Пещера глубинного дьявола

— Что значит — забрал? Вы видели, как это произошло? — По каменному полу пещеры нервно вышагивала призрачная фигура, словно сотканная из тысяч черных точек. — Вы готовы поклясться, что это — произошло?

— На тот момент нет. — Два рыцаря смерти не сговариваясь раболепно склонились перед глубинным дьяволом, опасаясь его гнева. — Но… мы считаем, что это произойдет.

— Если наследник пришел за кольцом рода — мы думаем, он его заберет!

— Я не прошу вас «считать» или «думать»! Я прошу всего лишь принести мне перстень! Я должен знать, что он у меня! Неужели это так сложно сделать?

— Прости, Многомудрый, но мы не стали вступать в спор с наследником Сапфиров. К тому же, когда благодаря хитрости ангела наша магия исчезла, Элекзил тоже вынужден был уйти вслед за нами в Красный мир, и я точно знаю, что он не получил кольцо.

— Кстати, мы забрали жизнь того, о ком ты нас просил. Это было легко, но… зачем тебе была нужна смерть этого мальчишки? Или это как-то связано с нашим князем? Ты ведь его вернешь?

— Забудь. Этот мальчишка запросто мог нарушить все мои планы! Я не мог этого допустить.

— Нарушить? Но как? — Удивление в голосе демона было неподдельным, но его вопросы так и остались без ответа.

— Ты всегда был воином, Ортехр! Воином, но не политиком — так делай то, что ты можешь делать! Украсть, убить, заманить в ловушку — это то, что сейчас требуется от тебя и от твоих воинов. Я уже сказал, что знаю, в чьем теле спрятан князь Рубин. И я выполню твою просьбу, вернув его в наш мир. Не беспокойся! Но только при условии, что и ты выполнишь все мои приказы.

— Вначале ты сказал, что вернешь его в обмен на перстень смертного!

— Сказал. Да. Но ведь ты до сих пор его мне не принес!

— Это будет нелегко! — вдруг вступил в разговор молчавший до сих пор спутник Ортехра. — Этот смертный не так прост! Каким-то невероятным образом он развоплотил Хегарка. Не помогла даже броня!

— Вот как? — Бесплотная фигура рассыпалась роем точек, которые в следующую секунду соткались в золотистую ящерку. — А я уже было хотел поинтересоваться, где вы потеряли вашего компаньона. Как это произошло? Вы уверены, что это сделал смертный, а не Сапфир?

— Как и то, что сейчас видим тебя, Многомудрый!

— Да, в его руках невероятная мощь, пробивающая броню, а нам даже нельзя в открытую использовать всю нашу силу!

— Теперь можно! Ваше время пришло. — Ящерка взлетела над облюбованным валуном. — Идите к вашему роду. Созывайте всех Рубинов, раскиданных по пустоши Красных песков. Вооружайтесь, готовьтесь к войне за корону Всевластия, ибо скоро, очень скоро придет ваш князь, чтобы собрать вас вместе и вновь сделать самым великим родом этого мира!

Прорези шлемов полыхнули пламенем.

— Мы сделаем все, Многомудрый! — Демоны поклонились и, не прощаясь, торопливо покинули пещеру.

Золотистый дракончик проводил их взглядом сияющих глаз и, заложив вираж, плавно приземлился на стоявший в центре огненного озерца валун.

— Н-да. Будет трудно совершить задуманное… но кто же знал, что… кое-кто включит в игру тех, кто давно на скамейке запасных?

Тар

Время сегодня словно сошло с ума. Происходящее сменяло сцену за сценой так быстро, словно старалось поскорее пережить эту ночь и отправить под грифом «Особо секретно» в самые дальние уголки памяти.

Казалось, не прошло и часа с того момента, как мы вернулись в часть, как «скорая» увезла Серегу, так и не желавшего просыпаться, а чернота ночи уже разбавилась сумерками зарождающегося утра.

— Тар, — прервал суету мыслей тихий голос начальника расчета.

Я нехотя оторвал взгляд от уже остывшей бурой жидкости в моей кружке и покосился на Саню. Он прошел и уселся за стол напротив меня.

— Спишь?

Сплю? Наверное, сплю. А как еще назвать происходящее со мной в эти несколько дней?

— Уже проснулся. — Я усмехнулся и огляделся.

Только сейчас заметил, что комната опустела. Наверное, парни решили не тратить остаток дежурства на никому не нужное бодрствование. Предутренние часы самые тяжелые, ведь именно в это время хочется поддаться искушению сна и попасть под багровое небо.

— Что сегодня произошло? Рассказывай.

Я пожал плечами и в который раз начал:

— Мы проверяли комнаты. Серега открыл дверь, а оттуда…

— Официальную версию я уже выучил наизусть. — Он чуть прищурился и, забрав у меня кружку с холодным кофе, в два глотка ее осушил. — Мне тоже не нужны лишние разборки, но я ведь не слепой. И не дурак. И ничем ты не сможешь оправдать свое внезапное появление там, где тобой еще секунду назад и не пахло!

— Знаешь, а нечего рассказывать. Сам не пойму, как я из комнаты почти в самом конце коридора оказался там, где нас нашли. — Угу. Так я ему и рассказал о преследующих меня чертях и сногсшибательном ангеле. Всю жизнь мечтал пожить в покое за мягкими стенами.

— Н-да-а, такое бывает. — Он бросил на меня быстрый взгляд. — Все мы привыкли скрывать то, чего не понимаем или боимся. Я тоже никому не рассказывал о том, что однажды со мной произошло. Лет десять тому назад. Горел старый музей. Знаешь, двухэтажка на проспекте? Мы почти справились, и вдруг — обрушение. Потолки — дерево, да еще гнилое. В общем, придавило меня. Парни завал разбирают, а я смотрю, снизу занялось. А дальше… — Саня улыбнулся, рисуя на кружке узоры. — Как ты говоришь, и сам не понял, откуда в горящем разрушенном здании взялась девушка. Вытащила она меня из-под балки, а вот дальше — провал. Очнулся на улице. На носилках. До сих пор гадаю — то ли была она, то ли нет…

Я помолчал, переваривая его откровение. Жесткий, уверенный в себе и в нас, он ни на секунду не дал усомниться, что может быть другим. А тут…

— Отравление угарным газом?

Он встретился со мной взглядом. Кивнул.

— Ты прав, Тар. Потому что любая другая версия грозила бы мне принудительным и долгим курсом реабилитации, а я, как и ты, не смогу прожить без этой стихии. А довольствоваться огненными снами — слишком мало для меня.

— Огненными снами? — От таких откровений я окончательно проснулся.

— Да. Мне часто снится красная пустыня и огненные небеса над ней. И мне кажется, что только в том огненном мире я бы нашел себя. — В глазах Сани мелькнула такая тоска, что мне вдруг стало неловко. Столько хотелось сказать, но рот словно залепили скотчем. Он махнул рукой. — Забудь. Сегодня был на редкость хреновый день, вот из меня и лезут… откровения. — Он поднялся, прошел к двери и остановился на пороге. — Короче, я что хотел сказать… Твое следующее дежурство, кажется, приходится на твой день рождения? Можешь не приходить.

Я поднялся следом.

— Ты меня что, увольняешь?

— Нет. — Он усмехнулся и, уже исчезая за дверью, бросил: — Это — подарок.

Подарок? Нужен мне такой подарок!

Да я бы отдал все, чтобы жить на работе!

Здесь привычно и просто. И парни с ума сойти не дадут.

А дома?

Ждать непонятно чего?

Вот если бы мой ангелочек согласилась скрасить своим присутствием эти дни…

Противная тоска сжала сердце.

Не согласится. Кто я для нее? Врун, болтун и… И ведь уже ничего не исправишь. И не докажешь. Я так и останусь для нее «проблемным заданием» на всю мою, надеюсь, долгую жизнь… Хотя… зачем такому неудачнику-одиночке долгая жизнь?

— Тар? Нам надо поговорить.

Черт! Вспомнишь ангела — он и появится!

Девчонка сидела на том самом стуле, где только что откровенничал Саня. Вся в белом, льняные кудри спадают на взволнованно вздымающуюся грудь.

— Ты должен мне ответить на несколько вопросов. И предельно честно! Предупреждаю заранее: я чувствую ложь. — Губы упрямо сжаты, на щеках румянец, а глаза двумя лазерными пушками пытаются проделать во мне дырки.

— Ничего я тебе не должен.

Я развернулся, прошел к стоявшему в отдалении дивану и устало повалился на продавленный поролон. Даст бог, дежурство закончится тихо, а потом домой. Отсыпаться.

Глаза моментально сомкнулись.

— Ты не понимаешь! Я смогу тебя защитить, только если буду знать все! Мельчайшие подробности о твоих снах, о твоих мыслях, о твоем прошлом!

— Ты же ангел? — Едва подавив вздох, я устало приоткрыл глаза, ничуть не сомневаясь, что увижу ее рядом. — Значит, должна обо мне все знать! Только не говори, что мои мысли и мое прошлое для тебя тайна.

— Представь себе! — Она бесцеремонно заставила меня подвинуться и уселась рядом. — Твое прошлое, а именно все, что происходило с тобой до шести земных лет, для меня неведомо. С рождения у тебя был другой ангел.

— Интересно, и куда же он делся?

— Не знаю, Тар. И никто не знает. — Девчонка бросила на меня быстрый взгляд и снова принялась разглядывать в окно светлеющее небо. — А твои сны и твои мысли всегда были для меня тайной. Когда я пыталась проникнуть в твое сознание, я видела только огненную метель.

— Проникнуть в сознание? Хм… как возбуждающе звучит. — Я улыбнулся тут же вспыхнувшей девчонке. Ангел — а выдержки никакой.

— Ты — придурок! Я пытаюсь тебя спасти, а у тебя на уме одна пошлость!

— Откуда ты знаешь, что у меня на уме? Или ты, как и все женщины, считаешь, что вы — единственное, что занимает умы мужчин? — Я резко сел. — Я не прошу меня спасать!

— Тар, ты прав. — Лайла покусала губы. — Мне не стоило тебя ни в чем обвинять. Поверь, я действительно хочу тебе помочь.

— Ради чего ты мне помогаешь? Ради своей карьеры?

— Карьеры? — Синие глаза вспыхнули едва сдерживаемой яростью. — Ты и понятия не имеешь, во что превратилась моя жизнь с того дня, как я стала твоим ангелом! Лучше бы я оставалась простым небожителем! Скажи, зачем ты ушел из своего проклятого мира? Зачем искал убежища в смертном теле?

— Девочка, о чем ты?

— Ты — демон. И именно поэтому ты не сгорел в огне!

— Демон? Огонь?! — Чувствуя, как пухнет голова, я сорвался на рык: — О чем ты?!

Она отшатнулась от меня и изучающе прищурилась:

— Ты ничего не помнишь?

— Что я должен помнить?

Лайла встала и, задумчиво хмурясь, прошлась по комнате.

— После огненного перехода ты должен был оказаться в Красном мире, и к тебе должны были вернуться память и способности… — Она остановилась возле меня. — Ты же помнишь то, что тебе снилось сегодня ночью?

Я пожал плечами:

— Если честно, не особо.

— А Лазурь? Помнишь, как мы летели на шестикрыле?

— Нет! — Я поднялся и прошел к окну.

Толкнув лишь прикрытые створки, с наслаждением подставил лицо под освежающий порыв ветра. Серое утро едва пробивалось сквозь пелену густых туч. Дождь! Я любил тугие струи летних дождей. Они словно смывали с души все то, что я хотел бы забыть.

— Тар… — Тонкие пальчики Лайлы непривычно нежно коснулись моего плеча. — Позволь мне один эксперимент.

Я обернулся и тут же попал во власть ее глаз. Таких глубоких, таких синих, словно горные озера в июльский день.

Надо же! На поэзию потянуло… Ох, не к добру все это!

— Какой эксперимент?

— Ну… — Она замялась. — Ты же хочешь все вспомнить?

Я вдохнул легкий, будоражащий кровь аромат ее тела. Она стояла так близко, что…

Так. Надо уходить!

Но вместо этого я выдохнул:

— Было бы неплохо.

Улыбка чуть изогнула ее красивые губы, и тут она влепила мне такую пощечину, что на миг показалось, будто глаза лопнули.

Ну все! Мне это надоело!

Стиснув ее тоненькую фигурку так, что Лайла застонала, я толкнул ее к стене и зло впился поцелуем в ее раскрытые губы. Плевать, что ангел. Плевать. Моя!

Вот только девчонка оказалась с этим не согласна. Извиваясь как змея, она промычала ругательства и принялась пинаться, но меня этим уже было не напугать. Наконец, видимо осознав бесплодность своих усилий, она перестала вырываться и, обняв меня за шею, вдруг ответила на поцелуй, окончательно отправив мою крышу в полет. Я, если честно, даже не сразу понял, что хочет от нас внезапно появившаяся в комнате девушка.

— Как мило. Лайла, разве ты не знаешь, что целовать подопечных можно только после завершения их смертного пути? В лоб. И уж не думаю, чтобы в Своде законов упоминалось о таком поцелуе.

Лайла

Я почувствовала, как руки Тара нехотя разжались, давая мне свободу. Открыв глаза, я встретилась с его настороженным, словно ждущим чего-то взглядом и обернулась.

— Тейя? — Ощущая, как горят щеки, я все же улыбнулась ангелессе. Она, как всегда, парила в воздухе, устроившись так, словно сидела в невидимом, висящем в метре от пола кресле. — Зачем…

— …я вторглась в вашу реальность? Ну я же твоя подруга. К тому же после всего произошедшего решила увидеться с тобой. У меня есть кое-какие сведения по поводу интересующего тебя предмета.

— Сейчас?

— Прости, если помешала чему-то важному! Просто подумалось, что и твой подопечный был бы не против узнать, что за игрушка у него на пальце. — Дожидаясь ответа, она перевела взгляд на Тара.

Он шевельнулся. Его руки по-хозяйски опустились мне на плечи.

— Всегда любопытно узнавать что-то новое.

— Буду рада, если моя информация окажется полезной в восстановлении твоей памяти, Шайтаар.

Пальцы смертного больно сжали мои плечи.

— К сожалению, не знаю, как обращаться к вам.

— Зови меня Тейя. Это имя ни к чему меня не обязывает, но я уже к нему привыкла.

— Тар, я никому не говорила твоего имени! — Я обернулась к парню. Легкая дрожь, даже не дрожь — озноб, вдруг завладевший мною, заставил запаниковать.

Он, видимо, почувствовал это и притянул меня к себе, не отводя взгляда от Тейи. Она уже плавно опустилась на пол и теперь неторопливо приближалась к нам.

— Конечно, не говорила. Ты же не настолько глупая. Просто я решила кое-что проверить.

— Девушка… Тейя, верно? — успокаивающе зазвучал над ухом голос Тара. — Вам не кажется, что вступление несколько затянулось? Проверяйте, сообщайте, но, если можно, побыстрей, а то, как вы успели заметить, мы еще не закончили заниматься возвращением моей памяти.

Я готова была поклясться, что увидела во взгляде подруги, которым она окинула Тара, неприкрытое восхищение.

— Да, конечно. — Она выразительно взглянула на украшающий его руку перстень и начала: — Как мне удалось узнать, это — перстень власти. Принадлежал еще Лучезарному, а после его исчезновения достался Бриллиантам. Но после того как наследник Бриллиантового рода, отрекшись от власти, обрек себя на изгнание, правящая королева зачем-то передала этот перстень роду Сапфир. С тех самых пор этот артефакт числится в Большой энциклопедии Лазури как Защита княжеского рода Сапфир и передается только по наследству.

— Ну в принципе о том, что перстень как-то принадлежит Сапфирам, я и сама догадалась. — Я выбралась из западни рук подопечного и шагнула к Тейе. Странное дело, то ли опасность миновала, то ли жар, идущий от его тела, так на меня подействовал, но озноб исчез. — Вопрос в другом. Ты настаиваешь, что Тар — наследник княжеской крови? Тогда почему сегодня его предполагаемый отец мало того что не узнал сына, так еще и пришел с конкретной целью — забрать Защиту?

— Да. Меня это тоже несколько смутило, — кивнула подруга. — Но мы должны проверить все предположения.

— А как ты узнала его имя?

— Никак. Просто, когда я читала историю этого перстня, на глаза попалось имя сына первой Бриллиантовой королевы — Шайтаар, а затем вспомнилось имя твоего подопечного, которым все его называют. Тар. Вот и подумалось: а вдруг Тар — это всего лишь сокращение на земной манер от Шайтаара? — Тейя взглянула на моего подопечного. — Скажи, кто дал тебе это имя?

— Отец. — Скрестив руки на груди, он продолжал стоять у окна.

— А кольцо, как я понимаю, тоже досталось от отца?

Тар не ответил, лишь продолжал смотреть на нее.

— А это значит, что…

Договорить ей не дали. Увлеченные беседой, мы с Тейей слишком поздно услышали голоса за дверью и едва успели исчезнуть, как в комнату вошли трое сонных мужчин.

— Пойдем, тут больше делать нечего! — Подруга открыла портал.

— А как же мы их оставим? — Я бросила взгляд на смертных.

— Легко! Во-первых, до конца дежурства уже ничего не произойдет, а во-вторых, с такой игрушкой, как этот перстень, твоему… мм… подопечному точно ничто не угрожает!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: