ИСТИННАЯ ЖИЗНЬ НЕ В ТЕЛЕ, А В ДУХЕ

Грехом в пахоте называется то, когда пахарь не удержал плуг, и он выскочил из борозды и не захватил того, что должно.

То же и в жизни. Грех это то, когда человек не удержал тела, — оно сорвалось с пути и сделало не то, что должно.

В молодости люди, не зная истинной цели жизни — единения любовью, ставят себе целью жизни удовлетворение похотей тела. Хорошо бы было, если бы это заблуждение оставалось только заблуждением ума; но дело в том, что удовлетворение похотей тела загрязняет душу, так что человек, загрязнивший похотливой жизнью свою душу, уже теряет способность находить свое благо в любви. Это подобно тому, что бы сделал человек, который для того, чтобы добыть чистую воду для питья, опоганил бы тот сосуд, которым ему придется черпать эту воду.

Ты хочешь доставить как можно большее удовольствие твоему телу. Но долго ли будет жить твое тело? Заботиться о благе тела — это все равно, что строить себе дом на льду. Какая радость может быть в такой жизни, какое спокойствие? Не опасаешься ли ты постоянно, что рано или поздно лед растает рано или поздно придется тебе оставить смертное твое тело.

Перенеси же дом твой на твердую почву — работай над тем, что не умирает: улучшай свою душу, освобождайся от грехов, соблазнов и суеверий. В этом благо.

По Гр. Сковороде

Ребенок еще не чует в себе душу, и потому с ним не бывает того, что бывает со взрослым человеком, когда в нем в одно и то же время говорят два несогласных голоса. Один говорит: съешь сам, а другой: отдай тому, кто просит. Один говорит: отплати, а другой говорит: прости. Один говорит: верь тому, что говорят, а другой говорит: сам подумай.

И чем старше становится человек, тем все чаще слышит он эти два несогласных голоса: один — голос тела, а другой — голос духа. И хорошо будет тому человеку, который приучит себя слушаться голоса души, а не голоса тела.

Одни люди полагают жизнь в чревоугодии, другие — в половой похоти, третьи — во власти, четвертые — в славе людской, и на все это тратят свои силы, а нужно всегда и всем людям только одно: растить душу. Только одно это дает людям то истинное благо, такое благо, какого никто отнять не может.

Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и маммоне.

Мф. VI, 24

Нельзя заботиться зараз и о душе своей и о мирских благах. Если хочешь мирских благ, — откажись от души; если хочешь уберечь свою душу, — отрекись от мирских благ. Иначе будешь только раздергиваться и не получишь ни того, ни другого.

Люди хотят добиться свободы тем, чтобы оградить себя, свое тело, от всего того, что может связать тело и помешать ему делать все, что ему захочется. В этом большая ошибка. То самое, чем люди ограждают свое тело от всяких стеснений: богатство, высокое положение, добрая слава, это самое не дает желаемой свободы, а, напротив, только больше связывает. Для того, чтобы добиться большей свободы, люди из своих грехов, соблазнов и суеверий строят себе тюрьму и садятся в нее.

Дело нашей жизни на этом свете двойное. Одно — возрастить в себе свою душу, и другое — устанавливать Царство Божие на земле. Делаем мы и то и другое одним и тем же: тем, что освобождаем в себе тот божественный свет, который заложен нам в душу.

Истинный путь прямой и свободный и не споткнешься, если идешь по нем. Как только почувствуешь, что ноги путаются в заботах земной жизни, знай, что ты сбился с истинного пути.

ЧТО ТАКОЕ ГРЕХИ

По учению буддистов, есть пять главных заповедей. Первая: не убивай умышленно никакое живое существо. Вторая: не присваивай себе то, что другой человек считает своей собственностью. Третья: будь целомудрен. Четвертая: не говори неправды. Пятая: не одурманивай себя ни пьяными напитками, ни куреньями. И потому грехами у буддистов считаются: убийство, воровство, блуд, ложь, пьянство.

По учению евангельскому, есть только две заповеди любви. Когда «законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя.

И потому, по христианскому учению, грех все то, что несогласно с этими двумя заповедями.

(Мф. XXII, 35-39).

Люди наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами. И это самое тяжелое и самое верное наказание.

Бывает, что человек обманщик, обидчик проживает жизнь и умирает в богатстве и почете, но это не значит, чтобы он ушел от наказаний за свои грехи. Наказания эти будут не где-то там, где никто не бывал и не будет, а наказания эти здесь. Здесь уже человек этот наказан тем, что с каждым новым грехом он все больше и больше отдаляется от истинного блага — любви и становится все меньше и меньше радостным. Все равно как пьяница, будет ли он или не будет наказан за свое пьянство от людей, он уже всегда наверное наказан, кроме головной боли и похмелья, уже тем, что чем чаще он напивается, тем телу и душе его становится все хуже и хуже.

Если люди думают, что можно в этой жизни освободиться от грехов, то они очень ошибаются. Человек может быть более или менее грешен, но никогда не может быть безгрешен. Не может живой человек быть безгрешен потому, что в освобождении от грехов вся жизнь человеческая, и только в этом освобождении и истинное благо жизни.

СОБЛАЗНЫ И СУЕВЕРИЯ

Дело человека в этой жизни в том, чтобы исполнять волю Бога. Воля Бога в том, чтобы человек увеличивал в себе любовь и проявлял ее в мире. Что же может делать человек для того, чтобы проявлять в себе любовь? Одно: устранять все то, что мешает ее проявлению. Что же мешает этому? Грехи мешают проявлению любви.

Так что делать человеку для исполнения воли Бога нужно одно: освобождаться от грехов.

Грешить дело человеческое, оправдывать грехи — дело дьявольское.

Пока у человека нет разума, он живет как животное, и хорошо ли, дурно ли ему, он не виноват в этом. Но приходит время, когда человек может рассуждать, что ему должно и чего не должно делать. И вот тут-то человек часто, вместо того чтобы понять, что разум ему дан для того, чтобы познавать то, что должно, и то, чего не должно делать, употребляет свой разум на то, чтобы оправдать то дурное, что ему приятно и что он привык делать.

Вот это-то и приводит людей к тем соблазнам и суевериям, от которых более всего страдает мир.

Плохо, если человек думает, что в нем нет грехов и ему незачем работать над собой. Но так же плохо, когда человек думает, что он родился весь в грехах и в грехах умрет, и что поэтому ему и незачем над собой работать. Оба заблуждения одинаково губительны.

Плохо, когда человек, живя среди грешных людей, не видит ни своих грехов, ни грехов других людей, но еще хуже положение такого человека, когда он видит грехи тех людей, среди которых живет, но не видит только своих.

В первое время жизни человека растет в нем одно тело, и человек считает собою только свое тело. Даже и тогда, когда в человеке пробуждается сознание своей души, он все-таки исполняет желания тела, противные желанию души, и этим делает себе вред, ошибается, грешит. Но чем дольше живет человек, тем громче и громче говорит голос души, и все дальше и дальше расходятся желания тела и желания души. И приходит время, когда тело стареется, слабеет, все меньшего и меньшего требует, духовное же «я» все больше и больше растет. И тогда-то люди, привыкшие служить своему телу, чтобы не отречься от прошедшей жизни, придумывают соблазны и суеверия, которые дают им возможность жить в грехах. Но как бы ни старались люди защитить тело от духовного «я», духовное «я» всегда побеждает, хотя бы в последние минуты жизни.

Всякая ошибка, всякий грех, когда ты в первый раз его сделал, связывает тебя. Но когда только что сделал его, он связывает тебя легко, как паутина. Если же повторишь тот же грех, паутина становится ниткой, потом бечевкой. Если еще и еще повторяешь тот же грех, она затягивает тебя сначала веревкой, а потом еще и еще.

Сначала грех в твоей душе чужой, потом гость. Когда ты привык к этому греху, он уже в твоей душе, как хозяин в доме.

Такое состояние души, при котором человек не сознает того зла, которое делает, бывает у человека тогда, когда он или не желает проверять разумом свое поведение, или, еще хуже, употребляет свой разум на оправдание своих поступков, когда он подпал соблазнам и связанными ними суевериям.

Кто согрешит в первый раз, тот всегда чувствует свою виноватость; тот же, кто много раз повторяет тот же грех, — в особенности когда люди вокруг него находятся в том же грехе, — тот впадает в соблазн и перестает чувствовать свой грех.

Молодые люди, начинающие жить, выходят на новые, незнакомые им пути и находят направо и налево незнакомые дорожки, — гладкие, заманчивые, веселые. Стоит только пойти по ним — и покажется сначала так весело и хорошо идти по ним, что зайдешь по ним так далеко, что когда и захочешь вернуться с них на старую, коренную дорогу, уже и не знаешь, как вернуться, и идешь все дальше и дальше и заходишь в погибель.

Когда человек сделал грех и понял, что он согрешил, ему две дороги: одна та, чтобы признать грех и думать о том, как бы не повторять его, другая та, чтобы, не веря своей совести, справиться о том, как люди смотрят на тот грех, который он сделал, и если люди не осуждают, продолжать грешить, не сознавая своих грехов.

«Все так, отчего же мне не делать того же, что и люди».

Как только человек пошел по этой второй накатанной дорожке, он и не заметит, как укатится далеко от доброй жизни.

Соблазны и суеверия со всех сторон окружают человека.

Идти в жизни среди этих опасностей все равно, как идти по болоту, постоянно погрязая и постоянно выбираясь.

«Соблазнам должно прийти в мир», — сказал Христос — Я думаю, что смысл этого воззрения тот, что знания истины недостаточно для того, чтобы отвратить людей от зла и привлечь к добру. Для того, чтобы большинство людей узнало истину, им необходимо, благодаря грехам, соблазнам и суевериям, быть доведенными до последней степени заблуждения и вытекающего из заблуждения страдания.

От тела — грехи, от мнения людей — соблазны, от недоверия к своему разуму — суеверия.

Чисто обутый человек осторожно обходит грязь, но раз оступился, запачкал обувь, он уже меньше остерегается, а когда видит, что обувь вся испачкана, уже смело шлепает по грязи, пачкаясь все больше и больше.

Так и человек смолоду, пока он еще чист от дурных и развратных дел, бережется и сторонится от всего дурного, но стоит раз-другой ошибиться, и он думает: берегись, не берегись, все то же будет, и пускается во все пороки. Не делай так. Запачкался — вытирайся, и будь еще осторожнее; согрешишь кайся, и еще больше берегись греха.

Грехи телесные ослабевают с годами, но не ослабевают, а, напротив, усиливаются с годами соблазны и суеверия.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: