Сделай Сам Свою Работу на 5

А. Сицкий - П. Б. Аксельроду





[Канны, 2? февраля 1892 r.J

Многоуважаемый г. Аксельрод!

Письмо Ваше получил, - постараюсь ответить Вам решительно и определенно-точно.

Служа на пароходе «Нахимов», я неоднократно имел случай говорить с одним из своих сослуживцев по поводу моей будущей жизни, - ее смысла и цели деятельности. Теперь, наконец, я нашел путь, по которому во что бы то ни стало должен идти. Вы, многоуважаемый г. Аксельрод, в близком будущем надеетесь назвать меня своим товарищем по деятельности? Если я достигну того знания, при коем действительно, в полном смысле, буду полезным деятелем

 

- 142-

в освобождении народа, - тогда цель моя будет достигнута, стремление к сознательной жизни борца за свободу, в обширном смысле, [за] равенство полное и за правду, - вполне будет удовлетворено. Да! я отлично понимаю и сознаю, - тех брошюр и книг вашего издания, какие у меня есть, более чем недостаточно для того, чтобы быть на деле истинным, непоколебимым и сознательным борцом против разноцветных эксплуататоров. Я должен и искренно душевно желаю учиться и знаю - придется много еще учиться и совершенствоваться умственно и нравственно; поэтому, я не могу и других обманывать, - близкое будущее нельзя, по всей вероятности, определить несколькими месяцами. Но тем не менее до того счастливого дня и часа, когда я почувствую себя на ногах и твердую почву под собой, - до тех пор ни в каком случае я не останусь и не буду жить, лишь бы жить. Всеми силами буду искать случаи и средства распространить понятия о свободе, равенстве и правах на обладание всякого всеми благами земными. Да, я повторяю, жить - бороться, бороться для того, чтобы жить, ни шагу не отступать назад и отдаться этому делу для достижения раз намеченной цели - вот мое искреннее пламенное желание. Я искал, думал, ломал голову, часто приходил в отчаяние, - не находил смысла в своей жизни, переносил все и вся от эксплуататоров и их усердных слуг, - не видел пределов всем угнетениям, еще ужаснее, не находил средств никаких бороться против притеснителей. Ломал голову, как, почему и когда появились, появлялись и появляются рабы и господа; почему с уничтожением крепостного права бедным, неимущим и малоимущим еще хуже живется; почему, например, городовой рабочего бьет по морде среди улицы и белого дня, а богатый губернатору брат, и губернатор для богатого всегда готов десяток бедняков посадить в «холодную» с приказом городовым «сокрушить члены и мускулы негодяям»?!! Теперь я знаю чуть ли не причину всех причин, знаю и последнее следствие из предшествующих причин и следствий; мало того, я знаю теперь, что все это можно и нужно изменить, и что если мы сами не согласимся заранее разрубить узел, то все-таки придет время, он поневоле распадется, а потому, чем ожидать у моря погоды, нужно встать и идти по намеченному направлению. Теперь я отчасти знаю и средства, какие нужно употребить, чтобы вернее и скорее достигнуть той страны, где не темнеют неба своды и не проходит тишина. Отвечая, поэтому, многоуважаемый г. Аксельрод, на Ваши же слова, я сам обращаюсь к Вам и Вашим друзьям и товарищам: Прошу Вас, Господа, не оставьте меня своими советами, наставлениями и, наконец, помощью в приобретении тех знаний, какие только нужны всякому, кто желает не ради своей личной пользы, не из расчетов своекорыстных и тем менее из тщеславия, - быть и жить сознательно для пользы всех угнетенных и слабых, - тем более, я сам угнетен и слаб, - но желаю во что бы то ни стало укрепиться для борьбы.





Право, мне порой кажется теперь, как будто я не Сицкий, а кто-то другой, и как будто я или вступил в новую жизнь, умерши в старой жизни, или переселился в какую-то чудную страну, где не боишься умереть с голоду, где никто меня не обругает и ничем не оскорбит, не обидит, как будто я теперь совсем



 

- 143 -

вольный и нет надо мной хищных и кровожадных чудовищ, которые раньше, еще недавно сосали безвозмездно из меня кровь. Конечно, господа, я Вам обязан и безгранично благодарен, что теперь я понимаю и чувствую, как должен теперь жить я, и как должен бы всякий жить при существующих условиях. Теперь я сознаю, - жить - значит бороться с сильными, потому что естественно пришел конец их господству. Спасибо Вам, господа! Мне теперь только остается всеми зависящими от меня силами оправдать Ваши надежды.

9 (12) февраля. Начал ответ Вам, многоуважаемый г. Редактор, писать тотчас по получении Вашего доброго письма, а продолжаю это письмо уже несколько дней спустя. Извините! Много было причин, от меня независящих, но против которых я не в силах был бороться: в числе этих причин скверные погоды - сильные штормы на море, - а мы стоим вне гавани, на рейде, катает нас с боку на бок, как ребенка в люльке, - писать не было никакой возможности; но в эти дни кроме того был я на паровом катере и каждый день, с утра до 11 ч. ночи, ходил от яхты до берега и обратно. Скажите, пожалуйста, г. Аксельрод, не та ли Вера Засулич - автор имеющихся у меня брошюр, имевшая во время оно столкновение с Треповым (сын его был на яхте «Форос», осматривал ее) и которую, вероятно, не одна тысяча русских вспоминает, симпатизирует ей и охотно, как бы о близкой родственнице своей, которую они уважают, рассказывают другим, почему-либо не слыхавшим о ней. Многие, знающие ее историю, говорят, что она после суда пропала без вести и потому предполагают, что Г-жу Веру Засулич схватили царские опричники и лишили жизни[326]. Если Ваш товарищ - та самая Вера Засулич, то привет ей и поклон от многих друзей ее из России!

Возвращаюсь к себе. Я теперь отлично сознаю, - мне не придется дожить спокойно и свободным в той степени, насколько я сейчас свободен; рано или поздно меня ожидает та же участь многих повешенных, расстрелянных и сосланных в каторгу за правое дело. Как говорится, сколько вору ни воровать, а острога не миновать, так в этом случае, в конце концов, меня одолеют враги, схватят и уничтожат; с этой мыслью я теперь стараюсь свыкнуться, стараюсь не думать о себе, о своей участи. Одним словом, я готов на все, ничего не боюсь (жертвы были и еще будут).

Очень грустно, что я слишком мало имею свободного времени. - Встаем мы на работу в 6 ч. утра, кончаем в 6 ч. вечера Поужинаешь, умоешься, - остается два-три часа в сутки, да и то не всегда и не каждый день, чтобы можно было заниматься делом, которое гораздо больше принесло бы мне пользы. Нет, решительно даже искры надежды на будущее лучшее, нет надежды когда-либо иметь больше свободного времени для занятий своих. Верите ли, могильный холод обдает меня, как подумаю, что придется в недалеком будущем снова возвратиться плавать в «Русском Обществе Пароходства и Торговли».

Я посылаю Вам, многоуважаемый г. Аксельрод, письмо, присланное мне с «Нахимова», парохода «Р. О-ва», где я служил в последнее время до поступления на яхту[327]. Из письма Вы увидите, как тяжело живется рабочим на русских коммерческих пароходах. Жизнь рабочих на «Нахимове» еще пока из лучших. На

 

- 144 -

других пароходах кормят гнилой солониной, ругают и бьют на каждом шагу, штрафуют и выгоняют за малейший проступок, чаще выгоняют совсем со службы в «Р. О-ве», т. е. просто - иди, куда хочешь, а в «Р. О-ве» служить и работать больше не можешь; на гавани возле каждого парохода стоит толпа голодных кочегаров и матросов, ищущих места; плата на пароходах из года в год уменьшается. Все идет по писанному Вами, господа! Прибавьте к тому сильный упадок в матросах и кочегарах нравственности, - причину этого упадка, может быть, мне удастся впоследствии объяснить подробнее. Здесь более, чем на фабриках и заводах, чувствуется страшно деспотическое, бесчеловечное, чисто варварское угнетение рабочих, а потому необходимо скорее начать борьбу беспощадную против существующих порядков. Всего я натерпелся в «Р. О-ве». А натерпевшись, не могу больше быть бездеятельным, не могу больше дорожить своей личной свободой и безопасностью. Теперь я буду бороться, несмотря ни на что. Я вложу в борьбу все оставшиеся во мне силы; буду принимать все меры предосторожности, чтобы не быть открытым только ради того, чтобы сделать как можно больше. Что будет дальше, буду ли я счастлив, буду ли иметь какой-либо успех в борьбе, удастся ли мне найти товарищей в среде окружающих и часто меняющихся около меня рабочих, - кто знает??!

Мне кажется, чтобы склонить рабочего - недальнего ума и образования - к чтению социалистических книг и брошюр, приобрести его доверие и уважение к себе - к своим словам, - нужно быть более или менее нравственно-совершенным, развитым, иметь явный перевес своих сил, умственных и нравственных, над известным рабочим, чтобы данный рабочий незаметно для себя чувствовал вашу силу, со вниманием вас слушал и постепенно, таким образом, приобретал охоту к чтению таких книг, в которых говорится о способах освобождения труда его собственного и вообще. Страстно желая поскорее начать свою деятельность среди рабочих, теперь должен прервать чтение Ваших книг, чтобы иметь время переписаться с одним или двумя из своих знакомых в средине России, с братом (он учителем церковно-приходской школы в Нижегородской губернии) и отцом (чисто по сыновней обязанности). В общем, мне предстоит теперь масса переписки. С одним матросом, письмо которого Вам, многоуважаемый г. Аксельрод, я посылаю, уже переписался, т. е. сообщил ему адрес г. Левкова и предложил ему свои услуги переслать деньги за книги; ожидаю ответа от него.

Насчет своих сослуживцев на яхте ничего не скажу, - надеюсь на свою энергию, - в будущем что-нибудь посеять, авось уродит; затем нужно покончить с своей повестью о жизни рабочих в «Р. О-ве».

Невозможно писать, пришли пьяные с берега и через час идти на вахту (часовым).

Проходил двухчасовую вахту (с 8 ч. до 10 ч. вечера) на открытой палубе под проливным дождем, при сильном ветре. Переписаться мне с знакомыми в Ниж[егородской] губ. необходимо, - потому надо приготовить себе цель для пересылки Ваших книг по приходе яхты в Россию. Мой отец жил в большом заводском селе, - там делают чугун, железо, проволоку и пр. железные и чугунные

 

- 145 -

изделия, - в Ардатовском уезде, селе Выксунском, заводе, а теперь живет в другом селе той же компании, заводском селе Виле или Верхнежелезницком.

Добрейший г. Аксельрод, Вы советуете мне прежде всего прочесть: «Программа работников» Лассаля, «Рабочее движение и социальная демократия», «Задачи рабочей интеллигенции» Ваши, о Лассале Плеханова, «Чего хотят социал-демократы» и «Манифест коммунистической партии» Маркса и Энгельса. Имею честь сообщить Вам, - к сожалению, подчеркнутых названий брошюр у меня пока нет, а есть следующие, которые я просил при посылке за них денег: 1) Ваша брошюра: «Задачи рабочей интеллигенции». 2) «Социал-демократ», - сборник. 3) «Социализм и политическая борьба». 4) «Чего хотят социал-демократы». 5) «Ежегодный всемирный праздник рабочих». 6) «Наемный труд и капитал». 7) «Фердинанд Лассаль». 8) «Нищета философии». 9) «Речь о свободе торговли». 10) «Развитие научного социализма», 1l) «Варлен перед судом исправительной полиции». 12) «Наши разногласия».

Подчеркнутое я уже прочитал, но бегло, недостаточно усвоил; когда окончу переписку, т. е. напишу и отошлю все письма, тогда дочитаю непрочитанные книги и снова повторю не торопясь. Г. Левков, между прочим, пишет мне, что семейная жизнь не особенно мешает заниматься другими делами. К сожалению, у меня выходит противное: благодаря в настоящее время безурядице в моих сношениях с несчастной женой (несчастной, - как стесняющей мою свободу, отвлекающей меня от цели настоящих стремлений и желаний моих, т. е. от стремления поскорее придти к сознательной жизни), я не могу написать Вам, многоуважаемый г. Аксельрод, систематически-подробное письмо; сильно хотелось бы изложить, выложить перед Вами всю свою душу, все свои помышления; много хотелось бы задать Вам вопросов, о том, чего не понимаю или не знаю. Но!... это «но» камень преткновения, голова, как свинцом, налита, ничто нейдет на ум, никак не могу собраться с мыслями, чувствую какое-то отупение; к довершению этого несчастия, последние недели две вынес от своих некоторых сослуживцев (недоучек, как и сам я) поляков массу насмешек, оскорблений, язвительных, глупых и пошлых слов. Дело в том, эти 4-5 поляков учились в гимназии и реальном улилище или в уездном училище, выключенные из первых классов, здесь на море имеют непреодолимую претензию между матросами и кочегарами, не бывавшими далее приходской школы, чтобы их считали образованными и развитыми людьми, - берутся судить и рядить о всем, а больше о том, чего сами не знают и не понимают: проплавали на море каждый из них не менее 10 лет, загрубели, зачерствели под влиянием существующего гнета и деспотизма до бесконечности; а потому в среде своих однорядных сослуживцев всякое опровержение их суждений и взглядов невыносимо, на смельчака сыплется целый поток самых отборных ругательств, а потом долгое время ежеминутно изо дня в день преследуют смельчака самыми пошлыми, отменно глупыми насмешками. Нужно сказать, - здесь на яхте собрались матросы-сливки черноморских матросов, которые плавают давно, ни на

 

- 146 -

одном пароходе или парусном судне не уживались долго; всюду и всегда с сослуживцами дрались, ругались, доносили и шпионичали пред пароходным начальством. Вот среди подобных-то субъектов особенно трудно встать на ноги и составить общий братский кружок. Благодаря им у нас постоянно идут ссоры, споры, брань, а подчас и драка. В будущем не знаю, что будет среди нас-яхтинцев.

Как жаль, я не имею такого образования, какое имел Лассаль, как бы много я мог сделать тогда! Теперь изо дня в день я думаю о цели своей жизни, - не могу изобразить, как много хотелось бы мне сделать, как сильно мне хочется бороться до последней капли крови, но в то же время я страшно боюсь, как бы не наступила реакция в моих горячих стремлениях; боюсь за себя, не уверен в своих силах, как будто, ужели в настоящем ненасытная моя жажда борьбы, впоследствии может прекратиться сама собою, как небольшое облако, гонимое ветром?!! Действительно, теперь для меня не должны существовать праздность, леность, удовольствия и какие-либо развлечения; должен сосредоточиться в самом себе, спокойно безостановочно идти вперед, ни перед чем не останавливаясь, быть твердым и сильным душой. А если порой на меня повеет холодом могилы или ослабеет во мне энергия, - поддержите меня, господа!!!

Вы, г. Аксельрод, спрашиваете, можно ли писать мне прямо из Швейцарии? У нас на яхте есть нанятый для посылок и разных поручений комиссионер-француз. Я упросил его не передавать моих писем никому, а прямо по получении на почте передавать мне лично; а потому, пожалуйста, будьте так добры, пишите, только посылайте простыми Ваши письма. Заказные приносит почтальон и расписывается, по обыкновению, старший помощник капитана. Да все равно, если, в конце концов, и выйдет за эти письма для меня какая-нибудь неприятность, - все равно, не могу же я себе отказать получать от Вас почаще советы и наставления, - по крайней мере, в настоящем, это для меня так же необходимо, как обыденная пища, тем более, пока я на яхте служу, вряд ли может представиться такое удобное время и место для переписки с Вами.

Мне хотелось бы знать о всех группах русских социалистов в Швейцарии. В бытность мою на пароходе «Нахимов», в Константинополе схватили наши русские сыщики какого-то политического эмигранта и перевезли на катере «Барон Штейгер» «Р. О-ва П. и Т.» на пароход «Россия» для отправки в Россию. Схваченный, как видно, был молодой человек невысокого роста, в черном пальто и шляпе с небольшим чемоданом; сыщики были одеты, как зажиточные турки.

Кто этот господин, и какая его судьба?[328] Мне до слез было его жалко. По дороге в Россию его стерегли, и сыщики не отходили от каюты, где он помещался.

Скажу немного о яхте. - Мы уже два раза ходили в Монако. Первый раз с дамами, и проиграли наши гости около 4 тысяч франков; дамы были все из знати, - одна разводная жена Анненкова - какого-то генерала, другие тоже не из простых; была и замужняя любовница Кузнецова. Интересно, - она является на яхту с дочками и мужем стариком. Сидит везде и всюду обыкновенно с Кузнецовым. Когда мужа нет, если при ней одна старшая дочь, пресло-

 

- 147 -

вутая Мария Павловна, не стесняясь при дочери, сидит и любезничает с московским купцом. На яхте перебывала вся русская и французская буржуазия и дворянство. Все, кто только живет в Канне и Ницце и в окрестных городах, все те русские князья, графы и бароны, что прожигают жизнь во Франции, замучили нас переодеванием в форму и рабочего костюма. Как они весело и беззаботно живут, ничего не делают, а мы трудимся изо дня в день, отдыха нет, кроме ночи, да и то неполной, а в салоне рекой льется шампапское, глупая и пошлая жизнь! Надеюсь, придет время, когда они содрогнутся, самодовольные и пошлые их лица исказятся в ужасе.

Пишите же, пишите, ради бога, г. Аксельрод!!! Вам, г. Плеханову, В. Засулич и всем Вашим товарищам и друзьям кланяюсь, глубоко уважая всех Вас, жму крепко Вам руки. Ваш слуга Арсений Сицкий. Будьте все здоровы!

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.