.

И тут она поняла, что шевелится вовсе не сыр, а что-то внутри. Из сырного колеса, извиваясь, полезли черви. Их было несметное множество. Мэй зажала рот.

– Что? Не нравятся мои помощники-паучки? Не знаю, как бы я без них обходился… – Усик легонько похлопал ее по плечу и устроился на стуле, стоявшем напротив.

Мэй взяла себя в руки и тоже села.

– Ко мне так давно не заглядывали живые, что я уже и забыл что к чему. – Старичок подвинул к ней тарелку. – Попробуй мед. У меня своя пасека.

За спиной хлопнула дверь, и в комнату вошел Тыквер. За ним тянулось тусклое голубоватое сияние.

– Тыквер! А Мэй уже проснулась. Она совершенно очаровательна, как ты и рассказывал. Совсем не такая мерзкая, как большинство из них.

Тыквер словно онемел. Он прошел в угол комнаты и сел в кресло, подтянув колени к подбородку.

– Мрачноватый парень, – шепнул Мэй старик. – Правда, не каждый день привидению доводится…

Летать на землю и похищать детей? Девочка сердито посмотрела на Тыквера. Из-за колен было видно, что тот покраснел до самых корней соломенных волос.

– Что-то жарко. Тыквер, ты не поддашь нам холодку?

Призрак тяжко вздохнул и выглянул из-за колен.

– Я устал.

Он опять спрятался.

– Клянусь, Тыквер, ленивее тебя у меня слуг не было.

Рот снова поднялся над коленками.

– Ну ладно.

Призрак сделал глубокий вдох и выдохнул струю морозного воздуха. В комнате стало прохладно. Тыквер снова уткнулся в колени.

– Так-то лучше.

Усик отрезал себе сыра и начал есть, отщипывая маленькие кусочки и медленно их пережевывая. Если в уголке его губ повисал червяк, он небрежно подбирал его и отправлял обратно в рот.

Мэй прокашлялась.

– А он почему не ест?

Тыквер вытаращил глаза и яростно замотал головой.

– Ззззз. Тыквер не ест и не пьет. Призракам это не нужно, правда, многие из них очень любят мед. Только его им и подавай, – спокойно пояснил Усик, подняв свою чашку и с достоинством из нее попивая. – А вот привидения поесть любят. Правда, только идеи ради. Они так цепляются за прошлое. Бедняги.

Мэй растерянно заморгала.

– Привидения, милая девочка. – Усик повысил голос, как будто она была глухая. – Понимаешь?

Мэй смиренно помотала головой.

– Ах да. Я и забыл, что тебе все в диковину. Привидения жили. Призраки – нет. Все проще простого. Ясно теперь?

Мэй застыла.

– Ну, к примеру, ты ведь никогда не видела живого человека с антенками на голове?

Девочка снова помотала головой.

Усик удовлетворенно кивнул.

– Ну вот. Вообще-то призраки гораздо лучше привидений. Последние, знаешь ли, очень любят задирать нос. Я жил, а ты – нет, и все такое…

Мэй поморгала.

– В этом смысле они точь-в-точь как живые. Существование призраков недоказуемо, тогда как я… и тому подобная чушь.

Усик скорчил презрительную гримасу. Мэй заерзала на стуле, чувствуя, что они отклоняются от темы.

– Простите, – пискнула она. – Господин Усик, верно? А как я сюда попала? Это из-за Тыквера? Я что, умерла?

– Ах ты батюшки! – Старичок нахмурился. – Зззззз. Ты такая нетерпеливая.

Мэй кивнула на Тыквера.

– Он сказал, что я не умерла, но ведь…

– Дорогая моя мисс Берд, – сказал Усик без всяких предисловий, – взгляните на себя, и тогда я смогу рассмотреть вас как следует вашими собственными глазами. Зеркало вон там.

Он показал на высокое, от пола до потолка, зеркало, висевшее на противоположной стене. Мэй послушно подошла к нему и уставилась на свою растрепанную персону.

– Видите? Вы живее некуда. Приглядитесь внимательнее. Вы по-прежнему плотная, не висите над полом, не лишились цвета. На вас приятно посмотреть… Новизна прямо-таки радует глаз.

Мэй обернулась.

– Но… – Она глубоко задумалась. – Когда я впервые упала в озеро, я начала видеть призраков. Может… – Ее озарила догадка. – Может, я умерла наполовину? И теперь…

– Ты не умирала наполовину. И откуда только берется такая несуразица? Ты просто снова приобрела способность видеть, и все. Живые с ней рождаются, но потом быстро теряют. А к тебе она вернулась.

Мэй задумалась, все еще недоумевая.

Усик нетерпеливо постучал себя по лбу. Ответ был слишком очевиден.

– С твоим-то воображением и не догадаться! А Тыквер еще говорил, что ты особенная.

Мэй покосилась на Тыквера. Мысль так и крутилась у нее в голове. Если люди от рождения могут видеть…

– Мне кажется, в детстве я тебя рисовала…

Тыквер кивнул и немножко опустил колени, приоткрыв робкую улыбку.

– А что же ты не ешь куличи? Бери скорее. Тыквер – ваш… эээ… домовой призрак. Если бы живым было дело до того, что творится вокруг, вы бы давно все заметили. У каждого дома есть домовой. Днем Тыквер служит мне, помогает по дому и на пасеке. А ночью он уходит к вам. Он знает тебя всю жизнь.

Тыквер улыбнулся им обоим, и теперь в его улыбке мелькнула гордость.

Мэй посмотрела на него, сдвинув брови.

– Другой домовой на его месте бросил бы тебя на верную смерть.

Девочка взглянула на Усика.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она.

– Ну, естественно, – вздохнул тот. – Остаться в живых – та еще передряга.

– О чем вы?

Усик положил в рот еще кусочек сыра и заговорил с полным ртом:

– Пока ты жив, проблем не оберешься.

– Не понимаю.

– Живых в стране Навсегда теперь не любят. – Усик встал из-за стола. – Тебе нужно выбираться отсюда. Только на это и надежда.

– Я совсем запуталась.

В животе у Мэй стало так тяжело, словно там лежал камень.

– Если тебя поймают, ты и правда умрешь. Или хуже того. А ведь они тебя поймают, в конце концов. Тут повсюду шпионы.

Мэй смотрела на старика в ошеломленном молчании.

Он махнул рукой, и его усики печально поникли.

– Ты же новенькая. Зззззз. Понятно, почему так растерялась. Идем-ка.

* * *

Вслед за Усиком девочка вошла в боковую дверь и оказалась в другой комнате. Здесь было гораздо сумрачнее. Вдоль вогнутых стен тянулись ряды книжных полок. Сначала все корешки показались чистыми, но стоило Мэй взглянуть попристальнее, как на них начинали проступать заглавия. В углу стоял старый телевизор. Над ним поблескивали серебряные часы с крошечными костлявыми ручками вместо стрелок. На широком письменном столе стояли белый светящийся череп и шар, похожий на стеклянный глобус. Только он был совсем чистый, без континентов и океанов.

Усик накрыл шар ладонями, и тот внезапно вспыхнул.

– Ничего себе, – выдохнула Мэй.

Старичок улыбнулся.

– Красивый, правда? Жжжжж. Тыквер подарил мне его на Рождество. Купил на распродаже имущества у одного духа. Такие глобусы делает фирма Коперника. Ты ведь про него слышала?

Мэй кивнула.

– В прошлом году беднягу вызвали на северо-восток. Оттуда он так и не вернулся. Я так подозреваю, головы он не склонил. В наши темные времена всякое случается. Вот…

Сияние внутри глобуса рассыпалось на тысячи ярких точек, а стеклянная поверхность совсем исчезла.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: