Предмет социальной философии

Понятно, что любой автор учебника «Социальная философия» не может обойтись без определения предмета социальной философии. Как же понимает предмет социальной философии К.С. Пигров.

Сначала одно замечание. Поскольку автор обращается к разным моделям социальной реальности, разным ветвям социальной философии, то и его определение предмета социальной философии неизбежно долж-

134но быть таким, чтобы в него, так сказать, уложились все модели, несмотря на свою «разность». Поскольку сопоставительный анализ разных моделей социального осуществляется Пигровым едва ли не впервые в российской социальной философии, то и его определение предмета социальной философии есть не повторение готовой, общепринятой, растиражированной формулы, а результат собственной теоретической работы, продукт творческого поиска.

Теперь слово автору:

«1. Каков предмет социальной философии? Это философская дисциплина постигает всеобщее через исследование социума.

2. Что такое социум? Это множество человеческих индивидов, упорядоченных как единое.

3. Как упорядочивается данное множество индивидуальных «бытии»? Оно организуется социальным порядком. Социальный порядок задается моделью социальной реальности.

4. Порядок может быть рассмотрен как определенный Богом, тогда мы получаем реалистическую (идеалистическую) модель социальной реальности. Он же может быть рассмотрен как определенный природой, естественным порядком вещей, тогда мы получаем натуралистическую модель. Если же порядок возникает в самой множественности индивидуального бытия как процесс, то мы имеем либо деятельностную, либо феноменологическую модель социальной реальности» [3, 168].

Я хочу остановиться на первой части данного определения: социальная философия постигает всеобщее через исследование социума. Слов нет, это определение достаточно широко и достаточно неопределенно, чтобы соотноситься со всеми разными моделями социальной философии и не отторгать, не отбрасывать за свои пределы ни одну из них. В этом отношении как некий собирательный образ оно свою установку успешно реализует. Мне это определение представляется достаточно привлекательным в силу того, что философская интенция в нем достаточно четко выражена.

И все же возникают вопросы. Прежде всего, не совсем понятно, каково соотношение в данном случае «всеобщего» и «социума», на что, так сказать, нацелена социальная философия, где ее основной «фарватер». Как мне представляется, в данной формуле заложена некая двойственность. Соответственно здесь есть начала неопределенности. По всему контексту размышлений К.С. Пигрова можно сделать вывод, что все-таки основной предметной областью социальной философии является социум, «исследование социума».

Но тогда возникает вопрос, как мыслится переход от исследования °оциума к постижению всеобщего. Или это постижение всеобщего суть

135некая абстрактно-неопределенная декларация или же это постижение суть нечто более теоретически конкретное. Пигров обстоятельно исследовал разные социально-философские модели, может я ошибаюсь, но я что-то не заметил, как в этих исследованиях «просвечивает» устремленность к всеобщему. Кроме того, если сверхзадачей социальной философии является постижение всеобщего, то возникает вопрос, как эта цель влияет на исследование социума и влияет ли вообще. Вопросы, вопросы... Одним словом, данное определение предмета социальной философии красиво, универсально, но слишком уж оно универсально. Слишком сложно его использовать для какой-то теоретически-конкретной диагностики того или иного социально-философского течения. В этом определении, так сказать, тонут все модели социального и растворяются в абстрактном равенстве.

Мне в этом определении, скажу откровенно, не достает какой-то более теоретически-содержательной интерпретации. «Постижение всеобщего» — это хорошо, но это мало что проясняет. Может быть, искомая интерпретация содержится в расшифровке, именуемой «социальный порядок». Может быть, исследование социума в основе своей есть исследование «социального порядка»?

Вообще должен заметить, что в рассуждениях Пигрова о природе, специфике социальной философии явно чувствуется крен к своеобразному выравниванию социально-философских течений. Назову два примера такого «выравнивания».

Во-первых, это рассмотрение социальной философии как текста, состоящего из понятий и соотношений между ними. Соответственно, социальная философия трактуется как дело семантики и синтаксиса. Конечно, любой текст, и текст социальной философии здесь не исключение, может представлять интерес для языковедов — спорить тут нечего. Возможно, семантико-синтаксический подход может помочь выявить некоторые нюансы, ускользающие от внимания социального философа. Но я не думаю, что все эти нюансы столь уж важны для социальной философии, ничего существенного в содержании этой философии они не открывают.

Во-вторых. Пигров подчеркивает, что «социальная философия – это та дисциплина, которой занимаются социальные философы». Ну, что тут сказать? Конечно, социальной философией занимаются социальные философы – а кто же еще? Но, скажите, пожалуйста, о какой отрасли духовной культуры нельзя сказать абсолютно то же самое? И что это проясняет? На моем, не таком уж коротком философском веку, пришлось наблюдать немалое число дискуссий о предмете философии, социаль-

136ной философии и участвовать в них. Были споры, были новые прочтения классиков, собственное напряжение ума. А как оказывается, все просто. Мы по своей примитивности, темноте материализма не знали, что оказывается социальную философию творят социальные философы. И что в поисках истины о предмете социальной философии надо бежать не в библиотеки, а в отделы кадров Института философии и МГУ. А уж там-то о социальных философах все знали. Я извиняюсь перед Константином Семеновичем за эти пассажи с налетом ерничества, но уж больно хороший повод попался на зуб, примите это как дружескую шутку.

Конечно, для тех, для кого социальная реальность конструируется в интерпретациях участников, положение о том, что социальная философия – это то, чем занимаются социальные философы, может быть наполнено особым, специфическим смыслом. Но для тех, и философов, и не философов, кто не сидел за партой феноменологической школы, в этом положении нет ничего специфически философского.

С моей, – я понимаю, далеко не бесспорной – точки зрения, педалирование авторских, семантико-синтаксических моментов социальной философии не раскрывает сущностных сторон социальной философии. Но «зато» это педалирование очень хорошо помогает своеобразному выравниванию всех моделей социальной философии. И эти модели, так сказать, выстроившись в одну шеренгу, очень легко и просто имплантируются в абстрактно общую формулу «исследования социума». Ну, а что касается «постижения всеобщего», то здесь дело обстоит еще проще. Поди докажи, что изучение авторов трудов по социальной философии не есть «постижение всеобщего».

А теперь серьезно. Как я полагаю, опора на все четыре социально-философские модели мало помогла в выработке какого-то интегрального понимания предмета социальной философии. Напротив, эти четыре модели в своей разноликости как бы подталкивали автора либо к неопределенно безбрежной обобщенности, в которой как бы растворяются все социально-философские цвета, либо к глубокомысленным манипулированиям авторскими интенциями, словами и смыслами абсолютно неопровержимым и абсолютно ничего о специфике социальной философии не говорящими.

Я, разумеется, понимаю, что определение предмета науки, тем более такой абстрактной, как философия, — задача архисложная. Пигров до предела осложнил ее, держа в горизонте своего внимания все основные, очень разные мировые течения социальной философии. Возможно, формула предмета социальной философии, которую он предложил, оптимальна. А возможно и нет. Не знаю...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: