БОЛЬШАЯ ОШИБКА ТЕТИ МАРДЖ 7 глава

— Его ведь не уволят? — с тревогой спросила Гермиона, которая пока даже не прикоснулась к пудингу с почками.

— Пусть попробуют, — сказал Рон. Он тоже не ел. Гарри следил за слизеринским столом. Там собралась в кучу целая толпа, включавшая и Краббе с Гойлом. Все были погружены в жаркое обсуждение. Гарри не сомневался, что они готовят собственную версию произошедшего.

— М-да, нельзя назвать первый день этого года неинтересным, — мрачно заметил Рон.

После ужина они поднялись в переполненную общую гостиную и попытались приступить к выполнению домашнего задания по превращениям, но постоянно отвлекались и тупо смотрели в окно башни.

— У Хагрида в окне свет, — объявил вдруг Гарри. Рон взглянул на часы.

— Если поторопимся, то успеем сходить повидать его. Ещё не поздно…

— Ну, я не знаю, — протянула Гермиона, и Гарри заметил, что она тайком поглядела в его сторону.

— Мне можно выходить во двор, — подчёркнуто сказал он. — Сириус Блэк пока ещё не проходил мимо дементоров, если помнишь.

Они отложили учебники, вылезли в отверстие за портретом и, к счастью, никого не встретили по пути к входным дверям — у них не было истинной уверенности, что им разрешили бы выходить за пределы замка. Всё ещё мокрая трава чернела в сумерках. Они дошли до хижины, постучали и услышали ворчание: «Войдите». Хагрид, одетый в рубашку, сидел за струганным деревянным столом; немецкий дог, Клык, держал голову у него на коленях. С первого взгляда стало понятно, что Хагрид много выпил; перед ним стояла кружка размером с ведро, и у него явно были трудности с фокусировкой зрения.

— Эт-та ваще рекорд, — заявил он невнятно, когда признал гостей. — Наврят у их был учитель, к'трый протянул всего один день.

— Тебя не могли уволить, Хагрид! — ужаснулась Гермиона.

— П'ка нет, — горестно икнул Хагрид, мощно глотнув из кружки. — Но вы абажжите, ещё уволят, п'сле Малфоя…

— Как он, кстати? — спросил Рон, когда они расселись за столом. — Рана не серьёзная, нет?

— Мадам Помфри п'клдовала над им как п'ложено, — пробубнил Хагрид, — тока он всё одно, грит, помираю… агония… весь в бинтах, стонет…

— Притворяется, — сразу же определил Гарри. — Мадам Помфри лечит всё. Она в прошлом году вырастила мне кости! Но уж Малфой постарается изобразить всё что надо!

— С'бщили в пр'вленье школы, яс'дело, — пожаловался Хагрид. — Грят, я начал с трудного. Над'было гиппогрифов напопожже… Над'было брать скучечервей или чёньть т'кое… Я-то думал, так будет интересно… Сам виноват…

— Это Малфой виноват, а не ты! — серьёзно сказала Гермиона.

— Мы свидетели, — поддержал её Гарри. — Ты предупреждал, что гиппогрифы не терпят оскорблений и нападают. Малфой сам виноват, что не слушал. Мы расскажем Дамблдору, как всё было на самом деле.

— Ага, не волнуйся, Хагрид, мы за тебя постоим, — сказал Рон.

Слёзы текли по морщинкам в уголках жукоподобных глаз Хагрида. Он обхватил руками Гарри с Роном и сгрёб их в костодробительном объятии.

— По-моему, тебе хватит пить, Хагрид, — твёрдо сказала Гермиона. Она взяла со стола кружку и вышла за дверь, чтобы вылить содержимое.

— А вить она пр'ва, — согласился Хагрид, выпуская Гарри и Рона.

Они оба отшатнулись, потирая рёбра. Хагрид тяжело поднялся со стула и нетвёрдой походкой последовал за Гермионой. Мальчики услышали громкий всплеск.

— Что он делает? — нервно спросил Гарри у Гермионы, которая только что вернулась с пустой кружкой.

— Мочит голову в бочке, — ответила Гермиона, пряча кружку. Вернулся Хагрид. Ручьи стекали по длинным волосам и по бороде. Хагрид утирал воду с глаз.

— Так-та лушше, — объявил он, встряхивая головой как собака и забрызгивая всех водой. — Слуште, вы молодцы, что пришли меня утешить, я вить… Он оборвал себя на полуслове и воззрился на Гарри, словно только что осознав, кого видит перед собой.

— ВЫ ЧЁ ТВОРИТЕ, А?! — загрохотал он, так внезапно, что ребята подскочили. — ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ БРОДИТЬ ПО ТЕМНОТЕ, ПОНЯЛ, ГАРРИ?! А ВЫ ДВОЕ КУДА СМОТРЕЛИ? ПОЗВОЛЯЕТЕ ЕМУ! Хагрид подошёл к Гарри, схватил его за руку и поволок к двери.

— Пошли! — сердито проворчал Хагрид. — Отведу вас назад в школу. Нечего ко мне по темноте шастать, ясно? Я этого не стою!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

БОГГАРТ В ШКАФУ

Малфой не появлялся на уроках вплоть до четверга, да и в четверг-то пришёл лишь в середине сдвоенного урока по снадобьям, на котором гриффиндорцы занимались вместе со слизеринцами. Малфой нетвёрдым шагом вошёл в подземелье, бережно неся перед собой на перевязи правую руку, всю в бинтах. Он держал себя героем, чудом уцелевшим в каком-то нечеловечески жестоком сражении.

— Ну что, Драко? — жеманно посочувствовала Панси Паркинсон. — Сильно болит?

— Да, — стоически ответил Малфой. Но Гарри заметил, как он подмигнул Краббе и Гойлу, дождавшись, когда Панси отвернётся.

— Устраивайся, устраивайся, — доброжелательно сказал профессор Снейп.

Гарри с Роном обменялись хмурыми взглядами. Если бы опоздал один из них, Снейп никогда бы не сказал «устраивайся», а назначил бы наказание. Однако, в классе профессора Снейпа Малфою всё сходило с рук; Снейп был завучем «Слизерина» и во всём отдавал предпочтение учащимся своего колледжа. Заданием на сегодня было изготовление нового зелья, уваривающего уменьшателя. Малфой поставил свой котёл рядом с котлом Гарри и Рона, так что им пришлось готовить ингредиенты на одном столе.

— Сэр, — позвал Малфой, — сэр, мне нужна помощь, я не смогу нарезать корневища маргаритки; моя рука…

— Уизли, нарежьте корневища для Малфоя, — не подняв глаз, приказал Снейп. Рон стал кирпичного цвета.

— С твоей рукой ничего страшного, — прошипел он Малфою. Малфой осклабился.

— Уизли, ты же слышал, что сказал профессор Снейп; режь корни. Рон схватил нож, подтащил к себе корни и начал грубо рубить, так, что все кусочки получились разного размера.

— Профессор, — наябедничал Малфой, — Уизли искромсал мои корневища, сэр.

Снейп подошёл к столу, поверх крючковатого носа посмотрел на корневища, а затем, из-под завесы длинных, сальных прядей чёрных волос, одарил Рона неприятной улыбкой.

— Обменяйтесь корневищами с Малфоем, Уизли.

— Но, сэр!.. Рон посвятил аккуратному шинкованию собственных корневищ добрых пятнадцать минут.

— Без разговоров, — процедил Снейп самым что ни на есть угрожающим тоном. Рон пихнул созданную им красоту Малфою через весь стол и снова вытащил нож.

— Ах, да, сэр, мне ещё нужно очистить этот фигисмаслом, — «вспомнил» Малфой. В его голосе почти неприкрыто играл издевательский смех.

— Поттер, почистите фигисмаслом для Малфоя, — велел Снейп, выразив взглядом глубочайшее отвращение, которое у него всегда имелось про запас специально для Гарри.

Гарри взял у Малфоя фигисмаслом, а Рон в это время пытался компенсировать ущерб, нанесённый корешкам, которые ему теперь предстояло использовать. Гарри постарался как можно скорее снять шкурку с фигисмаслома и, не глядя, запулил её по столу. Малфой скалился во весь рот.

— Давно видел своего дружка Хагрида? — негромко спросил он.

— Тебя не касается, — огрызнулся Рон, не поднимая глаз.

— Боюсь, он не долго продержится в учителях, — протянул Малфой, имитируя глубокую печаль. — Папа вовсе не в восторге от моей раны…

— Поговори ещё, Малфой, и ты узнаешь, что такое рана, — грозно пообещал Рон.

— … он подал жалобу в правление школы. И в министерство магии тоже. У моего папы большое влияние, как вы знаете. У меня такая серьёзная рана, — он изобразил тяжкий, горестный вздох, — кто знает, смогу ли я вообще пользоваться этой рукой?

— Так вот зачем тебе понадобился этот театр, — сказал Гарри, случайно обезглавив мёртвую гусеницу — его рука дрожала от ярости, — хочешь, чтобы Хагрида уволили.

— Хм, — Малфой понизил голос практически до шёпота, — частично, Поттер. Но есть и другие преимущества. Уизли, нарежь мне гусеницу, будь любезен. Всего в нескольких котлах от них, Невилл подвергался тяжёлым испытаниям. На уроках по снадобьям у Невилла вечно всё шло кувырком; для него это и так был самый худший предмет, а великий страх перед профессором Снейпом только усугублял ситуацию. Вот и теперь, зелье, которое должно было принять ядовито-зелёный цвет, отчего-то сделалось…

— Оранжевое, Лонгботтом, — объявил Снейп и, чтобы все посмотрели на неправильный цвет, зачерпнул немного зелья и выплеснул обратно в котёл. — Оранжевое. Скажите мне, юноша, что-нибудь когда-нибудь проникает под этот ваш непробиваемый череп? Разве вы не слышали, как я чётко и ясно сказал: «достаточно самой малости пиявкового сока»? Что я должен сделать, чтобы вы хоть что-то поняли? Невилл весь порозовел и трясся с головы до ног. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Пожалуйста, сэр, — взмолилась Гермиона, — пожалуйста, позвольте, я помогу Невиллу всё исправить…

— Не помню, чтобы обращался к вам, мисс Грейнджер, — ледяным тоном отрезал Снейп, и Гермиона сделалась такой же розовой, как и Невилл. — Лонгботтом, в конце урока мы дадим несколько капель этого зелья вашей жабе и посмотрим, что получится. Может быть, это вдохновит вас работать как полагается. Снейп отошёл, оставив Невилла едва ли не бездыханным от страха.

— Помоги мне! — простонал он, обращаясь к Гермионе.

— Эй, Гарри, — позвал Шеймус Финниган, оборачиваясь, чтобы одолжить у Гарри медные весы, — ты слышал? В «Прорицательской газете» было, сегодня утром — говорят, Сириуса Блэка видели.

— Где? — хором спросили Гарри с Роном. На другом конце стола Малфой заинтересованно поднял глаза и прислушался.

— Не очень далеко отсюда, — с восторгом ответил Шеймус. — Какая-то магла. Она, конечно, не до конца поняла, в чём дело. Маглы ведь думают, что он обыкновенный преступник. Она позвонила по горячей линии. Вот только, пока представители министерства добрались до места, Блэк уже скрылся.

— Не очень далеко отсюда… — повторил Рон, многозначительно посмотрев на Гарри.

Он повернулся и заметил пристальный взгляд Малфоя. — Чего, Малфой? Шкурку снять?

Но Малфой не отрывал горящих злобным огнём глаз от Гарри. Он перегнулся через стол.

— Хочешь самостоятельно поймать Блэка, Поттер?

— Ага, точно, — небрежно бросил Гарри. Тонкогубый рот Малфоя изогнулся в зловещей улыбке.

— Между прочим, если бы дело касалось меня, — негромко произнёс он, — я бы давно начал действовать. Я бы не отсиживался в школе, как хороший мальчик, я бы уже искал его.

— О чём ты, Малфой? — грубо поинтересовался Рон.

— А ты разве не знаешь, Поттер? — едва выдохнул Малфой, и его бледные глаза сузились.

— Чего не знаю? Малфой издал тихий, презрительный смешок.

— Ты, наверное, не хочешь рисковать своей шкурой, — сказал он. — Хочешь предоставить дело дементорам? Если бы речь шла обо мне, я бы жаждал мести. Я бы выследил его сам.

— Что ты хочешь сказать? — сердито выпалил Гарри, но в этот момент Снейп громко объявил:

— К этому времени вы должны положить уже все составные части; перед тем как пить, это зелье следует настоять, поэтому, пока оно будет кипеть на медленном огне, приберите на столах, а потом мы проверим, что нам приготовил Лонгботтом…

Краббе с Гойлом открыто заржали, глядя, как покрывшийся потом Невилл лихорадочно мешает зелье. Гермиона выдавала ему инструкции уголком рта, чтобы не заметил Снейп. Гарри с Роном убрали непригодившиеся компоненты и пошли мыть руки и черпаки в каменной раковине в углу.

— Что хотел сказать Малфой? — задумчиво спросил Гарри у Рона, сунув ладони под ледяную струю, бьющую изо рта гаргульи. — За что я должен мстить Блэку? Он мне ничего не сделал — пока.

— Он всё выдумал, — свирепо сказал Рон. — Он хочет, чтобы ты сделал какую-нибудь глупость… Приближался конец урока. Снейп направился к Невиллу, склонённому над котлом.

— Все соберитесь вокруг, — сказал Снейп, сверкая чёрными глазами, — и следите, что будет происходить с жабой Лонгботтома. Если ему удалось создать уваривающий уменьшитель, то жаба превратится в головастика. А если, в чём я не сомневаюсь, он сделал что-нибудь неправильно, то жаба, скорее всего, будет отравлена.

Гриффиндорцы глядели испуганно. Слизеринцы пришли в восторг. Снейп взял жабу по кличке Тревор в левую руку и окунул маленькую ложечку в теперь уже позеленевшее зелье. Снейп налил в горло Тревору несколько капель. Воцарилась напряжённая тишина; слышалось лишь, как глотает Тревор; затем раздалось тихое «пхх!», и вот уже на ладони у Снейпа извивался головастик Тревор. Гриффиндорцы бурно зааплодировали. Снейп с кислым видом извлёк из кармана робы маленькую бутылочку, вылил на Тревора несколько капель, и тот снова стал полноценной взрослой жабой.

— Минус пять баллов с «Гриффиндора», — объявил Снейп, и улыбки исчезли с лиц. — Я же велел не подсказывать ему, мисс Грейнджер. Занятия окончены.

Гарри, Рон и Гермиона вскарабкались по ступенькам в вестибюль. Гарри не мог забыть слов, сказанных Малфоем, а Рон исходил гневом по поводу Снейпа.

— Снять пять баллов с «Гриффиндора» только за то, что зелье получилось как надо! Почему ты не соврала, Гермиона? Сказала бы ему, что Невилл всё поправил сам! Гермиона не ответила. Рон осмотрелся.

— А где она? Гарри тоже осмотрелся. Они стояли на вершине лестницы и глядели, как мимо проходят остальные ученики из их класса, направляясь в Большой зал обедать.

— Она же шла прямо за нами, — нахмурился Рон. Мимо прошёл Малфой, с Краббе и Гойлом по бокам. Он ухмыльнулся Гарри и исчез.

— Вот она, — сказал Гарри. Гермиона немножко запыхалась, взбегая вверх по лестнице; одной рукой она прижимала к себе рюкзак, а другой запихивала что-то спереди под одежду.

— Как тебе это удаётся? — спросил Рон.

— Что? — спросила в свою очередь Гермиона, присоединяясь к мальчикам.

— Только что ты шла за нами по пятам, и вдруг раз! — ты уже опять поднимаешься по лестнице с самого низу.

— Что? — немного смешалась Гермиона. — А! Мне пришлось кое за чем вернуться. О, нет!..

Рюкзак Гермионы разошёлся по шву. Гарри это совсем не удивило; ведь из рюкзака вывалилось по меньшей мере дюжина больших и тяжёлых книг.

— Зачем ты повсюду их с собой таскаешь? — поинтересовался Рон.

— Ты же знаешь, сколько у меня занятий, — ответила почти бездыханная Гермиона. — Не подержишь?

— Но… — Рон переворачивал всученные ему книжки и читал заглавия. — У тебя же сегодня нет этих занятий. После обеда только защита от сил зла.

— Ах, да, — неопределённо ответила Гермиона, но тем не менее убрала в рюкзак все учебники. — Хорошо бы на обед было что-нибудь вкусненькое, я умираю с голоду, — добавила она и бодро направилась в Большой зал.

— Тебе не кажется, что Гермиона от нас что-то скрывает? — спросил Рон у Гарри.

Когда ребята пришли на первый урок по защите от сил зла, профессора Люпина ещё не было. Они сели, достали учебники, перья и пергаменты и принялись мирно болтать. Наконец учитель прибыл. Он неуверенно улыбнулся и положил на учительский стол старый потрёпанный портфель. Одет он был так же бедно, как и всегда, однако имел более здоровый вид, чем в поезде, похоже, школьная еда шла ему на пользу.

— Добрый день, — поприветствовал он класс. — Спрячьте, пожалуйста, ваши вещи обратно в рюкзаки. Сегодня у нас будет практическое занятие. Вам потребуются только волшебные палочки.

Убирая вещи, ребята обменялись любопытными взглядами. У них ещё ни разу не было практического занятия по защите от сил зла, если не считать того незабываемого урока, когда прошлогодний учитель принёс в класс клетку с феями и выпустил их на свободу.

— Прекрасно, — сказал профессор Люпин, когда все приготовились. — Не последуете ли за мной.

Озадаченные и заинтригованные, ребята встали из-за парт и направились следом за профессором Люпином. Он повёл их по безлюдному коридору за угол. Первым, кого они встретили, оказался полтергейст Пивз. Он висел вверх ногами в воздухе и залеплял замочную скважину жвачкой. Пивз никого не замечал до тех пор, пока профессор Люпин не приблизился на расстояние двух футов; тогда полтергейст засучил ножками с загнутыми кверху пальцами и разразился песней.

— Глюпый, глюпый Люпин, — распевал он. — Глюпый, глюпый Люпин, глюпый, глюпый Люпин…

Пивз, каким уж он ни был грубым и неуправляемым, обычно всё-таки выказывал некоторое уважение преподавателям. Все с интересом поглядели на профессора Люпина — как он отреагирует на оскорбление. Ко всеобщему удивлению, учитель по-прежнему улыбался.

— На твоём месте я бы вытащил жвачку из замка, Пивз, — заметил он любезно, — иначе мистер Филч не сможет добраться до мётел. Филч, смотритель «Хогвартса», колдун-неудачник весьма дурного нрава, вёл нескончаемую войну с учениками, а также и с Пивзом. Полтергейст, между тем, не обратил ни малейшего внимания на слова профессора Люпина, разве что громко выдул большой малиновый пузырь. Профессор Люпин легонько вздохнул и достал волшебную палочку.

— Небольшое, но полезное заклинание, — через плечо сказал он ребятам. — Следите внимательно. Он поднял палочку на уровень плеча, произнёс «Ваддиваси!» и указал на Пивза.

Со скоростью пули комочек жевательной резинки вылетел из замочной скважины и попал прямиком в левую ноздрю полтергейсту; тот, крутанувшись, принял правильное положение и с проклятиями унёсся прочь.

— Клёво, сэр! — восхитился Дин Томас.

— Спасибо, Дин, — поблагодарил профессор Люпин, пряча палочку. — Пойдём дальше? И они отправились дальше.

Класс взирал на оборванного профессора Люпина с возросшим уважением. Преподаватель провёл ребят по ещё одному коридору и остановился напротив учительской.

— Заходите, пожалуйста, — пригласил профессор Люпин, открывая дверь и отступая в сторону. Учительская — длинная, обшитая панелями комната, полная старых, разрозненных стульев — была практически пуста. В ней находился лишь один человек. В низком кресле сидел профессор Снейп. Он повернулся навстречу входящим. Его глаза сверкнули, а на лице заиграла недобрая ухмылка. Когда вошедший последним профессор Люпин собрался было закрыть за собой дверь, Снейп обратился к нему:

— Не закрывайте, Люпин. Я не хочу принимать участия в ваших забавах.

Он встал и прошёл через комнату. Полы его чёрной робы колыхались. На пороге Снейп развернулся на каблуках и сказал:

— Возможно, вас не предупредили, Люпин, но в этом классе учится некто Невилл Лонгботтом. Настоятельно рекомендую не поручать ему ничего сложного. Во всяком случае, если рядом не будет мисс Грейнджер.

Невилл побагровел. Гарри гневно уставился на Снейпа; мало того, что он третирует Невилла у себя на занятиях, теперь он решил это делать перед другими учителями. Профессор Люпин поднял брови.

— А я как раз надеялся, что Невилл поможет мне на первом этапе задания, — ответил он, — и я не сомневаюсь, что он превосходно с этим справится.

Насколько это было возможно, лицо Невилла покраснело сильнее. Губы Снейпа изогнулись в усмешке, но он, тем не менее, удалился, с силой захлопнув за собой дверь.

— Что ж, начнём, — сказал профессор Люпин и поманил ребят в дальний конец комнаты.

Там не было ничего, кроме старого шкафа, в котором учителя хранили сменные робы. Когда профессор Люпин встал рядом с этим шкафом, тот вдруг заходил ходуном и застучал об стену.

— Ничего страшного, — успокоил профессор Люпин тех, кто испуганно отшатнулся. — Внутри Боггарт.

Большинство, судя по всему, считало, что это как раз очень даже страшно. Невилл обратил на профессора Люпина взор, полный неприкрытого ужаса, а Шеймус Финниган не отрывал подозрительного взгляда от содрогающейся дверной ручки.

— Боггарты любят тёмные, замкнутые пространства, — принялся рассказывать профессор Люпин, — гардеробы, места под кроватями, шкафчики под раковинами — а однажды я встретил такого Боггарта, который устроился в напольных часах. Этот поселился здесь вчера днём, и я спросил разрешения у директора оставить его до поры до времени, чтобы третьеклассники могли немного попрактиковаться.

— Первый вопрос, который мы должны задать сами себе, следующий: что такое Боггарт? Гермиона подняла руку.

— Это сменобраз, — сказала она. — Он принимает такой образ, который, по его мнению, должен больше всего напугать того, кто его видит.

— Пожалуй, я и сам не ответил бы лучше, — похвалил профессор Люпин, и Гермиона просияла. — Следовательно, сидящий в темноте Боггарт не может заранее решить, какую форму ему предстоит принять.

Он ещё не понял, чего больше всего боится тот, кто стоит по другую сторону двери. Никто не знает, как выглядит Боггарт наедине сам с собой, но, стоит только его выпустить, как он сразу же примет вид того, чего больше всего боится каждый из нас.

— Это означает, — продолжил профессор Люпин, который предпочёл не заметить короткий вопль ужаса, вырвавшийся у Невилла, — что у нас есть огромное преимущество перед Боггартом, пока он ещё не выпущен на свободу. Понятно, какое, Гарри? Пытаться ответить на вопрос рядом с Гермионой, размахивавшей рукой и от нетерпения пританцовывавшей на цыпочках, было не так-то легко, но Гарри догадался.

— Э-э-э… раз нас так много, то он не сможет решить, какой вид принять?

— Совершенно верно, — сказал профессор Люпин, и Гермиона опустила руку с несколько разочарованным видом. — Иметь дело с Боггартом лучше всего в компании. Тогда Боггарт впадает в замешательство. Кем ему становиться — трупом без головы или плотоядным слизнем? Мне довелось видеть, как Боггарт совершил именно такую ошибку — хотел напугать двух людей одновременно и превратился в половинку слизняка. Что ни капельки не страшно.

— Заклинание, отпугивающее Боггарта, очень простое, однако, оно требует некоторого напряжения мысли. Понимаете, то, что действительно способно прикончить Боггарта, это — смех. Поэтому вам надо заставить его принять наиболее потешный для вас вид.

— Давайте сначала потренируемся без палочек. Повторяйте за мной, пожалуйста…. Риддикулус!

— Риддикулус! — хором прокричал класс.

— Хорошо, — одобрил профессор Люпин. — Очень хорошо. Боюсь только, что это самая простая часть работы. Понимаете, одного лишь слова недостаточно. И вот тут наступает твой черёд, Невилл. Шкаф снова задрожал, правда, не так сильно, как сам Невилл, сделавший пару шагов вперёд с таким видом, словно отправлялся на эшафот.

— Итак, Невилл, — сказал профессор Люпин. — Начнём сначала: чего, по твоему мнению, ты боишься больше всего на свете? Невилл пошевелил губами, но не произнёс ни звука.

— Прости, Невилл, но я не расслышал, — весёло признался профессор Люпин. Невилл обвёл класс одичавшим взором, словно моля о помощи, а затем прошептал еле слышно: «профессора Снейпа». Раздался дружный смех. Даже сам Невилл робко улыбнулся с извиняющимся видом. Профессор Люпин, напротив, задумался.

— Профессора Снейпа… хммм… Невилл, насколько я знаю, ты живёшь с бабушкой?

— Э-э-э… да, — нервно ответил Невилл. — Но… чтобы Боггарт превратился в неё, мне тоже не хотелось бы.

— Нет, нет, ты меня не так понял, — улыбнулся профессор Люпин. — Скажи, пожалуйста, а не мог бы ты рассказать нам, как одевается твоя бабушка? Невилл явно не ожидал такого вопроса, но ответил:

— Ну… она всегда носит одну и ту же шляпу. Такую высокую, с чучелом ястреба. Длинное платье… обычно зелёное… иногда лисье боа.

— И дамская сумочка? — подсказал профессор Люпин.

— Да, большая красная, — подтвердил Невилл.

— Отлично, — сказал профессор Люпин. — Ты можешь ясно представить себе эту одежду, Невилл? Увидеть мысленным взором?

— Да, — неуверенно произнёс Невилл, совершенно не понимавший, к чему идёт дело.

— Когда Боггарт вырвется из шкафа, Невилл, и увидит тебя, он станет профессором Снейпом, — объяснил Люпин, — тогда ты должен поднять волшебную палочку — вот так — крикнуть: «Риддикулус!» — и изо всех сил сосредоточиться на одежде твоей бабушки. Если всё пройдёт как надо, то профессор Боггарт Снейп предстанет перед нами в шляпе с чучелом, зелёном платье и с красной сумкой в руке. Раздался взрыв хохота. Шкаф затрясся сильнее.

— Если у Невилла всё получится, то Боггарт, скорее всего, переключится на других, по очереди, — предупредил профессор Люпин. — Я бы хотел, чтобы вы все представили себе то, чего вы больше всего боитесь, и подумали, как сделать образ комичным… В учительской стало тихо.

Гарри задумался… Чего же он боится больше всего на свете? Первой мыслью было: Волдеморта. Волдеморта, обретшего былую мощь. Однако, раньше, чем он начал обдумывать план возможной контратаки на Волдеморта-Боггарта, другой кошмарный образ всплыл на поверхности сознания… Отвратительная, поблескивающая рука, как будто засасываемая под чёрную рясу… долгий, спазматический, скрежещущий выдох из невидимого рта… и холод, такой пронзительный, такой обволакивающий, что в нём можно утонуть…. Гарри содрогнулся, а затем осмотрелся вокруг в надежде, что никто не заметил его состояния. У большинства ребят глаза были закрыты. Рон бормотал про себя: «ноги пообрывать». У Гарри не было сомнений, к чему это относится. Рон больше всего на свете боялся пауков.

— Все готовы? — спросил профессор Люпин.

Гарри обдало волной страха. Он не был готов. Каким образом можно сделать дементора не таким страшным? Но он не хотел просить дополнительного времени на размышления; все остальные закивали и стали засучивать рукава.

— Невилл, мы отойдём подальше, — предупредил профессор Люпин. — Чтобы расчистить поле битвы, хорошо? Я сам буду вызывать каждого следующего… Давайте, ребята, отойдите назад, чтобы Невиллу ничто не мешало… Все отступили, встали по стенкам, оставив Невилла одного перед шкафом. Бедняга был бледен и напуган, но тем не менее засучил рукава робы и держал палочку наготове.

— На счёт «три», Невилл, — сказал профессор Люпин, сам прицелившийся в дверную ручку кончиком волшебной палочки. — Раз — два — три — пошёл!

Поток искр выстрелил из палочки профессора Люпина и ударил по ручке двери. Шкаф с силой распахнулся. Оттуда вырвался профессор Снейп, крючконосый и зловещий. Он вперил в Невилла горящий взор. Невилл отшатнулся. Он бессмысленно держал палочку над головой и что-то беззвучно бормотал. Снейп надвигался на него, шаря в складках своей робы.

— Р…р… Риддикулус! — пискнул Невилл.

Раздался звук, похожий на щёлкание кнута. Снейп споткнулся; внезапно оказавшись в длинном, отороченном кружевами, платье и высокой шляпе с объеденным молью ястребом. Он угрожающе махал красной дамской сумкой. Класс заревел от смеха; Боггарт замер в замешательстве, а профессор Люпин закричал: «Парватти! Вперёд!» Парватти, с решительным выражением лица, выскочила вперёд. Снейп повернулся к ней. Снова щёлкнул кнут, и вот уже на месте Снейпа возникла забинтованная, покрытая кровавыми пятнами мумия; её безглазое лицо обратилось к Парватти, и мумия медленно направилась к девочке, волоча ноги, занося загипсованную руку…

— Риддикулус! — выкрикнула Парватти. Тряпки на ногах у мумии размотались; она запуталась в них, упала лицом вниз, и её голова откатилась в сторону.

— Шеймус! — взревел профессор Люпин. Шеймус выскочил перед Парватти.

Щёлк! Мумию сменила женщина с длинными, до полу, чёрными волосами и обглоданным, с прозеленью лицом-черепом — банши. Она широко разинула рот, и потусторонние завывания наполнили комнату, протяжные, стонущие крики, из-за которых волосы встали дыбом у Гарри на голове…

— Риддикулус! — крикнул Шеймус. Банши охнула и схватилась за горло; она потеряла голос. Щёлк! Банши стала крысой, гоняющейся за собственным хвостом, потом — щёлк! — гремучей змеей, шипящей и извивающейся, которая — щёлк! — превратилась в окровавленное глазное яблоко.

— Он запутался! — закричал Люпин. — Мы у цели! Дин! Дин поспешил вперёд. Щёлк! Глазное яблоко сделалось отрубленной рукой, которая принялась слепо хлопать по полу, а потом побежала по комнате, как краб.

— Риддикулус! — заорал Дин. Что-то хрустнуло, и рука попалась в мышеловку.

— Отлично! Рон, ты следующий!

Выскочил Рон. Щёлк! Многие завизжали. Гигантский паук, шести футов в высоту, покрытый шерстью, надвигался на Рона, угрожающе клацая жвалами. Гарри сначала показалось, что Рон замер от страха. Но потом…

— Риддикулус! — прогремел голос Рона, и у паука отвалились ноги; тело покатилось как шар; Лаванда Браун с воплем отскочила в сторону, и шар подкатился к ногам Гарри. Он поднял палочку и приготовился, но…

— Сюда! — вдруг громко позвал профессор Люпин, торопливо выбежав вперёд.

Щёлк! Паук-инвалид исчез. Примерно секунду все дико озирались, не находя Боггарта. Затем увидели серебристо-белый шар, зависший в воздухе перед Люпином. Преподаватель довольно лениво произнёс: «Риддикулус!». Щёлк!

— Давай, Невилл, прикончи его! — воскликнул Люпин, когда Боггарт в виде таракана упал на пол к его ногам. Щёлк! Вернулся Снейп. На этот раз Невилл ринулся к нему очень решительно.

— Риддикулус! — завопил он, и Снейп в платье с кружевами предстал ребятам лишь на долю секунды, потому что Невилл сразу же издал издевательское «Ха!», и Боггарт взорвался, распался на тысячу крошечных клубочков дыма. Скоро дым рассеялся.

— Замечательно! — закричал профессор Люпин, а класс зааплодировал. — Великолепно, Невилл! Все молодцы!.. Так, дайте-ка подумать… назначаю по пять баллов «Гриффиндору» за каждого, кто справился с Боггартом — за Невилла десять, он сделал это дважды… и по пять за Гарри и за Гермиону.

— Я же ничего не сделал, — сказал Гарри.

— Вы с Гермионой правильно ответили на мои вопросы в начале урока, — беззаботным тоном ответил Люпин. — Очень хорошо, все молодцы, отличное занятие. Домашнее задание — будьте добры, прочитайте главу о Боггартах и составьте краткий конспект… это к понедельнику. Вот и всё.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: