Данный перевод выполнен специально для сайта www.jrward.ru. 20 глава

– Мой господин?

Услышав низкий голос, Роф резко повернул голову, не убирая вены от губ Аны. Брат Черного Кинжала Торчер бесшумно вошел в комнату.

– Она очнулась, – сказал он хрипло. – Хвала Деве-Летописеце... она очнулась.

– Да, – сказал Брат. – И я должен поговорить с Вами.

– Это может подождать. – Он сосредоточился на своей любимой. – Оставь нас...

Брат подошел к нему и приставил губы к уху Рофа, чтобы ни слова не ускользнуло:

– Она выглядит так же, как и ваш отец.

Роф моргнул. Поднял взгляд.

– Прошу прощения?

У Брата были самые невероятные голубые глаза, сравнимые с драгоценными камнями цвета морской волны, которые специально покупались к весеннему платью Аны. Он снова наклонился, и повторил шепотом:

– Твой отец явился перед нами в вечер своей смерти.

Когда Брат выпрямился, его глаза были уверенными. Как и его выражение. Все его тело.

От вспышки гнева Роф сжал кулак. Последнее, что могло потревожить священную надежду, охватившую его – напоминание о той потере... тогда он на вороном жеребце несся в замок, через леса, рискуя собственной жизнью, чтобы успеть вовремя.

Воистину, как бы он ни хотел, чтобы эта глава его жизни не тревожила разум, воспоминания вернулись к нему со всей четкостью: в дневные часы он страдал от ранения, он рухнул без сознания в своих комнатах. Рана не давала ему дематериализоваться, но ему хватило сил покинуть замок. Тогда с ним связалась одна из Семей Основателей.

Когда он уходил с приходом ночи, то не собирался возвращаться до рассвета.

Через час за ним пришло Братство.

К тому времени, как он вернулся в замок, было слишком поздно. Его отец умер.

И что до внешнего вида, то причины некоторых смертей были очевидны: убитые, изуродованные, умершие от старости... но его отец выглядел заснувшим, его тело было вымыто и облачено в церемониальные одежды, волосы собраны, руки в перчатках, ноги – в обуви, будто он собирался войти в могилу.

– Что ты такое говоришь? – Роф покачал головой. – Я не могу...

Очередной шепот на ухо:

– Посмотрите на ее ногти.

Когда глаза Аны открылись и округлились при виде Брата, Роф наклонился к ней и поцеловал в лоб. – Не волнуйся, любовь моя.

Она мгновенно успокоилась от его прикосновения и голоса, глаза закрылись, но она продолжила пить.

– Вот так, – пробормотал он. – Бери все, что я даю тебе

Когда он убедился, что она снова успокоилась, он посмотрел на ее руки и нахмурился. Ногти... посинели.

Руки его отца были в перчатках.

– Возвращайся, – сказал он Брату. – Я отправлю за тобой.

Торчер кивнул и подошел к двери. И прежде чем уйти четко сказал: – Не позволяйте ей есть ничего, что не было проверено.

Яд? Это был... яд?

Когда дверь в их спальню снова закрылась, Роф ощутил, как его накрыло странное спокойствие: к нему пришла сила и цель, пока Ана продолжала пить из его вены, мелкие глотки стали больше. И чем больше она брала, тем быстрее исчезал мертвенный цвет на ее ногтях.

После смерти отца он остался совсем один... пока к нему не привели Ану, она стала не только поводом для его дыхания и сердцебиения, но и смыслом его правления на троне.

Сама мысль, что его отца убили? И что пытались убить его любимую?

Вспомнив выражение на лице Торчера... он знал, что при дворе у него были враги. Враги, способные на убийство.

В груди закипел гнев, меняя его изнутри... так закаляется сталь и железо.

– Не волнуйся, любовь моя, – сказал он, сжимая ее ладонь в своей. – Я обо всем позабочусь.

И кровь прольется рекой подобно тем слезам, что ты проливала от боли.

Он был Королем, это верно. Но, в первую очередь, он был хеллреном потрясающей женщины... и он отомстит за нее.

Глава 35

– Из всего, что они говорили, именно это оказалось правильным...

Лежа на гладком полу своей ванной, Трэз прикрыл глаза предплечьем. Он остро осознавал, как опускается член. Весь его бессмысленный секс в течение жизни отбивал всякое желание.

Но еще яснее он осознавал, кто был рядом с ним, лежал на меховом ковре.

Черт, он должен снова накрыть бедра полотенцем...

– Кто «они»?

Схватив махровую ткань, он не смог поднять на Селену глаз.

– Мой народ.

– И по какому поводу они «правы»?

– Почему ты все еще здесь?

Осознав, как это прозвучало, Трэз сел... и заметил, как Селена отшатнулась.

– Прости... я имел в виду, как ты меня вообще терпишь?

Гори все синим пламенем, она была такой аппетитной, сидя там: мантия прикрывала лишь ее плечи, соски все еще напряженные, ноги лежали так, что если он чуть сдвинется, то сможет увидеть ее...

Селена натянула мантию на себя... и, как бы ни было больно, это был подобающий поступок. Он разрушил то, что происходило между ними.

Но по стоящим причинам.

– Мне жаль, – сказал Трэз, думая, что эти слова стоит набить на лбу, чтобы видеть каждое утро и ночь, смотрясь в зеркало.

Он не должен был позволять этому зайти так далеко. Никогда.

– За то, что остановился?

– Нет, об этом я не жалею. – Она отшатнулась, и Трэзу захотелось пнуть себя по яйцам. – Я имею в виду... черт. Не знаю. Сейчас я вообще ничего не знаю.

Повисла большая пауза. А потом Селена спокойно сказала:

– Ты должен знать, что можешь поделиться со мной чем угодно.

– Аккуратней... ящик Пандоры так легко не закроешь.

– Ничего. – Она смотрела на него невероятно ясным взглядом. – Я ничего не боюсь... ни тебя самого, ни того, что тебя касается. Но я уверена, что ты обязан объясниться передо мной. Если ты не собирался продолжать... и чтобы я не винила себя в этом.

Ну, вау. Это раньше он считал ее сексуальной? Сейчас он причислил ее к богиням: внешняя красота – одно дело, но жесткий внутренний стержень привлекал еще сильнее.

И она была права.

– Все нормально, – сказал Трэз, чувствуя себя полным отщепенцем. – Последние десять лет я трахал человеческих женщин... и ни одна из них не имела значения до этой ночи с тобой. И, кажется, я обрекаю родителей на мучительную смерть. Не считая этого, я в норме.

Она подняла брови. Не отшатнулась в ужасе, не сбежала. Но сделала несколько глубоких вдохов.

– Начнем, наверное, со второй части. О чем, во имя Девы, ты говоришь?

– Полный бардак... в моей жизни полный бардак.

Она ждала, очевидно, что он продолжит.

– Ты так ничего и не сказал.

Он смотрел ей в глаза с уважением.

– Боже... ты на самом деле существуешь в реальной жизни?

– И опять ты ничего не рассказываешь. – Селена медленно улыбнулась. – Но мне нравится, каким взглядом ты смотришь на меня.

Трэз покачал головой, зная, что она заслуживала большего, чем он мог ей предложить.

– Не нужно. Не нужно, чтобы тебе это нравилось.

– Решение за мной. А сейчас – говори... если вознамерился оттолкнуть меня, тогда используй слова, чтобы убедить меня в своем уродстве.

– Половая жизнь этого еще не сделала?

– Я обучена быть эросом. И считаю, что в мужской природе распространять свое семя.

Он сузил глаза: ее лицо внезапно стало беспристрастным, и это о многом говорило.

– Это другое.

– А именно?

– Я обещан другой.

Ей почти удалось скрыть дрожь. Почти.

– Да?

– Да. И если я не появлюсь, то моих родителей убьют.

– Значит, ты не влюблен?

– Я не виделся с ней. И не горю желанием.

Напряжение немного покинуло Избранную.

– Ты совсем ее не знаешь?

– Нет. Кроме того, что она – дочь королевы.

Эти изумительные глаза расширились.

– Значит, ты войдешь в королевскую семью.

Он подумал о том, сколько веселья приносил Рофу его трон, и обо всех забавах Рива, вставшего во главу симпатов.... но, по крайней мере, они могли свободного распоряжаться своими ночами, свободно перемещаться.

Ну, в случае Рофа, типа того.

Но его будущее – золотая клетка.

– Мои родители продали меня, когда я был очень мал, – услышал он себя. – Мне не дали и шанса... а сейчас? Если я не вернусь на Территорию, они протянут недолго.

Селена наклонила голову, соображая.

– Возможность компромисса?

– Никакой.

– Твои родители могут возместить уплаченную цену?

Трэз вспомнил циничную улыбку его матери в ту ночь, когда он в последний раз видел ее.

– Даже если бы они могли, не думаю, что они стали бы.

Ее брови снова взлетели вверх.

– Ты уверен?

– Это в их натуре.

– Ты не спрашивал?

– Нет. Но для этого придется вернуться к с'Хисбэ, а это недопустимо.

– Ты не можешь отправить кого-нибудь вместо себя?

Он представил, что айЭм отправляется на Территорию. Контракт был заключен именно на Трэза, поэтому вряд ли Верховный жрец или даже c'Экс могли заманить его и устроить подмену. Но они могли взять его брата в заложники. Или того хуже.

И тогда Трэз вернется сам.

– Я так не думаю. Мой брат – единственный, и я не могу рисковать этим. Я не могу рисковать им.

– И ты думаешь, что твоих родителей...

– Нет, я знаю, что их убьют. – Он помассировал затылок. – Знаешь, это все так печально... но худшее в том, что я даже не могу притвориться, что чувствую к ним что-то. В плане... они заключили сделку с дьяволом. Если случится что-то плохое, значит, они просто получат по заслугам.

К несчастью, вне зависимости от того, что станет с его матерью и отцом... долг никто не отменял.

Даже если с'Экс покрошит их на мелкие кусочки, Трэз все равно останется должен то, для чего они его продали.

Механизм привели в движение... его не остановить. И не сводя глаз с Селены, он скорбел из-за этой правды как никогда в своей жизни.

***

Руки Селены дрожали. Дрожали с того момента, как Трэз сказал, что был с... со сколькими человеческими женщинами? – задумалась она.

Дражайшая Дева-Летописеца, она даже думать об этом не хотела.

По крайней мере, она могла попытаться унять дрожь в руках. Когда Трэз замолчал, она раскрыла ладони и сжала их, надеясь, что это поможет прежде, чем он заглянет за ее показное спокойствие. Она ясно понимала, что если Трэз увидит, как сильно расстроил ее, то больше не скажет ни слова... и эта близость между ними, образовавшаяся сейчас, была священней любого сексуального опыта.

– У меня не было родителей как таковых, – сказала она тихо. – Но я не могу представить подобное... иметь ребенка... и продать его.

Трэз кивнул, поднимая руку выше и продолжая тереть свою шею.

– Я знаю, хорошо. Мои родители высоко меня оценили. Проблема в том, что я был для них имуществом для обмена. Такое можно ожидать от автодилеров, торговцев, людей, которые управляют супермаркетами и торговыми центрами. И, слушай, хотел бы я быть из тех приспособленцев, способных заявить «ну да, они меня не хотели, но все равно высоко оценили, бла-бла-бла»... но я – другой. В моих мыслях... – Он описал рукой круг у виска. – Я не какая-то вещь. Я не... вещь,

Селене внезапно захотелось плакать. Смотреть на этого невероятного, изумительного мужчину... и понимать, что в своем сердце он не видел своих достоинств? Это было преступлением... со стороны тех, кто должен был больше всего заботиться о нем.

– Поэтому ты спал с людьми? – услышала она свой вопрос.

В повисшем молчании она даже не могла сделать вдох. Так сильно боялась его ответа. По многим причинам.

– Да. – Он выругался себе под нос. – Ну, к примеру, я был с жещниной... прямо перед тем, как началась мигрень.

Это было всего ночь назад, подумала Селена, и ей захотелось поежиться...

– И она была такой же пустой, каким себя чувствовал я. Просто два двигающихся тела. Это ничего не значило, именно этим я занимался годами. Физические упражнения, не больше.

Селена пыталась подобрать нужные слова, что-то утешающее, чтобы показать, что она спокойно воспринимала его слова... но на самом деле, они рвали ее на части. Хотя такого быть не должно.

Сколько времени она провела с ним? Час? Два, максимум?

Близкая смерть делала ее беспечной...

– Я мог бы спасти их, – сказал Трэз, обращаясь в основном к себе. – Если пожертвую собой, то я смогу спасти мать и отца.

Он резко склонил голову в бок, и раздался хруст.

– Стой, – прошептала она, оказавшись позади него. – Позволь мне.

Убирая руки Трэза с пути, она обхватила его каменные плечи и сжала, как он сжимал ранее, пытаясь расслабить мускулы. Пока она делала массаж, его мышцы под гладкой кожей перекатывались подобно натянутым канатам, и казалось это – единственное, чего она добилась.

Он застонал.

– Восхитительно.

– Я ничего особенного не делаю.

Он накрыл ее руки своими.

– Делаешь. Больше, чем думаешь.

Селена продолжила массажировать, думая о собственном прошлом.

– Как я уже говорила, у меня не было мамы и папы. Я росла с сестрами, воспитывалась ими. Мне предназначалось продолжать традицию, но я не могу сказать, что была желанным ребенком. Поэтому, я могу представить твои чувства... что значит быть выведенным селекцией, а не рожденным, потому что рождение предполагает, что тебя ждали, вымаливали у Девы.

Он откинул голову назад, уставившись на нее.

– Да. Все так.

Она с улыбкой подтолкнула его вернуться к прежней позе.

– Если родителей убьют… кажется, будто я направляюсь в ад.

– Но тебя нельзя осуждать, ведь ты на это не соглашался.

– В смысле?

– Тебя обещали другой, когда ты не мог решать за себя... воистину, кажется, они никогда не спрашивали твоего мнения. Поэтому если ты не оправдаешь ожиданий, и возникнут какие-либо последствия? Они выпадут на долю родителей, а не на твою. Это имеет к тебе отношение и при этом не зависит от тебя.

– Боже...

Когда он не ответил, она нахмурилась.

– Прости, я не хотела дерзить.

– Это не так. Ты... идеальна.

– Едва ли.

– Я хочу сделать кое-что для тебя.

Она замерла.

– Что?

Потому что у нее были кое-какие мысли.

– Кое-что стоящее.

Она перевела взгляд на меховой ковер, на который ее уложили. О, это было бы стоящим...

– Но я ничего не делаю.

Селена вздохнула.

– Твоего присутствия достаточно.

Трэз положил на ее руки свои и потянул ее вперед так, что она легла на его спину.

Удерживая ее, он прижался головой к ее голове.

Он сделал вдох, его огромный торс расширился, и она на мгновение оторвалась от пола.

– Спасибо, – сказал он осипшим голосом.

– Я ничего не сделала.

– Благодаря тебе я не чувствую себя злом. А сегодня ночью – это все.

– О, но ты никогда не был злым, – прошептала она, прижавшись к его щеке в поцелуе. – Только ни ты, никогда.

Закрывая глаза, Селена держалась за него, поняв, что связана с ним душой. Настолько, что она не знала, как оставить его. Не просто сегодня ночью, но... до того момента, пока судьба не предъявит свои права на нее.

– Ты ела? – спросил он немного погодя.

– На самом деле... нет. – Ее живот заурчал. – И я умираю с голоду.

– Давай спустимся вниз. Мой брат делает свой фирменный соус... или, по крайней мере, мне так показалось. Он всегда его готовит, когда у меня мигрени.

Селена разжала хватку и собралась сесть...

Ее спина без предупреждения воспротивилась, позвоночник заклинило. Трэз, с другой стороны, встал без проблем... и когда он протянул ей руку, она могла лишь смотреть на ладонь.

Когда на его красивом лице отразилось смятение, она решила, что может и принять помощь. В настоящий момент она не могла оторваться от пола сама.

– Медленно, – сказала она хрипло. – Хорошо?

Трэз нахмурился, но нежно поднял ее на ноги.

– Ты в порядке?

Она выиграла немного времени, тщательно завязывая мантию. Но ее суставы тем временем кричали, особенно бедра и спина.

Заставив себя улыбнуться, она пыталась сильно не пугаться. Но именно так все начиналось для ее сестер. Для всех.

– Идем? – спросила она уверенно.

Миндалевидные глаза Трэза сузились еще сильнее. Но потом он пожал плечами.

– Да, конечно. Я только накину что-нибудь.

– Я подожду в коридоре.

Ведомая только силой воли, она смогла пересечь спальню и выйти в коридор. Закрыв за собой дверь, она уже задыхалась...

Ее тело мгновенно ощутило внутренний прилив невероятных сил. И это могло значить лишь одно: у кого-то началась жажда.

Королева? – подумала она изумленно, посмотрев на укрепленную дверь, ведущую в покои Первой Семьи.

Судьбоносный момент.

Прислонившись к стене, она вспомнила, как массировала плечи Трэза, жалея, что не было аналога подобного расслабления для ее тела. Ничего. Лекарства, замедляющие болезни.

Невозможно сказать, сколько ей осталось.

Глава 36

Бэт не оставалось ничего кроме как сдаться на милость неистовым потребностям своего тела. И единственная передышка? Каждый раз, как Роф кончал в нее, приходило недолгое облегчение – прежде чем мучительная потребность снова начинала свое восхождение.

– Возьми мою вену, – грубо сказал Роф. – Возьми ее…

Она даже не знала, в какой позе лежит, на спине или на животе, в какой комнате находится, который был час. Но в тот момент, когда его горло приблизилось к ее рту, Бэт полностью сосредоточилась на укусе: ее клыки удлинились, и она воспользовалась ими, яростно вонзаясь в плоть Рофа, разрывая кожу, глубоко впиваясь и удовлетворяя вторую свою потребность.

О, его сила. Когда ее рот наполнился, Бэт в который раз поразилась, каким невероятным образом влияла на нее кровь Рофа. Она слабела, а жажда набирала обороты, все тело ломило, как будто она побывала под прессом. Хотя ее силы вернулись уже после первого глотка, надо было продолжать пить… и не похоже, что у нее был выбор.

Вынужденная оставить вену, чтобы втянуть немного воздуха, Бэт не могла поверить, что напрашивалась на это. Она, должно быть, рехнулась, какая-то глупая романтичная мечта иметь ребенка заслонила собой суровую реальность.

Когда Бэт снова припала к горлу Рофа, он как-то умудрился и дальше вколачиваться в нее. Пока она брала его вену, его эрекция погружалась до упора и резко отступала, толчки отдавались во всем ее теле, ее голова качалась вверх и вниз, а бедра принимали его вес. Скользкие от пота, их тела двигались вместе в каком-то непрерывном единстве, она не знала, где кончается она и начинается он.

Резкое изменение темпа сказало ей, что он приблизился к очередному оргазму, что и ей надо бы…

Роф откинул голову назад, и ее клыки распороли его шею, но ему, казалось, было все равно.

Он даже не заметил этого.

Господи, он был великолепен. Сквозь туман в голове от секса, Бэт наблюдала, как он напрягся, верхняя губа приподнялась вверх, обнажив клыки, волосы ниспадали назад с вдовьего пика, и как его невидящие, бледно-зеленые глаза расширились, а потом зажмурились.

А затем пришла ее очередь, и ее лоно сжало его член, жадное до того, что он извергал в нее. Удовольствие было острым, сродни агонии.

Едва спазмы начали стихать, Бэт приготовилась к следующей волне, к еще одному раунду костедробящего желания…

Когда оно сразу же не пришло, Бэт осмотрелась по сторонам, как будто все происходило не с ними…

О, вау. Они до сих пор были в ванной. На полу.

Роф рухнул рядом с ней, стукнувшись головой о мрамор.

Продлись передышка дольше, она, вероятно, начала бы замерзать, но внутренний жар достаточно согревал их…

Жужжание, раздавшееся над ванной, прояснило ее мысли. Жалюзи опускались на день, панели соединялись в определенном месте на подоконниках.

Значит, это продолжалось в течение… восьми часов? Девяти?

С нижних этажей не доносилось ни звука, но с другой стороны, все Братья, вероятно, попали под воздействие ее гормонов. Так же как и женщины.

Роф поднялся, его мускулы напряглись, руки дрожали.

– Как ты?

Бэт открыла рот, чтобы ответить, но вышел только хриплый звук.

– Ты еще нуждаешься в моей вене, – сказал он, откидывая прядь волос с ее лица. – Тебе это нужно.

– Как насчет … – Когда ее голос надломился, она прочистила горло. – Как насчет тебя?

Роф выглядел изможденным, щеки впали, как будто скинул фунтов двадцать пять… но он покачал головой.

– Я беспокоюсь лишь о тебе.

Его образ стал размытым из-за слез.

– Прости меня, – пробормотала Бэт. – О, Господи … Я так сожалею.

– О чем?

– Об этом… обо всем этом.

Он покачал головой.

– Это все равно произошло бы, рано или поздно.

– Но я…

Роф прижал свой рот к ее и нежно поцеловал.

– Не будем больше об этом. С этой ночи мы движемся только вперед. Чтобы не случилось… идет?

Но у нее не было времени ответить. Внезапно, нужда, снова набирающая обороты, накатила волной, и жар, разливающийся по ее телу, устремился прямо в сердце.

– О, Боже, – простонала она, – я думала, что уже все.

– Еще нет. – Роф, казалось, не был удивлен. – Мы не закончили.

***

айЭм стоял у плиты на кухне, когда почувствовал присутствие брата. Ему даже не нужно было отворачиваться от кастрюли с рагу, которое он готовил: воздух в комнате изменился… и не в лучшую сторону.

И Трез был не один. Он знал это не потому, что уловил запах Селены… а потому, что уловил запах брата.

Связующий запах. Помешивая, айЭм выругался про себя. Блеск.

Черт, он надеялся, что секс между этими двумя был результатом бушевавших в доме гормонов и жажды.

Великолепная теория. Да только у Теней иммунитет к этой хрени.

– Ты не должна была его обслуживать, – пробормотал айЭм, добавляя еще морской соли в рагу.

– Следи за своим тоном.

айЭм развернулся и уставился на придурка.

– У меня предложение. Как насчет того, чтобы ты – в кои-то веки – принял верное решение по поводу женщины. Тогда мне не придется истерить.

Избранная, стоявшая рядом с Трезом, вздернула подбородок.

– Если тебе хочется обвинять кого-то, то не его. Я сама решила пойти к нему, хотя ты просил о другой.

айЭм повернулся назад к своей кастрюле.

– Отлично. Мои поздравления и добро пожаловать в семью.

Его брат материализовался прямо за ним, развернул его и схватил за горло.

– Извинись перед ней…

айЭм уклонился от железной хватки, обнажая клыки.

– Трез, катись к дьяволу.

– Войны захотел? – прорычал брат. – Ты хочешь гребаной…

– Сделай это. Рискни…

– Не дави на меня…

– Я пытаюсь спасти твою задницу! Ты, хренов…

Они уже было кинулись друг на друга, устраивая потасовку аналогичную той, что была прошлой ночью у Рофа, как Избранная подошла к ним и спокойно заговорила:

– Он рассказал мне. Все. И я поражена тем, что вы оказались одни в такой ситуации. Может Последняя Трапеза лучше драки, вы так не думаете?

айЭм повернул голову одновременно с Трезом.

Поскольку они оба уставились на совершенно спокойную и сдержанную Избранную, Трез сделал немыслимую вещь – опустил кулак. Отошел. Скрестил руки у себя на груди.

Внутри он все еще кипел от ярости, но призыв «к ноге» был выполнен с такой легкостью, что стоило бы задуматься, вероятно, эта связующая хрень могла оказаться полезной… до некоторой степени.

айЭм пристально посмотрел на брата.

– Не знаю, что и сказать.

– Селена, дашь нам секунду?

Избранная кивнула.

– Быть может, я просто вернусь на север. И предоставлю вам достаточно места.

Трез нахмурился.

– Ты не должна уходить.

Селена перевела взгляд с одного на другого.

– Вообще-то, думаю, что должна. Ты знаешь, где меня искать… и прошу, не разорвите друг друга на части. От этого станет только хуже.

айЭм приготовился к тошнотворным прощаниям, но женщина и тут удивила его, слегка поклонившись и исчезнув. Без ссоры, без возражения.

Черт, она ему почти понравилась. Не будь он так зол на своего бестолкового брата…

– Я хочу встретиться с с’Эксом. Сегодня.

айЭм тоже скрестил руки на груди и прислонился к плите.

– Потому что думаешь, что сможешь переубедить его? Я уже сталкивался с ним… и он более чем готов выполнить свою работу.

– Ты сможешь связаться с ним?

– Да.

– Передай ему, что мы встретимся вечером в нашей квартире.

– Это крайний срок для тебя, чтобы показаться в с’Хисбэ. – Когда его брат не ответил, айЭм поднял брови. – Ты не вернешься, не так ли?

– Устрой встречу.

айЭм трехэтажно выругался. Да, он хотел бы отпинать брата под зад… но сто процентов не хотел, чтобы это сделал кто-то другой.

– Трез.

– Сделай это.

– Нет, если не скажешь мне, где ты будешь.

– Я думал, ты хочешь, чтобы я вернулся.

– Так вот, что ты собираешься сделать? Скажи мне кое-что, ты планируешь взять свою Избранную с собой… создадите там счастливое шведское семейство?

– Она не моя.

– Твои гормоны в курсе этого?

Трез разрезал рукой воздух.

– Не знаю, что ты несешь…

– И в этом твоя гребанная проблема.

– Просто позови палача. Я не о многом прошу.

Когда Трез развернулся на пятках, айЭм резко сказал:

– Я не могу допустить, чтобы ты туда вернулся.

Трез остановился. Оглянулся через плечо.

– Что, – проворчал айЭм.

– Я просто… не знаю. Думаю, что не ожидал этого.

Время вернуться к соусу. Рагу. Что за хрень он там готовит?

Резко открыв крышку, он снова взял ложку и помешал жаркое. Он все готовил сам, от куриного бульона до пряных ранцев, плавающих поверх ароматной смеси.

– айЭм?

– Мне все равно, если они умрут.

Он наблюдал, как ломтики моркови и кусочки лука плавают в густой массе.

– Я знаю, что должно быть иначе, они же мои родители, но я долго думал и мне жаль… если они могут быть эгоистами, то и я смогу. Моя семья – это ты, и я всегда буду ставить нас превыше всех.

– Господи… Кажется, мне надо было это услышать.

Он снова посмотрел на него.

– Ты сомневался в этом? Всегда?

Трез подошел и уселся на один из стульев с другой стороны стойки.

– Есть пределы.

айЭм засмеялся.

– И не говори.

Подойдя к левому шкафу, он взял две глубоких чашки, затем выдвинул один из ящиков и достал две столовые ложки. Налив рагу, он подал сначала брату.

Попробовав, Трэз издал стон.

– Изумительно.

айЭм согласился, но оставил это при себе. Гордость была не самой непривлекательной чертой характера, даже будучи к месту.

– Что ты собираешься делать с Избранной? – спросил айЭм.

Пожимая плечами, Трез казался чересчууур беспечным.

– Ничего.

– Сильно в этом сомневаюсь.

Трез уставился на жаркое.

– Она – это еще одна причина, чтобы остаться снаружи. Хотя мне и не нужен еще один повод.

– По ее словам, ты ей все рассказал. Это правда?

Прошло много времени, прежде чем Трез медленно кивнул.

– Да. Почти все.

– О чем именно ты умолчал?

Эти черные глаза поднялись не сразу.

– Добавки?

айЭм подхватил уже пустую чашку и понес за второй порцией.

– Я не сказал ей, насколько будет плохо, – тихо сказал Трез, когда ему вручили порцию.

– Значит, ты солгал.

Еще одна длинная пауза.

– Да. Я солгал.

Ведь как только королева ликвидирует их родителей, племя придет за айЭмом. Он был следующим на очереди рычагом принуждения, так как Треза они не тронут. Он должен остаться невредимым.

айЭм осознал, что кивает.

– Возможно, так будет лучше.

Глава 37

Легко думать о Боге, наблюдая, как над рекой Гудзон восходит солнце.

Сидя на пустой террасе стеклянного дома Эссейла, Сола смотрела на холодную, вялотекущую воду. Огромный оранжевый шар на другом берегу достиг вершин небоскребов города, персиковыми и желтыми лучами слегка касаясь ледяных просторов.

Ей удалось выбраться из той клетки, подумала Сола уже в сотый раз. И какие бы шрамы не остались внутри нее, тело было целым, мозг – функционировал, а безопасность была обеспечена, по крайней мере, на краткосрочную перспективу.

В очередной раз вспоминая свои молитвы, она не могла поверить, что они были услышаны. На те слова ее толкнуло отчаяние, но она не ожидала, что ее кто-нибудь услышит.

Сейчас вопрос в том… выполнит ли она свою часть сделки?

Черт, было бы проще, если бы с небес спустился ангел с крыльями и освободил ее, волшебным образом переместив сюда. Вместо этого, она сама сделала всю грязную работу, Эссейл занялся зачисткой, а один из его устрашающих кузенов был шофером на время пятичасовой поездки назад к здравомыслию. О, а после были люди, которых они встретили в том сооружении.

Простые смертные, отмеченные Господом? Или серия случайных событий, которые произошли с одной целью – прийти к такой развязке? Было ли спасение ее жизни божественным вмешательством… или просто выпал счастливый билет?

В поле зрения попало мелкое рыболовное судно, единственный матрос вел лодку с помощью подвесного мотора сзади, контролируя скорость и направление.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: