Слова, сила и полная уверенность

Павел писал фессалоникийцам: "...Наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе, и со многим удостоверением, как вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами" (1 Фес. 1:5). У слов апостола была такая сила, потому что в его повседневной жизни те, кому он проповедовал, видели подтверждение его слов. Он был истинным, и поэтому истинные слова, которые он говорил, были сильными и убеждали. Ходить в Боге — значит ходить в истине, и другие узнают Его в нас настолько, насколько мы действительно ходим в Нем.

Вот история, которая произошла, когда Чарльз Финней обходил текстильную фабрику в штате Нью-Йорк. Проходя через фабрику, он приблизился к женщине, которая управляла ткацким станком. Когда он подошел к ней, она перестала работать. Подошел ближе — женщина стала дрожать. Когда он вплотную приблизился к ней, она разрыдалась и, наконец, упала на колени, взывая к Богу о милости, хотя Финней не произнес ни одного слова. Как часто с нами происходит обратное: потоки слов не трогают нас? Как объяснить разницу между человеком, который ничего не говорит, однако приводит женщину к покаянию, и тем, кто говорит много, однако не оказывает на нас никакого влияния? Это зависит , в основном, от того, действительно ли человек ходит в истине. Истина пребывает в нас и мы в ней лишь настолько, насколько мы действительно ходим в ней.

Истина, которая преображает

Внешняя форма или внутренняя сущность?

Осознание того, что истина — это дух, в котором нужно ходить, не только преображает нашу личность, но полностью изменяет наше понимание того, что такое церковь. Когда истина понимается только как сумма исповедуемых истин, тогда церковь воспринимается как сумма личностей, которые все исповедуют одинаковые истины. Поэтому мы считаем, что церковь находится в истине, только на основании правильности или ортодоксальности ее доктринальных положений. Но если церковь - это что-то большее, чем слова и доктрины, тогда церковь, как и ее члены, должна ходить в истине, чтобы быть в истине.

Духовное состояние церкви не выше духовного состояния ее членов. Как наши взаимоотношения могут быть более настоящими, чем мы сами? Бог желает, чтобы христиане стали самыми настоящими и истинными людьми на земле. Поэтому церкви следовало бы стать гаванью и пристанищем от лицемерия и самообмана этого мира, тем местом, куда могут убежать ищущие истину люди. Церковь сделают такой не потоки слов, а сплоченные люди, ходящие в истине ежеминутно.

Мир полон людей, внимательно наблюдающих за церковью. Наше исповедание истины привлекает внимание. Лю­ди из мира научились распознавать притворство. Они хорошо обучены искусству обмана и бпефа. Они хорошо знают, что такое удобство, выгода, неискренность и махинации. Они могут отличить поверхностные и глубокие взаимоотношения. Если они не находят в церкви ничего существенно отличающегося от мира, если они не видят настоящей разницы в том, как используются деньги и власть, тогда никакие потоки слов, даже самых истинных, никогда не впечатлят их.

Церковь, как и отдельный верующий, может иметь вид истинный только снаружи. Она может основываться на наи­более ортодоксальных (правильных) и фундаментальных доктринах. Может показаться, что церковь благословлена, богата и преуспевает. В ней даже могут проявляться духовные дары. Но истинна ли она глубоко внутри? Или внутри она изъедена притворством и увертками, поверхностными взаимоотношениями, неискренней любовью и невысказанной враждебностью, которые извращают ее слова и противоречат им, делая их, фактически, ложью? Бог желает, чтобы истина обитала в самой глубине нашего сердца.

Мы должны начать оценивать истину так же, как и Бог, т.е. в соответствии с нашим истинным духовным состояни­ем, а не с нашим кажущимся, внешним состоянием. О том, насколько мы истинная церковь, свидетельствует не громкость и частота наших "аминь", "слава Богу" и "аллилуйя", но искренность нашего терпения и воздержания и то, говорим ли и слушаем ли мы истину в любви.

Любовь и истина

Может возникнуть возражение, что слишком много внимания уделяется истине, тогда как любовь более важна как для личности христианина, так и для церкви. Б конце концов, не сказал ли Иисус: "По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Ин. 13:55)? Любовь — вот что самое важное. Печально, когда ее не хватает. Это часто зависит от того, как мы понимаем соотношение любви и истины.

Мир отчаянно нуждается в любви, он одержим поисками ее. Сегодня о любви говорят по телевизору и по радио, это излюбленная тема эстрадных песен и современной литературы. Но был ли мир когда-нибудь более грубым, склонным к насилию, нездоровым и непристойным, чем в наши дни? Мы все время гоняемся за любовью, но никогда не можем найти ее. То, что люди называют любовью, разоблачается в трудных обстоятельствах, вырождаясь в безжизненную обязанность, или похоть, или сентиментальность. Стало ясно, что мир не может достичь настоящей любви, и причину этого нетрудно найти. Иисус сказал: "...Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его..." (Ин. 14:16-17).Мир, по определению, не может принять Духа Истины, того самого Духа, которым любовь Божья излилась в наши сердца. Для мира так естественно добиваться любви, не считаясь ни с чем, ценой истины. Он настойчиво ищет любви, но не способен принять и не примет истины, а потому не найдет ни истины, ни любви.

Мир утрачивает любовь, когда отворачивается от истины. Что же тогда происходит в церкви? Больше ли у нас возможностей найти подлинную любовь, чем у людей из мира, если мы ищем ее, не считаясь с Духом Истины?

Второе Послание Иоанна начинается так:

Старец — избранной госпоже и детям ее, которых я люблю по истине, и не только я, но и все, познавшие истину, ради истины, которая пребывает в нас и будет с нами вовек: да будет с вами благодать, милость, мир от Бога Отца и от Господа Иисуса Христа, Сына Отчего, в истине и любви. — 2 Ин. 1-3

"По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Ин. 13:35). Люди узнают, потому что они увидят любовь, совершенно отличающуюся от любви, которую они видят повсюду, с которой они знакомы. Люди увидят реальную любовь, основанную на абсолютной истине. Нам нужно "откровенно спросить себя, в какой мере наша любовь истинна, а в какой — не более чем правильная доктрина или поверхностное отношение. Относительно легко для белого христианина исповедовать любовь к своему черному брату до тех пор, пока этот брат не переедет в соседнюю квартиру или не начнет посещать церковь. Относительно легко изливать любовь и заботу на евреев, пока мы не столкнемся с настоящим евреем. Эта встреча может обнаружить всю нашу скрытую ненависть и зависть. Мы исповедуем свою любовь друг к другу и поем об этом в церкви, но мир жаждет увидеть, что происходит с нашей любовью, когда испытания и тяготы жизни проверяют ее.

Бог готов приводить нас к любви в истине, не иначе. Или мы покажем миру, что такое настоящая любовь, или мир вообще не увидит настоящей любви. Притворной любви будет недостаточно; только истина во внутреннем человеке может привести к нелицемерному, горячему братолюбию. Итак, мы опять вернулись к вопросу об истине. Оказалось, что истина далека от того, чтобы быть врагом или препятствием любви, но истина — обязательное условие любви. Настоящая любовь не испаряется в свете истины. Настоящая любовь — это свет истины. Но Божья истина будет рассеивать не божью любовь. Божий огонь поглотит то, что временно или ложно, но очистит и сохранит то, что вечно и истинно.

Сотворен жить в истине

Очень полезно и совершенно необходимо пребывание с Господом, хождение в истине — это не роскошь, но что-то очень полезное и совершенно необходимое. Наш дух, вся наша сущность требует истины точно так же, как наше тело требует воздуха для дыхания. Мы созданы, чтобы жить в истине, иначе все наше естество страдает. Мы можем наблюдать, как вредно влияет на человеческое тело загрязненная окружающая среда. Длительное воздействие таких загрязнений, находящихся во всем, что мы едим, пьем и вдыхаем, вредно всем системам нашего организма. То же самое происходит, когда чистая духовная атмосфера истины загрязняется неискренностью, коварством, подделкой и обманом. И нужно всего лишь немного закваски, чтобы заквасить всю меру.

Весь человеческий организм восстает против лицемерия и лжи. У меня может получиться убедить себя, что я ем настоящую пищу. По крайней мере, я смогу проглотить ее. Но мое тело мудрее, чем мои уста. Пищеварительные органы не имеют вкусовых рецепторов; их реакция не зависит от того, какой вкус у еды. Они реагируют только на настоящий внутренний состав того, что пришло к ним, и они знают безошибочно, настоящая это пища или нет. Мой внутренний чело- век настолько же честен в своих реакциях на неискренность и притворство. Не имеет значения, как долго я себя убеждаю, что хожу в истине. Внутренний человек не может быть обманут. Душа и дух сжимаются и восстают против неправды. Откуда приходят депрессия, беспокойство, язвы и расстройства? Не связаны ли они с жизнью, полной притворства и неискренности? Есть ли у них что-либо общее с моей реакцией на чьи-нибудь слова любви, если я знаю, что это неправда? С тем, что я вздрагиваю и съеживаюсь внутри, хотя в ответ улыбаюсь и бормочу глупые слова признательности? И когда я подделываю любовь, когда откликаюсь на неискреннюю молитву или на ложное слово пророчества, хотя знаю, что это ложь,— какое влияние это оказывает на мое тело и дух? Каждая ложь затмевает разум, смущает чувства, притупляет дух и того, кто ее говорит и того, кто ее принимает, и в то же время делает атмосферу, которой мы все дышим, и от которой зависит наша жизнь, нереальной и неискренней.

Мир вокруг нас отрезан от Духа Истины, и поэтому он задыхается до смерти в своей собственной лжи. Наверняка мы были бы глупцами, если бы думали, что в Церкви мы можем ограничить истину доктринами и затем ожидать жизни. Мы можем говорить истину, но если мы не живем ею, то будем становиться опустошенными жертвами духа лжи.

Закваска лицемерия

Когда меняется мое понимание истины, одновременно обязательно меняется восприятие сущности неправды. Если я вижу истину только в словах и доктринах, то я наверняка буду видеть и неправду только в словах и доктринах. В тот момент, когда я понимаю, что истина — это дух, который проявляется в каждой области жизни, тогда также приходит осознание того, что неправда — это, в сущности, тоже дух.

Иисус не зря описывал лицемерие фарисеев как закваску. Лицемерие — это не просто внешняя скорлупа или маска, но внутренняя сила, перемешанная с самой сущностью жизни. Заквашивается ли тесто только сверху? На самом деле корочка может закваситься самой последней. Я могу стать лицемером даже тогда, когда словесная оболочка моей жизни остается истинной, если при этом моя внутренняя жизнь становится фальшивой. "Берегитесь закваски лукавства". Иисус предостерегает от склонности пренебрегать сокровенной истиной и позволять закваске, духу лжи, мешать нам ходить в истине. Когда это происходит, сохранившийся внешний лоск истины становится маской и ложью, крашеным гробом, скрывающим кости мертвого человека. Итак, если я не живу истинно, истины, которые я говорю, ухудшают, а не улучшают мое состояние, поскольку гниль скрыта от окружающих до тех пор, пока мои слова и доктрины сами не испортятся изнутри и не превратятся в ложные.

Когда Адам и Ева поверили лжи змея в саду, изменилось что-то намного большее, чем только их отношения с Богом. Последствия этой первой лжи в сердце человечества распространились на все области жизни, включая саму природу. Каждый человеческий институт заквашен изнутри: политика, экономика, психология, религия, работа, семья — ничто не избежало разложения, хотя внешне они могут сохранять вид истинности, объективности и моральности. Ложь — это волк по своей природе, который всегда одевается в овечью шкуру и очень тщательно ухаживает за ней.

Столкновение царств

Столкновение истины с неправдой — это не словесные конфронтации, не грандиозные дискуссии, в которых побеждает участник, набравший больше всего очков в споре. Это столкновение царств, полная противоположность образов жизни, взаимоотношений, ведения дел и поведения мужа и жены. Истинные слова сами по себе не могут соперничать с неуловимым, всепроникающим духом неправды. Чтобы противостать лжи, христиане и христианская Церковь должны быть истинными. Новое человечество — Церковь — должно стать таким же абсолютным воплощением истины, как ветхое человечество является воплощением лжи. Дух Истины — это отличительная черта верующего и Церкви верующих от мира. Это так же отличает небеса от ада; новое творение от ветхого, в которое Дух Истины и был помещен.

Как же проповедовать, если верующие живут в мире лжи? От начала был провозглашен призыв: "...Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!" (Мф. 3:2),— и тысячи были выхвачены из ветхого в новое творение. "...Спасайтесь от рода сего развращенного" (Деян. 2:40),— предупреждал Петр, и это как раз то, что делали люди! Какая сила и власть позволяла этим словам проникать и разрушать тиски лжи, обмана и тьмы, к которым они и обращались? Когда люди взывали: "Покайтесь, ибо приблизилось Царство Божие!" — слышавшие каялись, потому что царство было близко. Это было живое свидетельство того, что царство — новый Израиль, в котором нет лукавства,— уже пришло.

Насколько сильным будет мой призыв, если в моей жизни остается лукавство, притворство и все те же проявления духа лжи, который держит в плену мир?

"Спасайтесь от рода сего развращенного". Полностью отделитесь от жизни человечества, жизни мира, который за­дыхается, поглощен ложью и неумением видеть действительное положение вещей. Выйдите из смерти в жизнь, из лжи в ясность и истину, из вымогательства и алчности в нелицемерную любовь. Это та благая весть, которую поручено провозглашать церкви, но которая так редко звучит сегодня, а если и звучит, то чаще всего ей так недостает силы, достигающей сердец. Наша проповедь Евангелия — это проекция нашей христианской жизни. Когда спасение станет действительно преобразованием одного творения в другое, переходом из царства тьмы в царство света, мы сможем почувствовать разницу. А если в ежедневной жизни спасение значительно ниже этого стандарта, мы сможем почувствовать эту разницу также, несмотря на то, какими бы словами это не прикрывалось.

Если наша проповедь Евангелия стала поверхностной, то это лишь по той причине, что наше христианство стало неглубоким. Если наша проповедь Евангелия стала машинальной и предсказуемой, тогда более чем вероятно, что в таком же состоянии находится наша жизнь как верующих. Если наше провозглашение Благой Вести — просто формальные слова, то это верный знак того, что в нашем ежедневном следовании за Богом истина стала просто словами и формулами. Я не могу привести кого-то туда, где не нахожусь сам. Мы всегда можем нести это провозглашение, нужно только помнить правильные слова. Но для того, чтобы влиять на людей, мы должны быть этим провозглашением, а это требует жизни, погруженной в Дух Истины.

Иисус очень хорошо знал, что недостаточно просто правильных слов. У учеников уже были все правильные слова, когда Он повелел им ждать силы в Иерусалиме, чтобы обратить эти слова в жизнь: "Но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли" (Деян. 1:8).

В чем сила быть Его свидетелем? Дух пришел и дал слова, чтобы говорить, дерзновение, чтобы произносить их и чудеса, чтобы подтверждать их. Но быть свидетелем — это больше, чем просто свидетельствовать. Мы постоянно ошибаемся, полагая, что наше свидетельство может быть отделено от нашей сущности. И это наше заблуждение вытекает из другой, более фундаментальной, ошибки: мы считаем, что Дух Святой, посланный Церкви в день Пятидесятницы,— это сила, отделенная от сущности Духа Истины. Дух сошел как сила. Он пришел также как Дух Христов, Дух Истины, благодаря Которому мы можем быть живым доказательством, свидетельством истины. Дух Истины был и остается той силой, которую велено было ждать новорожденной Церкви.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: