Сделай Сам Свою Работу на 5

Поразительное утверждение





Пуаро вскочил и поцеловал меня в щеку.

— Наконец-то! Вы догадались! И совершенно самостоятельно. Великолепно! Продолжайте рассуждать. Вы на правильном пути. Мы допустили большую ошибку, позабыв о Жорже Конно.

Я был так польщен похвалами этого маленького человечка, что не мог вымолвить ни слова. Но затем собрался с мыслями и продолжал:

— Жорж Конно исчез двадцать лет назад, но у нас нет причин думать, что он мертв.

— Никоим образом, — согласился Пуаро. — Продолжайте.

— Следовательно, надо полагать, что он жив.

— Совершенно верно.

— Или что он был жив до недавнего времени.

— Вы мыслите все лучше.

— Предположим, — продолжал я с возрастающим энтузиазмом, — что в последние годы он впал в нищету. Стал преступником, бандитом, бродягой или кем-нибудь в этом роде. Случайно он оказывается в Мерлинвиле и встречает женщину, которую никогда не переставал любить.

— Берегитесь сентиментальности, Гастингс, — предостерег Пуаро.

— «Где любовь, там и ненависть», — произнес я запомнившиеся откуда-то строчки. — Во всяком случае, Жорж Конно узнает ее под вымышленным именем. Но у нее новый любовник, богач Рено. Угасшие страсти вновь закипают в Конно, и он ссорится с Рено, подстерегает его, когда тот навещает любовницу, и убивает ударом ножа в спину. Потом, испугавшись, содеянного, начинает рыть могилу. Можно допустить, что тут мадам Добрейль вышла навстречу своему давнишнему любовнику. Между нею и Конно происходит ужасная сцена. Он тащит ее в сарай, но внезапно падает в припадке эпилепсии и умирает. В это время появляется Жак Рено. Мадам Добрейль рассказывает ему все и объясняет, какие жуткие последствия возникнут для ее дочери, если снова всплывет их скандальное прошлое. Убийца его отца мертв, но им надо спрятать концы в воду. Мадам Добрейль предлагает легенду с бородачами. Жак Рено соглашается и идет домой посоветоваться с матерью. Та принимает их план и разрешает засунуть себе в рот кляп и связать себя. Итак, Пуаро, что вы об этом думаете? — Я откинулся назад, гордясь своими успешными догадками. Пуаро задумчиво посмотрел на меня.



— Думаю, вам следует писать для кинематографа, дружище, — наконец, прокомментировал он.



— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что хороший фильм получится из истории, которую вы мне здесь изложили. Но она совершенно не похожа на то, что произошло на самом деле.

— Признаю, я мог не учесть всех деталей, но…

— Я бы сказал, вы удивительным образом умудряетесь вообще не обращать на них никакого внимания. Что вы скажете об одежде убитых? Или вы полагаете, что, заколов свою жертву, Конно снял с нее костюм и надел его сам, потом воткнул нож в рану?

— Я не понимаю, какое это имеет значение, — довольно самоуверенно заявил я. — Он мог получить одежду и деньги с помощью угроз раньше, у мадам Добрейль.

— Угроз? Хм… Вы всерьез выдвигаете это предположение?

— Разумеется. Он мог пригрозить, что откроет семье Рено ее настоящее имя, что может положить конец всем надеждам на замужество дочери.

— Вы ошибаетесь, Гастингс. Он не мог ее шантажировать, потому что кнут был в ее руке. Вспомните, что Жорж Конно все еще разыскивается за убийство. Одно ее слово — и ему угрожает гильотина.

Я был вынужден с некоторой неохотой признать правоту слов друга.

— Ваша версия, — ядовито заметил я, — без сомнения, учитывает все детали.

— Моя версия — это истина, — спокойно сказал Пуаро. — А истина всегда верна. В своем построении вы сделали одну ошибку. Вы позволили воображению сбить вас с пути полуночными таинственными свиданиями и страстными любовными сценами. Но в расследовании преступления мы не должны основываться на банальности. Представить вам мои догадки?

— О, пожалуйста, доставьте мне такое удовольствие. Пуаро выпрямился и сказал, энергично жестикулируя, чтобы подчеркнуть логичность мыслей:



— Начну так же, как и вы, с забытого персонажа — Жоржа Конно. Итак, легенда о «русских бородачах», рассказанная в суде мадам Берольди, по общему признанию, была выдумкой. Если она не была замешана в преступлении, то с какой стати ей надо было сочинять эту легенду? Правильнее предположить, что она все же была соучастницей. В этом случае легенда могла быть придумана ею или Жоржем Конно.

В деле, которое мы расследуем, снова фигурирует та же сказка о бородачах. Но я вам уже говорил, что мадам Добрейль не заинтересована в смерти Рено, поэтому маловероятно, чтобы она подбросила эту сказку. Следовательно, нам остается предположить, что план нового преступления зародился в голове Жоржа Конно. Таким образом, Жорж Конно задумал преступление, а мадам Рено стала его сообщницей. Она на первом плане, а за ней скрыта фигура, чье настоящее имя нам теперь известно.

Давайте еще раз проанализируем дело Рено с самого начала, располагая все важные события в хронологическом порядке. У вас есть записная книжка и карандаш? Хорошо. Ну, какое событие вы запишите самым первым?

— Письмо к вам?

— Это первое, что мы узнали. Но это неподходящее начало для дела. Я бы сказал, что первое событие, имеющее значение, это та перемена в поведении Рено, которая произошла вскоре после его приезда в Мерлинвиль и которая подтверждается несколькими свидетелями. При этом мы должны учесть его дружбу с мадам Добрейль и заплаченные ей большие суммы денег. Отсюда мы можем перейти прямо к 23 мая.

Пуаро помолчал, откашлялся и сделал мне знак записывать:

23 мая. Рено ссорится с сыном из-за желания последнего жениться на Марте Добрейль. Сын уезжает в Париж.

24 мая. Рено изменяет завещание, целиком оставляя право распоряжаться состоянием жене.

7 июня. Ссора с бродягой в саду, засвидетельствованная Мартой Добрейль.

Письмо, написанное Эркюлю Пуаро, умоляющее о помощи.

Телеграмма, посланная Жаку Рено, приказывающая ему отправиться на «Анзоре» в Буэнос-Айрес.

Шофер Мастере получил выходной и был отослан.

Визит к Рено какой-то леди вечером. Провожая ее, он говорит: «Да, да, но сейчас, ради бога, идите…».

Пуаро замолчал.

— Итак, Гастингс, рассмотрите последовательно все факты, внимательно их обдумайте, каждый в отдельности и в общей связи, и посмотрите, не увидите ли вы это дело в новом свете.

Я добросовестно постарался выполнить то, что он сказал. Через минуту-две я довольно неуверенно начал:

— Что касается первого пункта, то вопрос, видимо, в том, что послужило причиной резкой перемены поведения Рено: шантаж или увлечение мадам Добрейль?

— Определенно шантаж. Вы слышали, что сказал Стонор относительно его характера и привычек.

— Мадам Рено не подтверждает эту точку зрения, — возразил я.

— Мы уже видели, что на свидетельство мадам Рено нельзя полагаться никоим образом. В этом вопросе мы должны доверять Стонору.

— И все же, если Рено был в интимной связи с женщиной по имени Белла, то нет ничего невозможного и неестественного в том, что у него могла быть и любовь с мадам Добрейль.

— Согласен, Гастингс, ничего неестественного. Но так ли это?

— Письмо, Пуаро. Вы забываете о письме.

— Нет, не забываю. Но почему вы думаете, что письмо адресовано Рено?

— Но ведь оно найдено в его кармане и... и…

— И все, — прервал меня Пуаро. — В письме не упоминается никакого имени, показывающего, кому оно адресовано. Мы предположили, что оно принадлежит покойному, потому что оно было в кармане его плаща. Но, мой друг, что-то в этом плаще показалось мне необычным. Я измерил его и сказал, что он слишком длинен. Это замечание должно было натолкнуть вас на мысль.

— Я думал, что вы говорите просто так, — признался я.

— Что за странная идея! Позднее вы наблюдали, как я измеряю плащ Жака Рено. Так вот, плащ Жака Рено оказался слишком коротким. Сопоставьте эти два факта с третьим, а именно, что во время отъезда в Париж Жак Рено выбежал из дома в спешке, и сделайте ваш вывод!

— Я начинаю догадываться, — медленно сказал я. — Письмо было написано Жаку Рено, а не отцу. В спешке и волнении он перепутал плащи.

Пуаро кивнул.

— Правильно! Мы можем вернуться к этому вопросу позже. На данный момент довольствуемся допущением, что письмо не имеет никакого отношения к месье Рено-отцу, и перейдем к следующему в хронологическом порядке событию.

— «23 мая, — прочел я. — Рено ссорится с сыном из-за желания последнего жениться на Марте Добрейль. Сын уезжает в Париж». Не вижу, что можно из этого извлечь. Изменение завещания тоже кажется вполне последовательным. Это прямой результат ссоры.

— Наши мнения совпадают, мой друг, по крайней мере в отношении причины. Но что вы скажете об истинном мотиве, лежащем в основе этого действия Рено-отца?

Я открыл глаза от удивления.

— Конечно, злоба на сына.

— И все же он писал ему в Париж теплые письма.

— Так говорит Жак Рено, но он не может их предъявить.

— Хорошо, давайте оставим это.

— Теперь мы переходим ко дню трагедии. Вы поместили события утра в определенном порядке. Есть ли у вас какое-нибудь объяснение?

— Я удостоверился, что письмо ко мне было отправлено в то же время, что и телеграмма Жаку. Мастерсу было сказано, что он может взять выходной вскоре после этого. По моему мнению, ссора с бродягой предшествовала этим событиям.

— Я не думаю, что вы можете это утверждать, не уточнив обстоятельств у мадемуазель Добрейль.

— В этом нет необходимости. Я уверен. И если вы не понимаете этого, то вы не понимаете ничего, Гастингс!

С минуту я смотрел на него с обидой.

— Конечно! Я идиот. Если бродяга — это Жорж Конно, то именно после бурной беседы с ним Рено почувствовал опасность. Он отослал шофера Мастерса, потому что подозревал, что тот подкуплен, дал телеграмму сыну и послал за вами.

Слабая улыбка появилась на губах Пуаро.

— Вам не кажется странным, что Рено употребляет в письме точно те же выражения, что и мадам Рено позже использовала в своих показаниях? Если упоминание о Сантьяго обман, зачем ему говорить об этом и, более того, посылать туда сына?

— Признаю это загадочным, но, может быть, позже мы найдем какое-нибудь объяснение. Теперь мы подходим к вечеру посещения месье Рено таинственной леди. Признаюсь, что если ею в самом деле была не мадам Добрейль, как утверждает Франсуаза, то это ставит меня в тупик.

Пуаро покачал головой.

— Мой друг, где блуждают ваши мысли? Вспомните клочок чека и тот факт, что имя «Белла Дювин» знакомо Стонору. Я думаю, можно считать, что Белла Дювин — полное имя неизвестного корреспондента Жака и что именно она посетила виллу «Женевьева» в ту ночь. Намеревалась ли она увидеть Жака или с самого начала думала обратиться к его отцу, мы не знаем, но, я думаю, мы можем предположить, что произошло следующее. Она предъявила требования на Жака, возможно, показала письма, которые он ей писал, и отец попытался откупиться от нее, выписав чек. Белла с возмущением разорвала его. Ее письмо полно искренней любви, и ее, видимо, глубоко обидели предложенные деньги. В конце концов, Рено избавился от нее, и здесь особое значение имеют слова, которые он произнес.

— «Да, да, но сейчас, ради бога, идите», — подсказал я. — По моему мнению, в них содержится небольшая раздраженность, но и только.

— Этого достаточно. Рено нервничал. Он хотел, чтобы девушка скорее ушла. Почему? Не потому, что беседа была неприятной, а потому, что он торопился, его подпирало время…

— Но почему же? — озадаченно спросил я.

— Почему? Давайте попробуем разгадать это вместе. Вспомните о наручных часах. Они были кем-то переведены на два часа вперед. Это лишний раз показывает, что играло очень важную роль в данном преступлении. Итак, Белла Дювин уходит в половине одиннадцатого. Тут мы непосредственно приближаемся к самой драме, которая, по моему мнению, разыгралась где-то до двенадцати часов. Это вытекает из сопоставления показаний мадам Рено и свидетельства наручных часов. Мы рассмотрели все события, предшествовавшие убийству. Но есть еще одно, которое осталось неучтенным, — это смерть бродяги. По свидетельству врача, осмотревшего труп, он уже был мертв по меньшей мере 48 часов и максимум шестьдесят два часа. На основании этого и тех фактов, которые мы обсуждали, я делаю вывод, что бродяга умер утром 7 июня.

Ошеломленный, я уставился на Пуаро.

— Ничего не понимаю. Как вы вычислили это?

— Потому что только так может быть логически объяснена последовательность событий. Мой друг, я провел вас по пути шаг за шагом. Неужели вы не видите сейчас того, что так ослепительно ясно?

— Мой дорогой Пуаро, я не вижу ничего ослепительного. Я в самом деле думал, что начинаю что-то понимать, но теперь я опять безнадежно в тумане. Ради бога, скажите мне, кто убил Рено?

— Этого я пока сам точно не знаю.

— Но вы сказали, что вам все ослепительно ясно!

— Мы не понимаем друг друга. Не забывайте, что мы расследуем два преступления, в первом из которых у нас есть мертвое тело. Ну-ну, не сердитесь! Я все объясню. Мы еще забыли про свежевырытую яму на поле для гольфа. Но прежде рассмотрим три момента, когда Рено обнаруживает определенную перемену в высказываниях и поведении. В первый раз это случается сразу после его прибытия в Мерлинвиль, во второй — после ссоры с сыном, в третий — утром 7 июня. Теперь о причинах. Мы можем приписать первую встречу с мадам Добрейль. Вторая косвенно связана с ней, так как касается женитьбы сына Рено и ее дочери. Третья причина от нас скрыта. Мы должны ее логически вывести. Теперь, мой друг, разрешите задать вопрос: кто, по-вашему, задумал преступление?

— Жорж Конно, — неуверенно сказал я, робко глядя на Пуаро.

— Совершенно верно. Вспомните аксиому Жиро: женщина может лгать ради себя, ради мужчины, которого она любит, и ради ребенка. Так как мы убедились, что именно Жорж Конно продиктовал мадам Рено легенду о бородачах, и так как Жорж Конно это не Жак Рено, мы исключаем третий вариант. Итак, мы вынуждены предположить второе — мадам Рено лгала ради мужчины, которого она любит, другими словами, ради Жоржа Конно.

Вы согласны?

— Да, признал я. — Это кажется достаточно логичным.

— Хорошо! Мадам Рено любит Жоржа Конно.

Кто же тогда Жорж Конно?

— Бродяга.

— Есть ли у нас какое-нибудь свидетельство, что мадам Рено любит бродягу?

— Нет, но…

— Очень хорошо. Не цепляйтесь за теории, которые не подкреплены фактами. Вместо этого спросите себя, кого же мадам Рено любила.

Запутавшись, я покачал головой.

— Боже мой, вы отлично знаете. Кого мадам Рено любила так крепко, что когда увидела его мертвое тело, то упала в обморок?

Я растерянно смотрел на Пуаро.

— Своего мужа? — выдохнул я. Пуаро кивнул.

— Своего мужа, или Жоржа Конно, называйте его как хотите.

— Но это невозможно.

— Почему невозможно? Разве мы только не установили, что мадам Добрейль могла шантажировать только Жоржа Конно?

— Да, но…

— И разве она не достаточно эффективно шантажировала Рено?

— Это совершенно справедливо, но…

— И разве не факт, что мы ничего не знаем о юности и воспитании месье Рено? И что он внезапно появляется на сцене как франкоканадец как раз двадцать два года назад?

— Все это так, — более твердо сказал я, — но мне кажется, что вы упустили из виду одну бросающуюся в глаза деталь.

— Какую, мой друг?

— Ну как же, мы установили, что Жорж Конно задумал данное преступление. Это приводит нас к смехотворному утверждению, что он задумал свое убийство!

— Так вот, мой друг, — спокойно произнес Пуаро, — именно это он и сделал!

Глава 21

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.