|
На Западную Европу могут оказать влияние и потоки беженцев из Северной Африки, препятствия в доступе к рынкам ближневосточных энергоносителей или
международный терроризм североафриканского происхождения. Оказывает влияние и том факт, что многие достаточно нестабильные ближневосточные государства обладают оружием массового поражения и средствами доставки, позволяющими поражать часть западноевропейской территории.
Процессы фрагментации на востоке и консолидации на западе Европы идут параллельно и во многом влияют друг на друга. Наиболее наглядным примером может служить конец 1991 года. В декабре в Маастрихте лидеры 12 стран ЕС заключили договор о европейском политическом, экономическом и валютном союзе. Несколькими неделями ранее руководители Белоруссии, Украины и России разрушили СССР. Однако уже в 1992-1993 годах эти тенденции обернулись собственной противоположностью. На Западе союз столкнулся с рядом проблем (в том числе и с ратификацией самого договора). На Востоке же создались предпосылки для реинтеграции некоторых республик бывшего СССР.
Одна из важнейших проблем, с которой сталкивается ЕС, проблема расширения. Принципиальное решение о необходимости расширения было принято на Копенгагенской встрече в верхах, на которой Евросовет решил, что страны Центральной и Восточной Европы, которые окажутся способны выполнять обязательства, налагаемые на них членством в ЕС, и способные выполнять определенные экономические и политические условия, будут приняты в ЕС. Решение предложить членство в ЕС всем странам Центральной и Восточной Европы (включая Прибалтийские республики бывшего СССР) и исключить членство России и других республик бывшего СССР (так же как и Турции) будет иметь долгосрочные последствия. В принципе это означает, что Европа развивается в направлении двух центров силы - ЕС на западе и России на востоке. В то время как Турция находится в достаточно интересной позиции ассоциации с ЕС, сосуществования с Россией и историческими и религиозными связями с Ближним Востоком.
Рассматривая взаимодействие Западной Европы и России, очень часто забывают о таком важном факторе этого процесса, как поставки российских энергоносителей. Можно выделить несколько основных тенденций в развитии европейского энергетического сектора. Во-первых, зависимость многих западноевропейских стран от импорта энергоносителей по-прежнему возрастает. Во-вторых, российская энергосистема и энергосистемы центрально- и западноевропейских стран во все большей степени интегрируются. В-третьих, роль ядерной энергии в европейском энергетическом рынке заметно упала.
Другой фактор, на протяжении последних нескольких лет влияющий на отношения России с Западом - расширение НАТО и процессы, которые ему сопутствуют. Складывается впечатление, что в вопросе о расширении НАТО американская администрация постоянно игнорировала требования осторожности и осмотрительности и действовала без достаточного обсуждения вопросов. Большинство из решений, принятых с 1994 года, были продиктованы внутриполитическими причинами. В качестве доказательства бывший госсекретарь Г.Киссинджер отмечал в одной из газетных статей, что единственная из публичных речей президента Клинтона о расширении НАТО до 1997 года была речь на собрании американцев польского происхождения в Детройте во время президентской кампании 1996 года.
Хотя Примаков и называл расширение НАТО величайшей ошибкой со времени окончания «холодной войны», его политика основывалась на осознании того, что Россия не способна помешать расширению. Примаков стремился к соглашению с НАТО о неразмещении военной инфраструктуры (включая С31) у границ России, в то же время заявляя, что Россия не против расширения политических структур НАТО в Восточную Европу. Было выражено желание о пересмотре договора ОВЕ, препятст-
вующем размещению сил НАТО в Центральной Европе. Примаков провел линию приемлемого расширения по бывшим границам СССР.
Из всех российских учреждений сильнее всего оппозиция расширению НАТО проявилась в Думе. В октябре 1996 г. Дума приняла резолюцию, согласно которой расширение вызовет международный кризис. Спикер Думы Г.Селезнев несколько раз предупреждал, что Дума не ратифицирует договор СНВ-2, если НАТО расширится. Правда, если принять во внимание достигнутую договоренность президентов Ельцина и Клинтона о начале переговоров об СНВЗ, подобная угроза выглядит несколько сомнительной. Даже либеральные парламентарии, такие, как Явлинский, выступают против расширения. Правда, их мотивы скорее внутриполитические. По словам Явлинского, многие в России видят расширение НАТО как угрозу стране и оправдывают ограничение ориентированных на Запад реформ и рост расходов на оборону.
Между тем в военном отношении расширение не является столь уж большой угрозой (по крайней, мере, по сравнению с целым спектром новых и гораздо более реальных угроз, с которыми сталкивается Россия). Министр обороны США У.Перри называл недостаток военных возможностей Прибалтийских республик в качестве главного препятствия их вступлению в НАТО в первых рядах. Особенно заметна слабость в таких областях, как противотанковые вооружения и системы ПВО. Мобильность практически отсутствует. Во всех трех республиках основу вооруженных сил составляет национальная гвардия. Однако возможности получения этими подразделениями достаточной подготовки для ведения современных боевых действий остаются под сомнением. В Эстонии министерство обороны планирует к 2005 году иметь численность частей национальной гвардии, готовых для мобилизации, в 42 тысячи человек. Это будет достигнуто добавлением бывших военнослужащих срочной службы к резервным формированиям (3 тысячи ежегодно на добровольной основе). Литва уже сейчас имеет 35-тысячные ВС, готовые к мобилизации. Однако эти соединения недостаточно обучены и организованы. В Латвии проблемы наиболее остры. Менее 20 процентов лиц, призываемых на военную службу, выполняют свои обязательства. К тому же уровень финансирования значительно ниже, чем в Эстонии и Литве. Процесс принятия трех центрально-европейских стран в НАТО находится в своих первых стадиях. Пройдут десятилетия, прежде чем эти страны станут действительными членами альянса.
Пока же Россия и Запад спорят о том, дает ли Основополагающий акт Москве право вето по делам альянса. Представители НАТО заявляют, что предлагаемый двусторонний совет является отдельным органом, имеющим дела с совместными проблемами, но не внутренними вопросами НАТО.
Следующий неожиданно ставший важным вопрос - политика России на Балканах. Здесь в силу причин, описанных в первой главе нашей работы, российская политика является достаточно непоследовательной и не совпадающей с долгосрочными интересами страны. Балканы имеют довольно малое стратегическое значение для России. Даже во времена расцвета силы Советского Союза военное присутствие СССР в этом регионе было незначительным. Сейчас же на Балканах создались возможности, упускать которые нельзя. Почему Россия заинтересована в этом регионе? И бывший премьер-министром Примаков, и министр иностранных дел И.Иванов верили, что долгосрочная цель России заключается в сохранении ее статуса сверхдержавы дипломатическими средствами. Балканы в настоящее время являются единственным регионом, где присутствуют прямые разногласия между Россией и западными странами. Хотя Россия и подвергает сомнению целесообразность действий западных стран в других частях мира (например, в Ираке), ее влияние там достаточно ограничено. В любой конфронтации с Западом Россия неминуемо проиграет. Особенно ясным это стало после августовского 1998 года финансового кризиса. На Балканах
Россия имеет как соответствующие внешнеполитические инструменты, так и благоприятную для проведения своего влияния ситуацию.
Как и во многих других функциональных и региональных направлениях российской внешней политики, существенное значение имел личностный фактор. Примаков интересовался Балканами. Иванов является специалистом по европейской безопасности, расширению НАТО, разоружению и Югославии (все это является частями балканской политики России). Он являлся представителем России в так называемой контактной группе основных держав, пытающихся разрешить балканский конфликт. Адмирал Ю.Зубаков, глава консульской службы, и Р.Маркарьян, начальник аппарата Примакова, также интересовались проблемами Балкан.
Говоря о европейском направлении внешней политики России, следует отметить также и то, что, несмотря на все рассуждения о заговоре против России как великой державы, изменения в положении России в Европе, связанные с объединением Германии, уходом из Центральной и Восточной Европы, расширения ЕС и включение в него Австрии, Финляндии и Швеции, не были рассчитаны на то, чтобы ослабить стратегические позиции России. Скорее эти изменения сами были результатом, а не причиной российской слабости. Однако изменения эти уже стали частью истории. И, как результат этих изменений, роль европейского направления российской внешней политики обречена на постоянное снижение.
Вероятно, что из всего "западного направления" для России преобладающее значение будут иметь отношения с США. Вероятнее всего, Соединенные Штаты будут достаточно глубоко вовлечены в мировые дела и в первые годы нового столетия. Несмотря на периодически проявляющиеся в стране настроения изоляционизма, США попросту не имеют другого выбора, кроме глобального вовлечения. Сами размеры американской экономики, торговые, политические, культурные и военные связи с другими странами и негосударственными объединениями вынуждают США к этому. Последствия же устранения США от их нынешних лидерских функций могут быть достаточно негативными для всей мировой системы. Вслед за этим начнется глобальное соперничество за то, чтобы заполнить вакуум, оставленный Соединенными Штатами. Подобное соперничество неизбежно приведет к нестабильности.
В последнее время достаточно много говориться о том, что Соединенные Штаты стали единственной в мире сверхдержавой, о том, что силовая гегемония США является источником мировой нестабильности, что целью российской внешней политики должно быть построение многополярной мировой системы, которая якобы является единственной для нашей страны возможностью занимать подобающее ей место в международных отношениях.
Думается, что логика подобных рассуждений является во многом неверной. Во-первых, многополярность в нынешних условиях может принести России гораздо больше угроз, чем краткосрочных выгод. Даже во времена расцвета многополярности в Европе девятнадцатого столетия, когда действовал «концерт Европы», войны между великими державами были регулярным явлением. Конфликты различной интенсивности и масштаба случались каждое десятилетие. Успех же Европейского союза, который многие приводят в качестве примера многополярной региональной системы безопасности, стал возможен только благодаря гегемонии США.
Во-вторых, несмотря на все разговоры о том, что мировое сообщество «устало» от лидерства США, ни одно из ведущих государств не вносит вклад в создание подлинной многополярности. Ни одно из государств не проявило готовности разделить обязательства по поддержанию глобального порядка и управлению международными кризисами. Говоря о военных возможностях западноевропейских стран, следует признать, что они во все большей степени зависят от Соединенных Штатов в деле обеспечения собственной безопасности. В будущем же возможности западноевропейских стран вносить вклад в операции типа войны в Заливе или в операции по поддержанию мира еще более уменьшатся. До сих пор ни одна из стран (в отличие от США) не проявляла готовности к краткосрочным жертвам для защиты долгосрочного интереса по поддержанию мирового порядка. Только КНР сейчас делает попытки увеличить военные расходы, чтобы играть большую роль в международных отношениях (не говоря о том, что наращивание вооруженных сил Китая не вполне вписывается в общепринятые представления о защите стабильности в АТР).
Страны, действительно заинтересованные в многополярности и обладающие возможностью играть достойную роль в мировой системе, должны были бы не сокращать военные бюджеты, а существенно их увеличивать. Однако никто (и Россия не является исключением) не может и не желает платить цену за «мир без гегемона». Более того, возврат в многополярности означал бы сейчас борьбу за лидерство в Европе между Россией, Германией, Францией и, может быть, Великобританией. В странах «третьего мира» такое развитие событий также неминуемо привело бы к новому соперничеству за сферы влияния.
В-третьих, очень часто призывы к отказу от американской гегемонии связаны либо с внутриполитическими соображениями, либо с желанием получить краткосрочный пропагандистский успех. Политика, которую сейчас демонстрируют такие страны, как Россия и солидаризирующаяся с ней по целому ряду вопросов Франция, нацелена на то, чтобы иметь «равный голос» с США в решении наиболее важных мировых вопросов, не беря на себя никакой ответственности и расходов (финансовых, людских, политических и иных), ассоциируемых обычно со статусом великой державы. Наиболее часто используемая тактика - поднятие собственного политического престижа за счет проявления оппозиции США, и в то же время использование той уникальной стабильной стратегической ситуации, которая стала возможна благодаря наличию явного гегемона. В итоге эти страны лишают США какой-то части их статуса гегемона. Однако это ценой этому является возникновение очередной угрозы той мировой системе, от стабильности которой эти страны сами зависят, но защищать которую они не могут. Они не обладают средствами, чтобы решить иракскую или балканскую проблемы. Их могущества хватает только на то, чтобы помешать разрешению этих проблем Соединенными Штатами.
В-четвертых, лишь два фактора сдерживают ряд российских соседей (на юге и на востоке) от нападения на ослабшую Россию - существование ядерного оружия и, в общем-то, выгодная для России квазигегемония США. Об ограничениях сдерживающей функции ядерного оружия уже говорилось в части, посвященной военной политике. Поэтому в настоящее время именно американская гегемония объективно является наиболее надежным и дешевым сдерживающим фактором для соседей России.
Таким образом, вполне вероятно, что гегемония США для ослабленной России может являться даже полезной, если эта гегемония будет иметь достаточно четко очерченные временные рамки. Важно только, чтобы российская дипломатия была заранее готова к вызовам, которые поставит та система, которая рано или поздно придет на смену нынешнему доминированию США, не могущему продолжаться вечно.
Кроме того, Россия в настоящее время просто не имеет ресурсов (финансовых, военных, политических, культурных и идеологических) для того, чтобы действительно противостоять Соединенным Штатам или просто выполнять стабилизирующие функции в мировой системе без их участия. Таким образом, вне зависимости от того, рассматриваем ли мы страны Запада как угрозу или нет, конфронтация с ними вряд ли возможна. Любой конфликт с Западом, ведомым США, будет для России в ее нынешнем положении заведомо проигрышным. Кроме того, он может спровоцировать других (и часто более реальных) противников России к более активным действиям против нее.
* * *
Основной вывод, который можно сделать при анализе региональных направлений российской внешней политики в 1990-е годы, заключается в том, что именно "восточное" направление будет являться решающим в начале нового тысячелетия. Естественно, что ключевым фактором будут отношения с Китаем. Именно эти отношения таят в себе наибольшие угрозы. Они же могут предоставить и множество новых возможностей, которые, при сохранении нынешних тенденций в двусторонних отношениях между Россией и КНР, реализовать просто невозможно. Можно также отметить, что осознание приоритетности и "первичности" этих отношений в России пока еще не сформировалось. Как правило, все схемы региональной политики на "восточном" направлении строятся в зависимости от того, как развиваются отношения с США, НАТО и в зависимости от влияния внутриполитических факторов. То есть отношения эти становятся вторичными. Кроме того, и на "западном" направлении политика является непоследовательной и не учитывающей реальные возможности России влиять на развитие событий. Что же самое опасное, политика эта во все большей степени становится подверженной влиянию идеологии и соображений предвыборной борьбы в самой России. В принципе такие тенденции в разное время были характерны для множества стран. Отличие же России заключается в том, что она себе этого сейчас позволить просто не может, учитывая внутреннюю слабость страны и шаткость ее позиций на мировой арене, а также ее неготовность бороться с угрозами (реальными, а не гипотетическими), с которыми она так или иначе столкнется в ближайшее десятилетие.
* * *
Рассмотрев основные факторы, влияющие на внешнюю политику России во второй половине 1990-х годов, можно выделить следующие основные тенденции.
Государство уже не может обеспечить выработку и проведение внешней политики, отвечающей интересам сколь-либо широких слоев населения. Как это было на протяжении большей части истории России, граждане страны страдали от собственного государства гораздо больше, чем от любой внешней угрозы. К тому же, если говорить о реальных внешних угрозах, с которыми может столкнуться Россия в ближайшие десятилетия, нынешнее государство не способно обеспечить защиту от них. Для этого оно не обладает ни материальными ресурсами, ни политической волей, ни осознанием собственной исторической миссии. Оно также во все меньшей степени способно обеспечить защиту интересов сколь-либо влиятельных слоев российского бизнеса. Хотя много говорится о манипулировании государством ведущими ФПГ, политическая элита при ее нынешней автономии не способна обеспечить выполнение долгосрочных целей даже тех ФПГ, которые эти цели в той или иной мере имеют. Ни в одной сфере государственной политики, влияющей на место России в мировой системе, будь то непосредственно внешняя политика, военная политика, политика в области экспорта вооружений, о каких-либо значимых успехах говорить не приходится. Даже беглый обзор основных этапов российской внешней политики в 1990-е годы подтверждает этот тезис.
При этом нет никаких указаний на то, что какая-нибудь из существующих в настоящее время политических сил может изменить эту тенденцию. Кризис внешнеполитической роли Российского государства является системным и не может исчезнуть при существующем политическом режиме. Во многом тенденция распада внешнеполитической роли Российского государства связана с объективными процессами,
идущими во всем мире. Основная опасность заключается в том, что никаких серьезных изменений может в ближайшее время не произойти. Стабильность нынешней ситуации сама по себе пагубна.
Если никаких изменений не произойдет, Россия обречена на то, чтобы поэтапно терять остатки своего суверенитета и постоянно жертвовать собственной территориальной целостностью. Она станет объектом нападений как со стороны соседних государств, так и со стороны негосударственных объединений. Внутренний сепаратизм будет подпитываться извне. Страна в этом случае просто не имеет будущего.
В этих условиях можно ожидать повышения значения других (не связанных с государством) внутренних факторов формирования внешней политики России. Речь, прежде всего, идет о так называемой организованной преступности и финансово-промышленных группах. Именно на стыке этих двух факторов может появиться новая сила (не путать с "Новой силой"), способная переломить негативные тенденции последних лет. Это вряд ли будет возможно в условиях существования нынешнего политического режима, который, следовательно, должен уйти в прошлое.
Подобному переходу ведущей роли в процессе выработки и проведения внешней политики от государства к другим действующим лицам способствует ряд внешних факторов. Информационная революция делает старый порядок осуществления властных полномочий (в том числе и внешнеполитических) государством устаревшим. Распространение оружия массового поражения ставит перед Россией проблемы, которые нынешняя система выработки и проведения внешней политики просто не в состоянии разрешить. Меняющаяся роль международных институтов делает возможным непосредственное участие в международном взаимодействии новых действующих лиц. Выход на мировую арену стран и негосударственных объединений, которые ранее были на периферии мировой политики, также способствует подрыву традиционной внешнеполитической роли российского государства.
Рассмотрение некоторых региональных направлений российской также говорит о глубоком кризисе системы выработки и проведения внешней политики в нашей стране. Кроме того, существует целый ряд реальных (а не воображаемых) внешних угроз, которые могут угрожать будущему России как самостоятельной державы. Причем нынешняя Россия противопоставить этим угрозам что-то реальное вряд ли может.
Специфика России как страны заключается в том, что в отличие от других бывших великих держав, она просто не может позволить себе медленный и сравнительно безболезненный отход на периферию мировой политики. Сами размеры страны, ее историческое наследие, ее потенциал ведут к тому, что будущее страны не гарантировано само по себе. Это будущее необходимо завоевывать в борьбе с внешними угрозами. Как это ни парадоксально, именно внешние угрозы еще только и могут являться основой для консолидации российского общества. Альтернативой же этому завоеванию будущего является, при продолжении существования нынешней системы, исчезновение России как субъекта международных отношений в результате целого ряда внутренних конфликтов и столкновений с внешними силами.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|