Советско-германские отношения в конце 1930-х гг. Пакт Молотова—Риббентропа

Неудачи советской дипломатии в отношениях с Англией и Францией стимулиро­вали поиск диалога с Германией. Видимо предвидя неудачный исход переговоров с британскими и французскими представителями, 10 марта 1939 г., выступая на XVIII съезде ВКП(б), И.В. Сталин заявил, что Советский Союз не намерен «таскать кашта­ны из огня» для капиталистических государств. Министр иностранных дел Германии Й. фон Риббентроп увидел в этих словах скрытое желание советского руководства пойти на улучшение отношений с Берлином. Й.Риббентроп познакомил Гитлера с содержанием съездовской речи И.В. Сталина и просил дать полномочия на проведе­ние дипломатического зондажа в Москве. Гитлер колебался и занял вначале выжида­тельную позицию. Дипломатический зондаж велся крайне медленно и приобрел ин­тенсивные формы только летом 1939 г.

В известной мере показателем повышения интереса Москвы к сотрудничеству стало назначение на пост наркома иностранных дел В.М. Молотова и увольнение прежнего наркома М.М. Литвинова, который считался сторонником созидания кол­лективной системы безопасности в противовес сближению с Германией.

Активизация советско-германского политического диалога последовала в связи с обсуждением двустороннего договора о торговле и кредите. В Москве дипломатиче­ские беседы вели германский посол граф В. фон дер Шуленбург и посланник К.Ю. Шнурре, а в Берлине Й. Риббентроп провел важную в политическом отношении беседу с советником посольства СССР Г.А. Астаховым. Поразительно, насколько быстро продвинулся диалог между двумя странами, если еще 20 июня 1939 г. Гитлер заявлял, что «германское правительство в возобновлении экономических переговоров с Россией в настоящее время не заинтересовано». 29 июля советский министр В.М. Молотов направил телефамму временному поверенному в делах СССР в Германии Г.А. Астахову, в которой, в частности, высказал точку зрения Кремля на возможное развитие двусторонних связей. «Между СССР и Германией, — писал В.М. Молотов, — конечно, при улучшении экономических отношений могут улучшится и политиче­ские отношения...Если теперь немцы искренне меняют вехи и действительно хотят улучшить политические отношения с СССР, то они обязаны сказать нам, как они представляют конкретно это улучшение...Всякое улучшение политических отноше­ний между двумя странами мы, конечно, приветствовали бы». А уже 2 августа того же 1939 г. Й. Риббентроп имел историческую беседу с Г.А. Астаховым.

В телефамме германскому послу в Москве фафу В. фон дер Шуленбургу ми­нистр иностранных дел сообщал об этой встрече: «Я начал с беседы о переговорах насчет заключения торгового договора, которые в настоящий момент, к нашей радо­сти, успешно развиваются, и охарактеризовал такое торговое соглашение как хоро­ший этап на пути к нормализации германо-русских отношений, если она является желательной....Я считаю, что, если у русской стороны наличествует такое же жела-

ние, новое урегулирование наших отношений является возможным при соблюдении двух предпосылок:

А) невмешательство во внутренние дела другого государства (г-н Астахов считает это вполне возможным);

Б) отказ от политики, направленной против наших жизненных интересов. На это Астахов окончательного ответа дать не смог, но высказался в том смысле, что его правительство имеет желание вести с Германией политику взаимопонимания».

Развивая беседу, глава немецкого внешнеполитического ведомства стал более от­кровенно высказываться о возможном разделе европейских территорий на сферы влияния. «Я сказал, - писал в телеграмме Й. Риббентроп, - что на Балтийском море места хватит для нас обоих и что русские интересы здесь никоим образом с нашими не сталкиваются...я сделал намек, что о судьбе Польши мы можем с Россией догово­риться». Интенсивные дипломатические контакты, встречи, беседы продолжались. Послы Германии и СССР непрерывно информировали свои министерства о содержа­нии проведенных бесед.

14 августа 1939 г. Й. Риббентроп вновь направил графу Шуленбургу телеграмму. Он просил германского посла посетить советского министра иностранных дел и до­вести до советской стороны, в частности, следующее.

1. Различие идеологий, национал-социалистической и коммунистической, не ис­
ключает разумных отношений и восстановления сотрудничества между Германией и
СССР.

2. Германия не испытывает агрессивных намерений против СССР. Не существует
реальных противоречий между интересами двух стран. Напротив, возможно полити­
ческое сотрудничество в сфере вопросов Балтийского моря, Прибалтики, Польши,
Юго-Восточной Европы и др.

3. Имперское и советское правительства должны считаться с тем, что капитали­
стическое западные демократии являются непримиримыми врагами как Германии,
так и СССР.

4. Английская политика обостряет германо-польские отношения. В связи с этим
требуется быстрое выяснение германо-советских отношений.

В заключение Й. Риббентроп сообщил о своей готовности прибыть в Москву с кратким визитом, чтобы от имени Гитлера изложить И.В. Сталину позицию Герма­нии. Такая готовность была вполне объяснима, поскольку Гитлер спешил урегулиро­вать «польский вопрос», то есть аннексировать польскую территорию при согласии или даже сотрудничестве со стороны Советского Союза.

В рамках существующей несовершенной системы коллективной безопасности в Европе, в ситуации фактического провала англо-франко-советских переговоров госу­дарственное руководство СССР, проанализировав содержание интенсивных диплома­тических контактов и бесед в Берлине и Москве, приняло решение о заключении со­глашения с Германией о ненападении.

19 августа 1939 г. В.М. Молотов официально передал германскому послу в СССР графу Шуленбургу текст проекта советско-германского пакта о ненападении. Проект содержал несколько пунктов. Прежде всего, стороны обязывались воздерживаться от нападения друг на друга и от любых агрессивных действий, включая участие в коали­ции с другими государствами. Другим важным пунктом было согласие сторон решать спорные проблемы исключительно мирным путем в порядке взаимных консультаций или посредством создания согласительных комиссий. Москва предлагала заключить пакт сроком на 5 лет. Наконец, текст содержал постскриптум, который гласил: «На­стоящий пакт действителен лишь при одновременном подписании особого протокола по пунктам заинтересованности Договаривающихся Сторон в области внешней поли­тики» Так официально прозвучала идея особого, секретного протокола как органиче­ской части пакта, протокола о разделе европейских и ближневосточных территорий 176 а сферы влияния между Третьим рейхом и Советским Союзом. Этот текст был пере­дан в Берлин для изучения немецкой стороной, а затем были согласованы сроки визи­та Й. Риббентропа в Москву.

В тот же день в Берлине было подписано Кредитное соглашение между СССР и Германией. Рейхсканцлер А. Гитлер в письме И.В. Сталину искренне приветствовал заключение соглашения. Он также отметил, что заключение в будущем пакта о нена­падении означает «закрепление германской политики на долгий срок». Гитлер в це­лом одобрил текст пакта, врученный В.М. Молотовым графу Шуленбургу, заметив, что считает необходимым «скорейшим путем» решить связанные с пактом вопросы. По мнению Гитлера, дополнительный протокол к пакту может подписать только от­ветственный государственный деятель Германии. Поэтому фюрер настаивал на ско­рейшем приезде в Москву, причем не позднее 23 августа, министра Й. Риббентропа, который имел «всеобъемлющие и неограниченные полномочия». Поспешность, с ко­торой Гитлер стремился заключить пакт, объяснялась подготовкой вермахта к втор­жению на территорию Польши. До осуществления плана вторжения оставались счи­танные дни. Гитлер торопил Сталина. Операция по захвату Польши могла быть ус­пешной, как минимум, при условии нейтралитета со стороны СССР.

21 августа 1939 г. И.В. Сталин направил А. Гитлеру ответное письмо, в котором выра­
зил надежду на то, что «германо-советское соглашение о ненападении создаст поворот к
серьезному улучшению политических отношений между нашими странами. Народы на­
ших стран нуждаются в мирных отношениях между собою. Согласие германского прави­
тельства на заключение пакта ненападения создает базу для ликвидации политической
напряженности и установления мира и сотрудничества между нашими странами». В конце
письма И.В. Сталин сообщал, что советское правительство согласно на приезд 23 августа в
Москву министра иностранных дел Й. Риббентропа. Письмо И.В. Сталина фактически
означало завершение конфиденциальных предварительных консультаций и начало офици­
ального этапа межгосударственных переговоров.

22августа советская газета «Известия» информировала читателей о том, что по­
сле заключения кредитного соглашения «встал вопрос об улучшении политических
отношений между Германией и СССР. Происшедший по этому вопросу обмен мне­
ниями между правительствами Германии и СССР установил наличие желания обеих
сторон разрядить напряженность в политических отношениях между ними, устранить
угрозу войны и заключить пакт о ненападении. В связи с этим предстоит на днях при­
езд германского министра иностранных дел г. фон Риббентропа в Москву для соот­
ветствующих переговоров». Таким образом население Советского Союза и мировая
общественность были оповещены о предстоящем событии.

23 августа 1939 г. Й. Риббентроп прибыл в Москву. В 6 часов вечера в Кремле
состоялись официальные советско-германские переговоры. С немецкой стороны пе­
реговоры вели сам министр, граф Шуленбург и советник посольства Г. Хильгер, ко­
торый выполнял еще и функции переводчика. С советской участвовали И.В. Сталин,
В.М. Молотов, его помощник и переводчик В.Н. Павлов.

В начале беседы Й. Риббентроп высказал стремление Германии прийти к полити­ческому компромиссу интересов двух стран и достичь соглашения на длительную перспективу. В ответ И.В. Сталин недвусмысленно показал желание достичь взаимо­понимания с Германией. Ответ И.В. Сталина был столь конструктивен, что, по сло­вам Й. Риббентропа, стороны сразу же смогли договориться о разрешении германо-польских противоречий и о разграничении обоюдных интересов в других районах мира. Финляндия, большая часть Прибалтики, а также Бессарабия отходили к совет­ской сфере влияния. На случай германского вторжения в Польшу была согласована особая демаркационная линия, которая проходила по течению рек Висла, Сан и Буг. Переговоры были прерваны лишь на короткий срок. Москва настаивала на включение порта Лиепая в свою сферу интересов. Й. Риббентроп был вынужден запросить со-

гласив фюрера по данному вопросу. Согласие было получено, и в 10 часов вечера переговоры возобновились. К полуночи были парафированы пакт о ненападении и секретный протокол к нему.

Интересно заметить, что пакт был подписан в тот момент, когда в Москве еще находились члены английской и французской военных миссий. Кроме того, пакт, в общем-то, нарушал советско-французскую договоренность 1936 г. о необходимости взаимных консультаций при заключении какого-либо договора с третьей стороной.

Договор о ненападении 1939 г., подписанный министром Й. Риббентропом и нар­комом В.М. Молотовым, в основных чертах повторял проект, предложенный совет­ской стороной. В статье 1 стороны обязались воздерживаться от всякого агрессивно­го действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совме­стно с другими державами. Статья 2 предусматривала неучастие одной стороны в агрессии третьей стороны против стороны другой. Договор обязывал стороны разре­шать конфликты и споры исключительно мирным путем. Договор заключался сроком на 10 лет и вступал в силу немедленно с момента его подписания, что отражало лихо­радочную подготовку Германии к войне с Польшей.

Дополнительный (секретный) протокол разрешал вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Во-первых, северная граница тогдашней Литвы объявлялась границей сфер интересов Германии и СССР. Протокол говорил о возможности «территориально-политического переустройства» областей, входящих в состав прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва). «Переуст­ройству» подлежала и Польша. Граница сфер в этом районе проходила по линии рек Нарева, Висла и Сана. Следовательно, Берлин и Москва договорились о захвате ука­занных районов в ближайшем будущем. На юго-востоке Европы в советскую сферу влияния попадала Бессарабия.

Договор о ненападении, или Пакт Молотова-Риббентропа, безусловно, сыграл свою роль в укреплении безопасности Советского Союза. Неудавшиеся переговоры с Англией и Францией, безудержное шествие Третьего рейха к мировой войне застави­ло советское руководство пойти на вынужденную меру - подписать договор о нена­падении с государством, которое развивало свою экспансию на восток. Необходимо было задержать продвижение германской агрессии в направлении СССР и получить время для реорганизации вооруженных сил, ослабленных в результате массовых «чисток» командного состава, и создания укрепленных районов на западной границе. Правда, следует заметить, что И.В. Сталин переоценил «честность» Гитлера и сроки мирной «передышки». И все-таки с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. Красная армия имела возможность наращивать своей потенциал. Можно считать парадоксальным тот факт, что советской дипломатии удалось заключить договор с Германией - госу­дарством, подписавшим Антикоминтерновский пакт 1936 г. с Японией, а в 1937 г. с Италией. Договор 1939 г. фактически означал отказ советского руководства от цели совершения мировой пролетарской революции и стремление поставить собственную внешнюю политику на основы Realpolitik.

Наряду с этим следует отметить и негативную сторону договора 1939 г. Ценой соглашения стала судьба независимой Польши. Германия получила «свободу рук» на востоке и могла захватить территорию польского государства. Германия могла без опаски вести военные действия на западе против Франции и Великобритании, по­скольку Москва честно соблюдала условия пакта. Следует подчеркнуть, что уступая Советскому Союзу ряд восточноевропейских территорий, Гитлер ничего не терял. Названные территории не имели на тот момент большого стратегического значения. Кроме того, для фюрера не существовало окончательных межгосударственных со­глашений, а лишь конкретные интересы рейха по расширению жизненного простран­ства.

Дополнительный протокол, помимо всего прочего, предусматривал захват При­балтики, Бессарабии и возможный раздел Финляндии, что кардинальным образом изменяло геополитическую ситуацию в центре Европы и обрекало население захва­ченных стран на страдания и жизнь под иноземной властью.

§ 3. Эволюция неофициального направления

внешней политики Советского Союза в период 1935-1940 гг.

Изменение статуса СССР на мировой арене, встраивание его в систему европейской безопасности в условиях эскалации международной напряженности потребовало от совет­ского руководства корректировки внешнеполитического курса страны, особенно в неофи­циальной его части, связанной с деятельностью Коминтерна. В создавшейся ситуации Коммунистический интернационал должен был пересмотреть целый ряд своих фундамен­тальных стратегических установок и разработать новую тактику воздействия на общест­венное мнение стран Европы, которая соответствовала бы требованиям текущего момента и способствовала закреплению дипломатических успехов Советского Союза. С этой це­лью летом 1935 г. в Москве был созван VII конгресс Коминтерна, на котором было приня­то решение об отказе от конфронтации с политическими партиями и организациями соци­ал-демократического толка и о создании так называемых народных фронтов, представ­лявших собой блок социалистов и коммунистов, главной целью которого должно было стать предотвращение прихода к власти в странах Западной Европы правых режимов и укрепление антифашистски настроенных правительств.

Наибольшего успеха тактика народного фронта достигла во Франции, где к власти при поддержке компартии Франции пришло правительство, основу которого состави­ли социалисты и радикалы, выступавшие как сторонники франко-советского сотруд­ничества. Для укрепления внутриполитического положения данного правительства руководство Советского Союза и Коминтерна предприняло ряд мер, направленных на то, чтобы оградить французских лидеров, лояльно настроенных по отношению к СССР от критики слева. Новое французское руководство ратифицировало договор о взаимопомощи между Францией и СССР, что, несомненно, способствовало укрепле­нию позиций Советского Союза на международной арене.

Однако документальные свидетельства, относящиеся к началу 1936 г., дают осно­вания предполагать, что на VII конгрессе КИ (1935 г.), заложившем основы единого антифашистского фронта, не был разработан конкретный механизм претворения в жизнь этих теоретических установок. В ряде документов ИККИ, а также в протоколах выступлений лидеров Коминтерна содержатся указания на кризис демонстративной политики КИ и отсутствие «правильных методов борьбы с фашизмом».

В период 1936-1939 гг. руководители Коммунистического интернационала и от­дельных национальных секций предлагали свои варианты концепции народного фронта, определяющей формы и методы борьбы с фашизмом в международном мас­штабе и в каждой стране в отдельности с учетом специфических, присущих ей черт.

В целом многие варианты концепции основывались на сохранении и укреплении (а в тех странах, где победил фашизм, — на восстановлении) институтов и социаль­ных достижений буржуазной демократии в странах Европы, а также на развитии со­трудничества восточноевропейских государств в рамках Малой Антанты, которая, объединяя "малые нации Европы", представляла им определенные гарантии безопас­ности перед лицом германской угрозы. Усилению позиций Малой Антанты должно было способствовать создание в государствах-союзниках народных фронтов и их ак­тивное взаимодействие между собой и французским Народным фронтом.

Особое место в концепции европейской политики Коммунистического интерна­ционала в этот период занимала Чехословакия, игравшая ключевую роль в системе европейской безопасности. В постановлении Секретариата ИККИ по чехословацкому вопросу, принятому незадолго до так называемого «мюнхенского сговора» (25 мая 1938 г.) КПЧ предлагалось "использовать все силы партии для противодействия фа­шизму и захвату Чехословакии". Руководство Коминтерна считало необходимым "ак­тивно реагировать на каждый шаг гитлеровцев против Чехословакии" путем проведе­ния международных кампаний в защиту этой страны. Наиболее сильному пропаган­дистскому воздействию предполагалось подвергнуть общественное мнение Велико­британии и Франции.

Заметную роль в формировании общественного мнения играли специализирован­ные международные организации, созданные Коминтерном и подчиняющиеся его представителям. Ярким примером такой организации можно считать Мировой коми­тет борьбы против фашизма и войны, который, объединяя достаточно широкий спектр политических сил (включая христианские организации и движения), активно выступал против фашистской идеологии и политической практики, в частности про­тив участия немецких и итальянских войск в боевых действиях в Испании.

Одним из основных достоинств Мирового комитета являлось то, что он не конку­рировал с другими миротворческими организациями, а, напротив, привлекал их к своей работе. Необходимо отметить, что формально во главе комитета стояли видные антифашистские деятели из разных стран, представители либеральной буржуазной интеллигенции, никак не связанные непосредственно с Коминтерном.

Значительное внимание руководство КИ уделяло сотрудничеству с Рабочим Со­циалистическим интернационалом, организуя совместные координированные высту­пления коммунистических и социал-демократических партий в поддержку испанских республиканцев (включая выступления парламентских и муниципальных фракций), а также пытаясь создать постоянный контактный комитет, координирующий антифа­шистскую деятельность этих организаций. Инструкции Секретариата ИККИ предста­вителям Коминтерна на переговорах с РСИ настоятельно рекомендуют им избегать разрыва переговоров и добиваться положительного решения хотя бы по отдельным вопросам.

В целом, говоря об итогах деятельности Коммунистического интернационала в предвоенные годы, необходимо отметить, что несмотря на все усилия, данная организация не смогла создать надежную систему противодействия фашистской агрессии в Европе. Многие мероприятия, организованные Коминтерном, не нашли поддержки у приверженцев социалистических партий или были неверно истолкованы ими. Свою роль здесь сыграли хронические противоречия, определявшие отношения между коммунистами и социал-демократами на протяжении почти всего периода существования III Интернационала, а также неприятие общественным мнением Запада репрессивной политики, проводимой в Советском Союзе сталинским руководством и многие другие факторы.

Однако, несмотря на это, меры, принятые международным коммунистическим движением, стали своеобразным идеологическим и организационным фундаментом для последующего сотрудничества коммунистических и реформистских нелегальных организаций в рамках движения сопротивления в оккупированных странах. 4. Международные отношения в годы Второй мировой войны

После вторжения Германии 1 сентября 1939 г. на территорию Польши наступает новый этап в развитии международных отношений XX века. Мир вступил во Вторую мировую войну, которая кардинально меняла сложившуюся к тому времени систему международных отношений. Великобритания, США и СССР стали разыгрывать но­вую партию, привыкая друг к другу.

Великобритания. В июле 1941 г. премьер-министр Великобритании У.Черчилль подписывает договор с Москвой, направленный против фашистской Германии. Од­нако, пойдя на этот шаг, Черчилль рассчитывал в долгосрочной перспективе сдер­жать Сталина на европейском континенте после поражения Гитлера. По мнению бри­танского премьера, Сталин будет продолжать традиционную экспансионистскую политику Москвы в направлении черноморских проливов и Средиземного моря, ре­гион английских интересов. Соответственно с этими убеждениями, Черчилль настоял на вторжении союзнических сил не в Нормандии (предложение Франклина Рузвель­та), а на юге Европы. Согласно этому плану, Советская армия не должна быть допу­щена в сердце Европы. Успешное наступление в Италии и Греции, по мнению Чер­чилля, остановит продвижение Красной армии на запад и не позволит Сталину окку­пировать центральные районы континента.

Наступление союзников началось в Сицилии и Италии в 1943 г. Открытие вто­рого фронта произошло в 1944 г., после высадки англо-американских сил в Норман­дии. Однако опасения Черчилля подтвердились, героическое и успешное наступле­ние Советской армии на восточном фронте привело ее на территории Польши, Чехо­словакии, Венгрии, Румынии, Германии и Австрии. Встреча союзников произошла на реке Эльбе.

У. Черчилль агитировал Рузвельта не выводить американские войска с конти­нента. Поскольку это привело бы к образованию вакуума на континенте, который был бы моментально заполнен Советским Союзом. Одной из важнейших внешнепо­литических целей Лондона стала формализация американского военного присутствия в Европе.

Советский Союз. До начала войны, Сталин не видел больших отличий в поли­тике Чемберлена, Рузвельта и Гитлера. Даже после окончания Второй мировой вой­ны лидер СССР продолжал отрицать какую-либо разницу между либеральной Аме­рикой и фашистской Германией. Для него обе страны представляли противную сто­рону, лагерь империалистических, захватнически настроенных государств. Идеоло­гическое противостояние оказало заметное влияние на внешнеполитический курс Москвы. Сталин блестяще провел Советский Союз через запутанные дипломатиче­ские бои, реализуя стратегию, где четко просматривались три составляющих: геопо­литические интересы, блеф и дипломатия «разделяй и властвуй».

Соединенные Штаты Америки. Американский внешнеполитический курс, так же как и советский, был чрезмерно идеологизирован. В 1941 г. Рузвельту удалось заполучить подпись Черчилля под документом, которые позднее стал известен как Атлантическая хартия. Рузвельт надеялся, что Лондон искренне разделяет цели вой­ны - защищать суверенитет всех наций и поддерживать свободу мореплавания. Из­начально в хартии говорилось о формировании «всеобщей системы безопасности», утверждении справедливых принципов мировой экономики, гарантировании свобод­ного и равного доступа всем странам к мировым богатствам. Таким образом, речь шла о традиционных либеральных ценностях. Только после того как документ был заметно выхолощен, Черчилль поставил свою подпись. Атлантическая хартия, хотя и

явила разногласия между Вашингтоном и Лондоном, воспринималась как неотъ­емлемая идейная основа антифашистской коалиции.

Часть принципов Атлантической хартии противоречила политике Сталина и вы­зывала настороженность Кремля: восстановление суверенитета для наций, лишенных его. Таким образом, ставился вопрос о легитимности советских территориальных приобретений в 1939-1941 гг. Однако, как и предвидел Сталин, после войны союзни­ки не стали буквально трактовать столь радикальные принципы. 24 сентября 1941 г. Москва также присоединилась к Атлантической хартии.

Вступление США в войну. 26 ноября 1941 г. Вашингтон предъявил Японии уль­тиматум, в котором требовалось вывести все японские войска из Китая и Индокитая, а также отказаться от поддержки в Китае любого иного правительства, кроме прави­тельства Гоминьдана. В течение 10 дней США ожидали ответа. 7 декабря японская авиация нанесла сокрушительный удар по военно-морской базе США на Гавайях -Перл-Харбор. Для американского флота это нападение было полной неожиданностью и, как следствие, он понес тяжелые потери. США объявили о вступлении страны в состояние войны с Японией и Германией. 8 декабря 1941 г. Великобритания объяви­ла войну Японии. Мир раскололся на два противоборствующих лагеря. С одной сто­роны - державы оси: Германия, Япония, Италия и их союзники, с другой - Велико­британия, США, СССР и их союзники.

В мае и июне 1942 г. между СССР, с одной стороны, США и Англией - с дру­гой, были заключены советско-английское и советско-американское соглашения. По соглашению между СССР и Англией о союзе в войне против гитлеровской Германии и о сотрудничестве после войны от 26 мая 1942 г., стороны взяли на себя обязатель­ство «оказывать друг другу военную и другую помощь и поддержку всякого рода в войне против Германии и всех тех государств, которые связаны с ней в актах агрес­сии в Европе», и не вступать ни в какие переговоры с правительством Гитлера. Пре­дусматривалось также развитие широких политических и экономических контактов после войны.

Согласно советско-американскому соглашению, США обязались снабжать Со­ветский Союз оборонными материалами, а СССР - содействовать укреплению обо­роны США. Американские поставки в рамках ленд-лиза оказали заметную помощь Советской армии.

Достигнутые в Лондоне и Вашингтоне В.М. Молотовым соглашения стали фор­мальной основой для сотрудничества между союзниками. При этом привезенное Мо­лотовым коммюнике, где констатировалось полное понимание союзниками в вопросе о необходимости открытия второго фронта в Европе в 1942 г., Сталин трактовал как обязательство Вашингтона и Лондона действительно открыть второй фронт. Однако, во время визита Черчилля в Москву, премьер-министр попытался убедить Сталина в невозможности открытия второго фронта в Европе в 1942 г. 8 ноября 1942 г. амери­канские силы высадились в Северной Африке на побережье Марокко, где по-прежнему сохранялась угроза британским владениям на Ближнем Востоке.

Московская конференция состоялась 19-30 октября 1943 г., на ней встретились министры иностранных дел Англии, США и СССР. Конференция предваряла встречу «большой тройки» в Тегеране. В работе конференции принял участие представитель Китая (посол Китая в Москве). Союзники обсуждали вопросы о сокращении сроков войны (об открытии второго фронта), о послевоенном устройстве Германии, о поло­жении в Италии, об Австрии, о создании новой международной организации после войны. Наверно, единственным реальным итогом конференции стало учреждение европейской консультативной комиссии, которая, по замыслу министров иностран­ных дел, должна была разрабатывать и представлять трем правительствам предложения, связанные с окончанием военных действий в Европе, а также условия капитуля­ции стран оси.

На Московской конференции был сделан практический шаг к созданию ООН. В «Декларации четырех государств по вопросу о всеобщей безопасности» говорилось о намерении сторон продолжать борьбу до безоговорочной капитуляции противника. На конференции министры пытались не раздражать друг друга радикальными пред­ложениями, поскольку понимали, что главные и принципиальные решения должны были приниматься лидерами на встрече в Тегеране. Так, вопрос о послевоенных гра­ницах почти не обсуждался. Союзники, в свою очередь, попытались убедить Москву в большой стратегической важности открытия фронта в Италии. Московская конфе­ренция стала первой из целой серии конференций союзников с осени 1943 г. по лето

1945 г.

По дороге в Тегеран Рузвельт и Черчилль встретились в Каире 23 ноября 1943 г. Основным вопросом на Каирской конференции было обсуждение будущего Дальне­восточного региона. Именно для этого в Каир был приглашен лидер Китая Чан Кай-ши, что вызвало некоторое раздражение у Черчилля. Английский лидер видел, что Рузвельт пытался сформировать новый клуб великих держав, из которого исключа­лись «старые» игроки - Франция и Великобритания. Формальным итогом конферен­ции была декларация по Дальнему Востоку, где заявлялось о полной ликвидации Японской империи. Сталин согласился с Каирской декларацией, поддержал США в их стремлении ввести Китай в клуб великих держав, но при этом потребовал благоприятного решения территориальных вопросов по Сахалину и Курилам в

пользу СССР.

Тегеранская конференция состоялась в столице Ирана 28 ноября — 1 декабря 1943 г. Особенностью этой конференции стало заметное сближение Москвы и Ва­шингтона, которые после визита в 1941 г. Молотова в США намного лучше понима­ли друг друга и стремились сохранить единство позиций по принципиальным вопро­сам будущего мироустройства. Черчилль, напротив, держался стратегии англо­американского блока.

Одним из главных вопросов конференции стал вопрос об открытии второго фронта. К этому времени наступил коренной перелом на восточном фронте. Красная армия перешла в наступление, и союзники видели перспективу появления советского солдата в сердце Европы, что отнюдь не входило в планы союзников. Особенно сильно это раздражало лидера Англии, который не верил в возможность сотрудниче­ства с Советской Россией. На конференции Черчилль и Рузвельт дали согласие на открытие второго фронта. «Большая тройка» обсуждала также и будущие границы в Европе. Самым болезненным вопросом был польский. Сталин предложил передви­нуть польскую границу на Запад, к Одеру. Советско-польская граница должна была проходить по линии, установленной в 1939 г. Тогда же Сталин заявил о претензиях Москвы на Кенигсберг и новые границы с Финляндией. Союзники решили согла­ситься с территориальными требованиями Москвы. Сталин, в свою очередь, пообе­щал вступить в войну против Японии после поражения Германии. В Тегеране было также объявлено о том, что послевоенный мир будет управляться четырьмя держава­ми, действующими под эгидой международной организации, Устав которой выраба­тывался представителями СССР, США и Великобритании в сентябре 1944 г. в Дум-бартон-Оксе, США. Неофициальная конференция завершилась принятием «Предло­жений относительно создания Всеобщей международной организации безопасно­сти». В Думбартон-Оксе были согласованы цели, принципы, членство и структура

будущей организации.

4-11 февраля 1945 г. «большая тройка» собралась в Ялте. Перед приездом в Крым лидеры США и Великобритании провели предварительные консультации на

Мальте. Однако западным лидерам не удалось снять противоречия, которые прояви­лись в ходе переговоров в Крыму. Рузвельт намеревался продолжить курс на сотруд­ничество с Москвой, надеясь с помощью Советского Союза завершить демонтаж ко­лониальной системы. Черчилль же настаивал на сохранении атлантической солидар­ности, тем более что лидеров США и Англии связывала тайна атомного проекта, реа­лизация которого началась в Соединенных Штатах.

Основным вопросом конференции была судьба Германии. Были согласованы планы и сроки окончательного разгрома немецкой армии. Было принято решение об образовании трех оккупационных зон на территории Германии и создании специаль­ного контрольного органа главнокомандующих трех держав с местопребыванием в Берлине. Несмотря на протесты Сталина, стороны договорились пригласить и Фран­цию занять определенную зону и принять участие в работе контрольного органа. Руз­вельт убедил Сталина, что это позволит смягчить позицию де Голля. Союзники согла­сились и по вопросу о репарациях, хотя окончательно сумма не была определена.

В центре внимания участников конференции опять был польский вопрос. Чер­чилль и Сталин по-разному видели польско-германскую границу. Восточная граница должна была пойти по линии Керзона.

Советскому Союзу удалось получить согласие на членство двух советских рес­публик в ООН. Учредительная конференция была запланирована на апрель 1945 г.

По предложению американской стороны был согласован вопрос и вступлении СССР в войну против Японии не позднее чем через три месяца после капитуляции Германии при следующих условиях: сохранение существующего положения Мон­гольской Народной Республики; восстановление принадлежащих России прав, нару­шенных Портсмутским мирным договором (1905 г.); передача Советскому Союзу Курильских островов. По всем этим вопросам инициатива уступки Москве принад­лежала Франклину Рузвельту, который ради реализации своих идей, заложенных в Атлантической хартии, хотел добиться поддержки Сталина.

На конференции была обсуждена судьба малых стран Европы. Сталин по мно­гим вопросам пошел на уступки, понимая, что за согласие решить территориальные проблемы в пользу СССР надо платить. Греция оставалась в сфере британских инте­ресов, в Италии сохранялся британо-американский контроль, в Югославии пока со­хранялся паритет. По сути, решения Ялтинской конференции отдали страны Восточ­ной Европы под советское влияние. В Крыму «большая тройка» начертила будущую карту мира, которая в итоге приняла несколько иные очертания, чем это представля­лось Франклину Рузвельту, Уинстону Черчиллю и Иосифу Сталину.

25 апреля 1945 г. в Сан-Франциско открылась учредительная конференция Ор­ганизации Объединенных Наций. Конференция приняла решение об ответственности Совета Безопасности за поддержание мира, ограничив полномочия Ассамблеи. Не­смотря на многочисленные противоречия в позициях великих держав, главное было сделано. Была создана новая международная организация, ответственная за мир и безопасность человечества.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: