Сделай Сам Свою Работу на 5

ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ ЭЛЕКТОРАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ В СТРАНАХ С ПЕРЕХОДНЫМИ ПОЛИТИЧЕСКИМИ РЕЖИМАМИ





In the article one of the main mechanisms of the formation of democratic political culture, in particular, the population's participation in elections is analysed. The author puts forward the hypothesis of three levels of the institutionalization process of democratic political system of present day Russia and proves that the institutionalization of electoral processes at the transitive stage from authoritarian political system to democratic one and to the civil society is low enough.

В статье анализируется один из основных механизмов формирования демократической политической культуры, а именно участие населения в выборах. Автор выдвигает гипотезу о трех уровнях процесса институционализации демократической политической системы современной России и доказательно диагностирует как низкоуровневую институционализацию электоральных процессов на переходном этапе от авторитарной политической традиции к демократическим политическим практикам и гражданскому обществу.

В политологической науке практически отсутствуют разработки о теоретических моделях политической институционализации электоральных институтов в странах с переходными от авторитаризма к демократии политическими режимами. Безусловно, электоральные институты не могут завершить свое формирование до того момента, пока в ходе модернизации общества не устоятся основные обновленные политические инстатуты. Тем не менее целесообразно предложить теоретическую гипоте-



Зырянов Сергей Григорьевич — кандидат философских наук, доцент, директор Челябинского института Уральской академии государственной службы.

У трехуровневой модели процессов институционализации электоральных институтов в странах демократического транзита.

Исходная дефиниция, способная дать ключ к пониманию обозначенных процессов, определяется следующим образом: «Институционализаиия — процесс формирования различных типов социальной деятельности в качестве социальных институтов. Важнейшими предпосылками этого процесса являются:

1) возникновение определенных общественных потребностей в новых типах социальной деятельности и соответствующих им социально-экономических и политических условий;

2) развитие необходимых организационных структур и связанных с ними социальных норм и регулятивов поведения;

3) интернализация индивидами новых социальных норм и ценностей, формирование на их основе системы потребностей личности, ценностных ориентации и ожиданий.



Институционализация может быть исследована с двух основных точек зрения. Во-первых, как исторический процесс зарождения и установления новых социальных институтов, что позволяет раскрыть причины и условия их возникновения. Во-вторых, в качестве функционирования социальных институтов в рамках социальной системы в связи с процессом адаптации индивидов и коллективов к ее нормативным требованиям, в ходе которого формируются социально-психологические механизмы, обеспечивающие стабильность и устойчивость общественной организации» [1, 160].

В рамках настоящей статьи использован первый подход, поскольку, во-первых, речь идет о состоянии низкоуровневой политической институционализации. Именно такое состояние институционализации характерно для стран с переходными политическими режимами и начальным этапом формирования института выборов как составной части новой политической системы общества. Для анализа электоральных процессов в условиях низкоуровневой политической институционализации предложим обоснование гипотезы о трехуровневой теоретической модели Процесса становления электоральных институтов.

Первый уровень политической институционализации обозначим как «Уровень политического романтизма».

Второй уровень политической институционализации в рамках предлагаемой классификации определим как «уровень электорального практицизма».

Третий уровень политической институционализации можно охарактеризовать «уровнем повышенного риска» новых политических инсти-



тутов, на котором либо завершается процесс формирования нового по литического института выборов, либо возникает политический кризис осуществляется возврат в исходное состояние формирования политиче ского института выборов.

Первый уровень политической институционализации — «уровень поли тического романтизма» — характеризуется очевидной слабостью государ ства как социального института, высокой общественно-политическо активностью населения, в том числе уличными ее формами, значитель ным суггестивным влиянием массмедиа в вопросах формирования нор электорального поведения, активной критикой предшествующей исто рической политической практики и поиском новой национальной идеи Рассмотрим более подробно приведенные тезисы и начнем с методоло гических аспектов.

Авторство связанного с политическим романтизмом методологичес кого подхода скорее всего принадлежит немецкому философу К. Шмитг [2, 259-314]. Основная идея политической романтики выражается в не удовлетворенности индивидов и социальных групп позитивной реальное тью, в отрицании рационализма и активной поддержке иррационально начала в общественной жизни [3; 4, 548-552], проявляющегося в просто формуле — разочаровании в состоятельности политических институтов.

В современных условиях новый институт выборов возникает в ре зультате кардинальных изменений социально-экономических и полити ческих условий жизнедеятельности общества. Как правило, речь при это идет о переходе от тоталитаризма к демократии. Новизна при возникновении соответствующих общественных потребностей связана со сменой господствующей в обществе идеологической парадигмы. Как еще давно отмечал известный американский политолог Г. Лассуэл, именно идеология «проясняет» ценности общества.

На начальном этапе перехода от тоталитаризма к демократии (который чаще всего и характерен для уровня политического романтизма) роль новых, порой весьма смутных идеологических ценностей в электоральном процессе исключительно велика, т.к. именно они мобилизуют избирателей и побуждают поддерживать требование изменения политического режима. В странах бывшего соцлагеря на этапе политического романтизма идеологизированный способ социально-политического мышления проявился в стремлении заполнить «идеологический вакуум», возникший после отказа от марксистско-ленинской идеологии (см. прим. 1)> новой «интегративной идеологией» [5, 3-24].

Большую роль на первом уровне институционализации играют СМИ и особенно печатные издания – пресса [6, 137-151; 7; 8; 9, 155-159; ДО»

103-108; 11, 36-39; 12]. Именно журналисты выступают глашатаями предстоящих перемен и озвучивают идеи пришедших к власти политических лидеров. Уже в самом начале перестроечной эпохи, в 1988 г. М.С. Горбачев констатировал, что перестройка вызвала своего рода «революцию ожиданий», т.е., по M. Хайдеггеру, осмысление перспектив развития общества лишь на основе образов светлого будущего. На перестройку и ее инициаторов «массовое сознание перенесло все несбывшиеся ожидания предыдущих лет» [14, 12]. В российской практике даже закрепился весьма любопытный термин, характеризующий наиболее влиятельных ньюсмейкеров — прорабы перестройки.

Такие ожидания характерны практически для всех стран с низкоуровневой политической институционализацией. «В переходном обществе часто проявляется процесс доминирования субъективных факторов. Этот процесс также наблюдается в формировании и становлении политических партий. Ведущую роль здесь играет индивидуальное политическое лидерство. Харизма лидеров, их участие в политическом процессе, методы и принципы руководства во многом определяют выбор идеологии и политическую судьбу той или иной партии. В ведущих партиях между лидерами часто проявляется политическая конкуренция, которую регулируют партийные уставные механизмы, а также неформальные этические принципы и нормы поведения» [14, 129].

Именно партийные лидеры задают массам образцы политического поведения и играют важную роль в формировании у населения новых политических ценностей, а на их основе и новых образцов электоральной культуры. Последнее очень важно на данном уровне политической институционализации — «уровне политического романтизма». Индивиды освобождаются от определенностей, косности и привычного образа жизни, характерных для индустриальной эпохи. «Система координат, в которой протекали жизнь и мышление в эпоху индустриальной модернизации — оси пола, семьи и профессии, вера в науку и прогресс, — начинает расшатываться» [15, 15].

На начальных уровнях становления электоральных политических институтов у граждан сохраняется доставшееся от авторитарного прошлого сильное патерналистское отношение к государству, которое, по их мнению, должно обеспечить честные и справедливые выборы. В таком отношении к государству нет ничего необычного, так как этатизм, присущий индивиду, сформировавшемуся в условиях социалистического общества, не исчезает в одночасье. Еще Аристотель считал, что вне полиса человек не может быть человеком, ибо он «по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие

случайных обстоятельств, живет вне государства, — либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек» [16, 378]. При этом между человеком и государством возникает особая политическая и социальная связь, основанная на признании взаимных прав и обязанностей и соответствующем распределении ролей.

На первом уровне институционализации нового института выборов и нового типа электоральной практики национальные элиты и бюрократии не просто солидарны с нарождающимися структурами гражданского общества, они нуждаются в их поддержке, поскольку чаще всего более других заинтересованы в управлении процессом модернизации. Однако со временем существующие между интересами указанных акторов противоречия в целях и формах развития государства проявляются все острее. Период революционного романтизма постепенно заканчивается, и политическая институционализация выборов и электоральной практики переходит на второй уровень.

Второй уровень политической институционализации в рамках разработанной нами теоретической модели характеризуется как «уровень электорального практицизма». На данном уровне политическая романтика перестает быть для субъектов политических преобразований основным источником энергии и мотивом, побуждающим их к трансформации институтов старой политической системы в новые демократические институты. Население постепенно начинает осознавать, что власть передана народом далеко не самым лучшим его представителям, а полученные властные, экономические и финансовые ресурсы новой властвующей элитой используются чаще в своекорыстных интересах перераспределения собственности и накопления богатства, чем в интересах населения.

На втором этапе политической институционализации именно нарастание социально-экономической несправедливости и очевидного социального неравенства становятся основными факторами, способствующими формированию у всех новых групп населения гражданской пассивности и безразличия к общественным делам, граничащих с социальной апатией или даже аномией. Возникает и распространяется безразличное отношение населения к участию в выборах, что приводит к снижению электоральной активности и формированию прагматического отношения к самим выборам: вы нам заасфальтируйте дорогу, отремонтируйте дом, решите иные коммунальные проблемы, повысьте пенсию, социальные пособия, а то и зарплату, а мы только после этого пойдем на выборы· Разумеется, подобный электоральный шантаж малоэффективен, и если бы не СМИ, власть вообще бы не реагировала на локальные стихийные лоббистские акции разочаровавшихся в реформе групп населения. Тем

не менее символический ресурс общественного мнения позволяет хоть в какой-то мере влиять на действия депутатов и чиновников и принуждать их решать хотя бы частично, по принципу полумер, наиболее насущные проблемы населения.

В этом отношении нельзя не согласиться с П. Бурдье, который предлагал рассматривать процесс конструирования социальной позиции субъекта в зависимости от того, каким типом ресурсов он обладает. «Субъекты располагаются в социальном пространстве в соответствии, во-первых, с суммарным объемом принадлежащих им различных видов капитала, — писал Бурдье, — а во-вторых, сообразно с его структурой, т.е. соотношением различных видов капиталов (экономического и культурного) в общем его объеме» [17, 141]. В данном случае граждане рассматривают в качестве политического ресурса свое право участия или неучастия в выборах.

Политики же по-прежнему ориентируются на технологии социального мифотворчества и использования в своих интересах символического капитала создаваемых при участии массмедиа новых идеологических мифов. После того как эйфория смены власти проходит, политические партии и кандидаты начинают либо усиленно реализовывать на практике идеологические концепты, описанные Лоуэнштейном, который отмечал, что идеологическая мобильность и эффективность зависят от упрощения, популяризации и даже вульгаризации, выполненной через технику символов [18, 171], либо попросту забывают о своих обещаниях.

Пресса, оправдывая существующую в транзитивном обществе несправедливость, закрывая глаза на факты системной коррупции и утрату целеполагания, постепенно теряет авторитет в глазах населения и доверие к ней снижается. Сказанное отнюдь не означает, что утрачивается ее инструментальная функция воздействия на формирование общественного мнения.

Правящая элита продолжает использовать данный инструмент воздействия на политическое поведение населения, однако лишенные доступа к СМИ маргинальные группы, как это мы покажем при описании третьего уровня институционализации, развивают альтернативные каналы неформальной коммуникации, объединяя ту часть общества, которая недовольна отходом элиты от первоначально заявленных целей преобразования политической системы. Представленные же в политической элите партии в вопросах использования массмедиа переходят от ценностей политической романтики к современным манипулятивным технологиям, т.е. также начинают решать прагматические задачи.

В настоящее время, когда в обществе существует большое количество политических структур, каждая из которых стремится заручиться как

можно большей поддержкой избирателей с тем, чтобы в той или иной мере приобщиться к власти, классовая и идеологическая приверженность партий стала уступать место более простому и примитивному политическому фактору — электоральной стратегии, направленной на присвоение в ходе выборов как можно большего количества голосов различных социальных слоев и групп общества. Партии в транзитивных обществах с каждым годом все больше приобретают разнообразный опыт работы с избирателями, усваивая при этом далеко не самые морально оправданные технологии политического воздействия [19; 20, 6-16; 21; 22].

Политики предстают теперь перед населением на телевизионных экранах не как носители проектов и программ желаемого будущего, но прежде всего, как привлекательные и успешные личности, которые по своему усмотрению трактуют как историю своей страны, так и стратегические цели ее развития. Справедливости ради следует отметить, что такая ситуация характерна не только для стран с низкоуровневой политической институционализацией, но и для политических систем с устоявшимися электоральными институтами (см. прим. 2).

Если же в целом характеризовать особенности второго уровня политической институционализации, то необходимо признать изменение характера общественных ожиданий в отношении новых типов социальной деятельности. Надежды на скорейшее повышение уровня жизни проходят, реформы чаще всего приводят к ухудшению материального положения большей части населения, а для предотвращения возможности активно выражать недовольство этим фактом властвующая элита приступает к планомерному системному сокращению политических свобод. Пришедшая к власти элита создает организационные структуры, основной задачей которых является удержание власти и собственности после прошедших процессов ее перераспределения. На это же нацелены и формируемые массмедиа регулятивы политического поведения. У значительной части населения происходит психологическое отторжение активно утверждаемых новой властвующей элитой новых социальных норм и ценностей. Они не получают массового распространения, и в обществе не происходит формирования на их основе системы потребностей массовой личности. Появляются новые группы интересов, обладающие колоссальными ресурсами и готовые благодаря использованию политических инстрУ" ментов в процессе третьего этапа институционализации преобразовать политическую систему в соответствии со своими взглядами и интересами.

Третий уровень политической институционализации, который определяется как «уровень повышенного риска», содержательно характеризуется тем, что на этом уровне происходит либо завершение формирова-

ния нового политического института выборов, либо возврат в исходное состояние этапа формирования данного политического института. Анализ политических процессов достаточно убедительно свидетельствует, что на практике завершение формирования политического института демократических выборов происходит далеко не всегда — в некоторых случаях политическая система возвращается к своему первоначальному доде-мократическому состоянию. В рамках синергетической парадигмы точка разветвления вариантов развития социального института выборов есть не что иное, как точка бифуркации.

В транзитивных обществах процесс институционализации новых электоральных институтов и практик (при условиях завершения институционализации основных политических институтов) может считаться завершенным при существовании следующих условий:

- наличия сформировавшегося и достаточно многочисленного среднего класса, способного обеспечить политическую стабильность в развитии общества;

- достижения относительно низкого уровня политической и экономической коррупции;

- создания прозрачных для общественности и СМИ процедур проведения выборов, с возможностью контроля со стороны всех заинтересованных политических акторов;

- утверждения независимой судебной системы;

- возможности равного доступа к национальным и региональным массмедиа представителей различных политических сил.

Указанные предпосылки, говоря математическим языком, являются необходимыми и достаточными для завершения процесса институционализации. При этом в перечень необходимых условий специально не включен факт соответствия выборного законодательства демократическим стандартам, поскольку указанные стандарты являются понятием относительным, зависимыми от уровня развития общества и иных исторически обусловленных социокультурных обстоятельств. Кроме того, не может относиться к числу основных условий и воздействие зарубежных политических акторов, в том числе и попытки дестабилизации политического института со стороны иммигрантов-оппозиционеров, поскольку такого рода ресурсы оказываются эффективными только после прохождения точки бифуркации под воздействием массовых акций социального протеста.

Если же указанные выше условия процесса политической институционализации новых электоральных институтов не возникают, а это происходит тогда, когда вектор политического развития оказывается направ-

лен в противоположном направлении — реставрации в слегка модернизированном виде прежних, соответствующих авторитарным традициям политических институтов, то в сознании широких масс формируется убежденность в том, что в результате процессов институционализации новой политической системы институт выборов так и не завершил своего формирования. После перехода процессов политического реформирования через точку бифуркации у властвующей элиты появляется возможность плавного перехода политической системы выборов на начальный уровень формирования демократических политических институтов т.е. возврата к выборам без выборов.

В среде социально незащищенных слоев общества и малого бизнеса формируется т.н. «протестный электорат». Указанная часть общества, с одной стороны, активно участвует в выборах, а в случае тотальной фальсификации результатов народного волеизъявления, при определенных условиях, готова участвовать в акциях гражданского неповиновения, направленных на силовое изменение существующей политической системы. Кроме того, в среде политической элиты общества формируются и получают возможность решающего влияния акторы, способные кардинально изменить направление развития соответствующих политических структур и системы в целом, либо вернуть ее к авторитарному режиму, либо сделать решающий шаг к закреплению демократических принципов и традиций.

Подведем итоги. При анализе уровней политической институцио-нализации в условиях формирования политических институтов предлагается использовать трехуровневую теоретическую модель электоральных процессов, позволяющую проследить эволюцию электоральных институтов в процессе политических реформ. Первый уровень политической институционализации — «уровень политического романтизма». Второй уровень политической институционализации — «уровень электорального практицизма». Третий уровень политической институционализации — «уровень повышенного риска».

Характеризуя в целом состояние общества на третьем уровне институционализации, приходим к выводу, что в результате трансформационных процессов в транзитивных государствах формируется общество риска (по терминологии У. Бека (см. прим. 3)), в котором существуют многочисленные и нарастающие по своей интенсивности политические и социальные угрозы. Отсутствие веры в благоприятные политические и экономические перспективы государства; связанное с сохранением низкого социального статуса беспокойство; высокий уровень коррумпированности государственных структур; перманентные угрозы потери места работы, доходов, должности, здоровья, социальных гарантий и т.д. не

позволяют электорату считать процесс формирования политических институтов завершенным. Пришедшая к власти элита ориентируется на создание жесткой политической системы управления государством и обществом, а это оказывается возможным сделать, только сворачивая фактические политические свободы и политический плюрализм. Усиливая свою власть, элита невольно создает предпосылки для возникновения политического кризиса и ускоренного движения политической системы к точке бифуркации.

ЛИТЕРАТУРА

1. Комаров М. С. Институционализация // Российская социологическая энциклопедия / Под. общ. ред. Г.В. Осипова. М., 1999.

2. Филиппов А. Карл Шмитт. Расцвет и катастрофа // Шмитт К. Политическая теология. М., 2000.

3. Шмитт К. Политический романтизм // Логос. 2004. № 6.

4. Минюшев Ф.И. Социокультурная реальность как конструкция коллективных акторов // Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы»: В 3 т. М., 2003. Т. 1.

5. Косолапое H.A. Интегративная идеология для России: интеллектуальный и политический вызов // Вопросы философии. 1994. № 1.

6. Анохина КВ., Брандес М.Э. Роль СМИ в избирательном процессе // Выборы в посткоммунистических обществах. М., 2000.

7. Балашова А.Н. Электоральная коммуникация и средства массовой информации. М., 2000.

8. Большаков СВ. Правовое регулирование средств массовой информации в избирательном процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук / РАГС. М., 2002.

9. Бычкова A.B. Участие СМИ в избирательном процессе: политико-правовой аспект // Молодой международник: Альманах. Вып.1. Владивосток, 2000.

10. Вакурова Н.В., Московкин Л.И. СМИ и выборы: некоторые аспекты самоорганизации в русле новых политических технологий // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. 2000. № 4.

11. Веденеев Ю.А. Средства массовой информации и избирательный процесс // Журнал о выборах. 2001. № 2.

12. Краснов К.В. Средства массовой информации как субъекты избирательного процесса / МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2000.

13. Ольшанский Д.В. Массовые настроения переходного времени // Вопросы философии. 1992. № 4.

12-

14. Бэгзсурэнгийн О. Политическая культура и становление многопартийной системы в Монголии. Сравнительный анализ политических культур: парадигмы и перспективы: Материалы «круглого стола» аспирантов кафедры политических наук Российского университета дружбы народов // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер · Политология. 2000. № 2.

15. Beck U. Ecological Enlightenment. Essays on the Politics of the Risk Society. New Jersey, 1995.

16. Аристотель. Сочинения: В 4 τ. Μ., 1983. T. 4.

17. Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть // Thesis. 1993.

18. Актуальные проблемы современной политической науки США// Зарубежная политическая наука: история и современность. Вып. II. М., 1990.

19. Зотова З.М. Политические партии и избирательный процесс. М., 2002.

20. Избирательные технологии и избирательное искусство: грани возможного («круглый стол») // Власть. 2001.

21. Технологии в политике и политическом управлении / Под общ. ред. М.Г. Анохина, B.C. Комаровского, Ю.И. Матвеенко. М., 2000.

22. Цветное A.B. Управление социально-политическими процессами: Технология избирательных компаний, лоббирования, общественной деятельности. М., 1995.

Примечания

1. Социологические исследования, проводившиеся Институтом общественного мнения «Комсомольской правды» в 1960-1964 гг. (уже в период «хрущевской оттепели», сравнительного ослабления идеологического контроля!), свидетельствуют о преобладании «алиеногенного», несамостоятельного сознания: менталитет россиян «был в огромной степени несвободным, зависимым от существовавшей в обществе коммунистической идеологии, находившимся в плену как текущей (ad hoc) советской пропаганды, так и разветвленной системы мифов о строительстве «светлого будущего». Цит. по: Грушин Б.А. Четыре жизни Рос-сии в зеркале опросов общественного мнения. Жизнь 1-я. Эпоха ХрУ" щева. М., 2001. С. 524.

2. «...В массовой реальности современной общественной жизни, -пишет Горан Дебор, — [люди] сами событий не проживают. Именно потому, что история сама навещает современное общество как призрак, на всех уровнях потребления жизни обнаруживают псевдоисторию, сконструиро-

ванную, чтобы сохранить шаткое равновесие современного застывшего времени». Цит. по: Дебор Г. Общество спектакля. М., 2000. С. 107.

3. У. Бек справедливо отмечает, что в современном обществе «...вследствие стремительно растущих производительных сил риски и связанные с ними потенциалы самоуничтожения приобретают невиданный доныне размах». Цит. по: Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М., 2000. С. 21.

Организация и менеджмент

В.В. ЩЕРБИНА

ТЕОРИЯ ОРГАНИЗАЦИЙ КАК БАЗОВАЯ УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ ДИСЦИПЛИНА

Теория организаций (в дальнейшем – ТО) рассматривается нами как важный компонент в подготовке менеджеров в сфере управления человеческими ресурсами (УЧР). Как образовательная дисциплина она использует знания, полученные в одноименной области науки, закладывая фундамент менеджерского образования. Основная проблема заключается в том, как передать все богатство знаний, наработанных в ТО, как управленческой науке, в виде учебного курса в рамках системы менеджерского образования в вузе.

Исходя из сказанного, нам представляется необходимым рассмотреть ТО и как область управленческих наук, и как элемент системы менеджерского образования. Нашей задачей будет показать специфические черты организации как объекта изучения ТО, предмет и проблематику ТО, статус и структуру учебной дисциплины, ее место среди других управленческих дисциплин, перечень проблем, связанных с развитием этой дисциплины. Необходимо также продемонстрировать разнообразие сложившихся здесь подходов, показать достижения, возможности и сложности применения ТО в управленческой практике (в частности, в работе менеджера в сфере УЧР). Важно показать специфику ТО как учебной дисциплины в системе подготовки менеджера, а также выявить проблемы, возникающие при обучении будущих менеджеров (особенно в сфере УЧР).

Щербина Вячеслав Вячеславович – доктор социологических наук, профессор, профессор социологического факультета Российского государственного гуманитарного университета (Москва)-

Центральной проблемой при подготовке менеджера является «технология» передачи будущим менеджерам предметного содержания знания, накопленного в этой области науки за более чем сто лет исследований [8; 32; 27; 46; 51; 52].

Можно выделить три взаимосвязанных ипостаси ТО; две относятся к специфике ее позиции в системе управленческих наук, третья — к месту этой дисциплины в системе менеджерского образования.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.