ИЗ АРХИВА П. Б. АКСЕЛЬРОДА 2 глава

H. И. Зибер - П. Б. Аксельроду

Н. И. Зибер (1844-1888 г.) - первый русский экономист-марксист, автор сочинений «Давид Рикардо и Карл Маркс», «Очерки первобытной экономической культуры» и др. Был профессором в Киевском университете, но в 1876 г. отказался от кафедры, в виде протеста против увольнения из университета Драгоманова. В вопросах политики стоял близко к либералам (к группе «Русских Ведомостей»). В 1884 г. Н. И. Зибер жил в Швейцарии, в Берне.

П. Б. Аксельрод жил в это время в Женеве под фамилией Штейнберга. Незадолго до этого вышел немецкий перевод книги Генри Джорджа «Fortschritt und Аrmuth» («Прогресс и бедность»). На некоторых из женевских эмигрантов эта книга произвела большое впечатление, - о ней говорили, чуть ли не как о новом научном откровении, и автора ее провозглашали вторым Марксом. П. Аксельрод решил написать разбор этой книги для русских журналов, но, ознакомившись с нею, нашел, что научные достоинства ее не соответствуют ее славе и тем отзывам о ней, которые были приложены к немецкому изданию.

Желая проверить свое впечатление, П. Аксельрод обратился с письмом к жившему в Берне Н. Зиберу. Изложив кратко содержание книги, П. Аксельрод отмечал свое несогласие с целым рядом утверждений Генри Джорджа и спрашивал мнение Зибера по поводу этих утверждений.

Н. Зибер, по-видимому, в то время еще не имевший в руках книги Г. Джорджа, в своем ответном письме останавливается пункт за пунктом на вопросах, возбужденных П. Аксельродом. Позднее (в сентябре-декабре 1882 г.) Зибер разобрал теорию Джорджа в ряде статей, помещенных в №№ 45-51 «Вольного Слова».

Берн. 5 августа 1881

Извините, г. Штейнберг, что до сих пор не отвечал на Ваше письмо: причиною тому были, частью, усиленные занятия, частью, двухдневная поездка, из которой я только что возвратился. Признаться, трудновато разбирать с толком теоретическое изложение целой книги, занимающее две страницы. Впрочем, насколько мне кажется, автор доказывает своею новой теорией лишь то, что раз Америка открыта, ее нельзя открыть вновь даже и в самой Америке. Иными словами, раз Маркс развил и доказал учение о добавочной ценности, то новых важных сторон в этой отрасли общественной экономии открыть невозможно.

Другое дело, если бы кому-нибудь удалось доказать, что учение Маркса об этом предмете неверно; но, к сожалению или нет, подобных доказательств, по моему мнению, придется еще подождать долго.

Но перейдем к деталям: что предпринимательская прибыль принадлежит к заработной плате, и что только проценты есть доход на капитал, - это результат недоразумения, не более: предпринимательская прибыль, процент, рента, налог и пр. одинаково входят в состав добавочной ценности, т. е. составляют результат неоплаченного труда. Таким образом, по отношению к этому самому важному признаку различия в доходах, предпринимательская прибыль громаднейшею своею долею есть доход одного происхождения с процентом и рентою. Что процент возникает из ссуды, - это есть величайшая дичь, какую только могли выдумать Бастиа[13] и Ко.: ссуда есть только договор о разделе готовой добычи, полученной в мастерской в виде добавочной ценности; поэтому ссуды никогда не бывает между рабочим и капиталистом, а только между собственником капитала и его распорядителем. Сверх того, ссуда, рассматриваемая в своей сущности, совсем не есть заем капитала, а, просто-напросто, к у п л я - п р о д а ж а материалов и средств производства на наличные деньги, взятые у кого-либо в долг. Я этим подчеркиваю особенно то обстоятельство, что из всей суммы разнообразных сделок, порождаемых каждым займом для производства, - только одна сделка есть собственно кредитная, все же прочие суть сделки на наличные, следовательно, окончательные, а не срочные. Это обстоятельство особенно важно с той стороны, что оно наглядно показывает всю несостоятельность воззрения, будто проценты приносит заем или ссуда: проценты приносит производство, ссуда же есть лишь род масла в колесах производственного механизма, она дает только возможность своевременного соединения наличных материалов и способов производства, доставляющего добавочную ценность и в том числе процент, ренту, предпринимательскую прибыль и все прочие подразделения так называемого чистого, т. е. дарового дохода. - Вывод из означенного положения автора о происхождении процента из ссуды, заключающийся в том, что владельцам машин, напр., уделяется часть прибыли, хотя эти последние лишены само-возрастания, есть не меньшая физиократическая[14] дичь. Что физиологическое самовозрастание скота, хлеба и пр. может служить источником чистого дохода - это самая жалкая сказка и ничего более. Это есть смешение двух совершенно различных и далее противоположных областей - естественной и общественной. Экономисту следует твердо помнить, что хотя скот, пшеница и пр. и размножаются сами собою, - но что ни одна йота этих продуктов не происходит на свет без прибавочного труда, иными словами, если, например, стадо скота в 100 голов стоит 1000 дней труда, то стадо скота в 1000 голов, при равных условиях производительности, будет стоить 10 000 дней труда; где же тут прибыль от самовозрастания?

Прибыль есть только даровой труд наемных рабочих и ничего более - и этого рода труд одинаково прилагается к разведению скота и к эксплуатации машин.

Столь же слаба и дальнейшая аргументация автора по вопросу о том, что в противоположность поземельной ренте доход с капитала есть именно результат того, что он вносит в производство и обмен (?!), а следовательно и его возрастание ничуть не влечет понижения заработной платы, идущей с движением процента параллельно. Что добавочная ценность возрастает в прямой ущерб заработной плате, это я считаю аксиоматическим положением, доказываемым каждою цифрою, относящеюся к возрастанию прибыли в Англии, во Франции, в Германии, везде. Только в этом обстоятельстве и заключается вся суть социального вопроса, а ни в чем другом. За доказательствами можно обратиться к Марксу, к Родбертусу[15]. - Возрастание поземельной ренты есть факт не всеобщий, а чисто исторический: городская рента возрастает и будет возрастать до тех пор, пока будет возрастать население городов; поземельная рента в Европе начинает в последнее время, видимо, понижаться под давлением Америки и Австралии и столь же видимо перемещается из карманов европейских землевладельцев в карманы американских и австралийских. Вся поземельная рента, получаемая крупными землевладельцами на юге России, выплачивается им в ущерб поземельной ренте французских и английских землевладельцев. Чтобы всеобщие торгово-промышленные кризисы происходили вследствие спекуляции землей, - это довольно ново, но не весьма остроумно. До сих пор все привыкли думать, что земледелие (и земледельческие страны) бывает всего более безопасно от ударов экономических кризисов, происходящих в промышленной сфере по преимуществу. Поземельные кризисы всегда носят частный характер именно потому, что землевладение до сих пор наиболее удалено от торгового оборота и спекуляции. Что рента получается от вещи количественно постоянной, в противоположность проценту, с этим я не могу согласиться. Что же такого постоянного в объекте поземельной ренты? Один и тот же участок земли? Не в нем тут сила. Рента повышается от чисто внешних обстоятельств, - от числа жителей на квадратную милю и т. п., - которые все изменчивы, как ветер. - Из превращения поземельной ренты в общественный доход не выйдет никакого толку: 1) потому, что здесь считают без хозяина, т. е. землевладелец, пока он экономическая сила, не согласится на то, чтобы его обстригли; 2) потому, что нельзя тронуть ренты, чтобы не тронуть всего экономического строя страны; обрезать ренту было бы столь же бесплодною попыткой, как, например, Прудоновское[16] уничтожение наемной платы за дома.

Для положительного решения вопроса, что возросло больше, - доход с капитала или поземельная рента, - не имеется никаких точных данных, тем более, что ренту можно выделить только теоретически. Верно то, что обе эти отрасли дохода продолжали до последнего времени возрастать и относительно и абсолютно. Действительно ли рента должна возрастать быстрее, чем доход на капитал, - этого Рикардо[17] не доказал, потому что все его доказательства по этому предмету покоятся на ложном законе народонаселения. Несомненно, что земледельческие и транспортные улучшения стремятся к понижению ренты, и что улучшения этого рода составляют не исключение, как думал Рикардо, а общее правило современного и будущего экономического строя.

По части материалов относительно фактического роста поземельной ренты сравнительно с другими видами доходов - не могу указать Вам ничего точного: рента нигде не определяется сама по себе, а только как поземельный доход, т. е. в смеси с прибылью на капитал. Таковы цифры английской поземельной статистики для поземельного налога, таковы же и французские валовые и очень подозрительные цифры. Факт только тот, что до самого последнего времени поземельный доход во Франции и Англии показывается громадно возрастающим. Несомненно, этому много содействуют и второстепенные причины, как то - упадок ценности денег, усиленные затраты на улучшения и пр. - О кризисах, кроме того, что есть у Маркса, да еще у Макса Вирта[18], нет ничего ценного.

Конец моей статьи «Мысли об отношении между общественною экономиею и правом» - послан мною в двух статьях в редакцию «Слова»[19] еще около двух месяцев тому назад. Мне писали, что первая статья печатается в майской книжке, но выйдет ли эта последняя в свет, - неизвестно. - Долго ли останусь в Берне, не знаю, но осенью непременно уеду в Париж или в Лондон. - На счет книги Генри Георга[20] поступите, как желаете, или как найдете нужным.

Преданный Вам

Н. Зибер.

III

ИЗ ПЕРЕПИСКИ П. Б. АКСЕЛЬРОДА С П. Л. ЛАВРОВЫМ

Петр Лаврович Лавров (1823-1900 г.) - известный русский революционный писатель - ученый, социолог и философ; автор «Опыта истории мысли», «Исторических писем» и многочисленных статей (наиболее известные его псевдонимы - Миртов, Кедров, Арнольди, Доленги, Угрюмов).

В 60-х годах, будучи преподавателем математики и физики в Артиллерийской Академии в Петербурге, П. Лавров выдвинулся своими статьями и публичными лекциями по философии. Был деятельным членом Литературного Фонда, поддерживал сношения с Н. Г. Чернышевским, поэтом М. Михайловым и революционными студенческими кругами; имеются указания, что в 1862-1863 г. он входил в общество «Земля и Воля». В 1866 г., в связи с репрессиями после покушения Каракозова на Александра II, был арестован, предан суду и сослан в Вологодскую губернию, откуда в 1870 г. с помощью Г. Лопатина бежал заграницу.

В 1873-1876 гг. редактировал, по поручению петербургского кружка «чайковцев», журнал и газету «Вперед». Вскоре между П. Лавровым и «чайковцами» произошло расхождение; укреплявшийся все больше среди российских «лавристов» дух постепеновщины и культурничества не вполне отвечал настроениям самого П. Лаврова. Борьба в революционной среде пропагандистского «лавризма» с более активным, более радикальным «бакунизмом» кончилась решительной идейной победой второго течения, и революционное движение 2-й половины 70-х годов в России пошло под флагом «бакунизма». За «Впередом» остались наиболее умеренные элементы движения, для которых П. Лавров оказался слишком левым, и, после совещания «лавристов» в 1876 г. в Лондоне, он покинул редакцию «Вперед».

После этого П. Лавров оказался временно вне рядов активно действовавших в России революционных групп. Но, как по своему образованию и литературному таланту, так и по другим личным своим свойствам, он оставался крупнейшей фигурой в революционной эмиграции, и сближения с ним искали различные течения и группы.

После раскола в обществе «Земля и Воля» (в 1879 г.) П. Лавров чувствовал себя ближе к чернопередельцам, чем к народовольцам. Поэтому, на переданное ему А. Зунделевичем предложение Исполнительного Комитета примкнуть к партии «Народной Воли» он ответил отказом. Познакомившись подробнее с разногласиями между обоими течениями через приехавшего в 1880 г. в Париж Г. Плеханова, П. Лавров решил принять участие в органе чернопередельцев и дал для 2-го № «Черного Передела» хронику французского рабочего движения, а для 3-го № статью «Несколько слов об организации партии».

Хотя официально в заграничную группу чернопередельцев П. Лавров и не вошел, но в 1880-1882 гг. чернопередельцы считали его «своим». В это время П. Лавров, вместе с Г. Плехановым (а также Павловским, Цакни и некоторыми другими эмигрантами), предпринял издание популярно-научных брошюр в виде серии «Русской Социально-Революционной Библиотеки» (в этой серии вышли: «18 марта 1871 г.» П. Лаврова, «Сущность социализма» Шефле с примечаниями П. Лаврова, «Манифест Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса в переводе и с предисловием Г. Плеханова, «Наемный труд и капитал» К. Маркса в переводе и с предисловием Л. Дейча, «Программа работников» Ф. Лассаля).

П. Лавров оставался близок к чернопередельцам и в то время, когда Я. Стефанович вел с Исполнительным Комитетом «Народной Воли» (в России) переговоры о воссоединении обеих фракций, и когда Исполнительный Комитет предложил ему, вместе с Г. Плехановым и С. Кравчинским, встать во главе заграничного органа партии. Но когда переговоры об объединении закончились неудачей, П. Лавров отошел от чернопередельцев и сблизился с народовольцами, хотя в партию «Народной Воли» и не вошел. С 1883 по 1885 г. он, вместе с Л. Тихомировым, редактировал «Вестник Народной Воли».

Группа «Освобождение Труда», обособившаяся и сорганизовавшаяся в результате разрыва переговоров с народовольцами об объединении и о создании общего органа, вела с «Вестником Народной Воли» живую полемику. На этой почве у П. Лаврова установились натянутые отношения с Группой, особенно с боевым ее публицистом и полемистом Г. Плехановым.

Напротив, представители Группы не видели в теоретических взглядах П. Лаврова особенностей, которые делали бы невозможной для них совместную с ним работу.

Из обширной, продолжавшейся много лет переписки между П. Лавровым и П. Аксельродом в архиве последнего сохранилось восемь писем, - мы воспроизводим их полностью.

Из печатаемых ниже писем П. Лаврова первые четыре, помеченные 1881 и 1882 гг., относятся к периоду, когда П. Лавров был близок к чернопередельческой заграничной группе; следующие письма относятся ко времени, когда между ним и группой «Освобождение Труда» лежала уже стена долголетней и порою резкой полемики. Эта вторая серия писем (5-7) освещает попытку Группы сблизиться с П. Лавровым. О другой попытке этого же рода говорят печатаемые в IX отделе настоящей книги материалы цюрихского «Общества борьбы с голодом» (1891-1892 г.).

1. П. Л. Лавров — П. Б. Аксельроду

[Париж], 24 августа 1881 г.

Любезный товарищ!

Третьего дня получил я Ваше письмо от 21[21] и все раздумывал, что делать. Если Вы можете обождать с первым делом[22] до первых недель в сентябре, то я найду средство поговорить с лицами из редакции «Отечественных] Зап[исок]»[23], так как один удобный посредник между ними и мною будет тогда в Париже. «Дело»[24] же на меня теперь, вероятно, сердится, так как я давным-давно ничего не посылаю, а обещал статью, но потом занялся большою и для меня гораздо более интересною работою. Если ждать нельзя, то можно бы сделать так: послать статью в редакцию «Слова» на имя Скабичевского[25], а я с своей стороны похлопочу, чтобы Скабичевскому написали, чтоб он похлопотал о помещении этого в «От. Зап.», где, как мне говорили, он будто бы замещает Салтыкова[26] на время его отсутствия. Нарочно подчеркиваю «как мне говорили», потому что узнаю точно о распределении дней в редакции «От. Зап.» лишь в сентябре (Вы, конечно, знаете, что Елисеева[27] хватил паралич). С «Делом» я теперь давно не переписываюсь. Есть, или вернее, может быть еще один ход: в этом месяце должен был приехать сюда Тургенев[28] и через него можно похлопотать о помещении в «Вест[нике] Евр[опы]»[29]. Но и «Слово» может не сегодня-завтра появиться, ведь все дело там в утверждении редактора, а книжка печатается и появится, как только он будет утвержден. Только дайте мне одно сведение, которое мне необходимо. Чье сочинение «Fortschritt und Armuth»[30] и на каком языке его оригинал? Слишком неудобно хлопотать, не зная даже этого. - И так жду нового письма с дополнительными сведениями и с указанием, что именно Вы думаете делать? - Под каким псевдонимом Вы будете писать?

Относительно второго пункта[31] я предлагаю Вам два проекта. Во-первых, как только Ваша статья будет помещена, напишите в ту редакцию, где это будет сделано, что Вы хотите дать или обзор современного положения рабочего класса в странах Европы, или обзор социалистической литературы за последние 10 лет; что тот или другой труд вы имеете в виду давать отдельными статьями листа в 4 каждая, посылая их через каждые три месяца. Я полагаю, что это дело может обделаться (я сделаю, со своей стороны, что будет можно), но надо, чтоб они хоть одну статью Вашу уже имели, а то, не видав, как Вы пишете, они никакой рекомендации не поверят для большого заказа. Если найдете, что это так, то можно будет часть работы поместить в одно место, а часть в другое. Мне кажется, что подобная работа будет как раз соответствовать Вашей задаче.

Теперь второе более непосредственное. У меня был некто Арнольд Павлович Мальшинский[32], издающий «Вольное Слово» в Женеве. Заявил себя социалистом и просил содействия в социалистическом духе, особенно же сотрудничества по иностранному рабочему и вообще экономическому движению за плату. Я собираю сведения о нем, что за человек, и имело ли бы смысл прибрать это издание некоторым образом к рукам (может быть, Плеханов и п и с а л вам об этом), но пока, так как он считает себя солидарным с программой «Черного Передела»[33] (хотя противник Стефан[овича] и Дейча за Чигирин[34], указал ему, между прочим, на Вас для немецкого движения. Это было до Вашего письма. Не попробуете ли Вы пойти к нему и одновременно и пощупать его, что за человек такой, и может быть, получить оплачиваемую немедленно работу. Адрес его: pension Flagel, rue Pierre Fateo. Можете сказать ему, назвав себя (я не знал, под какой фамилией Вы живете, и сказал ему Ваше настоящее имя; причем удивился, что он не знает о Вашем пребывании в Женеве), что я Вам писал о том, что он ищет сотрудников по иностранному движению[35].

В сущности, если он человек не запачканный, то этот орган можно бы забрать в руки (иметь где писать) и сделать из него что-либо порядочное. Мальшинский противник террора, как он говорит, и мечтает о совокуплении воедино всех оппозиционных групп.

Вот, пока, что я могу придумать. Напишите, что Вы предприняли и на что решились.

Жму крепко руку. П. Л.

- 26, 27 -

2. П. Л. Лавров — П. Б. Аксельроду

[Париж, конец октября 1881 г.] четверг

Любезный Павел Борисович!

№ 3 «Черного Передела»[36], посланный мне из Швейцарии, я немедленно возвратил Евгению[37] и жду, чтобы мне его прислали снова; тогда и передам Малону[38]. Первые два №№ получены от Вас и сегодня будут переданы Малону Подолинским[39], который за ними зайдет. Адрес Малона, действительно, переменился, и я получу новый сегодня.

Я очень хорошо понял, о ком Вы мне говорите, имею от него тоже письмо, но короткое, о том же предмете, с обещанием прислать длинное скоро, которое и ожидаю[40].

Здесь ходят слухи о возобновлении единого органа партии, «Земля и Воля», и потому мне несколько странно, что вышел еще № 4 «Черного Передела». Соединение разделившихся меня очень радует. Но на каких основаниях произошло соединение? вот что особенно интересно знать[41].

- 28, 29 -

Насколько мне известно, ни одна газета здесь не перепечатала, и [нигде] не переврана была Ваша речь в той форме, которую Вы исправляете; поэтому и самое исправление, я думаю, печатать лишнее[42].

Какую причину дал Вам Михайловский[43] относительно отказа печатать статью?[44] Это интересно. Не задолго перед этим отказано оттуда жеи Чайковскому[45] в напечатании статьи о «чартизме»[46]. Я думаю, что их запугали. Но есть известие, что «Слово» снова выходит, и тогда открывается новый рынок, или, вернее, снова открывается старый. - Пришлите мне Вашу статью: я прочту ее с удовольствием, но только напишите мне лишь определительнее, какого рода пересмотр Вы желаете.

Жорж[47] уехал тому несколько дней в Кларан. С Росселем[48] переговорю при первой оказии.

Пожалуйста, не забудьте о подготовлении труда о Бакунине[49], относительно которого мы переписывались. Я на это крепко рассчитываю.

Жму крепко руку.

П. Л.

С этой же почтой отвечаю Блюменфельду[50], живущему на одной улице с Вами, но очень сомневаюсь, дойдет ли письмо: он дал мне в адресе только улицу (или часть города Oberstrasse), а № дома нет. Если Вы с ним знакомы, то скажите ему, что письмо послано.

3. П. Л. Лавров — П. Б. Аксельроду

[Лондон], 14 апреля 1882 г.

Любезный Павел Борисович!

Начну с конца. Моя библиотека осталась в Париже и книга Янжула[51] там же {т. е. она была у меня, если ее никто не взял). Но что я могу сделать, это - поручить поискать ее, но едва ли найдут. Не можете ли Вы подождать: я, возможно, недели через три вернусь в Париж и тогда смогу разыскать ее сам.

- 30 -

Теперь об ответе в Россию[52]. Я читал и коллективный ответ чернопередельцев (давно отосланный), послал отдельно на днях и свой. Мне кажется, что в данную минуту выбора нет: для борьбы сообща с общим врагом приходится забыть все частные разногласия и сплотиться в одно целое. Каковы бы ни были ошибки и недостатки нынешних руководителей партии[53], история поставила во главе движения никого другого, а их, и никакие логические доказательства большей разумности иных направлений делу не помогут. Каждый из нас может или устраниться и тем ослабить всю борьбу на столько, на сколько его участие в нейприбавляет к ней единичную силу, или должен войти в целое, исторически поставленное во главу этой борьбы. Конечно, основными убеждениями своими не приходится жертвовать ни для чего и ни для кого (иначе, что же это были бы за убеждения?), но в данном случае, мне кажется, что такой жертвы и не требуется.

Я поставил несколько вопросов российским деятелям, и если (как я думаю) ответ будет удовлетворительный, то мне нет причины оставаться в стороне, хотя я многое желал бы изменить, а, главное, разъяснить.

Относительно разъяснений представляется скоро, вероятно, хороший случай. Вы, конечно, знаете о проекте «Вестника Нар[одной] Воли»[54], хотя для посторонних до поры до времени лучше держать это еще пока под спудом. На днях послал ответ Сергея[55] и мой и проект программы издания.

При полной самостоятельности редакции, которую мы оба ставим необходимым условием, можно будет в «Вест. Н. В.» разъяснить многое и придать прочное идейное основание слишком случайным течениям, существующим в России. Мне кажется, что и Ваша мысль о литературной обработке еврейского вопроса с социалистической точки зрения[56] может иметь там место и будет тем значительнее, что ведь это будет не отдельный голос того или другого, а «заграничный орган партии». Но я должен Вам сознаться, что признаю вопрос крайне сложным, а, практически, для партии, имеющей в виду сблизиться с народом и поднять его против правительства, и в высшей степени трудным. Теоретически его разрешить на бумаге очень легко, но ввиду наличной народной страсти и необходимости для русских социалистов иметь народ, где можно, на своей стороне, это совсем иное дело. Читали ли Вы в последней книжке «Отечественных] Зап[исок]» отрывки из письма крестьянина по этому вопросу[57]. Они поучительны для народного настроения тем более, что «От. Зап.» не имеют повода выставлять в этом случае фальшь. - Что касается до меня лично, я мог бы даже начать переговоры по этому предмету[58] лишь тогда когда дело «Вест. Н. В.» упало бы совсем в воду (что возможно). Если же возможно будет говорить с этой кафедры, то нечего нетерпеливостью ослаблять впечатление. Сергей в своем ответе крепко вооружился на россиян за Вас[59]. Так как статьи в «Вест. Н. В.» предполагается оплачивать, то мы имеем в виду Вас, как постоянного сотрудника (конечно, и члена издательской группы) для движения в Германии и в Швейцарии, да и вообще для основных статей. Но об этом поговорим, когда получим окончательный ответ из России.

Пока жму крепко Вашу руку и желаю всего лучшего.

П. Л.

- 31 -

[Приписка Л. Г. Дейча к письму П. Л. Лаврова]

С мыслями, высказанными здесь Петр[ом] Лавр[овичем], я безусловно согласен. Еврейский вопрос теперь, действительно, на практике почти не разрешим для революционеров. Ну, что им, напр[имер], делать теперь в Балте, где бьют евреев? Заступиться за них, это значит, как говорит Реклю[60], - «вызвать ненависть крестьян против революционеров], которые не только убили царя, но и лендов поддерживают». И приходится им быть между двумя противоречиями. Это просто безвыходное положение, как для евреев, так и для революционеров] на практике, в действии.

Конечно, обязательно последним добиваться для первых уравнения их прав, дозволения им селиться повсюду, но это, так сказ[ать], деятельность в высших сферах, а среди народа вести примирительную агитацию оч[ень], оч[ень] трудно теперь партии. Не думай, чтобы меня, напр[имер], это не огорчало, не смущало; но все же останусь всегда членом русской революционной] партии и ни на один день не стану удаляться от нее, ибо это противоречие, как и некотор[ые] другие, созданы, конечно, не ею, партией. - Мы не писали тебе о «Вестнике И. Воли», хотя через нас идет вся переписка, потому что дело это предоставлено россиянами организовать Лаврову и Сергею, которые уже вольны писать и говорить о нем, кому найдут нужным. Я лично оч[ень] сильно сомневаюсь, чтобы из этого что-ниб[удь] вышло, так как с арестом Дм.[61], по инициативе которого задумано это дело, была и начата переписка, там нет другого человка, который энергично возьмется за продолжение его. Не посылаю тебе письма Лавр[ова] к народ[овольцам], п[отому] что теперь уже поздно: нужно отдавать его в переплет[62] и послать на днях, - остановка только за твоим письмом о Соц[иал]-дем[ократии][63], которое надеемся получить завтра-послезавтра.

- 32, 33 -

4. П. Л. Лавров - П. Б. Аксельроду

[Париж], 14 июля [1882 г.]

Любезный Павел Борисович!

Сию минуту отвечаю на только что полученную carte postale [открытку]. Я положительно не понимаю, что за охота Малону и Леклеру[64] связываться с Nicolaidés'ом[65], который, как им известно от меня, личность весьма сомнительная, может быть и не шпион, но во всяком случае спекулятор, который может поставить партию в такое же компрометирующее положение, как анархист Ганц, редактор анархического журнала и член лондонского конгресса, который оказался самым простым мошенником[66]. Я положительно не советую Вам и никому связываться с Nicolaidés, a, если можно, доставьте мне письмо, Вами полученное. Нет ли еще тут какого фальша? Я верну Вам его, когда справлюсь. Отвечайте не резко, а просто уклонитесь; с французской рабочей партией, как ни бестолковы ее руководители, ссориться не след.

На предыдущее письмо не ответил, так как, кажется, обстоятельства опять откладывают предприятие[67] в долгий ящик, но, если оно пойдет, я думаю, что очерк движения немецкого Вы можете сделать совсем по своей душе: ведь это будет не ежемесячный или еженедельный отчет о текущих событиях, а картина главных характеристических течений за год или два. Относительно же Бакунина я совершенно согласен с Вами, что, за неимением деталей из частной жизни, надо, главное, дать характеристику его значения, как социалистического и философского теоретика в ряду других. С критическим отношением я совсем согласен. Если не для «В[естника] Народной] В[оли]», то надо постепенно готовить это для Р.С.Р.Б.[68] Год времени, я думаю, будет достаточен и при других работах. Это надо сделать. Жму крепко руку.

П. Л.

- 34 -

5. П. Б. Аксельрод - П. Л. Лаврову[69]

Цюрих, [16] август 1888 г.

Многоуважаемый Петр Лаврович!

Пишу Вам под непосредственным впечатлением только что прочтенной брошюры Тихомирова[70] и прилагаемого письма от нескольких народовольцев. Письмо это, хотя и помечено 10 июля, передано мне, однако, только вчера. В письме представители той части молодежи, которая воспитана на предубеждениях против социал-демократии, умоляют нас о соединении литературных революционных сил для общей борьбы против общего врага. Брошюра Тихомирова, призывающая эту молодежь к отречению от всякой борьбы, является как бы наглядной иллюстрацией необходимости того «соглашения», о котором говорится в письме народовольческого кружка. Нужно, впрочем, Вам знать, что я уже в прошлом году или, виноват, кажется, в феврале или январе этого года сделал шаг в этом направлении. К сожалению, я обратился не по надлежащему адресу. Предполагая Вас, Тихомирова и M. Н.[71] составляющими одну группу и будучи лично знаком с Тихомировым, я написал ему через посетившего и Вас адвоката[72] письмо, в котором указывал ему на возникающую реакцию в среде революционной интеллигенции и на необходимость в виду этого сближения между нашей и Вашей группой. Как первый шаг в этом направлении, я предлагал совместное редактирование органа, проектировавшегося адвокатом. Я пошел даже дальше. Я написал ему, что из опасения перехода органа в чисто либеральные руки Драгоманова[73] мы готовы всячески содействовать тому, чтобы редактирование перешло целиком к Тихомирову и к Вам. Конечно, если бы я тогда имел понятие о распадении Вашего кружка, я бы обратился прямо к Вам, и весьма вероятно, что из [этого] что-нибудь вышло бы до сих пор. Как бы то ни было, теперь я считаю своей обязанностью обратиться к Вам с тем же предложением (не в буквальном смысле, конечно), с каким прежде обращался через Тихомирова к нему и к Вам же. Если уж молодежь, которая теперь, увы, далеко не отличается подвижностью мысли, начинает сознавать необходимость сближения и соединения революционных сил под знаменем учений научного социализма[74], то тем непростительнее было бы нам оставаться в прежнем разъединении и тем мешать объединению и выступлению революционной интеллигенции на новый путь борьбы. Иначе неминуемо предстоит переход заметной части молодежи на сторону Тихомирова, который, в моих глазах, отнюдь не продажный ренегат, а несчастная жертва нашего славянофильского социализма, словом, народничества. Я, впрочем, не стану доказывать здесь логическую необходимость этого превращения для человека, преданного народническим «идеалам» и в то же время разочаровавшегося в своей вере в революционный «захват власти».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: