Сделай Сам Свою Работу на 5

Ты мужественный, мудрый и благородный правитель. Давай забудем вражду и будем жить в мире. Мы покидаем твою страну и уходим к себе. Согласен ли ты мириться? 7 глава





— Белый друг, ты приехал ко мне, и теперь я самый счастливый человек на земле. Умоляю тебя, сделай только знак, и в доказательство любви и преданности я вонжу эту стрелу в свое сердце. Умереть для друга — великая честь.

Говоря это, он приставил острие длинной стрелы к груди и замер в ожидании.

Матиуш попросил профессора сказать, что он не хочет, чтобы вождь из-за него умирал, он желает с ним дружить, беседовать и веселиться.

Представьте себе изумление Матиуша, когда в ответ раздался громкий плач — это рыдали негритянский король, его родственники и дети. Они горевали оттого, что белый друг пренебрегает ими.

Матиуш чуть не прыснул со смеху — такими потешными показались ему здешние обычаи, но он сдержался и сделал серьезное лицо.

Рассказывать подробно обо всем, что видел и делал Матиуш при дворе черного владыки не имеет смысла. Все это описано ученым профессором в толстой книге под названием:

 

49 ДНЕЙ ПРИ ДВОРЕ КОРОЛЯ БУМ-ДРУМА.

 

Написал участник экспедиции и переводчик

короля Матиуша Реформатора.

Бум-Друм изо всех сил старался развлечь своего белого друга. Однако некоторые забавы Матиушу не нравились, и он отказывался принимать в них участие, не думая, что кого-то этим обижает, и не подозревая, что за каждым его движением следят злые, пронзительные глазки верховного жреца. И вот однажды верховный жрец с негодованием заявил:



— Этот белый — обманщик, он только притворяется нашим другом. Он пренебрегает нашими обычаями. — И зловещим шепотом прибавил: — Но я знаю, что делать.

И в тот же день вечером во время пира незаметно подсыпал яд в раковину, из которой пил Матиуш. А этот яд обладал таким свойством: сначала человеку, который его выпьет, все кажется красным, потом синим, зеленым, черным, и наконец он умирает.

Матиуш сидит в шатре вождя в золотом кресле за золотым столом.

— Странно, почему это вдруг все стало красным? И люди и все-все, — говорит он.

Доктор, услышав это, вскочил и от ужаса не может слова вымолвить, только руками машет. Оказывается, он читал про этот яд в ученых книгах. Там говорилось: все африканские болезни излечимы, только против этого яда нет лекарства.

— Ой, смотрите, как красиво — теперь все синее! — ничего не подозревая, весело говорит Матиуш.



— Профессор! — закричал доктор. — Переведите им, что Матиуш отравлен.

Вождь схватился за голову и стрелой вылетел из шатра.

— На, выпей, белый друг! — Он протянул Матиушу чашу из слоновой кости, в которой плескалась горькая-прегорькая, кислая-прекислая жидкость.

— Фу, какая гадость! — Матиуш сморщился и оттолкнул рукой сосуд. — Ой, а сейчас все зеленое! Стол зеленый, и доктор зеленый.

Бум-Друм недолго думая сгреб мальчика в охапку, положил прямо на стол, разжал наконечником стрелы зубы и насильно влил горько-кислую жидкость.

Матиуш вырывался, брыкался, плевался, но жидкость попала в рот, и он был спасен.

Еще бы чуть-чуть — и конец! Перед глазами у Матиуша уже быстро-быстро завертелись черные круги. К счастью, их было всего шесть на зеленом фоне.

И Матиуш не умер, а только проспал подряд три дня и три ночи.

 

 

Верховный жрец испугался гнева вождя и попросил у Матиуша прощения, пообещав показать в награду замечательные фокусы. Эти фокусы жрецу разрешалось показывать только три раза в жизни.

Все уселись перед шатром на тигровых шкурах, и представление началось.

Жрец вынул из коробочки что-то маленькое и положил на ладонь. Это оказалась крохотная змейка. Она обвилась вокруг пальца жреца, зашипела, высунула жало не толще нитки и, вонзив его в палец, застыла — прямая, как палка. Жрец оторвал змею и показал на пальце капельку крови. Зрителей охватил священный трепет. «Подумаешь, капелька крови!» — недоумевал Матиуш. Но ему растолковали, что эта маленькая змейка страшнее леопардов и гиен: от ее укуса моментально наступает смерть.



А жрец между тем продолжал показывать фокусы. Вот он взошел на костер — из ушей, носа и рта полыхает огонь, а ему хоть бы что!

После этого он заиграл на дудочке, и сорок девять огромных змей затанцевали под музыку. Потом стал дуть на высоченную столетнюю пальму; дул до тех пор, пока ствол пальмы не начал медленно клониться к земле, и — крак! — она сломалась. Взмахнул палкой и зашагал между двумя деревьями по воздуху, как по мостику. Подбросил вверх шарик из слоновой кости, подставил голову — шарик упал на нее и бесследно исчез. Но вот он быстро-быстро закружился на месте, а когда остановился, все увидели у него две головы: одна смеялась, другая плакала. А под конец показал вот какую штуку. Отрубил одному мальчику голову, уложил ее в плетеную корзину и завертелся вокруг корзины в дикой, неистовой пляске. Потом пнул корзину ногой, и оттуда послышалась игра на дудочке. Жрец открыл крышку — и из корзины выскочил мальчик, которому он только что отрубил голову, и как ни в чем не бывало стал кувыркаться и прыгать. То же самое проделал он с птицей. Подстрелил влет птицу из лука. Пронзенная стрелой птица упала на землю, выдернула клювом стрелу и подлетела к волшебнику. Тот взял у нее из клюва стрелу, а птица долго порхала вокруг.

«Пожалуй, ради стольких чудес стоит и отраву выпить», — подумал Матиуш.

То на верблюде, то на слоне путешествовал он по стране своего удивительного друга Побывал в негритянских селениях, расположенных в непроходимых джунглях. Люди ютились там в плетеных хижинах, в грязи и нищете, вместе с домашними животными. Среди негров было много больных. Их ничего не стоило вылечить, были бы лекарства. Доктор давал им порошки и микстуры, они послушно, с благодарностью принимали их и выздоравливали. В лесах Матиуш не раз натыкался на трупы людей, растерзанных хищниками или укушенных ядовитыми змеями.

Матиуш очень жалел негров, с которыми успел подружиться.

«Почему они не строят железных дорог и электростанций? — недоумевал он. — Почему у них нет кино, просторных, чистых жилищ, оружия для защиты от диких зверей? Ведь золота и бриллиантов у них столько, что ребятишки играют ими, как простыми камешками».

— Оттого, что белые братья не хотят нам помочь, — объяснил ему Бум-Друм.

И Матиуш решил, как только вернется на родину, дать в газетах объявление, чтобы все желающие ехали в Африку строить дома и прокладывать дороги.

Но никакие самые яркие впечатления не могли вытеснить из его головы мыслей о собственной стране и о реформах.

Однажды, когда они осматривали огромную золотую жилу, Матиуш попросил Бум-Друма одолжить ему немного золота.

— Да бери сколько хочешь, сколько верблюды увезут! У меня его что песка в пустыне! — расхохотался в ответ Бум-Друм. — Давать в долг другу? Нет, белый друг, бери все, что тебе нравится. Бум-Друм любит своего белого друга и готов служить ему до самой смерти...

Пора в обратный путь. Бум-Друм устроил на прощание большой праздник — праздник дружбы.

Во время пиршества он разрезал острой раковиной себе палец, то же самое проделал Матиуш. Черный владыка слизнул каплю крови с пальца Матиуша. Матиуш последовал его примеру. Хотя это было неприятно, но, наученный горьким опытом, он не противился. За этой процедурой последовали другие. Матиуша бросили в пруд, который кишел крокодилами и ядовитыми змеями, но Бум-Друм тотчас прыгнул в воду и вытащил его. Потом, намазанного каким-то жиром, Матиуша толкнули в костер. И опять в тот же миг кинулся в огонь Бум-Друм и спас друга. Матиуш даже не обжегся, только слегка волосы опалил. Но это еще не все. Под конец Матиуш прыгнул с высокой пальмы, а Бум-Друм так ловко его подхватил, что он совсем не ушибся.

«К чему весь этот цирк?» — недоумевал Матиуш. И профессор объяснил ему: слизанная капля крови означает, что если Матиуш будет умирать в пустыне от жажды, то друг напоит его собственной кровью. И вообще, где бы Матиушу ни грозила опасность — на воде, в воздухе, в огне, — черный брат Бум-Друм, рискуя жизнью, придет ему на помощь.

— Мы, белые, — говорил профессор, — пишем договоры на бумаге, а они не умеют писать и заключают договоры таким образом.

Жалко расставаться с новыми друзьями, но на родине ждут неотложные дела.

Накануне отъезда опечаленный Матиуш в последний раз пошел погулять в лес. Ярко светила луна. В сказочно-красивом лесу было тихо-тихо. Вдруг послышался шорох. Что это? Тигр? Змея? Матиуш сделал шаг вперед, и сзади опять что-то зашуршало.

Ясно, за ним кто-то крадется. Он остановился, вынул из кобуры револьвер — и ждет.

Оказалось — Матиуш разглядел ее при свете луны, — это была дочка вождя — маленькая веселая Клу-Клу. «Странно, зачем она здесь в эту пору?» — удивился Матиуш.

— Что с тобой. Клу-Клу? — спросил он на языке ее племени. (Матиуш уже немножко научился говорить на нем.)

— Клу-Клу кики рец, Клу-Клу кин брун...

Она говорила долго-долго, но Матиуш ничего не понял. Он постарался запомнить некоторые слова: «Кики, рец, брун, буз, кин».

Под конец Клу-Клу заплакала.

«Наверно, с ней приключилась какая-нибудь беда». И, чтобы утешить ее, он дал ей часы, зеркальце и красивый флакончик. Но это не помогло — по лицу Клу-Клу по-прежнему катились слезы.

Что бы это значило?

Вернувшись домой, он повторил профессору слова, которые запомнил, и тот сказал: Клу-Клу очень его полюбила и хочет уехать вместе с ним.

Матиуш попросил профессора передать Клу-Клу, что он скоро пригласит в гости ее отца, и тогда она сможет с ним приехать.

Однако думать о маленькой Клу-Клу было недосуг: перед отъездом предстояло еще много дел.

На пятьсот верблюдов навьючивали мешки с золотом, драгоценными камнями, фруктами, африканскими лакомствами, приторачивали бурдюки с вином и сладкими напитками. Не забыли и про сигары для министров.

Матиуш уговорился с Бум-Друмом прислать через три месяца клетки для диких зверей. И предупредил, что может прилететь аэроплан — большая железная птица с белым человеком в животе. Пусть не пугаются.

Наконец день отъезда наступил, и рано утром они двинулись в обратный путь. Дорога через пустыню уже не казалась такой страшной: перенесенные испытания закалили путников.

 

 

Пока Матиуш гостил у Бум-Друма, министры не теряли времени даром: они сочиняли конституцию. А когда сочинили, с нетерпением стали поджидать короля. Ведь без королевской подписи этой бумажке грош цена!

Ждут-пождут, а Матиуш все не едет. «Где он, куда подевался?» — теряются министры в догадках. Им известно, что он благополучно достиг берегов Африки, потом ехал поездом, жил некоторое время в палатке в пограничном поселении белых. А дальше, доносил гарнизонный офицер, вождь людоедов прислал за Матиушем верблюдов, он уехал и как в воду канул.

Но вот в один прекрасный день от Матиуша приходит телеграмма:

ЖИВ-ЗДОРОВ, СКОРО БУДУ ДОМА.

— Счастливчик этот Матиуш! — завидовали ему иноземные короли.

— Везет ему, — шептались министры и вздыхали. «С войны вернулся — засадил нас в тюрьму, — думали они, — а теперь, чего доброго, велит зажарить и съест. Известно, хорошему людоеды не научат!»

Возвращался на родину Матиуш в прекрасном настроении. Еще бы! Путешествие удалось на славу. Он загорел, вырос, и аппетит у него был прямо-таки волчий. Не подозревая, какие страхи мучают министров, он решил подшутить над ними.

— Ну как, железные дороги в порядке? — спрашивает король, когда все собрались в тронном зале.

— В порядке, — отвечает министр железных дорог.

— Ну, смотрите, а то я прикажу сварить вас в крокодиловом соусе. А фабрик много построили?

— Много, — отвечает другой министр.

— Смотрите, а то я велю начинить вас бананами и зажарить.

У министров физиономии вытянулись и побелели, а Матиуш не выдержал и расхохотался.

— Господа, — сказал он, — не бойтесь, пожалуйста! Я не стал людоедом. И то, что говорили про моего друга Бум-Друма, выдумка и клевета.

Министры не поверили бы ни единому слову из рассказа Матиуша о его необычайных приключениях, если бы своими глазами не увидели целый состав, груженный золотом, серебром и драгоценными камнями. А когда Матиуш раздал им подарки Бум-Друма — ароматные сигары и сладкие африканские вина, — министры сменили гнев на милость.

В манифесте говорилось: «По велению его королевского величества отныне и впредь страной будет управлять народ в лице парламента...» и т. д.

— Теперь прошу записать, что я хочу сделать для детей, — сказал Матиуш. — Деньги есть, и можно приступить к делу. Итак, каждый мальчик и каждая девочка получат к лету по два мяча, а зимой — коньки. После уроков всем ученикам выдавать по одной конфете и сладкому пирожку. Девочкам, кроме того, ежегодно выдавать по новой кукле, а мальчикам — перочинный ножик. Во всех школах соорудить качели и карусели. К каждой купленной книжке или тетради бесплатно прилагаются переводные картинки. Это только начало, в дальнейшем я намерен осуществить много реформ. Прошу подсчитать, сколько это будет стоить и сколько времени понадобится на их осуществление. На подсчеты даю недельный срок.

Вообразите радость ребят, когда они узнали про реформы. А в газетах писали, что это только начало. Значит, будет еще лучше!

И вот все, кто умел писать, стали строчить Матиушу письма с просьбой сделать то-то и то-то. В королевскую канцелярию письма приносили мешками. Статс-секретарь просматривал их и выбрасывал в корзинку. Так всегда поступают в королевских канцеляриях. Матиуш об этом, конечно, не знал. Но однажды он увидел, как лакей тащит на королевскую помойку огромную корзину бумаг.

«А нет ли там, случайно, редких марок?» — подумал Матиуш. (Он собирал марки и наклеивал в специальный альбом.)

— Что это за бумаги и конверты? — спросил он.

— А я почем знаю? — ответил лакей не слишком любезно.

Матиуш посмотрел: письма адресованы ему. Тогда он приказал отнести корзину в королевский кабинет и вызвал секретаря.

— Что это за бумаги, господин секретарь?

— Да так, всякие ерундовские письма вашему королевскому величеству.

— А кто распорядился выбрасывать их на помойку?

— Так всегда делали!

— Значит, плохо делали! — вспылил Матиуш. — Если письмо адресовано мне, я один могу судить, ерундовское оно или нет. Отныне все письма прошу передавать мне! Я сам буду их читать.

— Ваше величество, короли получают очень много писем. А если бы народ еще узнал, что они сами их читают, писем скопилось бы целые горы. И так десять чиновников тем только и заняты, что отбирают и читают самые важные.

— А какие считаются важными?

— От чужеземных королей, фабрикантов и других влиятельных лиц.

— А неважные?

— Вашему величеству больше всего пишут дети. Что взбредет в голову, то и пишут. А некоторые так накалякают, что ничего не разберешь.

— Если вам трудно разбирать детские каракули, я сам буду читать письма ребят. А чиновникам дайте другую работу. Я вот тоже мальчик, а выиграл же войну с тремя королями и совершил путешествие, на которое ни один из моих взрослых министров не отважился.

Секретарь, не сказав ни слова, с низким поклоном удалился, а Матиуш принялся за чтение. Час проходил за часом, а Матиуш все читал. Церемониймейстер несколько раз подсматривал в замочную скважину: чем занят король и почему не идет обедать? Но, видя короля, склоненного над бумагами, не решался его беспокоить.

Матиуш читал, читал, а писем все не убавлялось, хотя самые неразборчивые каракули он откладывал в сторону, на потом. Ребята писали Матиушу обо всякой всячине: один мальчик рассказывал свой сон; другой писал, какие у него замечательные голуби и кролики и он хочет подарить двух голубей и одного кролика королю, но не знает, как это сделать; третий делился с королем своими планами на зиму, когда он получит коньки. Одна девочка прислала стишок собственного сочинения, другая нарисовала картинку. От какого-то мальчика пришел в подарок целый альбом рисунков, изображающих Матиуша в стране людоедов. Не очень похоже, но зато красиво, и Матиуш с удовольствием рассматривал картинки.

Но больше всего было писем с просьбами. Кто просил велосипед, кто фотоаппарат, кто пони. Одна девочка писала, что у нее больна мама, а денег на лекарство нет. Мальчик жаловался: у него нет ботинок и не в чем ходить в школу, а учиться очень хочется. Он даже табель в конверт вложил, чтобы Матиуш не подумал, будто он лентяй.

«Может, лучше раздавать ребятам ботинки, а не мячи да куклы?» — подумал Матиуш, прочтя эти письма.

До поздней ночи просидел он за письменным столом, даже ужин велел принести в кабинет. Церемониймейстер опять заглядывал в щелку. У него и у лакеев слипались глаза, но лечь спать раньше короля они не имели права.

Письма с просьбами Матиуш откладывал отдельно.

«Как быть? И лекарство нужно больной матери. И ботинки нужны мальчику, который хочет учиться».

У Матиуша от чтения даже глаза заболели. Особенно туго подвигалось дело с письмами, написанными неразборчиво. Он откладывал их в сторону, хотя понимал, что это неправильно. «Ведь совсем недавно у меня тоже вместо букв получались каракули, а подписывал же я важные документы. Может, у этих ребят какое-нибудь важное дело, и они не виноваты, что не умеют писать разборчиво. Хорошо бы заставить чиновников переписывать набело неразборчивые письма». Прошло еще два часа. На столе лежало писем двести или больше. И Матиуш с горечью убедился, что один не справится.

«Завтра дочитаю», — решил он и уныло побрел в королевскую опочивальню.

«Как быть? — ломал он себе голову. — Если каждый день читать по стольку писем, ни на что другое времени не хватит. А выбрасывать письма на помойку — величайшее свинство. Но откуда их столько берется?»

 

 

На другой день Матиуш встал ни свет ни заря, выпил наскоро стакан молока и побежал в кабинет. Уроки на сегодня он отменил и до самого обеда читал письма. Устал зверски, больше, чем на войне или во время странствия в пустыне. И вот когда он уже мечтал об обеде и отдыхе, в кабинет вошел секретарь, а за ним четверо лакеев с тяжелой ношей.

— Сегодняшняя почта, ваше королевское величество! — доложил секретарь и, как показалось Матиушу, усмехнулся.

— Это еще что такое, сто тысяч людоедов и крокодилов! — разозлившись, топнул Матиуш ногой. — Вы что, хотите, чтобы я ослеп? Где это видано, чтобы король читал по мешку писем в день?! И вообще, как вы смеете шутить над королем? Да я вас в тюрьму за это упеку!..

В глубине души Матиуш понимал, что не прав, но признаться в этом не хотел.

— Полна канцелярия лодырей! Письма в мусорный ящик швырять да королю носить — это они умеют, а как работать надо, у них голова болит. Я вам покажу, бездельники...

К счастью, в дверях кабинета появился канцлер. Смекнув, в чем дело, он велел лакеям унести злосчастный мешок, а секретарю подождать в соседней комнате. Когда четверо лакеев с огромным мешком скрылись за дверью, у Матиуша отлегло от сердца, но он продолжал делать вид, будто еще сердится.

— На что это похоже, господин канцлер, чтобы адресованные королю письма выбрасывались на помойку?! Почему от меня утаивают нужды моих подданных? Разве это справедливо, чтобы мальчик не ходил в школу из-за того, что у него нет ботинок? Куда смотрит министр юстиции! Впрочем, у моего друга Бум-Друма тоже нет ботинок, но у них климат тропический.

Матиуш долго совещался с государственным канцлером, потом позвал секретаря. Оказывается, старик больше двадцати лет работает в канцелярии. Он читал письма, которые приходили ещё на имя отца Матиуша и даже деда. Опыт по этой части у него был огромный.

— При жизни дедушки вашего величества в королевскую канцелярию ежедневно поступало сто писем. Это были хорошие времена! Во всем государстве насчитывалось не больше ста тысяч грамотных. А вот когда Стефан Мудрый построил школы, грамотных стало уже два миллиона. И в канцелярию приходило от шестисот до тысячи писем ежедневно. Одному читать столько писем было не под силу, и я нанял себе в помощь еще пятерых чиновников. А с тех пор как наш милостивый король Матиуш Реформатор изволил подарить куклу дочке начальника пожарной команды, посыпались письма от детей — от пяти до десяти тысяч в день. Особенно много приходит в понедельник: в воскресенье дети школу не посещают и у них много свободного времени. Я как раз собирался подать прошение, чтобы мне разрешили взять еще пятерых помощников.

— Знаю, знаю, — перебил его Матиуш. — Но какая от вашего чтения польза, если письма выбрасываются на помойку?

— Прежде чем выбросить, их читают, конечно, если удается разобрать почерк, и заносят каждое письмо под номером в особую книгу. И в отдельной графе записывают просьбу корреспондента.

Желая проверить, правда ли это, Матиуш спросил:

— Ну, а среди тех писем, которые лакей вчера нес на помойку, была просьба насчет ботинок?

— Не помню, но это можно проверить.

По распоряжению секретаря два чиновника, тяжело отдуваясь, внесли в королевский кабинет огромную книгу. И действительно, под № 47 000 000 000 нашли имя, фамилию и адрес мальчика, а в графе «Содержание письма» было написано: «Просит ботинки, чтобы ходить в школу».

— Я больше двадцати лет работаю чиновником, и у меня в канцелярии образцовый порядок.

Матиуш был мальчик справедливый. Он понял, что зря обидел старика.

— Большое вам спасибо, — сказал он, протянув ему руку.

В конце концов придумали такой выход из положения: письма по-прежнему будут читать чиновники, а самые интересные — не больше ста в день — откладывать для Матиуша. Для чтения писем с просьбами специально выделят двух чиновников. Они должны проверять, правду пишут ребята или врут.

— Например, вот этот мальчик пишет, что ему нужны ботинки. А может, это неправда? Ваше королевское величество пошлет ему ботинки, а он продаст их и накупит сладостей.

Пришлось признать, что секретарь прав. Матиуш вспомнил, как на войне один солдат продавал сапоги и покупал водку, а потом просил новые.

«Жаль, что из-за лгунов и мошенников нельзя верить людям», — с горечью подумал Матиуш.

И решили еще вот что: Матиуш сам будет выдавать мальчикам и девочкам то, о чем они просили в письмах.

«Вот здорово! — обрадовался он. — Хоть с ребятами поговорю, а то все министры да послы — скука смертная!»

Итак, установили распорядок дня его величества короля Матиуша. С утра до двенадцати часов — уроки. В двенадцать — завтрак. После завтрака прием иностранных послов и министров. Потом чтение писем. Потом обед; после обеда будут приходить дети. А потом до ужина разные заседания и совещания с министрами. И — спать.

Когда все рассчитали по часам и минутам, Матиушу взгрустнулось. А когда же играть? Но он тут же одернул себя: «Король, даже если он мальчик, прежде всего должен думать не о себе, а о других. Может, настанет такое время, когда я переделаю все дела и тогда смогу поиграть часок-другой. И потом, я ведь путешествовал, — сам с собой рассуждал Матиуш, — видел столько интересного, месяц жил на море, побывал в гостях у Бум-Друма. Отдохнул, поразвлекся, пора за королевские дела приниматься!»

Сказано — сделано.

С утра Матиуш учится, потом чиновник вслух читает ему письма, а Матиуш, которому трудно долго сидеть на одном месте, заложив руки за спину, ходит взад-вперед по кабинету. В хорошую погоду письма по совету доктора читали в королевском парке.

В часы аудиенции во дворце собирался разный народ. Иностранные послы приходили справиться, когда открытие парламента. Фабриканты и подрядчики спрашивали у короля, какие делать качели и карусели. Прибывали посольства из дальних тропических стран. Всем хотелось жить в дружбе с маленьким королем, который побывал в гостях у Бум-Друма. Некоторые послы хитрили, стараясь выгородить своих вождей и очернить Бум-Друма в глазах Матиуша.

Вообще с ними надо было держать ухо востро, не то попадешь впросак. Другое дело — дети. Они входили по очереди в тронный зал, и Матиуш давал им то, о чем они просили в письмах. Нужные вещи по распоряжению Матиуша заранее покупались в магазинах, и ребята, получив кто пальто, кто учебники, кто ботинки, довольные расходились по домам. Чистюли-девочки часто просили гребенки и зубные щетки. Кто хорошо рисовал, получал краски. Один маленький музыкант, который играл на губной гармошке, мечтал о скрипке. Когда ему дали новенькую скрипку в красивом футляре, он на радостях сыграл королю веселую песенку.

Иногда во время аудиенции ребята просили еще что-нибудь. Это сердило Матиуша: он ведь не маг и не волшебник и не может достать из-под земли книжку, игрушку или что-то еще.

Одна девочка, получив новое платье к свадьбе своей тети, попросила и куклу до самого потолка.

— Дура! — сказал Матиуш. — Будешь жадничать, я у тебя и платье отниму!

Вообще Матиуш стал многоопытным королем, и обмануть его было совсем не просто, не то что раньше.

 

 

Однажды во время послеобеденной аудиенции Матиуш услышал за дверью необычный шум и возню. Сначала он не обратил на это внимания: ребята галдели иногда в приемной. Но нет, судя по всему, там кто-то спорил, возмущался, чего-то требовал. Лакей, посланный узнать в чем дело, доложил: какой-то взрослый уперся и требует, чтобы король во что бы то ни стало принял его.

Матиушу захотелось взглянуть на упрямца, и он приказал его впустить.

В комнату ворвался длинноволосый человек с портфелем под мышкой и, не поздоровавшись, затараторил:

— Я, ваше королевское величество, журналист. Вы, конечно, знаете, так называются люди, которые делают газету. Целый месяц пытаюсь проникнуть к вам, но безуспешно. Все только слышу: «Завтра, завтра». А назавтра говорят: «Король устал, приходите в другой раз». Я уже по горло сыт этими «завтраками»! И вот, окончательно потеряв терпение, сделал вид, будто пришел со своим сыном. Думал, авось пропустят. Но не тут-то было! Лакеи узнали меня и опять гонят вон. А у меня очень важное дело, даже не одно, а несколько. Я не сомневаюсь, что вы с интересом меня выслушаете.

— Хорошо, — согласился Матиуш, — только подождите, пока я приму детей — это их часы.

— Позвольте, ваше величество, мне остаться в зале. Я буду сидеть тихо и не помешаю вам. А завтра напечатаю в газете статью про аудиенцию. Наши читатели с интересом прочтут об этом.

Матиуш велел принести стул, журналист сел и все время что-то записывал в свой блокнот...

— Ну, я вас слушаю, — сказал Матиуш, когда за последним мальчиком закрылась дверь.

— Государь, я не отниму у вас много времени. Я буду краток.

Несмотря на обещание, он говорил очень долго и рассказал Матиушу много интересного.

— Дело действительно важное, — выслушав его, сказал Матиуш. — Давайте поужинаем вместе, а потом продолжим наш разговор.

Журналист проговорил до одиннадцати часов, а Матиуш, заложив руки за спину, ходил по кабинету и слушал.

Никогда Матиуш до сих пор не видел человека, который пишет газету. «Умный и, хотя взрослый, совсем не похож; ни на одного из моих министров» — отметил он про себя

— Вы только пишете или рисуете тоже?

— В газете одни сотрудники пишут статьи, другие рисуют. Мы будем очень рады, если вы завтра посетите нашу редакцию.

Матиуш, который уже давно никуда не выезжал из дворца, с радостью согласился.

Редакция помещалась в большом доме, украшенном в честь приезда короля флагами, цветами и коврами. На первом этаже находилась типография, там печатали газеты. В конторе на втором этаже свежие газеты связывали пачками и отправляли на почту, а оттуда рассылали по всей стране. Там же принимали объявления и продавали газеты. И, наконец, еще выше была редакция, где за столиками сидели мужчины и строчили статьи, которые немедленно набирались и печатались в типографии. Жизнь здесь била ключом: приносили телеграммы со всех концов мира, беспрерывно звонили, телефоны, чумазые мальчишки-курьеры сновали с бумагами из типографии в редакцию и обратно. За одним столом писали, за другим — рисовали, за стеной стучали пишущие машинки.

Совсем как на войне.

На серебряном подносе принесли свежую, пахнущую типографской краской газету с фотографией Матиуша во время аудиенции. А в статье под снимком слово в слово, что говорил он и что отвечали дети.

Матиуш пробыл в редакции целых два часа, и ему очень понравилось, как здесь быстро все делается. «Теперь я понимаю, почему они первыми узнают обо всем на свете: про пожары, кражи, происшествия, про то, кто под машину попал, и что делают короли и министры».

— Как же вы не догадались, что я на фронте, а вместо меня на троне сидит фарфоровая кукла?

— Нам-то об этом было известно, только о некоторых вещах не полагается писать в газетах. Народ не должен знать слишком много. Это была государственная тайна, а разглашать тайны нельзя.

Вечером Матиуш опять долго беседовал с журналистом. Из разговора выяснилось следующее.

Никакой Матиуш не реформатор, и то, что он делал до сих пор, не реформы. Если он хочет, чтобы страной не на словах, а на деле управлял народ, надо созвать два парламента: один для взрослых, другой для детей. Дети выберут своих депутатов, и те от их имени заявят, нужны ли им шоколад, куклы, перочинные ножи или, скажем, ботинки и конфеты. Или деньги, чтобы самим покупать себе что хочется. И газета у них должна выходить своя, каждый день. Писать в нее будут сами дети о своих нуждах и пожеланиях. Это неправильно, что король один решает за всех. Разве может один человек все знать? А газета знает все. Вот, например, когда по приказу Матиуша ребятам раздавали шоколад, во многих деревнях чиновники съели его сами. Разве это справедливо? А так дети написали бы об этом в газету.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.