Глава 10 ЗАВОЕВАТЕЛЬ И ЗАВОЕВАНИЕ

Нормандские герцоги были викингами по происхождению и в конце X — начале XI в. по-прежнему оставались ими во многих своих привычках. В браке они были гораздо более распущенными, чем Кнуд, и становились моногамными только тогда, когда им случалось полностью подпасть под влияние одной из своих любовниц. Герцог Роберт I (1027—35) был, очевидно, моногамным. Но он жил в такое время, когда в Нормандию начали проникать нормальные брачные обычаи. Феодальный брак был результатом договоренности, политической сделкой, которая приносила правителю или королю детей, а также земли, деньги и повышала его престиж. Это все делало невозможным для герцога Роберта признать женщину, с которой он жил, своей женой, но он оставался верен ей до конца своих дней. Нечего удивляться, что романтические легенды кружили вокруг этой удивительной связи. Есть старинная история о том, как Роберт наблюдал за Герлевой во время танца и сразу же влюбился в нее. В XII в. говорили, что он впервые увидел ее, когда она стирала в ручье, который протекал мимо сыромятни ее отца у подножия Фалезского замка. Местная легенда указывает на окно (которое, следует признать, было проделано несколько позже), из которого Роберт ее заметил. Но можно сомневаться в том, что Герлева сама стирала свое белье. Ее отец, Вильгельм Кожевник, был явно состоятельным жителем; впоследствии он стал управляющим герцога. Вскоре после рождения Вильгельма Герлева вышла замуж за нормандского барона Герлена де Контевиля, от которого родила двоих сыновей, Роберта и Одо. Роберт стал графом Мортенским и был самым могущественным из англо-нормандских баронов в последние годы жизни Завоевателя. А Одо, епископ Байо, объединил в себе роли нормандского прелата и английского эрла. Одо стал выдающимся человеком. Он щедро одарял свою епархию, но пренебрегал ею, за исключением того времени, когда оказался изгнанным из Англии, попав в немилость своего царственного брата или племянника. Перед своей смертью он стремился к единственной цели — стать папой. Едва ли можно придумать более неподходящего преемника пророка-реформатора Григория VII. Вообще, в последние годы жизни особенно, Завоеватель любил окружать себя епископами и аббатами, озабоченными реформами. Одо был воином-епископом, пережитком старинных времен. Возможно даже, что автор «Песни о Роланде» имел его в виду, когда рисовал портрет воина-архиепископа Турпена. Но мы безмерно благодарны епископу Одо за одно то, что он покровительствовал созданию гобелена из Байо.

Вильгельм Завоеватель был единственным сыном, возможно, единственным ребенком в неофициальном браке, но, так как этот брак никогда так и не стал официальным, формально он был незаконнорожденным. Когда он был еще маленьким, его отец отправился в паломничество в Иерусалим (1035) и не вернулся. Одно из самых воинственных и непокорных герцогств досталось восьмилетнему мальчику. Воспитание Вильгельма было в высшей степени жестким. Ко всем многочисленным препятствиям, встававшим на его пути, добавлялось его незаконное рождение. Оно также оказывало влияние на его собственную семейную жизнь. Впоследствии он женился на Матильде, дочери графа Фландрского, потомка короля Альфреда. Церковь запретила этот брак, но Вильгельм настаивал и в конце концов получил на него разрешение. Вильгельм был верным мужем Матильде. На самом деле он был единственным человеком в своем роду, у которого была одна жена, признанная церковью, и которой он был верен. Сомнительно, чтобы это был брак по любви. Но своим успехом он, возможно, был обязан отчасти примеру отца Вильгельма, а также желанию избежать появления незаконнорожденных детей: трудности ранних лет жизни Вильгельма и прозвище Незаконнорожденный, которое всегда было с ним, вполне могли привести его к решению быть верным мужем. История брака в Средние века подобна лабиринту, в котором много извивающихся тропинок и неожиданных поворотов. Церковь могла лишь навязывать свое учение о добродетели великим мира сего, если находила союзников в их среде. Если мы посмотрим на Вильгельма и Одо, то у нас исчезнут сомнения в том, что их мать была замечательной женщиной, и, вполне возможно, именно Герлева научила Вильгельма быть хорошим мужем.

Первые годы Вильгельма в роли герцога прошли в атмосфере беспощадного насилия и интриг. «Чаша и кинжал, — написал Фриман, — вскоре лишили юного принца поддержки его самых мудрых и верных советников». Сначала его защищали граф Алан Бретонский, граф Жильбер Брионский и сенешаль Осберн. Говорят, что Алан был отравлен, а Жильбер и Осберн — убиты. Осберна убил представитель жестокого рода Беллем-Монтгомери, из которого позднее появились эрлы Шрусбери и Пембрука и который угас благодаря Генриху I, расправившемуся с ними во время последнего из их многочисленных мятежей. Вильгельм Монтгомери пытался убить самого герцога Вильгельма и убил-таки Осберна. Один из слуг Осберна вскоре отомстил за своего хозяина. В начале 1040-х гг. наступило затишье. Герцогство временно находилось в хороших руках, маленький герцог рос. Но это было лишь затишье перед бурей. В 1047 г. поднялся самый крупный мятеж в его жизни. Группа представителей знати, особенно из Западной Нормандии, собралась вокруг Гая Бургундского, кузена Вильгельма по линии матери, который мог заявить о своем законном происхождении от более древних герцогов. Опасность была чрезвычайно велика, но Вильгельму фортуна улыбнулась: французский король Генрих I лично пришел к нему на помощь. В сражении у Валь-э-Дюн у Кана войско мятежников было рассеяно. Впервые Вильгельм сумел показать свое мастерство на поле боя, но ему не было и двадцати, и он еще не мог полностью подчинить себе нормандскую знать. Череда восстаний завершилась тем, что в 1053 г. сформировался другой, гораздо больший альянс против Вильгельма.

Король Генрих пожалел о том, что оказал поддержку Вильгельму в 1047 г., и захотел теперь сокрушить его. Видимо, он надеялся прибавить к королевским владениям большой кусок Нормандии. Было нетрудно найти других властителей, желающих Нормандию. В середине XI в. Франция была полна графов и герцогов, которые расширяли свои княжества. Это был век, когда укреплялись крупные французские княжества. При Жоффруа Мартелле, Молоте, стало расти Анжуйское графство, на тот момент графство Блуа объединилось с Шампанью, под властью тестя Вильгельма расширяла свои владения Фландрия. Этот процесс привел к соперничеству. В итоге Нормандии было суждено обойти соперников, поглотив Англию, но в 1053—1054 гг. ее соседям казалось, что ее можно удобно разделить на части. В 1054 г. французский король ввел в Нормандию армию, состоявшую из армий Блуа и Шампани, при моральной поддержке Анжу. Обе столицы, королевства и герцогства, Париж и Руан располагались на Сене, и королевская армия разделилась на две части и выступили одна — на север от реки, а другая — на юг, к сердцу герцогства. Южным маршрутом пошел сам король, а герцог возглавил нормандскую армию, которая приготовилась встретить его. На севере французским главнокомандующим был брат короля Одо. Армия Одо вошла в глубь территории Нормандии, опустошая ее на своем пути. Нормандцы тянули время, выжидая свой шанс. Вскоре их шпионы сообщили им, что французы вошли в небольшой городок Мортмер, где бурно отпраздновали богатую добычу. На заре нормандцы подожгли город и напали на французов. Похоже, им удалось добиться полной неожиданности, и армия была окончательно разбита. Рассказывают, что, когда герцог Вильгельм услышал эту весть, он тайно послал своего главного вассала в лагерь короля, и отовсюду был слышен его голос, объявляющий о катастрофе в Мортмере. Во всяком случае, это несчастье вселило в короля панику или внушило благоразумие, и он поспешно отступил. Эта история одна из многих, которые рассказывали нормандцы, чтобы проиллюстрировать, что сила и хитрость были, по их мнению, особой отличительной чертой их герцога.

Некоторые качества Вильгельма развились и закалились очень рано в той суровой школе, в которой он вырос. Он научился быть убедительным и твердым, безжалостным, но избегал ненужного насилия. Он узнал, что может доверять нормандским баронам лишь тогда, когда они боятся его. Умение обращаться с оружием, вкус к охоте, интерес к военной тактике — все это пришло к нему в молодом возрасте. Но некоторые из его самых поразительных качеств и интересов вызревали медленно. Безусловно, он был человеком с воображением. Но его мысли не приходили к нему благодаря быстрой интуиции, они приходили медленно благодаря раздумьям над полученным опытом и приносили плоды, потому что Вильгельм, несмотря на свое благоразумие, был щедро одарен неустрашимостью духа.

Его политические соглашения выросли как из его опыта в Англии, так и в Нормандии, развились из зарождающегося государственного устройства Нормандии, а также из более сложных традиций Англии. Можно заметить, как менялись его взгляды на взаимоотношения с церковью. Вильгельм был набожным верующим по своим убеждениям, и его помнят как энергичного реформатора, деятельность которого завоевала одобрение самого папы Григория VII. Ясно, что он всегда надеялся, что его епископы и аббаты будут ему деятельными помощниками и советниками, а не только священнослужителями. Но в начале 1050-х гг. произошла заметная перемена в том, какого человека он выбрал на высший церковный пост. В 1037 г. его дядя Може стал архиепископом Руана, когда Вильгельму не было и десяти лет, так что едва ли его можно за это винить, но за епископов-воинов Жоффруа из Кутанса и Одо из Байо, назначенных в 1049—1050 гг., он должен нести ответственность. И другие нормандские епископы этого периода, по-видимому, все были светскими знатными людьми.

XI в. был веком перемен и движений, особенно в церкви. В 1049 г. папа римский Лев IX, первый папа великого движения за папскую реформу, прибыл в область к северу от Альп и провозгласил принципы реформы на совете в Реймсе. Должность епископа должна была стать в первую очередь духовной, предназначенной не для светского вельможи, теперь ее нельзя было купить. Люди духовного звания должны были быть достойными своей профессии, что означало (по закону средневековой церкви) принятие обета безбрачия, а папство должно был стать действенным инструментом в проведении в жизнь ее законов. Среди других епископов-мирян Жоффруа из Кунанса отказался от своей епархии, но ему было позволено получить ее назад после епитимьи. Весть об этом, возможно, возымела какое-то действие на Вильгельма. Но более вероятно, что именно его растущая дружба с группой истовых церковнослужителей изменила его взгляды. В 1054—1055 гг. его не подходящий для духовной должности дядя был удален из Руана и заменен на монаха-реформатора с убеждениями космополита по имени Маврилий. Последовали и другие назначения, схожие с этим. И даже если какое-то количество церковников Вильгельма до конца его жизни были выдающимися светскими людьми, самым близким ему, начиная с 1050-х гг., был итальянский ученый Лафранк из Павии, монах и «отец монахов», великолепный ученый и бесстрашный поборник духовных норм в церкви. Лафранк полностью одобрял принципы поведения лиц духовного звания и церковную реформу, проповедуемую Львом IX, хотя он и не соглашался с требованием признать верховенство папской власти, которое выдвигали папские реформаторы, а особенно Григорий VII (1073—1085). Так что не было никакой непоследовательности в том, что, когда Лафранк стал архиепископом Кентерберийским (1070—1089), он взял на себя роль, которую исполнял св. Дунстан при дворе Эдгара. Он направлял короля, давал ему советы, возглавлял реформаторов англо-нормандской церкви, но управление страной по-прежнему было в руках Вильгельма, и Лафранк не оспаривал право Вильгельма выбирать епископов и аббатов до тех пор, пока тот выбирал подходящих людей. Когда они встретились впервые, Лафранк был настоятелем неспокойного, недавно основанного аббатства Бека. В 1063 г. Вильгельм поставил его во главе аббатства Св. Этьена в Кане, которое основал он сам. В 1070 г. он сделал его архиепископом Кентерберийским. Их дружба продолжалась и после смерти; именно Лафранк претворил в жизнь предсмертное желание Вильгельма и совершил обряд помазания и коронования Вильгельма Рыжего. Их союз раскрывает характеры обоих мужчин. Они были сильными, здравомыслящими, властными, любили деловитость и хороший порядок; они верили в себя и были рождены, чтобы править. К тому же Лафранк был итальянцем-ученым, монахом, высокообразованным человеком с непростыми взглядами. Вильгельм был безграмотным солдатом, воякой, привыкшим охотиться, жечь и грабить. В этих двух характерах встретились два разных мира и заключили необычный, но прочный альянс.

На начальном этапе эта дружба претерпела сильное потрясение: Лафранк объявил брак Вильгельма греховным. Герцог изгнал его из Нормандии и разорил некоторые поместья Бека. Но когда он собирался покинуть герцогство, Лафранк случайно встретился с герцогом, они поговорили, и состоялось примирение. В обмен он выступил в защиту Вильгельма перед папой, и в конечном итоге папа ратифицировал его брак.

Этот брак был запрещен папой еще в 1049 г., и тем не менее он состоялся в 1053 г. В 1059 г. брак был в конце концов одобрен при условии, что муж и жена займутся основанием двух аббатств, мужского и женского, аббатства Св. Этьена и аббатства Троицы в Кане. Эти два аббатства по-прежнему стоят, великолепные памятники своим основателям, в разных концах города. Они даже избежали уничтожения во время Второй мировой войны, которая разрушила весь город как раз между ними. Но мы не знаем точно, почему папа не разрешал брак или потребовал такую немалую цену. Нам также неизвестно, почему Вильгельм был таким настойчивым и верным женихом, столкнувшись с такими трудностями. Средневековая церковь запрещала жениться троюродным (а иногда шестиюродным) братьям и сестрам, и это вызывало много конфликтов, которые иногда разрешались путем освобождения от обязательства жениться, а иногда путем открытого неповиновения власти. Нетрудно было нарушить закон по незнанию или призвать закон положить конец нежелательному браку. В начале XI в. королевский дом Франции попал по этой причине в весьма затруднительную ситуацию. Утверждали, что по этой причине король Франции Генрих I женился на русской княжне, чтобы избежать опасности близкородственного брака. Насколько нам известно, Вильгельм и Матильда не были кровными родственниками, но запрет распространялся на определенные виды родства по браку. Запутанный клубок их родства исключить легче всего. Ясно одно: дело было не столько в формальном неодобрении, сколько в вопиющем неповиновении Вильгельма, которое разгневало папу и Лафранка. И именно оно сделало путь к примирению таким трудным, а епитимью — тяжелой.

Бракосочетание отпраздновали в 1053 г. Совершенно невероятно, чтобы Вильгельмом или его тестем при этом руководили какие-то романтические мотивы, хотя вполне возможно, что между супругами быстро возникла настоящая привязанность, которая укрепила Вильгельма в его настойчивости в последующие годы. Вся эта история иллюстрирует твердость Вильгельма: приняв однажды решение, он его не менял. Он был исключительно упрямым. Но в его браке был также и расчет, как и во всем, что он делал. Ему нужен был верный и надежный союзник. И хотя граф Болдуин Фландрский, похоже, не оказал ему большой военной помощи в 1050-х, этот союз сильно укрепил положение обеих сторон и стал решающим условием успеха Вильгельма в 1066 г. Также возможно, что он был тесно связан с честолюбивыми замыслами Вильгельма в отношении Англии, так как Матильда, в отличие от самого Вильгельма, вела свой род от короля Альфреда.

Когда Вильгельм впервые подумал о том, чтобы завоевать себе корону Англии? Как ему пришло в голову, что это возможно практически? Это главные вопросы его карьеры. Если Матильда ему была нужна как принцесса из английского королевского рода, то тогда он задумал это еще до 1049 г. Возможно, есть правда в тех историях, которые рассказывают о том, как Эдуард Исповедник, будучи в изгнании, пообещал молодому герцогу сделать его преемником на своем троне. Но маловероятно, чтобы сам Эдуард отнесся к этому серьезно: насколько нам известно, до 1042 г. он не очень-то надеялся получить английский трон, а Вильгельму было тогда самое большее 15 лет. Однако в 1051 г. Эдуард, очевидно, воспринял эту мысль очень серьезно. Он поставил нормандца на главную должность архиепископа и сам назвал Вильгельма своим преемником. И Вильгельм нанес своему двоюродному брату официальный визит. Политические события в Англии быстро изменили этот план; влиянию нормандцев был положен конец; была восстановлена династия Годвина. Эдуард подумал о своих английских родственниках. Но, безусловно, ясно, что Вильгельм никогда не забывал о том, что у него есть право, как он считал, на английский престол. У него было немало трудностей: Франция и Анжу продолжали нападать на него; папа римский объявил незаконным его брак; Эдуард, во всей видимости, переменил свое решение. Со временем некоторые трудности разрешились. В 1057 г. Генрих I во время своего последнего вторжения потерпел окончательный разгром у Варавиля. В 1060 г. и Генрих I, и Жоффруа Анжуйский умерли; регентом стал Болдуин Фландрский. В 1063 г. Вильгельм завершил завоевание Мэна. Ситуация во Франции была теперь весьма благоприятной. В 1064 г., по необъяснимому повороту судьбы, к нему в руки попал его главный соперник, претендующий на английский трон. Гарольд отплыл из гавани Чичестера, ветер пригнал его к побережью Понтье. Граф Понтье захватил его и передал Вильгельму, который отнесся к нему как к почетному гостю. Эта история чрезвычайно ярко изображена на гобелене из Байо, а ее кульминацией является знаменитая сцена, на которой Гарольд приносит клятву верности Вильгельму на мощах в' кафедральном соборе Байо. Эта история полна противоречий не в меньшей степени потому, что гобелен не объясняет причину путешествия Гарольда на корабле или суть клятвы, которую он дал. Другие источники говорят, что его послал Эдуард с посольством к Вильгельму, или (что более убедительно) он отправился спасать двух родственников, которых Вильгельм удерживал в заложниках. Если это так, то Гарольд действовал очень опрометчиво, или же Вильгельм использовал его в своих интересах. Есть другая история о том, что Гарольд отплыл, чтобы приятно провести время, которая кажется еще более неправдоподобной. Можно почти не сомневаться, что Вильгельм потребовал от него клятву в том, что Гарольд поможет ему получить английскую корону. И кажется очень вероятным, что, вымогая эту клятву, Вильгельм бессовестно пользовался тем, что Гарольд находился в его власти.

Возможно — но это неточно, — Эдуард сам по-прежнему хотел, чтобы его преемником стал Вильгельм. Ясно, что у Вильгельма не было других сторонников среди английской верхушки. В конце 1065 г. брат Гарольда Тостиг потерял свои владения в Нортумбрии и стал изгнанником. И хотя это было ударом для рода Годвина, это, видимо, укрепило шансы Гарольда на получение трона. В Англии царила опасная неразбериха; Харальд из Норвегии и Вильгельм из Нормандии угрожали ей извне; король Эдуард был при смерти. Едва ли удивительно, что эрлы и тэны пришли к мысли, что его преемником должен стать «второй после короля» Гарольд, и отвергли все сомнения, которые могли быть у Гарольда, и личные чувства короля. В январе 1066 г. Гарольд взошел на трон — искусный воин и помазанный король взял Англию в крепкие руки. Шансы Вильгельма казались слабыми, явно меньшими шансов Гарольда и Харальда. Даже его преданный священник и биограф Гильом из Пуатье не скрывает тот факт, что многие нормандцы считали «это предприятие слишком трудным, не по силам Нормандии». Но Вильгельм отмел в сторону все трудности. На гобелене из Байо изображены приготовления к военной кампании: люди рубят деревья, строят корабли, собирают оружие. В равной степени важными были приготовления, которые он нам не показывает: дипломатия, которая предоставила возможность Вильгельму покинуть свое герцогство и дала ему к тому же очень существенное подкрепление и наемников из многих уголков Северной Франции, особенно из Бретани и Фландрии. Его колоссальная энергия принесла удивительные плоды: были собраны огромная армия и флот для ее перевозки; его французские соседи хранили молчание; Германия и Дания бездействовали; папу римского убедили прислать свое знамя для благословения этого предприятия. Вильгельм шел, чтобы свергнуть нарушившего клятву узурпатора, освободить Кентерберийскую епархию от захватчика Стиганда, осужденного не одним папой за то, что тот занял место архиепископа, тогда как его предшественник-нормандец, смещенный с этого поста в 1052 г., был еще жив. Главные советники Вильгельма продолжали спорить с ним, указывая на богатство и военные и морские ресурсы Гарольда. С таким же успехом они могли бы спорить с Маттерхорном (горная вершина в Швейцарии. — Пер.).

Самым необычным союзником Вильгельма была погода. Неблагоприятный ветер удерживал его в Нормандии весь конец лета 1066 г., как будто срывая его планы. Тем временем финансы Гарольда постепенно расходовались на ведение наблюдений за Ла-Маншем для предупреждения внезапного нападения. В сентябре он был вынужден распустить свое войско. В том же месяце Харальд Хардероде внезапно напал на побережье Йоркшира, высадил на него большую армию и разгромил северных эрлов и народное ополчение. Гарольд Английский вынужден был уйти с южного побережья. 25 сентября Гарольд со своей армией разбил норвежцев и убил Харальда Хардероде и Тостига в сражении у Стэмфордского моста. 27 сентября ветер переменился, и Вильгельму удалось высадить свою армию или, по крайней мере, значительную ее часть в Англии. Подобно Агамемному, мстящему за оскорбление Елене, Вильгельм, по словам Гильома из Пуатье, пришел потребовать себе свою корону. Подобно Ксерксу, он построил мост из кораблей, который соединил Нормандию и Англию. Или, если мы предпочитаем видение этих событий Фриманом, могучий нормандец пришел, чтобы уничтожить самых знатных людей Англии, «героев и мучеников свободы нашей родины». Когда он спрыгнул с корабля в Певенси, он поскользнулся и оперся рукой о землю. «Вы захватили землю Англии, герцог, — сказал стоявший рядом с ним рыцарь, — и вскоре станете королем».

Вильгельм стал королем раньше, чем кто-либо мог предполагать. 14 октября нормандская армия, выйдя из Гастингса, наткнулась на англичан на краю огромного леса, известного как Уилд (некогда лесистый район Южной Англии, в который входят части графств Кент, Суссекс, Суррей, Гемпшир. — Пер.). Гарольд выступил на юг с огромной скоростью, но встретил Вильгельма всего лишь с небольшой армией. Редко случалось так, чтобы в XI или XII вв. король погибал на поле боя. И все же Харальд Норвежский пал у Стэмфордского моста, а Гарольд Английский — у Гастингса. Трудно понять, почему Гарольд так скоро выразил готовность сражаться, не собрав всех своих сил; так же неясно, почему он позволил себя убить. Судьба продолжала улыбаться Вильгельму. И даже при этом сражение было очень тяжелым, и война далеко не завершилась с его окончанием. Англичане заняли небольшой холм, на котором лес прикрывал их тыл, и слезли с коней (наверное, так было принято делать), чтобы встретить нападение лучников и кавалерии Вильгельма. Целый день нормандцы предпринимали одну атаку за другой. Несколько часов фронт англичан стоял непоколебимо. Потом нормандцы, отступавшие после атаки, смешались, и некоторые англичане нарушили строй, чтобы напасть на них. Нормандцы вновь собрались и опрокинули преследователей, затем предприняли атаку и дважды симулировали беспорядочное отступление, оба раза выманивая англичан для преследования. К этому моменту фронт англичан был уже серьезно ослаблен, а вскоре после этого в другом массированном наступлении был убит сам Гарольд. Когда солнце село, англичане бежали, и, хотя нормандцы понесли большие потери, преследуя англичан вниз по крутому склону в сгущающихся сумерках, этот внезапный поворот фортуны не мог помочь разбитым англичанам.

Англичане все еще не были склонны сдаваться. Они думали о том, чтобы сделать королем Эдгара Этелинга. Вильгельм тем временем медленно шел к Лондону, легко преодолевая Суссекс, Суррей и Хартфордшир по траектории, образующей огромную восьмерку. По пути следования он опустошал окрестности, чтобы ни у кого не оставить сомнений в том, что означает противодействовать ему. Через несколько недель английская верхушка сдалась, и в Рождество 1066 г. он был помазан на царство и коронован в Вестминстерском аббатстве.

Рискованный проект был завершен — и это была поразительная авантюра! Можно подумать, что в детстве Вильгельм научился быть осторожным, а также твердым и безжалостным. Но, как и в случае со своей женитьбой, отчаянное упрямство, смешанное, наверное, с богатым воображением и проницательностью, победило все остальное. Это достаточно удивительно; но еще более удивительной является способность к адаптации, которая помогла ему превратиться в короля Англии. Мы не можем остановиться, чтобы изучить этот процесс. Он завоевал Англию и отдал земли тэнов, которые погибли в битве при Гастингсе или восстали против него, и прежде всего личную собственность рода Годвина, своим нормандским соратникам. В 1069—1070 гг. в центральной части страны и на севере произошло мощное восстание. Вильгельм подавил его знакомыми методами, с большой решительностью принеся в эти края разорение. В его руки попала еще большая территория. К концу его правления все, за исключением горстки саксонских тэнов, были заменены на нормандских господ. Только крупные церкви сохранили в своем владении земли, которые у них были в 1066 г. Несомненно, имела место и грубая несправедливость при такой обширной реорганизации. Но она была проведена, и в самом конце своего правления он по «Книге Судного дня» критически оценил то, что было достигнуто, что еще оставалось сделать, как Англия населена, чего стоят ее поместья. Такой большой и полный обзор был беспрецедентным в те времена. Он вышел в двух толстых томах, которые и по сей день хранятся в Государственном архиве Великобритании. Первый том, который охватывает большую часть Англии, написан одной рукой. Вероятно, это рука англичанина, состарившегося на службе у Эдуарда и Вильгельма. Мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем, чья это рука, но, наверное, мы можем увидеть в ней руку главного генератора идей этого предприятия, человека, который разработал подробную схему этого детально разработанного и впечатляющего плана. Он работал не один; у него было много коллег и в конечном счете помощь нормандских баронов. Энергия, решительность и уверенность в себе, которые видны в этом плане, были собственными качествами Вильгельма. Он задумал его в Глостере в конце 1085 г. под Рождество. Мы можем представить себе стареющего короля, каким его изобразил Уильям Мальмсберийский: высокого, очень дородного, с прекрасной осанкой, головой, лысеющей со лба, и суровым, почти жестоким, выражением лица — он исполняет роль председателя и руководит обсуждением проекта. Эта книга — памятник ему, такой же красноречивый, как основанное им мужское аббатство. И все же сомнительно, чтобы он хоть раз ее видел. Основная работа, вполне возможно, была закончена до того, как он отплыл в Нормандию летом 1086 г., но едва ли книга была дописана до конца. Король и писец рассчитывали встретиться вновь. Но 9 сентября 1087 г. король умер в возрасте шестидесяти лет. В последние годы его отношения с французскими соседями ухудшились. Французские королевские военачальники грабили Нормандию из Манта. Завоеватель налетел на Мант и поджег его, но, когда пламя поднялось, его конь споткнулся, и седок сильно ударился о железную луку седла, получив рану, от которой так и не оправился.

О большинстве средневековых королей мы имеем противоречивые сведения: их враги поносили их, а друзья льстили им. Противоречивые мнения, которые окружали и до сих пор окружают деятельную личность более молодого современника Вильгельма, императора Генриха IV, представляют собой драматический пример этого. Но в равной степени и у друзей, и у врагов вырисовывается во многом один и тот же портрет Вильгельма: крупный, внушительный, обладающий силой и суровостью огромного альпийского утеса и почти такой же бесчувственный. Мы можем на самом деле докопаться до многих его человеческих черт: его страстного желания стать королем Англии, его преданности жене, его теплых отношений с Лафранком, любви к охоте, увлеченности строительством больших аббатств и замков из камня. «Но он был слишком безжалостен, — написал английский летописец, — чтобы испытывать любовь, хотя все могли его ненавидеть». Безжалостным он был — это несомненно: он побеждал огнем и мечом, а правил с помощью страха. Он был справедливым и прозорливым, и наказания, которые он назначал, не были жестокими по меркам того времени, за исключением тех людей, которые мешали его охоте. Но он был упрямым и суровым, и, хотя он был более предсказуем, честен и великодушен, чем Генрих IV в Германии, Генрих все же пленяет нас своим обаянием, тогда как Вильгельм внушает нам лишь страх. Безусловно, это ощущение нечеловеческой отстраненности появляется отчасти вследствие несчастливого стечения обстоятельств, а отчасти из-за того лица, которое Вильгельм считал необходимым являть миру. Сильный правитель часто заставляет себя выглядеть более бесстрашным, более похожим на гранит, чем он есть на самом деле. Безусловно, можно кое-что увидеть за завесой посмертной записи, сделанной одним монахом основанного им мужского аббатства. Он рассказывает о последних минутах жизни Вильгельма, его тревогах о будущем, потоке слез, пролитых им во время молитвы об отпущении грехов, об огромных усилиях, потребовавшихся, чтобы смягчить его сердце по отношению к его старшему сыну Роберту, который восстал против него, о том, как он делал опись своих сокровищ и распорядился передать их церквам, бедным, своим сыновьям (в частности, его корона, меч и позолоченный скипетр, украшенный драгоценными камнями, были завещаны его второму сыну Вильгельму). В заключение автор окидывает взглядом карьеру этого великого человека, отмечает его мудрость, непоколебимость на пути к цели, бесстрашие. Затем он дает известное описание Вильгельма, которое, однако, повторяет почти во всех деталях описание Эйнхардом Карла Великого, так что мы не можем быть уверенными, насколько оно действительно соответствует Вильгельму. А монах продолжает описывать, как Вильгельм был похоронен в основанном им в Кане мужском аббатстве и как его сын Вильгельм воздвиг на его могиле надгробие, покрытое золотом и серебром.

Очень часто об истинном лице человека можно судить по его семье. Верность Завоевателя своей жене, верность и любовь к нему его второго сына говорят в его пользу. Но следует сказать, что в целом его дети представляют собой его наименее привлекательную сторону. Мало было в Англии королей, настолько не располагающих к себе, как Вильгельм Рыжий и Генрих I.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: