С. Гринфест - IL Б. Аксельроду

Женева, 24 июня 1884 г.

Дорогой Павел!

На днях получили из России от уехавшего на юг знакомого Жоржа [Г. Плеханова] письмо следующего содержания[221]: «Питер производит удручающее впечатление: каждый день приносит новые аресты; люди, считавшиеся ветеранами революции, почти изъяты из обращения. В самые ряды внесено недоверие, непонимание друг друга, словом, столпотворение. Благодаря условиям подбора членов бывшего Исп[олнительного] Ком[итета] в состав его входили, как члены или как агенты, лица, преданные каким угодно интересам, кроме интересов И. К. Эти негодяи так ловко вели свои дела, что успели нанести слишком большой вред, прежде чем получили за то должное. - Появление Дегаева, этого яркого метеора шпионской атмосферы, характеризует это положение дел. Он не был известен, как шпион, до тех пор, пока успел предать все, потеря чего составляла чувствительный урон для дела революции. - Странно, что парижским братьям русских революционеров была давно известна настоящая миссия Дегаева, но они почему-то не считали удобным сообщить об этом во время...»

Тут следует шифр не разобранный. Вероятно, говорится о присылке книг.

Продолжение письма.

«Настоятельная нужда в нем понятна сама собою. - Надобно, к величайшему утешению, заметить, что подобное опустошение произведено только в центре боевой организации, тогда как огромные залежи местных и рабочих групп почти не тронуты. Собственно, здесь идет теперь дело созидания разрушенной организации с существенным изменением прежней программы в более разумную сторону. Подробности об работе я считаю более удобным отложить до следующего письма. Сообщу только, что дело осложняется появлением каких-то 10 лиц из Парижа, именующих себя Исп. Ком. Лица эти никому неизвестны и сводят формулировку своих практических задач к слову «жарь». На какой предмет и в виду чего рекомендуется «жарить», поясняют различно, изменяя с обстоятельствами одну точку зрения на противоположную ей. Подобная универсальность принята ими самими, как способ лавирования между разными взглядами разных лиц. В виду кризиса существующего направления и обилия новых взглядов на пути революции, такой способ может быть и необходим, но только никак не в истинных интересах революции. Этот новый децимвират сообщает, к увеличению путаницы, что он «н а з н а ч е н Тихомировым. Я не допускаю мысли, чтобы умный опытный человек мог взять на себя роль самодержца русской революции. Поэтому, товарищи, расследуйте до тонкостей это дело и сообщите поскорее. А еще лучше, если

- 92 -

приедете сами. Я полагаю, что Ваше присутствие в России теперь было бы весьма кстати и даже необходимо в виду желательной разработки и окончательного утверждения в головах путей революции, принятых группой Осв[обождения] Тр[уда]. Если задумаете приехать, то, предварительно, устройте как можно надежнее дело издания, передайте его в надежные руки, ибо кто знает, может быть, Вас и слопают. Дело издания нашей библиотеки встретило здесь чрезвычайное сочувствие: обещают доставить способы провоза, литературное сотруднич[ество], предлагали уже материальные средства 400 руб., если я ручаюсь за надежность завязывающихся отношений. Я просил несколько обождать …». Идет не разобранный шифр.

«Если нам не повезет на первый раз, мы испробуем все возможные способы. В этом месяце я надеюсь прислать Вам денег, сумма которых определится обстоятельствами. С величайшим нетерпением жду транспорта. Поэтому, если Вы недостаточно торопитесь, то поторопитесь, потребность в литературе сильная, и я не вижу нужды искушать ее медленностью удовлетворения.»

Конец.

Это письмо и последовавшее за ним второе, шифрованное, но не разобранное письмо, пролежали в Женеве, одно месяц, другое 1,5 у адресата, Жука[222]; последний, встретивши случайно Герасимова[223], сказал ему, что имеет письма для Плех[анова]. Не будь этой случайной встречи, то письма пролежали бы у Жука еще целый год. При этакой аккуратности мало делов наделаешь. Я сегодня получил письмо из Вильны; там все наши здоровы, видно, у Евгения [Л. Дейча] не забрали их адресов. Они пишут, что выслали подробное письмо, но я его еще не получил; должно быть, письмо это послано чрез Дрезден или Цюрих на адрес M-me Wolf. В сегодняшнем письме они очень мало пишут, отвечают только о получении высланной мной им книги, начиненной «Митрофанушкой» для пересылки автору[224]. Ссылаются они на предыдущее письмо и обещают скоро еще писать.

Следовало бы мне поскорее уехать в Россию; есть слухи о расколе внутри Народной Воли и о разрыве ее с парижскими; в такое время очень полезно было бы быть мне там, но не предвидится абсолютно выхода из теперешнего положения. Теперь у нас ни одного сантима денег нет, бумаги выписали в долг, так как оказалось, что следовало фабриканту от Евгения 83 фр. 55 с. и присланных Вами денег не хватило на уплату долга; к счастью у меня еще было тогда несколько франков от Ал[ександры] Ив[ановны]; я еще не получил ответа; она, вероятно, согласится одолжить несколько сот фр., но вопрос, где их одолжить, у нее ведь денег, по обыкновению, нет, у немцев[225] навряд ли удастся одолжить, так как недавно сделали у них заем Городища. Нельзя ли будет устроить заем для нее в цюрихском кантональном банке за поручительством какого-нибудь швейцарца? Я думаю, что она обратится к Вам с устройством этого займа. Я ей недавно только об этом написал, так как до последнего времени не имел предлога для письма, а писать исключительно о деньгах не хотел. Но если она даже достанет пару сотен франков, то что мы с ними сделаем, теперь надо нам иметь

- 93 -

минимум 1000 фр., чтобы мне можно было уехать, а Вам в первое время существовать и типографию содержать. Я думаю, что Вам бы все-таки следовало написать Стаховской о займе, о котором я уже писал Вам раз; если она только достанет поручителя, то ей возможно будет сделать этот заем, причем она ничего не потеряет, так как в течение года мы, по всей вероятности, будем сами в состоянии выплатить этот долг.

Вера [Засулич] едет со мною вместе в Россию[226], но не для дела Евгения, как прежде думала, а для Группы. Я очень рад этому; ее присутствие в России будет очень полезно для внешней политики нашей группы. Мы думаем скоро по приезде в Россию приступить к изданию «Рабочей Газеты», редактором, которой она и будет. Поедет также с нами «Липа» (Кутузова[227]). Вы, должно быть, знаете ее, обе они предполагаются быть хозяйками типографии. Я уже писал в Россию насчет паспорта для Веры, и мне ответили, что сделают. Если не будет средств, чтобы нам вместе уехать, то я уеду раньше.

Вы, может быть, получили известие от Либкнехта[228] или Бебеля[229] насчет доставки наших изданий в Германию? Следовало бы уже начать пересылать понемногу. Посылать можно, вчера я получил письмо от пограничного еврея. Плохо, что даже на посылку денег не будет.

Пришлите, пожалуйста, поскорее корректуру 2-й главы брошюры Жоржа[230], надо уже отдать ее в печать. Что с Вашей брошюрой[231]? Ждем ее с нетерпением.

Я только что получил Ваше письмо, в котором сообщаете о высылке 1-й главы брошюры Жоржа. Я вполне разделяю Ваше мнение о ней, она очень остроумно и тактично написана; вторая глава еще лучше выйдет, судя по тому, что уже написано и набрано. Брошюрка выйдет на славу, остроумная, тактичная и серьезная, последним качеством обладает вторая глава. Вы удивляетесь, почему я Вам не пишу о том, что у нас делается; я бы писал, если бы было о чем; здесь ровно ничего не делается; Жорж пишет, Рольник набирает, очень часто случается быть последнему без работы, так как Жорж не успевает; я списался в это время с российскими. С пограничным евреем больше ничего не делается. Я вот все уговариваю Веру написать брошюру для рабочих; она, было, уже согласилась, но раздумала, я все-таки еще не отчаив[аюсь] в этом, хотя говорят, что она туга на этот счет, что чуть ли не целый месяц пришлось Евгению просить ее написать предисловие к «Развитию»[232] Энгельса.

Денег, как я уже писал Вам, нет у нас ни одного сантима в полном смысле этого слова, долгов чисто типографских - франков около 300, положение куда хуже губернаторского. В других отношениях тоже не лучше, нужен человек, который специально занялся бы административными делами, расходно-приходными книгами, экспедицией книг, заведовать типографией, перепиской и т. п.: все в этом уже согласны, хотя Роза [Р. М. Плеханова] одно время думала, что она сможет [с] этим справиться, а такого человека нет. Иванова, может быть, и годилась бы для этого, но она теперь. уезжает, на время, положим, в Россию;

- 94 -

главным образом, она человек легальный и может, занявшись всем этим, скомпрометировать себя. Без такого человека дела абсолютно не будут клеиться. -

Узнайте, едет ли кто из Цюриха в Россию, куда, когда, согласны ли будут взять с собою кое-что известным путем, и можно ли им дать. Было бы тоже хорошо, если бы могли достать в 2-х или одном, по крайней мере, экземпляре, №№ «Социал-Демократа»[233] с начала 84 года и прислать их мне. Одновременно с этим посылаю Вам корректуру нашей программы, пересмотрите ее и отмечайте, где находите нужным изменить, пополнить и т. д., и пришлите ее обратно; мы думаем отпечатать ее, думаем так же, как Вы, печатать в виде проекта[234]. Я думаю, что некоторые места следует яснее формулировать, яснее высказать взгляд группы на крестьянство, на аграрные нужды его. В программе, например, сказано в числе ближайших требований: «пересмотр аграрных отношений» - фраза слишком общая[235]. Сделать в программе ссылки на соответствующие места первой и второй брошюры Жоржа[236], где известные положения развиваются подробнее; пункт о сочувствии «Народной Воле» в ее террористической борьбе с правительством следует, по-моему, тоже изменить. Во-первых, слово «сочувствие» не удовлетворяет русск[ую] публик[у], во-вторых, «Нар[одная] Воля» не представляет более собою партии, она не живет, а доживает, гораздо лучше будет, если группа выскажет свой взгляд на политический террор без всякой зависимости от «Народной Воли»[237]. Программе нашей следует придать не кружковое значение, а рекомендовать ее всем русским социалистам-революционерам, в том числе и наро[до]вольческим кружкам, так как все они не имеют теперь никакой программы и сознают это. -

Говорить теперь с Городищем о деньгах нет никакой возможности; он, бедненький, сам без сант[има] денег, он все время ждет из России денег и не получает. Уж нам его так жалко стало, что Жорж одолжил ему из присланных Вами денег 10 франков, а потом я еще 10 фр. одолжил ему.

Перейдем теперь к вражескому лагерю. Злые люди распускают о заседающем ныне в Париже Исп[олнительном] Ком[итете] следующие превратные толкования: Лавров, говорят, взбунтовался, никак не хочет печатать продолжение статьи Тарасова[238], еще больше, не дает ему книг из своей библиотеки, чем и лишает его возможности продолжать писать свою статью, стало быть, прямо против основ идет. Не знаю, удастся ли Исп[олнительному] Ком[итету] усмирить бунт и как скоро, но пока типография у них частенько шабашует. Бунт сей хранится пока в тайне. Финансовое положение парижского двора, говорят, скверное, что и подтверждается вполне нашим термометром, т. е. Гецовым[239]; но не думайте, что сей последний выдает тайны Исп. Ком.; во-первых, его содержат [в] черном теле, и он никаких тайн не знает, во-вторых, он правоверный народоволец, но вот, как это случилось. Надо Вам сказать, что термометр, соглашаясь вполне в теории с статьей Тарасова, на практике придерживается материалистического взгляда на историю, и вот в последнее время, благодаря чисто экономическим факторам, - политические тут совершенно отсутствуют, - и так, благодаря чисто экономическим факторам температура его защиты Исп. Ком. и Нар[одной]

- 95 -

Воли понизилась на неполученное двухмесячное жалованье; еще два таких градуса, и он дойдет до точки замерзания. -

Говорят также (все злые языки, и верить этому воспрещается под страхом наказания), что после 3-й книжки «Вестник»[240] прикажет долго жить, и на его место Исп. Ком. будет командирована «Библиотека», само собою понятно, «Народной Воли».

Вот все, чем мог поделиться с Вами о вражеском лагере. Продолжение будет в следующем письме.

Пока прощевайте, дорогой Павел. Мой сердечный поклон Наде [H. И. Аксельрод].

Пришлите мне адрес Сабсовича.

Ваш Саул.

PS. 2 №№ «Социал-Демократа» и перевод получил; получил [ли] Жорж 3 №, не знаю, но полагаю, что да. Телеграмма еврея[241] меня несколько беспокоит, она, видно, выслана после письма, о получении которого я Вам сообщаю в письме.

- 96, 97 -

3. С. Гринфест - П. Б. Аксельроду

Женева, 22 августа 1884 г.

Дорогой Павел!

Сегодня утром я отослал Вам письмо и корректуру двух глав первого выпуска Вашей брошюры[242].

Только что получил пересланное Вами мне письмо от еврея. Последний сообщает, что он все устроил, и присылает адрес для присылки товара[243]. Я думаю начать уже посылать понемногу; поэтому, напишите мне немедленно о Вашем способе доставки товара до известного пункта в Германии. Вы давно уже писали мне об этом, т. е. о том, что Вам доставка обещана, обещали скоро написать подробности, но до сих пор незачем было переписываться об этом, теперь же это нужно. Но, пожалуйста, напишите мне об этом поскорее, мне надо ответить еврею. Когда напишете мне об этом, то прибавьте к адресу на конверте Вашего письма передачу мне, так как все те письма, которые адресуются Герасимову [Рольнику], вскрываются им, если он их получает; в большинстве случаев, письма Ваши бывают такие, что он может их читать, но что касается доставки книг, места границы и т. п., то я считаю лишним, чтобы он обо всем этом знал. Сегодняшнее письмо еврея получилось тоже в мое отсутствие, и он его, по обыкновению, вскрыл, и, вероятно, прочел, так как парень он несколько любопытный и желает всегда узнать то, что от него скрывают.

Книги Ваши Жорж получил. №№ С[оциал]-Д[емократа] отослать еще нельзя, так как Жорж не проверил еще перевода[244]. Хотя он теперь очень занят (он ведет себя очень благородно в работе, т. е. не заставляет себя ждать), но я попытаюсь

- 98 -

все-таки попросить его пересмотреть перевод, если же не добьюсь этого, и немцы очень настаивают, то, я думаю, можно отослать пока №№, но, конечно, в том только случае, если возможно будет получить их, когда они понадобятся.

Своему ростовскому знакомому Жорж писал обо всем. Результатом переговоров Веры с Лизой[245] получилось пока 100 фр. и 60 руб.; может быть, удастся еще что-нибудь получить.

От Ивановой получил я открытое письмо уже из России; письмо писано дорогой из Вильны в Москву.

Сердечный поклон Наде. М-elle Рамм[246] скажите, когда увидите, что я получил ее письмо.

Крепко жму Вашу руку

Ваш Саул.

PS. По забывчивости забыл отправить Вам сегодня это письмо.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: