Сделай Сам Свою Работу на 5

Ближайшие задачи России в Турции





 

Совершенно иное значение имело бы осуществление заветного исторического призвания России — утвердиться на берегах Босфора. Необходимость и неизбежность этого события настолько укоренились в сознании всех, что представляется излишним доказывать выгоды для России обладания проливами.

Однако последствия такового утверждения России в проливах были бы настолько многозначительны, что обсуждение вопроса о том, в какой степени занятие Босфора ныне осуществимо и действительно ли оно вызывается современными политическими обстоятельствами, должно быть предметом особого совещания представителей всех подлежащих ведомств.

Одно соображение ныне же является неоспоримым это — безусловная необходимость для нас быть готовыми предупредить наших соперников на берегах Босфора и принять все меры к тому, чтобы в каждую данную минуту, когда обстоятельства будут признаны к тому особенно благоприятными либо вероятность чужого занятия станет очевидною, мы могли бы внезапно, с верным залогом на успех, сами утвердиться на берегах Босфора.

Подвергая самому тщательному изучению этот важный вопрос, подлежащие ведомства прежде всего должны озаботиться выяснением.



1. в чем должны заключаться средства полной подготовки в военном и морском отношениях плана занятия Босфорского пролива;

2. каковы наиболее верные способы благополучного и, в случае надобности, внезапного осуществления этого предприятия и;

3. не следует ли ныне же приступить к устройству между Одессою и Болгарией прямого телеграфного провода, который и находился бы вполне в наших руках.

Далее, в целях ограждения интересов России в Малой Азии, указывалось на необходимость занятия нами каких-либо укрепленных пунктов в этой области.

Уже не говоря о том, что подобное решительное мероприятие равносильно было бы повлечь за собою самые опасные и непредвиденные осложнения, нельзя не заметить, что поставленные нами ныне в Константинополе условия, в случае принятия их султаном, будут несомненно служить более верным обеспечением ближайшей к Черному морю и нашей кавказской границе части Малой Азии от нашествия иностранцев.



В самом деле, если мы добьемся согласия султана на ограничение определенного района по южному берегу Черного моря, в пределах коего ни одной державе не будет даваемо ни железнодорожных, ни иных концессий, и если одновременно возможно будет заручиться обязательством Турции не укреплять Босфора, то таковые результаты до поры до времени представят для нас достаточное удовлетворение за выданную немцам концессию на сооружение Багдадской дороги и дадут нам возможность спокойно выжидать дальнейшего хода событий на Турецком Востоке.

Соображения эти, по-видимому, имеют за собою тем более оснований, что, по полученным в последнее время данным, осуществление на практике Багдадской концессии встретит многообразные и сложные препятствия как в материальном, так и в техническом отношениях; сами администраторы Анатолийского Общества убеждены, что будущая железная дорога еще не скоро окажется доходною и что к постройке ее невозможно приступить, если турецкое правительство не обеспечит за Обществом соответствующую километрическую гарантию.

Все это указывает на то, что значение достигнутого Германией успеха было на первых порах слишком преувеличено.

Во всяком случае, дабы в этой области не оставалось никаких недоразумений, мы сочли необходимым открыто поставить в Берлине вопрос о том, в каких условиях мы признаем возможным ближайшее соседство наше с немцами у Черного моря; не встречая возражений против стремления Германии заручиться в Турции новыми рынками для сбыта произведений ее промышленности, мы ни под каким видом не можем допустить попыток ее играть первостепенную роль на берегах Босфора, где у нас имеются неоспоримые исторические задачи.



Император Вильгельм, как явствует из его неоднократных разговоров с нашим послом, старался заверить, что в планы Германии никогда не входило оказывать какое-либо препятствие к осуществлению Россией ее политических целей в Турции и что посему о каком-либо столкновении наших взаимных интересов, столь разнящихся по существу, не может быть и речи.

В том же приблизительно смысле высказывался не раз и германский статс-секретарь по иностранным делам. Но так как в столь важном вопросе мы, очевидно, не можем довольствоваться одним платоническим признанием германским правительством наших первостепенных политических интересов в Турции, то нашему послу в Берлине поручено было, при дальнейших объяснениях по сему предмету, подготовить почву к соглашению, которое ясно подтвердило бы данное в свое время дедом императора Вильгельма, его родителем и им самим заверение в том, что Германия действительно признает исключительно за Россией право ограждения, а в случае необходимости, и фактического занятия Босфора.

 

Задачи в Персии

 

В связи с вопросом о поступательном движении немцев в Малой Азии в печати возбуждался и вопрос о тех задачах в Персии, скорейшее осуществление коих желательно именно как противовес вышеупомянутому явлению; при этом предполагалось, что так как Германия затеяла постройку дороги к Персидскому заливу с запада, то мы должны бы немедля начать сооружение дороги к тому же проливу с севера.

Вопрос о пользе постройки нами железных дорог в Персии подвергался тщательному обсуждению императорским правительством и разрешен был в отрицательном смысле как по финансовым, так и по политическим соображениям.

В самом деле, главные затруднения к осуществлению железнодорожных предприятий в Персии заключаются в приискании строительного капитала, ибо при современном разоренном состоянии Персии трудно допустить, чтобы торговля ее с Россией могла обеспечить доходность более или менее значительного протяжения железного пути; затем, наша государственная казна едва ли в состоянии принять на себя столь непроизводительное бремя; а русские капиталисты, если бы пришлось прибегнуть к их содействию, потребовали бы гарантий, истребование коих от персидского правительства было бы несогласно с нашими интересами в Персии.

Помимо сего, в случае получения нами концессий на железные дороги в северной Персии, мы не в силах были бы помешать англичанам добиться права постройки железного пути от Персидского залива к центру Персии, т.е. такой дороги, которая облегчила бы доступ английских произведений на север Персии в ущерб сбыту наших продуктов.

Все эти соображения и побудили императорское правительство еще в 1890 году потребовать от покойного шаха Наср-Эддина обязательство, в силу коего он обещал в течение 10 лет не разрешать иностранцам постройки дорог в Персии под условием, чтобы и мы не строили таковых.

Так как подобная постановка вопроса представляла для нас во многих отношениях существенные выгоды, то, ввиду истекавшего в конце настоящего года срока помянутого соглашения, мы признали безусловно необходимым потребовать от шаха продления данного его отцом обязательства на новый 10-летний срок. Возбужденные по сему поводу переговоры на днях увенчались полным успехом.

Однако на этом отнюдь не следует успокаиваться и, в предотвращении возможных случайностей, не медлить2 долее сооружением дорог на нашей собственной территории по направлению к границам Персии.

По представлению нашего министерства путей сообщения, выбор направления русских дорог для подхода к персидской границе имеет связь с предположениями о дальнейшем продолжении их со временем вглубь Персии, в последствие чего необходимо было бы произвести соответствующие исследования в пределах этого государства.

Во исполнение таковых предположений министерством иностранных дел сделаны были надлежащие сношения, и персидское правительство согласилось допустить производство железнодорожных изысканий. Надо надеяться, что командированные в минувшем году с этой целью в Персию русские инженеры успешно выполнили возложенное на них поручение и что в ближайшем времени возможно будет приступить к соединению Закавказья с границами Персии столь необходимыми железными путями.

Но если в силу вышеупомянутого, недавно продленного, соглашения с шахским правительством мы отказываемся от сооружения дорог в Персии, которое лишь в будущем явится средством закрепления нашего исключительного влияния в стране, то само собою возникает вопрос, не должны ли мы, пользуясь благоприятною минутою, принять теперь же неотложные меры ввиду обнаруживаемого Англией стремления прочно утвердиться на берегах Персидского залива?

В числе таковых мер указывалось, между прочим, на необходимость либо: 1) занятия нами порта в Персидском заливе, либо 2) формального заявления о том, что мы не допустим нарушения неприкосновенности персидской территории; либо, наконец, 3) полюбовного соглашения с Англией о разделе сфер влияния в Персии.

По первому пунктуприведены уже выше общие соображения, указывающие на бесцельность занятия нами портов, защита коих не может быть вполне обеспечена; к сказанному следует прибавить, что устройство стратегических позиций и угольных станций, отрезанных дальним расстоянием от операционной базы, разбрасывает силы государства и обходится настолько дорого, что выгода от них в большинстве случаев не искупает вызванных ими материальных жертв.

Официальное заявление императорского правительства о том, что оно не допустит какого бы-то ни было и кем бы-то ни было нарушения целостности и неприкосновенности персидской территории, казалось бы, может иметь несомненно хорошие, но вместе с тем и опасные последствия, а посему к окончательному решению по этому вопросу надлежит приступить с большою осторожностью.

В самом деле, открытое заявление наше в вышеизложенном смысле, очевидно, произвело бы благоприятное для нас впечатление в Персии и, может быть, несколько умерило бы поступательные замыслы Англии, особливо в настоящее время, когда все силы и внимание ее сосредоточены на африканском материке.

Но, с другой стороны, обещание наше во всякую минуту выступить в защиту территориальных прав Персии возложило бы на нас весьма тяжелую необходимость держать в постоянной боевой готовности войска на нашей границе и, во всяком случае, лишило бы нас свободы действий на севере Персии, где мы в настоящее время являемся единственными и полными хозяевами.

Казалось бы, что при данных обстоятельствах более существенное значение имело бы не официальное заявление в вышеизложенном смысле, а совершенно доверительное предупреждение шахского правительства о том, что если бы слухи о попытках англичан занять какой-либо порт или часть территории у Персидского залива подтвердились, то Россия ни в каком случае не останется безучастною зрительницею подобного попустительства со стороны шаха и должна будет принять соответствующие меры для восстановления своих интересов в Персии.

Что касается, наконец, раздела сфер влияния между Россией и Англией, то, не говоря уже о том, что подобное, противное традициям русской политики в Персии, соглашение с Англией могло бы вызвать самые невыгодные для нас толки в Тегеране, нельзя не заметить, что разделение сфер влияния и на практике не принесло бы нам никакой пользы.

Действительно, единственно возможная в данном случае граница была бы, конечно, географическая, причем северная Персия поступила бы в сферу России, а южная — в сферу Англии; но, как сказано выше, север Персии и без того находится уже в руках России и является совершенно недоступным для иностранцев; признавая же официально за Англией право распоряжаться единолично на юге, где ее влияние далеко не укрепилось исключительно за нею, мы тем самым заранее добровольно ставим преграду к дальнейшему вполне возможному для нас движению за пределы северных провинций Персии.

Казалось бы, что лучшим и наиболее верным, хотя медленным, средством борьбы с Англией на персидской почве представляется возможно широкое поощрение русских торговых и промышленных предприятий, сооружение колесных путей к ближайшим от нас рынкам Персии; развитие мореходных сообщений на Каспийском море; устройство Энзелийского порта; улучшение почтовых и телеграфных сношений.

Состоявшееся на днях заключение в России персидского займа, обеспеченного почти всеми ее таможенными доходами, будет, несомненно, служить сильным орудием в наших руках для развития нашего экономического положения и вящего укрепления политического обаяния России в Персии.

 

Задачи в Афганистане

 

По весьма распространенному мнению, неудачи, постигшие Англию на африканском материке, будут иметь наиболее опасные последствия для ее значения и могущества в пределах Индии и в среднеазиатских ее владениях. А посему предполагалось, что России надлежит воспользоваться именно настоящею минутою, чтобы выдвинуть свою среднеазиатскую границу по направлению к северному Афганистану с целью занятия Герата, как одного из важнейших стратегических пунктов для будущего нашего наступления в Индию.

Хотя до сих пор ни в Индии, ни в Афганистане не замечается каких-либо неблагоприятных для Англии отголосков, несмотря на полную вероятность проникновения туда подробностей о ходе африканской войны, все же нельзя оспаривать справедливость предположения, что известие о неудачной борьбе Англии с горстью буров в конце концов должно будет способствовать подъему духа в среде индийских и среднеазиатских народностей, недовольных владычеством Великобритании. Но выводить из этих весьма вероятных последствий необходимость для России предпринимать крайне сложное и рискованное завоевание целой области — едва ли основательно.

Впрочем, вопрос о том, насколько в стратегическом и военном отношениях завладение Гератом представляется необходимым, подлежит, конечно, решению компетентного военного ведомства.

С политической же точки зрения — занятие этой провинции представляется отнюдь не желательным, оно произвело бы неблагоприятное для России, удручающее впечатление во всей Средней Азии, вызвало бы тревогу в Бухаре и сразу поставило бы нас в открыто враждебное положение по отношению к эмиру афганскому, которому мы, напротив, особливо ввиду приведенных в начале главы соображений, должны стараться внушить полное доверие к миролюбивой политике России.

До сих пор этому служило большим препятствием принятое нами в семидесятых годах по соглашению с великобританским правительством решение во избежание недоразумений не вступать в прямые сношения с Афганистаном, а обращаться по делам этой страны к содействию лондонского кабинета.

Ненормальность этих условий, создававшая немало затруднений со времени изменившегося в Средней Азии взаимного положения России и Англии, ставших почти пограничными, не ускользнула от должного внимания, и ныне с высочайшего государя императора соизволения послу нашему в Лондоне поручено заявить Великобританскому правительству, что мы не признаем более возможным воздерживаться от непосредственных сношений с владетелем Афганистана,

Воздерживаясь от завоевательных замыслов и установив вполне дружеские, доверчивые отношения с правителем Афганистана, мы, несомненно, приобретем преобладающее в политическом и экономическом отношениях влияние в этих частях Средней Азии Таковое положение, по всей вероятности, даст нам возможность в будущем иметь своих представителей не только в Кабуле, но и в Герате и Мазари-Шерифе.

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.