Дэвид Герберт Лоуренс (David Herbert Lawrence, 1885-1930)

Как романист Дэвид Герберт Лоуренс завоевал признание при жизни. С годами интерес к его творчеству неуклонно возрастал. Во многом это объясняется тем, что основная тема его произведений -защита человека от порабощающей и обезличивающей его «механической цивилизации» - созвучна волнующей людей XX столетия проблеме отчуждения человека. Лоуренс содействовал обновлению литературы, расширил возможности эпических и поэтических форм, обогатив их содержание смелым утверждением прав мужчин и женщин реализовать заложенные в них от природы возможности, подавленные и деформированные рутиной повседневности, официальной моралью, налагающей запреты на проявление чувств и страстей. Он видел свой идеал в слиянии духа и плоти, в гармонии природного и духовного. В век торжества машин и техники он выступил на защиту человека и человеческого. Он воспринимал человека в единстве с природой, как органическую часть ее, и в нарушении этого единства ощущал приближение к катастрофе. Экология природы, духа и плоти, достижение их гармонии, рождающей истинную красоту и любовь, - вот что дорого Лоуренсу. На всем протяжении творческого пути общечеловеческие ценности имели для него первостепенное значение, о них он писал, их защищал, начиная с первых стихов и кончая романом «Любовник леди Чаттерлей». Протестуя против «машинизации» жизни и человека, Лоуренс предлагает свою программу возрождения «естественных начал». В этом плане он воспринят современниками как творец «новой религии».

Уже первые публикации получили отклик со стороны авторитетных писателей и критиков. В 1919 г. в статье «Современная художественная проза» В. Вулф поставила имя Лоуренса рядом с именами Д. Джойса и Т. С. Элиота, отнеся его к выразителям новейших тенденций в современной литературе. Позднее о таланте автора «Сыновей и любовников» она писала как о «сильном и проникновенном» (1931).

О Лоуренсе высказывались полярные точки зрения, им восхищались и возмущались, его романами зачитывались, видя в их авторе пророка и провидца, и их осуждали как непристойные. «Радуга» подверглась запрету и остракизму; «Любовник леди Чаттерлей» стал предметом судебного разбирательства, вопрос о возможности публикации его рассматривался в начале 60-х гг. судом присяжных, призванных вынести решение, является ли этот роман порнографией или художественным произведением. Лоуренс никого не оставлял равнодушным; волны увлечения его книгами то поднимались, то затухали, число писавших о нем исследователей неизменно возрастало.

В жанре романа созданы его основные произведения. Э Билл справедливо подчеркнул, что для Лоуренса роман — это не только явление литературы, но и движущая сила жизни. Лоуренс всегда воспринимал роман как книгу жизни.
Место и назначение романа в литературном процессе Лоуренс определял исходя из категории морально-этического характера, и в этом отношении он был связан с традицией английского романаXIX века. Однако сам он видел свою задачу в разрушении викторианской традиции умолчания, проявлявшейся при изображении, а вернее в отказе от изображения интимных отношении людей. Лоуренс одним из первых в английской литературе написал откровенно об отношении полов, ломая предрассудки и ханжество.

В послевоенные годы написаны статьи Лоуренса о романс — «Мораль и роман», «Роман и чувство», «Почему роман имеет значение». Не составляя завершенную теорию, высказанные в этих статьях суждения о романе и его функциях помогают понять эстетическую программу писателя.

«Мы не знаем ничего или почти ничего о нас самих» — этими словами Лоуренс определяет направление своих рассуждении о задачах романиста в статье «Роман и Чувство» Познать неизведанный мир чувств заключенных в каждом из нас, — вот что считает Лоуренс самым важным. Что пользы в знаниях по географии экономике или технике, если человек не знает себя. Самопознание — долг человека, а романист помогает его выполнить, помогает вглядеться в тьму таящихся в наших глубинах африканских джунглей»

Смыслом нашего существования Лоуренс считает саму жизнь во всей полноте и многогранности ее проявлении, а роман называет «книгой жизни» В этом смысле он и Библию называет «великим всобъемлющим романом» Он ставит романиста выше ученого, философа, проповедника и даже поэта, поскольку каждый из них трактует «какую-то часть человека, но не может охватить его в целом». Всеобъемлющего понимания человека в его отношениях с окружающим миром может достигнуть лишь романист, ибо он знает, что в человеке значительно все — нс только интеллект и не только дух, но и его руки, пальцы. Романист пробуждает «инстинкт жизни». Лоуренс говорит, что надо отказаться от каких бы то ни было схем, догм, заранее сконструированных шаблонов, таккак они убивают жизнь, вечно изменяющуюся, находящуюся в постоянном движении. Передать это движение, эти изменения — вот что важно.

Из всего, что может случиться с человеком самым страшным Лоуренс считает превращение его в живого мертвеца, а происходит это, когда творимую ими схему люди принимают за настоящую жизнь. Можно есть спать и даже любить, но не быть при этом живыми, а роман помогает человеку «быть живым быть живым человеком-вот что самое главное».

Стремление к обновлению романа, к обогащению его изобразительных возможностей проявилось в творческом использовании Лоуренсом художественных открытии живописцев. В этом отношении он продолжил национальную традицию взаимодействия литературы и живописи, которая всегда был сильна в культуре Англии. Лоуренс был наделен талантом восприятия жизни в ярких зрительных образах. Его новаторство во многом основано на использовании достижений художников. Для него важное значение имели полотна Констебля и Тернера, Ван Гога и Сезанна. Лоуренс считал живопись тем видом искусства, который с наибольшей полнотой и выразительностью запечатлевает самые существенные изменения в эмоциональной жизни личности. Он восхищался «Подсолнухами» Ван Гога, как о великом реформаторе, утвердившем новое видение мира, писал о Сезанне. Они оба дороги ему своим умением передать трепетное движение жизни, складывающиеся в определенный момент отношения между художником и предметом его изображения.

Героями двух ранних романов Лоуренса являются художники. В «Белом павлине» — это Сирил, в «Сыновьях и любовниках» — Пол Морел, в эволюции которого Лоуренс выделяет такие этапы, как близость к прерафаэлитам, обращение к реалистической живописи, увлечение импрессионизмом. Лоуренс и сам был художником.

В статье «Исцеление или гибель романа» Лоуренс говорит о романах Пруста, Джойса и англичанки Дороти Ричардсон как о явлениях кризисных. Проявление кризиса он видит в «болезненно углубленном самоанализе», в излишнем внимании к переживаниям и чувствам, мало значительным. Путь возрождения романа Лоуренс видит в слиянии его с философией.

Лоуренс никогда не писал для избранных, он обращался к широким читательским кругам; он не хотел быть, подобно Джойсу, «высоколобым», как он не раз его называл.

В 1926 году Лоуренс писал: «Недавно я думал о том, что пришло время вновь перечитать Достоевского: не как художественную литературу, а как жизнь. Я так устал от этой английской манеры читать все только как литературу. Я обязательно закажу «Братьев Карамазовых». Лоуренс всегда воспринимал роман как книгу жизни

Еще одной и уже последней попыткой Лоуренса выступить в роли творца «новой религии» стал его роман «Любовник леди Чат- терли». Эта книга завершает творческий путь писателя, вбирая в себя его многолетний опыт поэта и романиста. Особенности ранних и поздних произведений Лоуренса синтезируются в «Любовнике леди Чаттерли».

В 1929 году он пишет статью «По поводу «Любовника леди Чаттерли», где излагает свои взгляды на характер отношений между людьми в современном обществе. «Жизнь приемлема только тогда, — пишет Лоуренс, — когда тело и разум находятся в гармонии и когда между ними устанавливается естественное равновесие».

В письмах Лоуренса ощущается нервозная напряженность ожидания: какое впечатление произведет его роман на читателей? Он не обольщался, заранее зная, что реакция не будет положительной. Он нарушил викторианские традиции умолчания, посмел вторгнуться в такие сферы жизни, на освещение которых было наложено табу.

В «Любовнике леди Чаттерли» передана атмосфера жизни послевоенной Англии. История героев предстает перед нами как результат пережитой катастрофы.

Она в самом прямом смысле определила судьбу Конни, ее мужа Клиффорда, бывшего участника войны Меллорса.

Конни вышла замуж за Клиффорда Чаттерли в разгар войны. Клиффорд снова уехал на фронт и через полгода, получив тяжелое ранение, вернулся. Его жене было в то время двадцать три, а ему двадцать девять лет. Два года Клиффорда выхаживали врачи. Ему спасли жизнь, но он уже навсегда был прикован к креслу на колесах. Вместе с женой сэр Клиффорд поселился в своем родовом по- местье Рэгби-Холл, унаследовал титул баронета, а Конни стали называть леди Чаттерли. Но подлинной жизни не было, сколько бы ни старалась Конни поддерживать мужа и помогать ему. Любовь со всеми сокровенными тайнами открылась для нее в скромной хижине лесничего Меллорса.

Характеры героев конкретны и вместе с тем каждый из них — символ. Противопоставление Меллорса Клиффорду— это противопоставление жизни и антижизни, порожденной механической цивилизацией. Конни предстоит сделать выбор, что и определяет драматическую напряженность повествования. В романе утверждается право человека на жизнь.

Образ Клиффорда воплощает в себе то, что подлинной жизни враждебно. Клиффорд — жертва войны и антигуманной цивилизации, но он и сам превращается в одно из уродливых ее порождений. Выявляется несоответствие между внешней внушительностью и внутренним бессилием. Благообразная внешность, широкие плечи, сильные руки, воля, сквозящая во взгляде его проницательных глаз, — и мертвые ноги, безжизненность тела, бессилие паралитика, навсегда прикованного к своему креслу. И какие бы формы деятельности он для себя не выискивал, Клиффорд мертв. «Какое странное существо, — пишет о нем Лоуренс, с сильной, холодной, непреклонной волей и абсолютно лишен- ное тепла. Одно из тех существ далекого будущего, у которого нет души, а только необычайно напряженная воля, холодная воля!»

Сравнение Клиффорда с существом из будущего в контексте романа (и всего творчества Лоуренса) имеет глубокий смысл. Вот оно — будущее, к которому ведет людей развивающийся техницизм, механизация существования. В восприятии Конни образ Клиффорда сливается с ненавистным для нее промышленным Мидлендом с его угольными шахтами, погубившими в своей подземной паутине тысячи жизней, с покрытыми копотью городскими зданиями. Все это несет на себе знак вырождения, гибели.

Со страниц романа встает образ Англии, истрезанной войной. На всем лежит тень смерти и запах тления. «Конни казалось, что все великие слова не существуют для ее поколения: любовь, радость, счастье, мать, отец, муж, — все эти большие слова были теперь наполовину мертвы, они умирали с каждым днем». Над всем царил культ денег, «деньги вы просто обязаны были иметь». «Потребуется много лет, чтобы все это это прошло. Нужны новые надежды». Обо всем этом думает Конни, в судьбе которой заключены судьбы множества женщин.

На обложках книг Лоуренса, издаваемых в Англии, изображен феникс(близость творчества Лоуренса изо.искусству, любовь к символам ) — волшебная птица с распростертыми над пламенем костра крыльями. Феникс сжигает себя и вновь возрождается из пепла. Это символ жизни-горения и символ человека, стремящегося к проявлению полноты своего «я», полноты своей личности со всеми ее особенностями. Этот рисунок стал эмблемой. В нем выражена суть творчества Лоуренса.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: