К бюсту Александра III работы Марка Антокольского
Туристов толпа налетела,
Вскипела, отхлынула вспять,
И снова расслабилось тело,
И тихо, и хочется спать…
Но я, словно истинный профи,
Желанья свои поборю.
На белого мрамора профиль
Упорно и долго смотрю.
Могуч, с бородою — лопатой,
Мужской красотою красив,
Он в профиль ко мне — император
Когда-то Великой Руси.
И Малой, и Белой, и Польский —
Всё канет в зыбучий песок…
Талантливый Марк Антокольский
От камня излишки отсёк.
Покажется мнение личным,
Но вот вам остаток сухой:
Он был человек симпатичный
И, в общем-то, царь неплохой.
И я, как силач-многоборец,
Не сдамся — и дело с концом…
А мраморный царь-миротворец
Ко мне повернулся лицом.
* * *
Молитва
Я, матерь божия, ныне с молитвою…
М.Ю.Лермонтов
Я к Тебе, Господи, ныне с молитвою…
Я не взывать о прощенье, не каяться:
Новости, новости — острою бритвою
Машут у горла, почти прикасаются.
Люди ли сделались жестоковыйнее,
Предков своих превзойдя по свирепости?
Злоба звериная, мультимедийная!...
Дай им смирения, добрым же — крепости.
Дай же плодам своим истинной спелости:
Юношам — мужество, девам — застенчивость,
Детям — здоровья, хотя бы до зрелости,
Чтобы их рак не съедал во младенчестве!
Хочешь планету спасти — так спаси её —
Мы уже пятками чувствуем жжение!
Может, кого и назначишь Мессиею —
В сущности, все мы твоё порождение.
Если ж расправу задумаешь скорую,
Сделай поправку с учётом реальности,
Не обойдёшься Содомом с Гоморрою —
Выбери средства повышенной дальности!
* * *
Мост лейтенанта Шмидта
Этот факт и волнующ и знаков —
Знак крушения старого мира:
Взбунтовавшийся крейсер «Очаков»
Лейтенанта позвал в командиры.
Вряд ли был он герой или гений —
Что мы знаем, историю скомкав:
Странный брак из благих побуждений,
И почтовый роман — для потомков…
Как в ферзи пробиваются пешки?
Из какого был вылеплен теста?
Время ставит приметные вешки,
Эшафот индульгенции вместо.
Был героем, а нынче — не знаю,
Всё теперь непонятно и странно…
Революции рана сквозная,
Революции рваная рана.
И в рабочую первую среду
С пассажирами прочими вместе
Через мост Благовещенский еду —
Лейтенанту отказано в чести.
* * *
Осень
Подуло неожиданным теплом
Внезапно возвратившегося лета.
Хотя на краткий срок, по всем приметам,
Но всё-таки у осени облом.
Пусть вечер сквозняками холодит,
Пугает мрачный сумрак новолунья,
Прихваченная инеем петунья
Довольно презентабельна на вид.
Не наступил «великий перелом».
Листва ещё горит зелёным светом,
Нам дали попрощаться с прошлым летом,
С его нещедрым ласковым теплом.
А ночью разразившимся дождём
Сорвало на асфальт с зелёных веток
Огромное количество монеток —
Не тех, что мы два раза в месяц ждём.
Зевес с Ильёй-пророком на паях
Пронзали ночь то грохотом, то вспышкой,
Ей-богу, это было даже слишком!
Но милый дом укрыл в своих стенах!
* * *
Псы
Можно нас приметить где угодно:
Грязных, разномастных и блохастых,
Мы перемещаемся свободно —
Ну, не в самый центр, не стану хвастать.
Да, оно нам к центру — и не надо,
Нам и на окраине неплохо,
Мы кускам заплесневелым рады,
Пусть перепадает нам по крохам.
И вожак давно уже разнюхал,
Где под вечер можно «бросить кости»,
Чтоб пригрелось ноющее брюхо
И бока в болячках и коросте.
Не кичимся мы происхожденьем,
Если в чём тягаемся, то в силе,
Радует не самый факт рожденья —
Что слепыми нас не утопили.
Я от вас всей правды не укрою,
От меня, пожалуй, не убудет,
Даже удивительно: порою
Так, как мы, живут ещё и люди!
А из нас — любой — телок молочный,
Коль по одному да в тихом месте.
Но не будет спуску — это точно,
Если мы голодные и вместе.
Может быть, судьба разгонит вскоре:
Каждый умирает в одиночку,
Но не приближайтесь к нашей своре,
Нам ещё не время ставить точку.
* * *
Старый город
Город латаный-перелатаный,
Весь потрёпанный и заношенный,
Есть в нём улицы мрачноватые,
И квартиры есть — нехорошие.
Знать не надо бы, ох, не надо бы —
Не порадует вас находками
То, что кроется за фасадами,
За воротами да решётками.
Посмотрите, как будто издали,
Близоруко не надо щуриться:
За венчанием ли, за тризной ли
Выбегает народ на улицы…
А бегут ли они за счастием,
Никому никогда не ведомо,
С этим городом соучастие
Оборачивается бедами.
Город, выстраданный великими,
По великому мановению,
Насмехается над безликими,
Догоняющими мгновение.
* * *
Залы музея
На ум не идёт надоевшая проза:
Покрыты патиной, порошиной, пылью
Столпились скульптуры в причудливых позах,
Святые младенцы, амурчики в крыльях.
Старинные рамы блестят позолотой,
Фигуры на плоскости странно трёхмерны:
Притворно-невинные дочери Лота,
Юдифь с отсечённой главой Олоферна.
Кровавые битвы, густые дубравы,
Букет мифологий с вкрапленьем религий,
Забытые боги, ушедшие нравы,
Обиды и страсти, геройство, интриги…
Прошёл экскурсант с эфемерной угрозой,
И должность диктует: утроить вниманье!
И тут же стихи отзываются прозой —
За ним поспешаю стареющей ланью.
Вослед ухмыляются злые амуры,
Палят корабли из осадных орудий,
И жмутся стыдливо нагие фигуры,
Смущённо прикрыв вожделенные груди.
* * *
Лукоморье
Иду к дубам Румянцевского сада —
Уже почти приятелям моим,
Привычно их охватываю взглядом:
Зелёные! Ещё мы постоим!
На хлипкой и растоптанной дорожке —
Следы вполне невиданных зверей.
И воробьи выхватывают крошки
Из клювов лупоглазых сизарей.
Здесь — наше всё. И всё — чуть-чуть не наше,
Не от души, скорей, из головы.
И витязи, один другого краше,
Несутся в иномарках вдоль Невы.
На тумбы взгромоздились без истерик —
История понятна и проста —
И ждут весьма диковинные звери,
Как на манеже, щёлканья хлыста.
Безумное количество историй
И сказок знаю я наперечёт.
А рядом — Невской дельты Лукоморье,
И я — сама себе учёный кот.
* * *
«Стоящая натурщица»
Ты не замёрзла, подруга?
Кожа на вид холодна…
Смотришь с невинным испугом
Из-под руки с полотна.
Мрачный каскад драпировок,
Фон без особых причуд,
Жест изумлённо-неловок…
Словом, учебный этюд.
Линии столь совершенны —
Каждую взглядом вбирай,
Это нагие — блаженны,
Им и откроется рай.
Волосы — рыжая грива…
Из-под прищуренных век
Смотришь светло и стыдливо
В свой девятнадцатый век.
Время вместилось в пространство
Скромных размеров холста,
И обрела постоянство
Хрупкая столь красота.
Та, над которой не властны
Годы сплошной чередой,
Так и осталась прекрасной,
Но безымянной звездой.
* * *
Кручина
Облегчи же мне душу, Кручина,
Все печали моя утоли,
Я не просто — имею причины:
Матч к финалу, на счёте — нули.
Порыдай над моею тугою,
Снизойди, пожалей и утешь,
Ты же делаешь дело благое,
Ты латаешь душевную брешь.
Это тело привыкло ранений
Выносить неизбывную боль,
А нетленность души от гонений,
От терзаний — спаси и уволь.
Помолюсь я тебе на коленях,
На траву у берёз припаду,
Ты в моих незадачливых пенях
Разберись, как в глубоком бреду.
Отказались всесильные боги
Всех наречий, языцех и мов,
Я обила усталые ноги
О пороги молельных домов…
Я лицо не таю под личиной,
Убелённых не крашу волос,
Я к тебе обращаюсь, Кручина,
Как прибежищу скорби и слёз.
* * *
Рождаются стихи
Пойми: не каждый день рождаются стихи,
Они томятся, сердцу с каждым днём больней.
Когда уста молчат, глаза твои сухи,
Он назревает: вот такой один из дней.
Стихи взорвутся, как проснувшийся вулкан,
И создадут пирокластический поток,
И вдруг нанижутся, как рыбки на кукан,
Рядами новых, сердцем выстраданных строк.
И я сама себе поверю, что легко
Даются строчки, как весёлая игра,
Что водят боги разгулявшейся рукой,
И высекается огонь из-под пера.
И вслед за мной моим словам поверишь ты,
Поверит друг, и может быть, поверит враг:
В игре словес от простоты — до красоты
Один лишь звук, один лишь миг, один лишь шаг.
* * *
Осень внезапная
Новый виток в нашем жизненном кроссе,
Смена времён уходящего года —
Резкая осень, внезапная осень,
Снова печальная гулкая кода.
Как мы надеемся, как уповаем:
Это не с нами, это с природой,
Нас ещё тянет по жизни кривая,
Тянет хромая неясной породы.
Нам скакуны покорялись когда-то,
Сходу любые препятствия брали…
Всё ощутимее горечь утраты,
Голову кружит езда по спирали.
Как ни гордишься предвиденья даром,
Как ни готовишься к ней поэтапно,
Как по утрам ни метёшь тротуары —
Осень всегда наступает внезапно…
* * *
Прокукарекать
Шаркают чуть слышно иномарки,
Щерятся рекламные плакаты,
Улицы немарки и неярки,
Плоски или чуточку покаты.
Мальчики и девочки смеются,
Я ж пишу историю и плачу
В колыбели русских революций
И контрреволюции — в придачу.
Разбужу кого ли ото сна я,
Забреду ль опять в другую реку,
Рассветёт ли, нет — пока не знаю:
Наша цель — хотя б прокукарекать.
* * *
Сеет дождик
Сеет дождик пылью мелкой,
Даль туманна и пуста,
И почти не видно Стрелку
С лейтенантского моста.
Капли пыль в саду прибили,
Но зато дорожки — вдрызг,
И грозят автомобили
Веерами грязных брызг.
Развернулся над Невою
Дождевой упрямый фронт.
Старый дуб над головою
Щёлкнул жёлудем о зонт.
Всё уныло в тусклом мраке,
Но украсив общий вид,
И без солнца Исаакий
Ослепительно блестит.
И блестит, как Исаакий,
Купол каждого зонта.
Хоть поймёт её не всякий,
Есть и в этом красота.
* * *
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|