Сделай Сам Свою Работу на 5

Взаимопереплетение внешнего и внутреннего в человеке





Переплетение того, что имеет внутренний источник, и того, что происходит извне, уходит бесконечно глубоко, пожалуй, в основание самой субстанции человека. Сюда относятся и крайне интересные результаты, полученные А. Портманном из Базеля. Он установил, что новорожденный ребенок представляет собой своего рода «нормализацию» недоношенности, так как в течение года не обладает видоспецифическими средствами локомоции и коммуникации. А это означает, что процессы сознавания и роста в тот год, который ребенок должен был бы еще провести в теле матери, заменяются воздействием бесчисленных раздражителей внешнего мира. Такие явления, как обретение прямохождения, манипулирования предметами, относительного владения своим телом и реже -возникают в процессе переработки множества раздражителей, которые влияют на ребенка через окружающую среду, образующуюся благодаря уходу за ребенком и его воспитанию, тогда как сам ребенок все еще обнаруживает существенные свойства эмбриональности, например в отношении скорости роста. Этот контакт с обрушивающимся на него потока раздражителей, хотя и происходит уже вне тела матери, осуществляется все-таки в процессе вызревания. Это наиболее ранняя стадия одной из самых существенных черт человека — его открытости миру. Таким образом, открытость миру как внутреннее качество оказывается в связи с фундаментальными внешними качествами. Луис Больк, гениальный анатом из Амстердама, ныне покойный, показал, что все эти внешние качеств представляют собой стабилизированные в протяжении всей жизни эмбриональные признаки, такие, как выпуклая форма черепного свода, размещение челюсти под той частью черепа, в которой размещается мозг, исчезновение волосяного покрова, такое строение таза, которое дает возможным прямохождение, и т.д. Аналогичным образом и открытость миру представляет собой стабилизированное и сохраняющееся в зрелом возрасте качество, присущее раннему детству. Поэтому вслед за Порт-



манном, можно рассматривать такие признаки, которые на первый взгляд кажутся чисто физическими, как, например, длительность беременности или слабая степень развития средств передвижения и коммуникации при рождении, только в связи с образованием общественного образа жизни, вообще в связи с открытостью бытия человека. Открытость младенца воздействию раздражителей младенца становится обязательным компонентом физического созревания и развития, которые у большинства высокоразвитых млекопитающих происходят еще в теле матери.



Отсюда можно перейти к человеку как «неспециализированному» существу, к тому, что Ницше называет «неустановившимся животным». Незрелость и рискованность его конституции бросается нам в глаза так же, как, с другой стороны, способность к самоустановлению (des Sichfeststellens), к неутомимой импровизации все новых ответов на неисчерпаемые вызовы бытия и тем самым к построению новых культурных миров. Поскольку я развил эти идеи в своей книге о человеке (см. прим. 2), я не буду останавливаться на этом подробнее. Давайте лучше проследим идею Портманна о взаимообусловленности внешнего и внутреннего в области учения об инстинкте. В качестве руководящей идеи примем следующее: обычаи, правовые нормы, социальные институты, равно как и принудительная унификация производственной сферы, – все это механизмы, которые ограничивают и направляют бесконечную пластичность человека. Как стремление выразить себя в речи кристаллизируется у ребенка в артикуляциях, которые в конечном счете имеют внешний источник, так и наши побуждения [в других сферах] кристаллизируются в фигурах, которые предписывает жизнь в обществе.

Учение о самодоместикации человека

Конрад Лоренц уже в 1942 г. убедительно показал, что прогресс цивилизации связан с упадком сложных норм поведения, представляющих собой результат высших проявлений естественного отбора. Те жизненные условия, считает Лоренц, в которых добровольно живут цивилизованные люди, обнаруживают высокую степень сходства с жизненными условиями домашних животных. Сужение пространства движения, недостаток физической активности, ограничения в воздухе, свете, солнце, устранение естественного отбора и другие факторы такого же рода вызывают у человека определенные последствия, сходные с тем, что наблюдается при доместикации животных. Вследствие потери мышечного тонуса одомашненные животные становятся вялыми и теряют потребность в движении, все тонко специализированные социальные реакции становятся размытыми и нечеткими. У всех домашних животных наблюдается



явление массовых рассогласований в структуре инстинктивного поведения. Например, инстинктивное стремление летать исчезло у всех домашних птиц кроме голубя. У цивилизованного человека мы также видим дисгармоничность такого рода, а именно уменьшение селективности в моральной области: область допустимого становится нечетко очерченной, менее императивное сдерживание в любой области становится все более частым, реакции – все менее избирательными. Напротив, потребность в пище и сексуальное влечение у всех доместицированных существ количественно возрастают, они более легко растормаживаются, круг предметов этих влечений становится все более обширным и все менее дифференцированным.

Эта ставшая широко известной и на первый взгляд подкупающая своей ясностью теория работает с представлением, что человек в его, так сказать, дикой форме обладал такими же тонко дифференцированными и высокоспециализированными инстинктивными регуляциями, как те, которые этот исследователь так гениально описал у многих животных видов.

Назад к культуре

Поэтому мы будем работать с теоретическими посылками, которые прямо противоположны идеям К. Лоренца. А именно: внутренняя нестабильность человеческих побуждений и мотивов почти безгранична. Очень медленно, в течение столетий и тысячелетий, формируются постоянно ограничивающие, ингибиторные формы.

Эксклюзивная и высокоселективная организация жизни, которая заслуживает названия культуры, создана благодаря таким ограничивающим и запретительным механизмам, как право, собственность, моногамная семья, разделение труда. Они развивались медленно, в течение столетий и тысячелетий, «выталкивая» наши влечения и мотивы на более высокий уровень, участвуя в процессе их воспитания и шлифовки. Если выбить подпорки, на которых держится здание культуры, то быстро наступает примитивизация. Речь не идет о распаде первоначально устойчивых инстинктов, как полагает Лоренц, но, напротив, о реинстиктиви-зации, о скатывании к фундаментальной конституционной неустойчивости и к вырождению мотивационной сферы. Если отпадают внешние Механизмы поддержания устойчивости и стабильности, то наше поведение деформируется, делается подверженным аффектам и влечениям, непредсказуемым и ненадежным. Движение в сторону упадка всегда более естественно и вероятно, тогда как движение к величию, к взыскательным и категорическим формам всегда вынужденно и менее вероятно. Уже

древнейшие мифологии знали, что Хаос первичен и естественен, тогда как Космос — божественен и всегда под угрозой.

Я стою на точке зрения, прямо противоположной воззрениям восемнадцатого века: пришло время для антируссоизма, для пессимизма, характерного для серьезного отношения к жизни. «Назад к природе» означало для Руссо: культура искажает человека, естественное состояние показывает нам невинного, справедливого и одухотворенного человека. Напротив, сегодня ясно, что естественное состояние человека — это хаос, это голова Медузы, при виде которой мы цепенеем. Культура есть право, воспитанность, дисциплина, гегемония морали, – все это кажется неподлинным. Но культура ставшая слишком богатой, слишком дифференцированной влечет за собой разгрузку, которая заходит слишком далеко и которую человек не в состоянии перенести. Когда клоуны, дилетанты, легкомысленные интеллектуалы лезут вперед, тогда повсюду царит дух балагана, тогда распадаются даже наиболее древние общественные институты и строгие профессиональные объединения. Право становится эластичным, искусство — невротическим, религия — сентиментальной. И тогда опытный глаз видит под пеной голову Медузы. Человек становится естественным, и все делается возможным. Лозунг должен быть таков: назад к культуре; движение вперед в быстром темпе приближает нас, по всей очевидности, к природе, так как прогрессирующая цивилизация демонстрирует нам всю слабость человеческой натуры, не защищенной строгими формами.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.