Сотрудник Министерства магии выиграл главный приз 8 глава

— Должна вам сообщить, Поттер, — только, пожалуйста, не волнуйтесь. Какой смысл дальше скрывать это от вас. Дело в том, что… гм… Сириус Блэк…

— Охотится за мной? Я знаю, — равнодушно сказал Гарри. — Я случайно слышал, как мистер Уизли говорил об этом с миссис Уизли. Мистер Уизли ведь работает в Министерстве магии.

МакГонагалл оторопела.

— Вот оно что! Значит, вы меня поймёте, Поттер. Я считаю, что вам не следует тренироваться по вечерам. На площадке без присмотра опасно…

— Профессор, в субботу у нас первый матч! — вспылил Гарри. — Как же без тренировок?!

МакГонагалл пристально на него поглядела. Она, как никто, хотела победы своей команды, ведь она сама привела Гарри в команду Гриффиндора. Но Сириус Блэк… Гарри ждал, затаив дыхание. МакГонагалл встала и подошла к окну. Лил дождь, и площадка для квиддича едва виднелась.

— Хм… Конечно, мне хочется, чтобы наша команда выиграла, и всё-таки… Ну ладно, тренируйтесь, только пусть на площадке будет мадам Трюк. Постоянно. Я попрошу её.

Погода всё портилась, но гриффиндорская команда — под присмотром мадам Трюк — тренировалась, как никогда, упорно. Накануне матча Оливер Вуд пришёл на тренировку чернее тучи: завтра они играют не со Слизерином.

— Флинт только что мне сказал, что вместо них с нами будет играть Пуффендуй.

— А почему не слизеринцы? — хором воскликнули игроки.

— Из-за ловца. У него, видите ли, ручка болит. Чушь! Просто Флинт не хочет играть в такую погоду. Меньше надежды на победу, — процедил Вуд сквозь зубы.

Ливень весь день не кончался, хлестал ветер. А сейчас ещё и громыхал гром.

— В порядке у Малфоя рука! — вскипел Гарри. — Он притворяется.

— Знаю. Да поди докажи! Мы ведь готовились играть со слизеринцами. У пуффендуйцев-то совсем другой стиль игры. Кстати, у них новый капитан, Седрик Диггори, он же ловец.

Анджелина, Алисия и Кэти захихикали.

— Что смешного? — нахмурился Вуд. — Нашли время для смешков!

— Такой высокий, симпатичный? — спросила Алисия.

— Сильный и не болтун, — прибавила Кэти, и три подружки снова прыснули.

— Двух слов связать не может, вот и молчит, — не утерпел Фред. — А обыграть пуффендуйцев — раз плюнуть. Вспомни, Оливер, как мы с ними разделались в прошлом году. Гарри поймал снитч через пять минут после начала игры.

— Тогда погода была лучше, да и ловец у них был другой. Диггори отличный капитан и ловец! Расслабляться нельзя! — кричал Вуд, вращая глазами. — Слизеринцы только на это и рассчитывают. Нам надо выиграть!

— Да не кипятись ты, Оливер. — Фред посерьёзнел. — Никто и не думал расслабляться. Честно.

Весь день перед матчем выл ветер и лил дождь. В коридорах и классах добавили факелов и фонарей. Игроки Слизерина, особенно Малфой, ходили довольные собой.

— Эх, если бы не рука… — притворно вздыхал Малфой под вой ветра и стук дождя в окно.

Гарри думал только о предстоящем матче. Оливер Вуд каждую свободную минуту донимал его наставлениями. На третьей перемене он так его заговорил, что Гарри минут на десять опоздал на урок защиты от тёмных искусств. Гарри стремглав помчался в класс, а Вуд всё ещё кричал ему вдогонку:

— Диггори силён на поворотах, Гарри, попробуй петлять…

Гарри домчался до класса, распахнул дверь и ворвался внутрь.

— Извините, профессор Люпин, я…

За учительским столом сидел Снегг.

— Урок начался десять минут назад, Поттер, минус десять очков Гриффиндору. Садитесь.

Гарри не двинулся с места.

— Где профессор Люпин?

— Ему нездоровится, — ухмыльнулся Снегг. — По-моему, я велел вам сесть.

— Что с ним? — продолжал допрос Гарри.

Сверкнув глазами, Снегг явно с сожалением ответил:

— Угрозы для жизни нет. Ещё минус пять очков Гриффиндору. И если вы сейчас же не сядете, вычту ещё пятьдесят.

Гарри медленно прошёл к своей парте. Снегг оглядел класс.

— Поттер прервал меня на том, что в журнале у профессора Люпина не записаны темы, которые вы прошли…

— Сэр, мы прошли боггартов, красных колпаков, ползучих водяных и гриндилоу, — перебила Снегга Гермиона. — Сегодня мы должны были приступить…

— Помолчите, мисс Грэйнджер, — оборвал её Снегг. — Я не спрашивал, что вы прошли. Мне лишь хотелось указать на безалаберность профессора Люпина.

— Люпин — лучший учитель защиты от тёмных искусств, — заявил Дин Томас, и со всех сторон послышался одобрительный шёпот.

Снегг ещё пуще засверкал глазами.

— Вам легко угодить. Люпин не утруждает вас домашними заданиями, а с красными колпаками и водяными справится и первокурсник. Сегодня мы будем проходить…

Снегг перелистал учебник и раскрыл последний параграф.

— …оборотней.

— Но, сэр, — не сдержалась Гермиона, — до оборотней ещё далеко, мы только-только добрались до…

— Мисс Грэйнджер, — ледяным голосом осадил Гермиону Снегг, — мне кажется, учитель здесь я, а не вы. Откройте учебники на странице триста девяносто четыре. — Снегг снова обвёл взглядом учеников. — Вы слышите, что я сказал!

Недовольно бурча и переглядываясь, класс открыл книги.

— Кто мне скажет, чем оборотень отличается от обычного волка?

Все молчали. Гермиона, как обычно, подняла руку.

— Ну, кто? — Снегг скривил губы, не удостоив Гермиону даже взглядом. — Ваше молчание, как видно, означает, что профессор Люпин не объяснил вам даже основных различий между…

— Вам же сказали, — не удержалась Парвати, — что до оборотней мы ещё не дошли…

— Молчать! Так-так. Вот уж не думал, что есть третьекурсники, которые не умеют отличить оборотня от волка. Вы так отстали! Надо будет сообщить об этом профессору Дамблдору.

— Сэр, — Гермиона не опускала руки, — оборотень отличается от простого волка очень немногим. Нос оборотня…

— Мисс Грэйнджер, вы уже второй раз выскакиваете с ответом, когда вас не вызывали, — перебил её Снегг. — За то, что среди вас имеется столь докучливая всезнайка, лишаю Гриффиндор ещё пяти очков.

Гермиона залилась краской, опустила руку и, едва сдерживая слёзы, уставилась в парту. Каждый в классе хоть раз назвал Гермиону всезнайкой, Рон, тот и вовсе повторял это раза два в неделю, но Снегга так не любили, что бросали на него пылающие от гнева взгляды.

— Вы задали вопрос, Гермиона знает на него ответ, — не выдержал Рон. — Зачем спрашивать, если ответ не нужен!

Весь класс притих: Рон перегнул палку. Снегг медленно подошёл к Рону, приблизил к нему лицо.

— Вы будете наказаны, Уизли, — прошипел он. — И если вы ещё когда-нибудь позволите себе критиковать мой стиль преподавания, то очень пожалеете. Я вам это обещаю.

До конца урока никто больше не проронил ни слова. Ученики скрипели перьями, конспектировали параграф об оборотнях. Снегг ходил от парты к парте, читая записи, сделанные на уроках Люпина.

— Объяснение никуда не годится, — то и дело слышались его замечания. — Неверно, ползучие водяные живут в Монголии… Профессор Люпин поставил за это четыре? Я бы пожалел и двойки…

Снегг задержал всех после звонка.

— Домашнее задание к понедельнику: написать два свитка о том, как распознать и обезвредить оборотня. Давно пора взять вас в руки. Уизли, останьтесь, я назначу вам наказание.

Отойдя от класса на безопасное расстояние, класс стал горячо обсуждать случившееся на уроке.

— Конечно, он метит на место Люпина, но он никогда ещё не позволял себе говорить в таком тоне о других преподавателях защиты! — сказал Гермионе Гарри. — Чего он так взъелся на Люпина? Может, из-за того боггарта?

— Не знаю. — Гермиону явно беспокоила какая-то мысль. — Очень надеюсь, что профессор Люпин скоро поправится…

Рон догнал их минут через пять, клокоча от злобы.

— Знаете, что этот… (он так обозвал Снегга, что Гермиона укоризненно воскликнула: «Рон!») заставил меня делать? Чистить утки в больничном крыле! И без волшебства! — Рон сжал кулаки. — Почему Блэку не пришло в голову спрятаться в кабинете Снегга? Прикончил бы его, и все бы ему только спасибо сказали.

Проснулся Гарри очень рано, ещё не светало. Он подумал, что его разбудил вой ветра. Но тут ощутил затылком холодное дуновение и резким движением сел. Рядом с ним висел полтергейст Пивз и изо всех сил дул ему в ухо.

— Ты что, спятил?! — рассердился Гарри. Пивз надул щёки, издал непристойный звук и, кувыркаясь, вылетел из спальни.

Гарри потянулся за будильником: половина пятого. Проклиная Пивза, он лёг и повернулся на бок, пытаясь заснуть. Но теперь уже ему мешала разбушевавшаяся стихия: раскаты грома, вой ветра за окнами, скрип деревьев в Запретном лесу. Ещё несколько часов, и он будет носиться над полем, сражаясь с бурей… Да, теперь уже не заснёшь. Гарри встал, оделся, взял свой «Нимбус-2000» и тихонько пошёл к двери.

Едва Гарри открыл дверь, мимо ног метнулось что-то пушистое. Он нагнулся и успел схватить Живоглота за кончик хвоста.

— А ведь Рон, похоже, прав. — Гарри выволок кота за дверь. — В замке полно мышей, их и лови. — И он ногой отправил кота вниз по винтовой лестнице. — Оставь Коросту в покое!

В гостиной буря была слышнее. Но матч всё равно состоится: из-за таких пустяков матчи не отменяют. Гарри, однако, забеспокоился: вспомнил Седрика Диггори. Они с Вудом недавно встретили его в коридоре. Диггори учится на пятом курсе и куда крупнее Гарри. Ловцы обычно маленькие, юркие, но в такую погоду вес Диггори — преимущество, легче противостоять порывам ветра.

Гарри до рассвета сидел в гостиной у камина. Живоглот рвался вон из гостиной, и Гарри то и дело вскакивал — Короста явно подвергалась опасности. Время тянулось медленно. Наконец кажется, пора завтракать. Гарри пошёл к портрету.

— Обнажи меч, жалкий трус! — заорал на него сэр Кэдоган.

— Да ну вас! — отмахнулся Гарри и зевнул.

В столовой Гарри взял большую тарелку овсянки и, ложка за ложкой, понемногу приходил в себя. Дошла очередь до тоста с джемом, и тут появилась вся команда.

— Сегодня круто придётся! — Вуд сидел за столом, не притрагиваясь к еде.

— Будет тебе, Оливер, — пыталась успокоить его Алисия. — Не сахарные, не растаем. Ливень как ливень.

Но такого ливня давно не было. Вся школа спешила на матч. Бежали через луг, нагнув головы навстречу свирепому ветру, рвавшему из рук зонтики. Перед раздевалкой Гарри увидел Малфоя, Крэбба и Гойла, укрывшихся под одним большим зонтом. Они смеялись, тыча пальцами в его сторону.

Переодевшись в алую гриффиндорскую форму, команда ждала от Вуда обычного напутствия, он начал было говорить, в горле у него булькнуло, он покачал головой и взмахом руки пригласил команду на поле.

Ветер сшибал с ног. Близкие раскаты грома заглушали крики болельщиков. Очки Гарри заливало дождём. Как тут разглядеть крошечный снитч?

На противоположной стороне поля появились канареечно-жёлтые пуффендуйцы. Капитаны обменялись рукопожатием. Диггори дружелюбно улыбнулся, а Вуд только кивнул, словно у него свело челюсть.

— По мётлам! — прочитал Гарри по губам мадам Трюк.

Гарри дёрнул ногу, грязь громко чавкнула, и он оседлал свою верную метлу. Мадам Трюк поднесла к губам свисток, сквозь шум дождя раздался далёкий-далёкий свист. И четырнадцать игроков взмыли в воздух.

Через пять минут Гарри продрог до костей и вымок — нитки сухой нет, товарищей по команде не различишь, а снитча и подавно не видно. Гарри носился туда-сюда, мимо мелькали красные и жёлтые пятна. Что происходит, какой счёт, непонятно — голос комментатора утонул в вое ветра. Вместо болельщиков — море мантий и истерзанные зонты. Уже два раза Гарри чуть не сбил с метлы бладжер: из-за воды, заливающей стёкла очков, Гарри не заметил его приближения.

Сколько уже длится игра? Метлу всё труднее держать прямо. Небо быстро темнеет, как будто ночь решила наступить раньше. Пару раз Гарри чуть не налетел на кого-то. Свой или чужой? Из-за плотной пелены дождя не разберёшь, да и форма на всех намокла, хоть выжимай.

При первой вспышке молнии раздался свисток судьи. Расплывчатая фигура Вуда махала рукой, веля приземлиться. Гарри спикировал вместе с остальными в огромную лужу.

— Я взял тайм-аут! — прокричал Вуд. — Бежим вон туда!

На краю поля торчал огромный зонт. Укрывшись под ним, Гарри снял очки и протёр их майкой.

— Кто ведёт?

— Мы, оторвались на пятьдесят очков, — ответил Вуд. — Скорее лови снитч, а то придётся играть ночью.

— Из-за этих очков я ничего не вижу! — Гарри в отчаянии потряс очками.

Откуда ни возьмись, вынырнула сияющая Гермиона, натянув на голову капюшон.

— Я кое-что придумала, Гарри. Дай сюда очки.

И не успел никто рта раскрыть, как она схватила очки, трижды стукнула по ним волшебной палочкой, крикнула:

— Импервиус! — и вернула очки Гарри. — Держи. Они теперь водоотталкивающие.

Вуд чуть не бросился её целовать. Гермиона побежала на трибуну.

— Молодец! — крикнул он ей вдогонку. И приказал команде: — Взлетаем!

Заклинание сделало своё дело. Гарри занемел от холодной, мокрой одежды, но зато видел всё. Словно открылось второе дыхание, он уверенно вёл метлу сквозь воздушные вихри, ища глазами снитч, легко уклонялся от бладжера и нырял под Диггори, когда тот мчался навстречу.

Снова громыхнуло, блеснула раздвоенная молния. Играть становилось опасно, надо скорее поймать снитч!

Гарри развернул метлу и помчался к середине поля; новая вспышка осветила трибуны, и Гарри увидел в пустом верхнем ряду, на фоне неба неподвижную фигуру огромного лохматого пса.

Закоченевшие руки Гарри скользнули по мокрому древку метлы, и он провалился метра на два вниз. Тряхнул головой, откинул волосы и глянул на трибуны — собака исчезла.

— Гарри! — истошно завопил Вуд от колеса. — Гарри! Сзади!

Гарри оглянулся. Седрик Диггори нёсся вверх, между ними висел крохотный золотой шарик.

Гарри словно ударило молнией, он прижался к древку и ринулся вниз.

— Давай же, давай! — хрипел он. — Быстрее!

И вдруг произошло что-то странное. На стадионе воцарилась мёртвая тишина. Ветер дул с той же силой, но беззвучно, словно звук кто-то выключил. Или Гарри внезапно оглох?

Знакомая леденящая волна ужаса захлестнула его и пронзила насквозь: внизу по полю что-то двигалось…

Гарри забыл про всё на свете, оторвал взгляд от снитча и глянул вниз.

Около сотни дементоров устремили к нему задранные вверх скрытые капюшонами головы. Грудь у Гарри словно охватило ледяным обручем. И он снова услышал… кто-то кричит… голос женщины…

«Только не Гарри, пожалуйста, не надо!»

«Отойди прочь, глупая девчонка… Прочь…»

«Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня…»

Гарри оцепенел, белый туман клубился перед глазами… Что он делает? Куда летит? Он должен помочь… её убьют, её…

Гарри падал всё ниже, ниже сквозь ледяной туман.

«Пожалуйста, только не Гарри, пощадите…» Плач женщины… чей-то пронзительный хохот…

— Повезло ещё, что земля мягкая.

— Я подумал — всё, конец.

— А у него даже очки не разбились.

Гарри слышал чьи-то голоса, шёпот. И ничего не понимал. Где он? Как сюда попал? Что перед тем делал? Болело всё, как будто его сильно избили.

— Никогда ничего более страшного не видела. Ничего более страшного… страшные чёрные фигуры в капюшонах… холод… крик…

Гарри открыл глаза: он лежит в больничном крыле, вокруг его команда, все с головы до ног в грязи. Тут же и Рон с Гермионой, мокрые, словно только что из пруда, где купались в одежде.

— Как ты, Гарри? — спросил Фред. Он был бледен как полотно, это не могли скрыть даже потоки грязи.

В воображении у Гарри проносились картинки. Молния… лохматый пёс… золотой снитч… дементоры…

— Что случилось? — Гарри вдруг сел в постели, и у всех перехватило дыхание.

— Ты упал, — коротко объяснил Фред. — Метров с двадцати. — Он оглядел друзей, которые согласно закивали.

— Мы думали, ты умер. — Алисию до сих пор била дрожь.

Гермиона всхлипнула, глаза у неё были красные.

— А как же матч? Будем переигрывать?

Все молчали. Правда навалилась тяжёлым камнем.

— Мы что, проиграли? — прошептал Гарри.

— Диггори поймал снитч, — сказал Джордж. — Сразу после того, как ты упал. Он сначала ничего не понял. Посмотрел вниз и увидел тебя на земле. Он тут же попросил не засчитывать им победу, хотел переиграть матч. Но всё было честно. Даже Вуд признал.

— А где Вуд? — Гарри только что заметил, что Вуда нет.

— В душе, — ответил Фред. — Наверное, хочет утопиться.

Гарри спрятал лицо в коленях, запустив пальцы в волосы. Фред взял его за плечо и легонько потряс.

— Ладно тебе, Гарри, ты никогда ещё не упускал снитч!

— Надо же когда-нибудь и упустить, — рассудительно заметил Джордж.

— Можем ещё отыграться, — заметил Фред. — Мы проиграли сто очков, так? Значит, если пуффендуйцы проиграют Когтеврану, а мы у Когтеврана выиграем. Ну, и у слизеринцев…

— Пуффендуйцам надо проиграть с разницей в двести очков, — уныло возразил Джордж.

— А если они ещё и побьют когтевранцев… — Да нет, Когтевран им не по зубам. А вот если Слизерин продует Пуффендую…

— Всё будет зависеть от очков. Как ни считай, сто очков нам придётся…

Гарри лёг, не говоря ни слова. Проиграли… Он первый раз проиграл матч. Проиграл…

Минут через десять пришла мадам Помфри и распорядилась всем оставить палату.

— Мы ещё зайдём, Гарри, — пообещал напоследок Фред. — И не терзай себя, ты всё равно лучший ловец. Такого у нас никогда не было.

И вся команда, оставляя за собой грязные следы, вышла из палаты. Мадам Помфри с недовольным видом закрыла за ними дверь. Рон с Гермионой подошли поближе к кровати.

— Видел бы ты, как рассердился Дамблдор, — прерывающимся голосом сказала Гермиона. — Я никогда его таким не видела. Ты стал падать, он выбежал на поле, махнул палочкой, и падение замедлилось. Потом он нацелил палочку на дементоров. Из неё вылетело серебристое облако, дементоров как ветром сдуло… Он был вне себя от ярости, что они вошли на территорию…

— Дамблдор наколдовал носилки и положил тебя на них, — перебил Рон. — Носилки сами тебя несли, а он шёл рядом до самой школы. Все думали, что ты…

Рон замолчал, но Гарри его не слушал. Он думал о том, что с ним сделали дементоры, о голосе… Потом взглянул на Рона и Гермиону и опомнился. Он прочитал у них в лицах такую тревогу, что тут же принялся лихорадочно искать нейтральную тему для разговора.

— А где моя метла? — спросил он. Рон с Гермионой переглянулись.

— Где она? Её подобрали?

— Она, понимаешь… её отнесло ветром, — издалека начала Гермиона.

— И что?

— И она упала… понимаешь, Гарри… угодила прямо в Гремучую иву.

У Гарри сжалось сердце. Гремучая ива — страшное дерево. Она одиноко высилась посередине луга и крушила всё, что попадалось под удары её ветвей.

— И что? — Гарри со страхом ждал ответа.

— Ну, ты ведь знаешь её, — ответил Рон. — Она всегда даёт сдачу.

— Профессор Флитвик только что принёс твою метлу, — едва слышно сказала Гермиона, нагнулась, подняла с пола мешок и вытряхнула на постель кучку щепок и поломанных прутьев — всё, что осталось от верного «Нимбуса-2000», непобедимого, но в конце концов всё-таки потерпевшего поражение.

Глава 10
Карта мародёров

По настоянию мадам Помфри Гарри пролежал в больнице все выходные. Он ни на что не жаловался, не спорил, но не позволил ей выкинуть щепки и прутики, оставшиеся от «Нимбуса». Он знал, что это глупо, что метлу не починить, но ничего не мог с собой поделать: как будто потерял самого лучшего друга.

Гарри навещали друзья, старались приободрить. В субботу вечером Хагрид прислал охапку жёлтых цветов, похожих на кочаны капусты. Джинни Уизли, отчаянно краснея, подарила самодельную открытку с пожеланием скорейшего выздоровления. Открытка сама собой раскрывалась и пела истошным голосом, так что Гарри пришлось придавить её вазой с фруктами. В воскресенье утром в палату ввалилась вся факультетская команда, и Оливер Вуд замогильным голосом сообщил, что ни в чём Гарри не винит. Рон и Гермиона сидели у Гарри с утра до ночи. А Гарри по-прежнему был в подавленном состоянии, и никто не догадывался, что дело не только в метле или проигрыше.

Он никому не рассказал о Гриме, даже Рону с Гермионой. Рон испугается, а Гермиона фыркнет: она не верила предсказаниям профессора Трелони. Но никуда не денешься: Грим уже дважды являлся, и дважды Гарри едва не погиб. Первый раз чуть не попал под волшебный автобус, теперь вот упал с такой высоты. Похоже, призрак пса не отстанет, пока Гарри не свернёт себе шею. Что же, так всю жизнь и оглядываться с опаской, нет ли Грима поблизости?

И дементоры… Мерзко на душе и стыдно. Их все боятся, но кто ещё при их появлении слышит голоса погибших родителей и падает в обморок?

Гарри догадался, что это кричит мама. Ночью он долго не мог уснуть, глядел на полосы лунного света на потолке и ему всё слышался её голос. Когда дементоры приблизились к нему, он услышал последние минуты её жизни; она пыталась защитить его от Волан-де-Морта, а тот, убивая её, смеялся. Гарри задрёмывал, но ему снились полусгнившие осклизлые руки и отчаянная мольба; Гарри просыпался и в ушах снова стоял крик матери.

В понедельник Гарри вернулся в школу. В школьном шуме и суете думать о голосе было некогда. Правда, приходилось сносить насмешки Драко Малфоя. Малфой был на седьмом небе от счастья, что гриффиндорцы проиграли матч. Он снял бинты и на радостях, что обе руки здоровы, вдохновенно изображал, как Гарри упал с метлы. На уроке зельеварения Малфой развлекался тем, что изображал дементора. Рон не выдержал и запустил ему в лицо огромное влажное крокодилье сердце. Снегг вычел у Гриффиндора пятьдесят баллов.

— Если защиту от тёмных искусств опять ведёт Снегг, я притворюсь, что болен, и не пойду, — сказал Рон после обеда. — Гермиона, погляди, кто в классе.

Гермиона заглянула в дверь и сказала:

— Заходи, не бойся.

За учительским столом сидел профессор Люпин. Он осунулся, потрёпанная одежда висела мешком, под глазами синели круги, но, когда все расселись по местам, он приветливо улыбнулся. Ученики первым делом стали жаловаться на Снегга.

— Это нечестно, он ведь только заменял вас, а задал такое домашнее задание!

— Мы ничего не знаем об оборотнях…

— …целых два свитка!

— Нужно было сказать профессору Снеггу, что вы ещё оборотней не проходили. — Люпин слегка нахмурился.

Класс загалдел громче:

— Да мы сказали, а он говорит, мы очень отстали…

— Он и слушать ничего не хотел…

— Целых два свитка!!!

Общее возмущение было велико, но Люпин только улыбнулся.

— Ничего, я поговорю с профессором Снеггом. А его задание можете не делать.

— Ну, вот! — огорчилась Гермиона. — А я уже сделала.

Урок прошёл замечательно. Люпин принёс стеклянный ящик с болотным фонарником. Это хрупкое и безобидное на вид одноногое существо, казалось, было составлено из струек дыма.

— Заманивает людей в болото, — диктовал Люпин. — Видите у него в руке фонарь? Он с ним прыгает по кочкам, путник идёт на свет, он всё дальше… А с трясиной шутки плохи…

При этих словах фонарник изо всех сил скребнул ногой по стеклу, не хуже чем ножом, так что весь класс передёрнуло.

Прозвенел звонок. Собрав сумки, все двинулись к выходу.

— Одну минуточку, Гарри, мне нужно тебе что-то сказать.

Гарри вернулся, Люпин накрыл тряпкой ящик с болотным чудищем.

— Слышал о вашем матче. — Люпин стал запихивать в портфель книги. — Жаль твоей метлы. Её можно починить?

— Нет, — ответил Гарри. — От неё только щепки остались.

Люпин вздохнул.

— Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Помню, мы придумали игру: кто первый подбежит к ней и коснётся ствола. Одному мальчику, по имени Дэйви Гаджен, она чуть не выбила глаз, и нам запретили к ней подходить. Её лучше не трогать. Никакая метла бы не уцелела.

— Вы и о дементорах слышали? — с трудом проговорил Гарри.

Люпин бросил на него внимательный взгляд.

— Да. Профессора Дамблдора в такой ярости ещё не видели. Дементоры уже давно проявляли недовольство… разъярились, что их не пускают на территорию школы… Ты из-за них упал?

— Да, — признался Гарри. И, сам того не ожидая, спросил: — Ну почему? Почему из-за них я падаю в обморок? Я что…

Люпин словно прочитал его мысли.

— Нет, ты не трус. Дементоры так сильно действуют на тебя, потому что ты пережил такое, чего другим и в страшном сне не снилось, — сказал Люпин.

На его молодое, хоть и в глубоких морщинах лицо, обрамлённое седыми волосами, упал косой луч зимнего солнца.

— Дементоры — самые отвратительные существа на свете. Они живут там, где тьма и гниль, приносят уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду, мир. Даже маглы чувствуют их присутствие, хотя и не видят их. Когда ты рядом с дементором, в тебе исчезают все добрые чувства и счастливые воспоминания. Это их пища. Они съедают всё хорошее, что есть в человеке, и тот становится таким же, как они, воплощением зла. В нём остаются только самые страшные воспоминания. Если, конечно, это длится достаточно долго. Так что нет ничего удивительного, Гарри, что ты при их виде падаешь в обморок — страшнее того, что ты испытал, трудно придумать. Любой бы на твоём месте упал. И стыдиться тут нечего.

— Когда они рядом, — Гарри опустил глаза, в горле у него стоял комок, — я слышу, как Волан-де-Морт убивает маму.

Рука Люпина дёрнулась, будто он хотел взять Гарри за плечо, но передумал.

— И зачем только они явились на матч? — понурился Гарри.

— Они голодны, — ответил Люпин и защёлкнул портфель. — Дамблдор не пускает их в школу, и им не из кого сосать радость — они ведь ею питаются… А на стадионе собралось столько болельщиков! Ликование, радость, для дементоров это настоящий пир. Они и не удержались.

— В Азкабане, должно быть, ужасно, — глухо сказал Гарри.

Люпин нахмурился и кивнул.

— Да, крепость стоит в море на маленьком островке, но дементорам не нужны ни толстые стены, ни вода, узники и так не сбегут: они заточены в темнице собственных мыслей. Почти все очень скоро сходят с ума.

— Но ведь Сириус Блэк сбежал…

Портфель Люпина соскользнул со стола, и Люпин поймал его на лету.

— Да, сбежал, — ответил он, выпрямившись. — Блэк, похоже, нашёл способ с ними бороться. Ни за что бы не поверил… Дементоры высасывают из волшебника магические способности, если он надолго остаётся в их власти…

— А ведь вы прогнали дементора тогда, в поезде, — вспомнил вдруг Гарри.

— Есть… особые приёмы… Да и потом, в поезде был только один дементор. Чем их больше, тем труднее с ними бороться.

— Научите меня этим приёмам. Пожалуйста.

— Я, Гарри, вообще-то не мастер сражаться с дементорами…

— А вдруг они снова придут на матч?

Люпин нерешительно поглядел на умоляющее лицо Гарри.

— Ну ладно, — сказал он. — Я тебе помогу. Только, боюсь, придётся подождать следующего полугодия, у меня очень много дел. И угораздило же меня заболеть в самое неподходящее время!

Гарри повеселел: Люпин научит его отгонять дементоров, и, стало быть, он больше не будет слышать маминого предсмертного крика, от которого разрывается сердце. В ноябре когтевранцы наголову разбили пуффендуйцев, и у Гриффиндора ещё оставалась надежда выиграть Кубок школы, нельзя только проиграть следующий матч. Вуд неистово тренировал команду, несмотря на холодный дождь, который исправно лил в декабре изо дня в день. Дементоры больше не появлялись: гнев Дамблдора был так велик, что они не осмеливались уходить со своих постов.

За две недели до начала каникул небо прояснилось, стало светло-опаловым, ударил лёгкий морозец, и, проснувшись как-то утром, студенты увидели на траве кружево инея. Замок окутывал знакомый аромат Рождества. Профессор заклинаний Флитвик украсил свой класс мерцающими огоньками, которые вдруг обернулись настоящими летающими феями. Студенты в предвкушении каникул обсуждали, что будут делать дома. Рон и Гермиона решили остаться в замке. Рон клялся, что не вынесет две недели дома с Перси, а Гермиона уверяла, что ей нужно порыться в библиотеке, но Гарри-то отлично понял, что они остаются ради него, и был им за это благодарен.

К радости всех, кроме Гарри, объявили, что последний выходной семестра можно провести в Хогсмиде.

— Вот здорово! — захлопала в ладоши Гермиона. — Там и запасёмся подарками к Рождеству. Мама с папой очень обрадуются волшебным гостинцам!

Гарри снова весь день предстояло быть в замке единственным третьекурсником. Чтобы убить время, он взял у Вуда каталог «Выбери себе метлу». Он тренировался сейчас на допотопной школьной метле — медленном, тряском «Метеоре» и понимал, что нужна собственная новая метла.

В воскресенье утром Гарри проводил Рона и Гермиону до холла, помахал им из дверей и побрёл по мраморной лестнице в свою башню. За окнами падали крупные хлопья снега, в замке было всё спокойно и тихо.

— Гарри, — кто-то тихонько позвал его, когда он шёл по коридору четвёртого этажа.

Гарри обернулся и увидел за статуей горбатой одноглазой ведьмы Джорджа и Фреда.

— Почему вы здесь? — удивился Гарри. — Я думал, вы ушли со всеми в Хогсмид.

— Мы хотим сделать тебе праздничный подарок, чтобы ты не скучал, — ответил Фред и лукаво подмигнул. — Иди сюда… — И он кивнул на открытую дверь пустого класса.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: