Сделай Сам Свою Работу на 5

РОЛЬ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ КАК СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА В МЕЖДУНАРОДНОМ СОТРУДНИЧЕСТВЕ





В статье рассматривается образование как социальный институт. Выявляются основные характеристики социального института, которые позволяют определить интеграционный потенциал образования. С этой целью применяются методы классических и неклассических школ социологии. В работе представлен один из вариантов создания модели международного университета.

The article deals with the analyses of education as a social institution. It reveals main characteristics of social institution helping to determine educational resource of integration. For that purpose the author uses the methods of classical and postclassical scientific schools in sociology. It is presented a possible project of international university.

Сегодня большое количество исследований посвящено анализу процессов мировой интеграции, которые охватили практически все сферы общественного бытия. В своих попытках дать прогноз происходящим изменениям ученые акцентируют внимание на формах взаимодействия, их функциях, результатах, последствиях и изменениях. Большое количество работ посвящено рассмотрению роли образования в процессе мировой интеграции. Особенно это стало актуально для России с момента

Катанаев Иван Иванович— кандидат физико-математических наук, доцент, ректор Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского (Чита).



присоединения к Болонскому процессу. На данном этапе развития науки, когда стало особенно очевидно, что интеграционных процессов в сфере образования не избежать, особенно востребованными являются исследования, направленные на поиск форм интеграции.

Для того, чтобы ответить на связанные с этим вопросы, необходимо обращение к определению понятия «социальный институт». Большое разнообразие пониманий этого явления позволяет условно определить два главных направления: классическое и неклассическое.

В классической социологии сложилась традиция определения форм и функций социального института, поскольку он является базовой категорий этой отрасли знаний. Прежде всего, социальный институт определяется как «относительно устойчивая форма организации социальной жизни, обеспечивающая устойчивость связей и отношений в рамках общества» [6, 993]. Это одно из широких определений социального института, который существует не только как государственное жестко детерминируемое учреждение, но и как наличие устойчивых социальных или культурных связей между членами общества, санкционируемых традицией, обычаем. Его основные функции заключаются в удовлетворении членами данного института своих потребностей и интересов, регулировании действий членов общества в рамках социальных отношений, обеспечении устойчивости общественной жизни, координации стремлений, действий и интересов индивидов, социальном контроле.



Функционирование социального института как некой системы предполагает наличие определенных элементов, определяющих существование самого института. Среди данных элементов наиболее важными являются специфические социальные нормы, регулирующие соответствующие типы поведения, социальный контекст, который определяется наличием общества, материальные средства и условия, обеспечивающие успешное выполнение нормативных требований и осуществление социального контроля.

Структурная сложность социального института фиксируется в его разнообразных определениях: способ реагирования на стимулы (Т. Веб-лен), общественная форма определенной совокупности социальных ролей (Р. Миллс), обособленный комплекс социальных действий (П. Бергер), регулирующее учреждение (А. Гелен), система культурных элементов (Л. Бовье), совокупность норм и образцов поведения (Д. Бернард и Л. Томпсон). В отечественной науке социальный институт определяется как организованная система связей и социальных норм (С.С. Фролов), ценностно-нормативные комплексы (М.С. Комаров), устойчивый комплекс формальных и неформальных правил, принципов, норм, устано-



вок (В.Φ. Анурин). Являясь ведущим компонентом социальной структуры общества, институт в функциональном отношении направлен на интеграцию и координацию множества индивидуальных действий людей, упорядочивая социальные отношения в отдельных сферах общественной жизни.

Ф.Э. Шереги отмечает, что образование является базисным социальным институтом, определяющим уровень научно-технического, экономического и культурного прогресса общества [16]. Следовательно, образование — это один из базовых или узловых феноменов социального пространства, который позволяет реализовывать широкий спектр функций. Определение образования как социального института, сформулированное Е.А. Недзвецкой, можно взять в качестве исходного. Исследователь пишет: «В качестве социального института образование выступает как совокупность исторически сложившихся и закрепленных, устойчивых и самовозобновляющихся видов социальных взаимодействий, призванных удовлетворять потребности общества в передаче знаний от одних поколений к другим» [12, 211]. По мнению автора, основными функциями, которые выполняет институт образования, являются: экономическая, социализирующая, интеграционная и социально мо-билизирующая. Обобщая имеющиеся в исследовательской литературе подходы к определению образования, Недзвецкая выделяет следующие элементы:

«1. Наличие строго определенного реестра прав, обязанностей и функций агентов институционализированного взаимодействия, что позволяет обеспечить высокую предсказуемость поведенческих актов участников этого взаимодействия на основе целесообразно ориентированных стандартов их поведения.

2. Детерминированное наличием конкретного набора прав и обязанностей разделение труда и профессионализация выполнения функций агентов...

3. Обезличенный, деперсонифицированный тип регламентации социальных взаимодействий...

4. Наличие не просто механизмов регуляции, направленных на стабилизацию, упорядочение социальных связей, но и комплекса обязывающих доминант в виде совокупности норм – фиксированных и однозначно интерпретируемых эталонов поведения, адресуемых всем участникам социальных взаимодействий...

5. Материальный компонент социальных институтов находит свое выражение в наличии учреждений, выполняющих определенные социальные функции» [12, 211].

Сущностная характеристика социального института позволяет говорить о наличие разных типов. Так, М. Вебер считал, что порядок и организация социального пространства жизни осуществляется через интеракции, социальные связи и социальные институты. В теории ученого социальное действие связано с поведением других, оно принимает во внимание факт взаимодействия, т.е. интеракции, и является предпосылкой любого коммуникативного акта. Однако социальное действие не является спонтанным проявлением, оно управляемо, поскольку ориентировано на определенную норму, поведение участников действия и рациональность [17, 1376]. С действием у немецкого социолога связано функционирование «добровольных ассоциаций», участники которых имеют рациональное соглашение относительно устава, целей и назначения.

Кроме данного типа существуют «принудительные ассоциации», которые в своем существовании опираются на принудительные механизмы и рациональные нормы, что и сближает их с «институтами». Они функционируют, опираясь на рационально регулируемые действия — консен-сусные действия. Таким образом, социальное действие преобразуется М. Вебером в «организованное действие», ориентируемое на консенсус, а не на рациональные нормы. Это предполагает, в свою очередь, принуждение нарушителя [17, 1380].

Исследователи теории Вебера считают, что данное различие является определяющим при определении и уточнении механизмов «коммуникативного действия, протекающего в рамках (и между) ассоциаций, групп, организаций, адхократических структур и структур "консенсусного порядка" разного уровня и действия. Он очертил поле для объединений, показав отличие структур свободной общественности от институтов, осуществляющих функции принуждения» [11, 77].

К институтам первого вида принято относить все формы взаимодействия людей, которые основаны на неформальных, договорных, конвенциональных нормах и правилах поведения, что характерно в первую очередь для обществ с традиционной культурой. Исследованием институтов этого типа в основном занимались антропологи. Для них не характерно обращение к институтам консенсусного порядка. Однако мы считаем, что методологический аппарат, разработанный в ходе их исследований, позволяет провести анализ образования как социального института. Исследования функционалистов и структурных функционалистов концентрировалось в основном вокруг социальной структуры как институционально оформленной системы родства, семьи и других видов семейно-брачных отношений, обосновывалась эффективность такого метода исследования обществ с представляющейся относительно простой соци-

альной структурой. Тем не менее, проведенная работа по концептуализации терминов «социальная организация», «социальная структура» и «социальная функция» в этих школах может помочь в уточнении понимания образования как социального института.

В данном контексте логично обратить внимание на работы Б. Малиновского как основателя функционального направления. В работе «Функциональная теория» исследователь излагает теоретические основы своей концепции [10], две последние аксиомы функционализма позволяют интерпретировать понятия «институт» и «образование». Ученый пишет: «Г. Эти виды деятельности, установки и объекты, организующиеся вокруг жизненно важных задач, образуют такие институты, как семья, клан, локальное сообщество, племя, а также дают начало организованным группам, объединенным экономической кооперацией, политической, правовой и образовательной деятельностью.

Д. С динамической точки зрения, т.е. в зависимости от типа деятельности, культура может быть аналитически разделена на ряд аспектов — таких, как образование, социальный контроль, экономика, системы знаний, верований и морали, а также различные способы творческого и артистического самовыражения» [10, 684].

На первый взгляд, данные аксиомы носят ясный характер и позволяют однозначно определить понимание природы образования и его институциональной сущности в функционалистском анализе. Всякая единица культуры является результатом удовлетворения потребностей человеческого организма, которые в ходе определенной деятельности организуются в некий институт. Это связано в первую очередь с необходимостью координации усилий нескольких членов общества. Тем не менее, такого рода рассуждения не позволяют проникнуть внутрь такого института и взглянуть на механизм его функционирования. Б. Малиновский, отрицавший к тому же историческую реконструкцию, в этой же работе подробнее останавливается на структуре института.

Для понимания целостности межчеловеческой организации ученый вводит понятие «хартия», которая «всегда соответствует желанию, комплексу мотивов, общей цели» [10, 691]. Поскольку исследователь сосредоточил свое внимание на описании семейных отношений доцивилизационных культур, то в его понимании хартия носит конвенциональный характер. Среди основных элементов института Б. Малиновский также называет правила, состав группы, нормы сотрудничества и поведения и материальную среду [10, 692].

Для наших теоретических построений большое значение имеет утверждение антрополога о том, что «при совместной деятельности непо-

средственное сотрудничество между людьми оказывается незаменимым и имеет тенденцию принимать организованные формы» [10, 692].

Поскольку исследователь не отрицал эволюционного принципа, то в его концепции возникновение профессиональных институтов связано с интеграцией большой группы институтов, которые отражают разнородные типы деятельности (или разнородные аспекты культуры по Малиновскому), такие как образование, экономика, судопроизводство, магический обряд и религиозное богослужение, и могут как воплощаться, так и не воплощаться в специфических институтах («каждая группа специалистов превращается во все более сплоченную профессиональную организацию») [10, 695-696].

Основателем структурно-функциональной теории принято считать другого английского антрополога, А. Радклифф-Брауна. При классификации научных направлений в социологии и социальной антропологии Б. Малиновского и А. Радклиффа-Брауна принято относить к одной школе, что не совсем правильно в содержательном отношении, поскольку их идеи во многом противоречат друг другу. Комментаторы теории ученого говорят скорее о дюркгеимовскои традиции в научных построениях английского исследователя, а разработанный им метод и характер его научной деятельности позволяет назвать его социологом в социальной антропологии [15].

В своей концепции А. Радклифф-Браун различает понятия «социальная структура» и «социальная организация». Определяя в качестве составных элементов социальной структуры «индивидуальные человеческие существа, фигурирующие в социальной жизни как действующие лица, или персоны», Радклифф-Браун говорит о структуре как об упорядоченной расстановке лиц по отношению друг к другу [15, 261]. Организация понимается как упорядочение деятельности: «социальная организация есть упорядочение деятельности двух или более лиц, взаимно подогнанных и образующих единую комбинаторную деятельность» [15,262]. Такое четкое противопоставление двух социологических понятий позволяет предельно узко трактовать понятия «институт», который, по мнению антрополога, «есть установленная, или социально признанная система норм и образцов поведения, относящихся к тому или иному аспекту социальной жизни» [15, 271]. Оба социальных образования являются устойчивыми системами, в которых меняется лишь численный и качественный состав. Это позволяет ученому говорить о социальной преемственности.

Сопоставительный анализ этих двух магистральных направлений в социальной науке позволяет вычленить основные элементы, которые

необходимы при построении или определении любого социального института с точки зрения именно антропологии. Такими важными элементами являются состав группы людей, которая упорядочена определенным образом — иерархически (структура) или профессионально (организация), правила и нормы поведения, материальная база и, наконец, то, что мы современным языком можем назвать идеологией (целью).

Но нельзя забывать, что речь идет не о бесписьменном обществе, о котором чаще всего говорят антропологи, а о современном индустриальном государстве, где важной составляющей является политический курс. Изменение в институтах общества, следовательно, носит в таких случаях плановый характер, и выстраивается с учетом множества факторов.

Важным здесь является выявление взаимосвязи всех элементов, образующих институт. Незначительной переменной в такой схеме является количественный показатель и ряд качественных вариантов (гендер-ные, социальные характеристики человека, включенного в институт и т.д.), в то время как структура, нормы, материальная база, идеология взаимообусловлены и взаимоопределяемы. Изменение одного из этих элементов приведет к изменению другого. Следовательно, при проектировании или проведении структурных изменений необходимо помнить об этой взаимосвязи и вносить соответствующие корректировки.

Для более четкого представления социальной структуры, логики ее функционирования вполне эффективным является обращение к структуралистской теории в социальной антропологии. Бесспорным классиком здесь является основатель этого направления К. Леви-Строс. Вплетение его достижений в наши рассуждения о современных социальных институтах требует таких же оговорок, как и в случае с Б. Малиновским и А. Радклиффом-Брауном. Французский ученый выстраивает структурную теорию на основе анализа элементарных структур родства и мифологических системах племен Южной и Северной Америки.

Самое главное достижение основателя структурализма, на наш взгляд, заключается в обнаружении скрытой логики, которой подчиняется структура. Он доказал, что за кажущимся необузданным творчеством первобытного мышления скрывается имплицитное действие законов разума, носящее объективный характер. При всей спорности проведенного антропологом исследования, тем не менее, приходится констатировать, что он достиг цели, которую сформулировал следующим образом: «Поэтому, если удастся доказать, что за кажущейся произвольностью, свободной и ничем не связанной изобретательностью лежат законы, действующие на более глубоком уровне, то заключение станет неизбежным: разум, оставшись наедине с самим собой и освободившись от

обязанности компоновать объекты, сводится к тому, чтобы в каком-то смысле имитировать себя как объект; его законы и операции не отличаются принципиально от тех, которыми он руководствуется при осуществлении другой функции, и он, таким образом, удостоверяет свою природу вещи среди вещей» [9, 19].

Результат исследований Леви-Строса позволяет констатировать наличие у социальной структуры определенных закономерностей построения и развития. Они могут совпадать не только с общими законами развития общества, но даже им противоречить. Это объясняется наличием собственной сопротивляемости, присущей любой структуре, в том числе социальной, что фиксируется и культивируется в традициях и имплицитных нормах. В свою очередь они придают социальному институту не только устойчивость, но и инертность. Особенно важен учет этой характеристики при построении интеграционных процессов на международном уровне, поскольку это может носить противоречивый и даже болезненный характер.

Таким образом, обращение к рассуждениям социальных антропологов о социальной структуре мы считаем возможным и обоснованным по нескольким причинам. Прежде всего, все современные институциональные образования в нашем обществе так или иначе произошли от древних своих аналогов, а следовательно в чем-то еще сохраняют их характеристики (конвенциональность, гибкость, адаптивность, выстраиваемость и т.д.). Кроме того, это позволяет использовать теоретический опыт микросоциологических исследований социальных антропологов, учитывающие специфику конкретной культуры.

Однако все, что было сказано до сих пор, соответствует методологии классической науки. Продолжающийся поиск оптимальных механизмов вхождения российского образования в мировое пространство требует обращения к иным теоретическим основаниям. Так, Ж. Алферов и В. Садовничий в совместной статье выдвигают следующие требования к образованию: «Во-первых, изменение роли образования должно стать управляемым процессом, ибо только в этом случае можно говорить о его результативности и эффективности, а также о возможности минимизации негативных следствий, которые неизбежны даже в случае ожидаемой и, казалось бы, абсолютно благотворной идеи возрастания роли образования; во-вторых, утверждение нового статуса образования требует и структурно-функциональных преобразований этой достаточно консервативной системы... в-третьих, вряд ли может быть оспорен тезис, в соответствии с которым лишь при условии высокого уровня самоорганизации образование способно выполнить задачи, поставленные вызовами совре-

ценной эпохи. Институт образования должен стать действительно системой, то есть приобрести характеристики, которые свойственны этому уровню социальной организации. Более того, практика показывает что эта система должна быть интегрированной, то есть достигшей такого уровня единства, при котором достигается упорядоченная и бесконфликтная связь между ее элементами, в частности, между организационными структурами, нормами и ценностями; в-четвертых, интеграция образования осуществляется на различных уровнях» [1, 18].

В приведенном тексте можно увидеть мучительные поиски способов вхождения в мировое образовательное пространство. Классическая парадигма развития науки дает не много вариантов интеграции именно в силу принятого довольно жесткого определения института.

Развитие самого общества и накопление знаний о нем определили переход к качественно новым методам исследования, что ведет к формированию неклассической парадигмы развития науки. Прежде всего, необходимость появления новых «точек зрения» на происходящие изменения связана со становлением информационного общества.

Эти процессы напрямую связаны с достижениями в области высоких технологий, которые можно было наблюдать в течение последних десятилетий XX и XXI вв. Новой важной чертой современной социальной организации становится создание, анализ и трансляция информации, что предстает сегодня одним из фундаментальных источников производительности и власти. Электронные средства коммуникации ныне не просто распространяются по всему земному шару и являются важнейшим средством трансляции информации, но становятся структурообразующей основой развития общества, а само общество приобретает черты информационного.

Понятие «сетевого общества» было введено Мануэлем Кастельсом в его фундаментальном трехтомном исследовании «Информационная эра: экономика, общество, культура» (1996-1998 гг.) [5]. В основе нового миропорядка, как считает ученый, лежат такие признаки, как технологическая революция и глобальная культура медиа. Исследователь оперирует понятиями «коммуникационная система», «сетевое общество», «информационный капитализм». Фундаментом коммуникационной организации общества становится не информация как таковая, а «сетевая логика его базисных структуры». М. Кастельс особенно подчеркивает значение сетевых структур: «Именно сети составляют новую социальную морфологию наших сообществ, а распространение "сетевой" логики в значительной мере сказывается на ходе и результате процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью» [4].

По мнению ученого, роль старых социальных сообществ в новых массовых коммуникациях неуклонно ослабевает: «Они не то чтобы исчезают, но слабеют, если не кодируют себя вновь в новой системе, где их власть умножается электронной материализацией духовно передаваемых привычек: электронные проповеди и интерактивные фундаменталистские сети. Сетевая коммуникация есть более эффективная, чем воздействие отдаленного харизматического авторитета при личных контактах» [5, 351].

Современные исследователи анализируют развитие сетевых коммуникаций и пытаются построить прогнозы последствий их формирования. Среди наиболее часто упоминаемых — проблема трансформации социальной структуры. Прежде всего, произойдет снижение «потребности в построенных на основе централизации управленческих конструкций, без посредничества которых до сих пор невозможно было организовать совместную работу большого количества людей». Следующим признаком является модификация социального статуса участников какого-либо дела, поскольку он «перестает быть довлеющим обстоятельством, определяющим их поведение» [7, 89]. Статус человека в сети определяется его качествами, а найти людей с необходимыми качествами в условиях сетевого взаимодействия проще. Наконец, «сеть обеспечивает возможность практически моментально и почти без затрат установить большое количество прямых контактов, чем радикально облегчается обнаружение искомых партнеров» [7, 90].

Интернационализация образования призвана выстроить модель сетевых взаимосвязей образования в соответствии с запросами социокультурной среды. Эффективное проектирование образовательного пространства с учетом социальной специфики трансграничного региона — важнейший путь оптимизации и развития экономики, национально-культурных и исторических традиций региона; формирования системы ценностей, обеспечивающей социальную и политическую стабильность трансграничного региона. Основой формирования и усиления систем, формирующихся под влиянием трансграничных отношений, является образование, учреждения и международные социальные институты образования, ориентированные на страны нашего трансграничья.

Все это определяет деятельность научно-педагогической общественности по формированию высшего учебного заведения трансграничного типа, которая должна сопровождаться:

- интеграцией с «производственной», социальной, организационной инфраструктурами развития данного пространства;

- интеграцией деятельности образовательных учреждений;

- разработкой идеологии социального облика будущего региона;

- регулированием запросов образовательного рынка;

- изменением масштаба и структуры подготовки специалистов в этом регионе.

Научно-педагогическая общественность региона, руководители высших учебных заведений осознают, что на современном этапе международной деятельности в сфере образования стоит двуединая цель, которая характеризуется социальным и личностным уровнями. Для общества, прежде всего, она заключается в подготовке работников высокой квалификации. В отношении личности — это создание возможностей для самореализации и обеспечения необходимого социального статуса.

Эта многоуровневая цель определяет следующие функции высшей школы: упорядочение деятельности, связанной с передачей знаний, необходимых для выполнения высококвалифицированного умственного труда; обеспечение возможностей воспроизводства определенных слоев и общностей; создание условий для усвоения человеком социокультурных норм общества (социализация).

Все выше сказанное определяет концепцию развития Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета в ближайшее десятилетие в сфере предоставления образовательных услуг нового типа. В Восточно-забайкальском трансграничье таким социальным образовательным учреждением, которое может способствовать углублению процессов международной интеграции, может стать создание Международного транснационального университета на условиях сетевого взаимодействия.

Концепция нового образовательного учреждения предполагает создание максимально благоприятных условий для расширения экспорта образовательных услуг и роста академической мобильности студентов и преподавателей.

Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского имеет устойчивые предпосылки и определенный опыт в обучении иностранных студентов зарубежных стран (Китай, Монголия, Турция и др.). В последнее десятилетие более ста студентов КНР и Монголии обучались на различных факультетах университета на основе скорректированных учебных планов и получили двойные дипломы. В современных условиях становится актуальным реализация образовательного процесса на условиях создания образовательного учреждения трансграничного типа.

Основная цель создания нового образовательного учреждения: удовлетворение возрастающих потребностей трансграничного региона в высококвалифицированных специалистах; обеспечение качественной подготовки студентов в соответствии с требованиями мировых стандартов, конкурентоспособных на рынке труда, получающих профессиональную

подготовку с максимальным сохранением особенностей национальных систем образования.

Реализация данной цели возможна через решение следующих задач:

— формирование у обучающегося адекватных современному уровню развития цивилизации знаний о природе, человеке, проблемах окружающей среды и общества трансграничного региона;

— достижение соответствия знаний студентов мировому уровню общей и профессиональной подготовки и культуры;

- интеграция личности в систему мировой и национальной культуры в условиях трансграничья, включенности в единый исторический, социально-экономический и культурный контекст;

— развитие способности обучающихся к «горизонтальному» диалогу (межкультурному, межъязыковому, социальному и т.д.) в интересах укрепления гражданского мира, сотрудничества и развития в регионе.

Основными видами деятельности проектируемого университета должны стать:

- организация и проведение образовательного процесса в сфере высшего профессионального образования в рамках лицензии на право ведения образовательной деятельности;

- создание унифицированной системы оценки знаний студентов и взаимозачетов учебных дисциплин;

— разработка сопряженных учебных планов, обеспечивающих выполнение образовательных стандартов двух стран;

- обеспечение получения двух / двойных дипломов;

- разработка и внедрение в учебный процесс активных и интенсивных методик обучения и контроля качества знаний;

— научно-исследовательская деятельность по совместным согласованным программам с научными и учебными заведениями стран, акаде-миями наук, научными сообществами по теоретическим и прикладным проблемам;

— создание и эксплуатация банков информационно-интеллектуальных ресурсов научных идей, программного обеспечения и информационных систем сопредельных государств;

— финансово-экономическая и хозяйственная деятельность;

- организация и проведение региональных, международных выставок, семинаров, конференций.

Создание Университета потребует решения ряда организационных и научно-педагогических проблем:

- аккумуляция организационных, управленческих, научных финансовых, материально-технических и кадровых ресурсов;

- создание идеологии, языковой политики и концепции университета, посредством формирования международного коллектива единомышленников;

- разработка единой системы образования (определение структуры содержания стандартов, учебных планов, программ, форм и технологий обучения), оценки качества образования и форм аттестаций выпускников (система зачетных единиц);

- определение статуса диплома и приложения к нему, его нострифи-кации и конвертируемости;

- достижение конкурентоспособности выпускников на рынке труда и возможность их дальнейшего трудоустройства не только в трансграничном регионе, но и в любых странах мира.

Перестройка организации учебного процесса направлена на обеспечение свободы выбора студентом индивидуальной образовательной траектории, определяемой индивидуальным учебным планом, активизацию познавательной деятельности студентов, развитие способности к самоуправлению своей познавательной деятельность.

Эффективное проектирование образовательного пространства с учетом всей специфики трансграничного региона — важнейший путь сохранения и развития экономики, национально-культурных и исторических традиций региона; формирования основной системы ценностей, обеспечивающей социальную и политическую стабильность трансграничного региона.

ЛИТЕРАТУРА

1. АлферовЖ.И., Садовничий В.А. Роль образования и науки в укреплении государства и развитии экономики страны // Образование, которое мы можем потерять: Сб. / Под общ. ред. В.А. Садовничего. М., 2002.

2. Безгласная Е.А. Проблемы обеспечения конкурентоспособности вузов и стратегии их деятельности в условиях региональной конкуренции // Некоторые аспекты социодина-мики сферы образования в современном российском обществе / Под ред. М.Б. Бергельсон. М., 2000.

3. Зборовский Т.Е., Шуклина Е.А. Социология образования. М., 2005.

4. Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М., 1999.

5. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000.

6. Коростелева Е.А. Социальный институт // Социология: Энциклопедия / Сост. A.A. Грицианов, В.Л. Абушенко, Г.М. Евелькин, Г.Н. Соколова, О.В. Терещенко. Мн., 2003.

7. Корытникова Н.В. Интернет как средство производства сетевых коммуникаций в условиях виртуализации общества // Социологические исследования. 2007. № 2 (274).

8. Кузнецов A.B. Российское участие еврорегионах//Регион сотрудничества. Вып. 4 (29): Новые пространственные формы организации экономики / Под общ. ред. А.П. Клемешева. Калининград, 2004.

9. Леви-Строс К. Мифологики: В 4 т. Τ 1. Сырое и приготовленное. М.; СПб., 1999.

10. Малиновский Б. Функциональная теория // Антология исследований культуры. Т. 1 : Интерпретации культуры. СПб., 1997.

11. Малъковская И.А. Профиль информационно-коммуникативного общества (обзор зарубежных теорий) // Социологические исследования. 2007. № 2 (274).

12. Недзвецкая Е.А. Образование как социальный институт: специфика управления // Вестник РУДН. Серия Социология. 2003. №1 (4).

13. Николаев В.Г. Сравнительная социология А. Р. Тэдклифф-Брауна// Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. М.,2001.

14. Радионова С.А. Социальный статус // Социология: Энциклопедия / Сост. A.A. Гри-цианов, В.Л. Абушенко, Г.М. Евелькин, Г.Н. Соколова, О.В. Терещенко. Минск, 2003.

15. Рэдклифф-Браун А.Р. Метод в социальной антропологии. М., 2001.

16. Шереги Ф.Э. Социология образования: прикладные исследования. М., 2001.

17. Weber M. Economy and Society. V. II. // Ed. By G. Roth, С Wittich. Berkely. Los Angeles. London, 1978.

Т.Д. НОВИКОВА

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.