Глава 33. Неистовая буря и просвет в небесах 2 глава

Я включил свет, чувствуя себя маленьким мальчиком, который боится темноты. Элис и Роуз прибрали на кухне. Все вещи Беллы опять лежали в шкафах, которые скрывали жуткий беспорядок, царивший там. Это напоминало то, как я чувствовал себя сейчас.

Я прошел по коридору, ступая на половицы, которые в последний раз, когда я находился здесь, были запачканы Беллиной кровью. Я не включил свет в спальне, сразу направившись в ванную, и почувствовал, что волнуюсь, стоя в дверном проеме, глядя на то место, где находилось ее тело. Я опустился на пол и прижал руки к холодной жесткой плитке, пытаясь понять, почему мне окутывает паника, ведь с Беллой было все нормально. Но я словно переживал это дерьмо заново.

Мой телефон зазвонил, вытаскивая меня из воспоминаний и болезненных чувств, которые охватили меня, это была Белла.

- Котенок, - я быстро поднялся. – Все нормально? Ты хочешь, чтобы я вернулся? – спросил я, тяжело сглотнув.

- Не-не, все в порядке. Я просто хочу, чтобы ты принес еще пару вещей, - тихо проговорила Белла, ее голос заверил меня, что я был ебанутым параноиком.

- А, хорошо, что тебе нужно? – спросил я, подходя к душевой кабине и хватая то дерьмо, которое вернет ей ее привычный запах.

- Ммм, а ты можешь принести мне мою подушку? Я по ней соскучилась… и ммм… - она промямлила что-то, но я не расслышал, что она сказала.

- Что? Я не понял последнюю часть? Ты уверена, что с тобой все хорошо? – опять спросил я, потому что она так странно звучала, что я не понимал, какого хера происходит.

- Все хорошо, Эдвард, - фыркнула она, давая понять, что у нее действительно все нормально, это просто я был дебилом. Она забормотала дальше, громко вздохнув. – Можешь ты, ммм, может быть, ты сможешь… взять мои вещи изприкроватнойтумбочки? – протараторила она.

Я подошел к этой тумбочке и открыл ящик, заглядывая туда, потом включил лампу, чтобы увидеть, что там лежит. Бляааааа. Я задохнулся кашлем, когда понял, что она хотела, чтобы я взял ее… игрушки, сексуальные игрушки. Ее фиолетовый вибратор, которым она трахала себя, об него сейчас разбивались все мои обещания не трахать ее, пока она не поправится.

- Ммм, Белла, я не уверен… - я запнулся, чувствуя себя двенадцатилетним парнем, которого поймали разглядывающим порно тайник своего папаши.

- Они не нужны мне сегодня, я хочу, чтобы они были рядом, когда я почувствую себя лучше… - она замолчала, в ее голосе слышалось смущение.

- Конечно, я принесу их… мне их все сложить в сумку? – спросил я, вынимая желтый вибратор и представляя, что она позволяет мне использовать его, когда она выздоровеет… в том самом месте, где побывал мой палец в прошлый раз, когда мы занимались сексом. От этой мысли мой член затвердел, это был первый стояк за всю неделю, не считая того, в душе, в больнице, когда Белла провела пальцем по дракону на моей ноге… и того, когда она провела языком по губам, когда мы вернулись домой, и того, когда она накладывала блеск для губ минут десять назад…

- Пожалуйста, - ответила она. Интересно, она нарочно так делает, или, это невинная просьба.

Я услышал звук открывающейся двери и немедленно похолодел: вдруг Белла пришла сюда, чтобы заставить меня использовать один из ее вибраторов прямо сейчас.

- Белла, где ты, черт подери? – немного взволнованно спросил я.

- Что? – переспосила она, в ее голосе слышалось искреннее удивление.

- Где ты? Ты здесь? – спросил я, двигаясь по направлению к двери.

- О чем ты говоришь? Я в ванной, смотрю на твой порно тайник, - Белла слегка хихикнула, и я слышал, как она переворачивает страницы на заднем фоне. По крайней мере, не ругается. Я остановился, больше не приближаясь к двери, в моей памяти всплыли картинки, на которых Белла отчаянно искала ключи от квартиры. И вдруг мне стало очень и очень понятно, как для меня важен голос, звучащий из трубки.

- Черт, - прошипел я в трубку. – Котенок, я перезвоню через минуту, и не смей покидать квартиру. Я люблю тебя, - сказал я, обрывая наш разговор и выключая телефон, потому что чувство тошноты, которое появилось, когда я вошел сюда, преобразовалось во что-то более стойкое, а теперь превращалось в какую-то воронку гнева.

Последний человек, который был здесь с ней, - это Джеймс. Они использовал ее ключи, чтобы открыть дверь, потому что она была уже чересчур улетевшей, чтобы сделать это самой. А это означало, что, скорее всего, они остались у него. Я с облегчением вздохнул, осознав, что в своей квартире поменял замки. Я с ужасом думал, что он достаточно умен, чтобы сначала попробовать пробраться туда, потому что, если бы я был им, - слава Богу, я не был им, - то, скорее всего, так бы и сделал. Из-за того, что Белла находилась там, а Джеймс был так чертовски близко, что он просто стоял за дверью, заставило вулкан гнева забурлить во мне и излиться потоками приглушенной ярости.

Я тихо передвинулся в сторону шкафа, ища хоть что-нибудь в темной комнате, чем можно воспользоваться в качестве оружия. Я открыл дверь шкафа. Может быть, мне там спрятаться, ведь у ублюдка, скорее всего, был пистолет. На секунду я испугался, но не за свою жизнь, потому что она не была в приоритете, а за жизнь Беллы. Если что-то случится со мной, если со мной случится что-то плохое, я знал, что она не переживет. Эгоистичная часть меня даже порадовалась этой мысли, потому что я не хотел быть там, где не будет Беллы.

Мне действительно было не важно, живы мы или мертвы, главное – вместе.

Я попытался шагнуть в шкаф, но он был забит каким-то дерьмом. Я врезался во что-то, и это что-то начало падать. Я поймал его в самый последний момент, чтобы избежать звука падения, и понял, что в руках у меня алюминиевая бейсбольная бита. В одну секунду в голове проскочила мысль, что я даже не знал, что Белла занимается спортом, но тут же сконцентрировался на тихом звуке шагов, раздававшихся в коридоре.

Я не мог понять, почему он думает, что я оставил Беллу одну, и как, черт возьми, ему удалось пробраться в здание незамеченным. Огонь гнева жег мои вены, пока я стоял за дверью шкафа, ожидая, когда он войдет в комнату, и я смогу вдарить по его блядскому лицу.

Я смотрел, как его тень двигается по полу, он шагнул в дверной проем спальни, освещаемой только светом из ванной и маленькой прикроватной лампой. А когда я услышал, как он прошептал ее имя, то слетел с катушек окончательно. Я качнулся вперед, ощущая, как алюминий плавится в моих руках, плавит мои руки, и тошнотворный треск раздался в тишине комнаты. Пронзительный крик раненного зверя зазвенел следом, и Джеймс упал на пол, хватаясь за колено.

Я увидел, как пистолет вылетел из его рук, и пнул его куда подальше, потому что не хотел просто застрелить этого ублюдка. Это было бы слишком легко, слишком просто. А я собирался выбить из него к чертям его жизнь. Я опять размахнулся битой и ударил по второму колену. Снова раздались треск и пронзительный визг, а Джеймс прерывисто зарыдал. Я не чувствовал свое тело, оно больше не подчинялось мне. Все, что я мог видеть и чувствовать, были лишь красная ярость, белый гнев и черная ненависть, когда я смотрел на человека, дважды чуть не разрушившего мою жизнь.

- Что ты здесь делаешь, ты – тупой подонок? – я плюнул в него, отбрасывая биту, потому что сейчас он не мог стоять, и у него не было пистолета. А я мог вдоволь насладиться.

Он застонал и попытался что-то сказать, но я пнул его в живот, а затем присел на корточки, глядя, как кривится его лицо от ненависти и боли.

- Пришел забрать то, что мне принадлежит, - нервно сказал он, и остатки здравомыслия, которые еще были во мне, рассыпались в прах, я схватил его за рубашку, ударил по лицу кулаком и удовлетворенно смотрел, как кровь заструилась из его носа. Он поднял руки в попытке защититься и вырваться из моей хватки.

Но не смог, я сломал ему оба колена и нос.

- Она – моя, - прошептал я и зашипел, ослабляя хватку, потому что в процессе сломал мизинец. – И я сделаю все, чтобы ты никогда не смог до нее дотронуться, - пообещал я, отклоняясь назад и снова ударяя его кулаком по лицу.Начав метелить его, я уже не мог остановиться. Я продолжал наносить удары, желая получить ответы на мучавшие меня вопросы. Но ярость была слишком сильна, годы сдерживаемой ненависти и гнева нашли свой выход. А он еще и вызывающе улыбнулся мне.

Перед глазами мелькнул его образ: он стоит в спальне моих родителей, отодвинув в сторону картину, за которой находится сейф. Я опять увидел изуродованные тела родителей, а потом и Беллу, ее тело, покрытое словами, рожденными болью и нуждой. Все это заставило меня на секунду замереть.

- Ты пытался отобрать у меня все, - зарычал я, снова ударяя его кулаком по роже, чувствуя на своем лице и рубашке теплые брызги крови. – Это был ты, все время ты… - орал я, понимая, что именно он и был тем, кто организовал взлом квартиры родителей и их убийство, тем, кто пытался забрать у меня Беллу.

Я так хотел расчленить его, раскромсать его тело на куски, разрушить его так же, как он пытался разрушить Беллу. Потому что несколько лет тому назад он превратил мою жизнь в дерьмо, и я слетел с катушек из-за кровоточащей раны от потери родителей, из-за тех ужасных решений, которые я сделал. Я хотел, чтобы он за все это заплатил.

Я сел ему на грудь, прижимая его руки к бокам своими ногами, и продолжил бить его по лицу, задавая вопросы, но не давая возможности ответить, потому что вообще не контролировал себя. Он плевался зубами и кровью, смеялся и молил меня остановиться. Вдруг сквозь туман ярости до меня донеслось собственное имя. И я остановился на секунду, которой было достаточно, чтобы в мой мир вернулись звуки, изображения и реальность.

Испуганный голос плыл по коридору, мое имя снова прозвучало, успокаивая меня. Белла была здесь, я слышал ее шаги. Джеймс застонал снизу, и я посмотрел на его разбитое лицо, сообразив, что я только что сделал, сколько повреждений нанес за такой короткий промежуток времени.

Я поднялся, перешагнул через него, но не смог удержаться и пнул по ребрам, слыша, как он захрипел от боли. Мои руки были красные от крови, и майка тоже. Я стащил ее через голову, крикнув Белле, чтобы она оставалась на месте, хотя последний раз, когда я просил ее об этом, она не послушалась, потому что находилась здесь.

- С тобой все в порядке? – прокричала она тревожным голосом. Я понимал, что сейчас в ней борются два желания: найти меня, и выполнить мою просьбу – остаться стоять там, где она стояла.

- Конечно, Котенок, - ответил я и, услышав в своем голосе отчаяние, кашлянул. Я майкой пытался вытереть кровь с рук и лица, но понимал, что у меня не получалось, потому что все равно чувствовал на коже влагу. Я обошел стонущее тело Джеймса и отпихнул ногой пистолет в коридор, туда, где я уже видел тень Беллы, двигающуюся в сторону спальни. – Не ходи сюда, Белла, - предупредил я ее, а она ахнула. Черный пистолет лежал на бледном полу прямо по середине ее тени, и я видел, как девочка наклонилась к нему.

- Не смей его трогать, - заорал я, бросаясь к ней, обвивая ее руками и прижимая к себе так, чтобы у нее не было возможности посмотреть на меня. – Мне так жаль, Котенок, я не хотел… Мне просто нужно, чтобы ты была в безопасности, - бормотал я ей в волосы, крепко держа ее, боясь отпустить, потому что тогда она увидит своими глазами то, что я сделал в ее спальне, а я не хотел, чтобы она знала, на что я, по всей видимости, способен.

- Что происходит? – спросила она трясущимся голосом. – Я пыталась дозвониться тебе, а ты не отвечал, и дверь не заперта…

- Нам надо позвонить в… ОСР… и в скорую, - тихо сказал я, боясь того, что может случиться с ней, когда я скажу ей, кто лежит сейчас в спальне.

Она попыталась высвободиться из моих рук, но я не отпустил ее. Мне нужно было держаться за нее, потому что иначе я схвачу пистолет и прикончу ублюдка.

- Это не…? Он здесь?.. Он не… - Белла подняла на меня глаза, все ее тело забилось в конвульсиях, и она еще сильнее прижалась ко мне, пытаясь тащить меня по коридору. Я видел ее страх, во всех ее движениях, в затуманенном взгляде. – Он…? – попыталась спросить она, но задохнулась словами.

Я не знал, о чем она хочет меня спросить, может быть, о том, жив он или мертв? А она взглянула на пистолет, потом в сторону спальни, и ее пальцы задрожали.

- Он дышит, - ответил я, потому что только это я и мог ей сказать. Я не знал, сколько вреда причинил ему, может быть, достаточно, чтобы убить его. И в первый раз с того момента, как Джеймс вошел в эту квартиру, я осознал последствия своих действий.

Я знал, что существовали законы о применении силы в разумных пределах, когда кто-то вламывается в твой дом, о самообороне и прочем подобном дерьме. Но я не знал, когда самозащита перерастает в жестокое избиение. Как только я обезвредил его бейсбольной битой? Или как только сломал ему нос? Или челюсть? Узнают ли они, что я сделал сначала? И имеет ли это значение?

Я вытащил телефон, готовый встретиться лицом к лицу со всем дерьмом, которое еще появится на моем пути, но в то же время адски надеясь, что Господь видит необходимость возмездия в данном случае и простит меня за избиение Джеймса. Потому что этот ублюдок заслужил это.

- Мы можем уйти отсюда? – нежно спросила Белла.

- Что? – переспросил я, пока она тянула меня за талию, вытаскивая таким образом из внутренней борьбы, которую я вел с самим собой. Низкий стон раздался из спальни, она вздрогнула и всхлипнула.

- Я не хочу здесь оставаться, пожалуйста, Эдвард, - тихо выдохнула Белла. – Звонила Элис, чтобы узнать, в порядке ли я, потому что ты не отвечал. Она сказала, что у нее плохое предчувствие, мы можем уйти? А что если он… - она замолчала, ее пальцы нервно теребили мою майку.

Он не мог никуда деться, разве что через окно. А эта мысль мне понравилась. Я пнул пистолет дальше по коридору, потому что даже пусть Джеймс был практически без сознания, я не хотел оставлять заряженный пистолет рядом с ним.

Она оттолкнулась от меня и издала громкий звук, увидев, в каком я был состоянии: по пояс голый, с засохшей кровью на руках и лице. Она ахнула, дотронувшись пальцами до моих опухших суставов рук. Ее дыхание дрогнуло, и она снова потянулась ко мне.

- Тебе больно? – тихо спросила она, дотрагиваясь до моего лица. Я удивился, почувствовав боль, ведь даже не помнил, что Джеймс ударил меня.

Я покачал головой и повел ее по коридору к выходу, передвигая ногой пистолет. Она взяла телефон из моей руки, нашла номер ОСР и паникующе высоким голосом пересказала то, что здесь произошло, или то немногое, что знала. Я почти не прислушивался к разговору, потерявшись в собственных мыслях, пытаясь думать и преодолеть страх и гнев, которые еще бурлили во мне после того, что случилось.

Я заставил ее остановиться, прошел на кухню, открыл воду и начал отмывать свое лицо и руки от крови, вспоминая, как в школе я читал Макбет, и эту сцену с матерью, которая все никак не могла смыть кровь. Несмотря на то, что я желал, чтобы Джеймс умер и был похоронен, я не был уверен, как это ебанет по мне, если он умрет от моих рук.

Белла беспокойно ждала, когда я закончу смывать с себя его кровь, в ужасе смотря в сторону спальни, словно ожидая, что Джеймс каким-то волшебным образом встанет и выйдет в коридор, как в тех дебильных фильмах ужасов, когда герой все никак не умирает.

Я понимал ее, потому что и сам не хотел оставаться здесь дольше, чем нужно. Но и не хотел, чтобы ОСР увидел меня, покрытого кровью, или чтобы у Беллы в памяти засел такой мой образ. Я не хотел, чтобы она смотрела на меня и видела, что я могу сделать, если меня довести. И больше всего я не хотел, чтобы она боялась меня, как только первый шок пройдет.

ОСР появились через тридцать секунд, как только мы вышли из квартиры. Это было похоже на фильм, когда пожарные двери открылись, а затем и лифт, и через несколько мгновений к нам устремился поток агентов. Белла аж захлебнулась от ужаса. Видимо, до нее только что дошла реальность происходящего. И я знал, что сегодня нам предстоит пережить чертовски плохую ночь. Не говоря уже о следующей паре дней, пока она не сможет все это преодолеть. Я только надеялся, что смогу выкинуть из головы образ Джеймса с перекошенным лицом, и мне удастся поспать и успокоить Беллу, если это потребуется.

ОСР допросили меня, и я был чертовски удивлен, что они не забрали меня в участок и не обвинили в нападении и причинении вреда. Видимо, Бог, как я понял, давно покинул меня и только сейчас решил проявить сочувствие к моей бедной заднице. Потому что пока агенты сочли все мои действия необходимой самообороной. Мы находились в безопасности, в моей квартире. Они записывали все мои ответы, а Белла тряслась в моих руках.

Я был благодарен, когда появились Элис и Джаспер. Я все еще разговаривал с ОСР, и Элис отвела Беллу в ванную, чтобы девочка расслабилась. Джаз сидел рядом со мной, пока я отвечал на вопросы и пытался держаться спокойно, хотя быть вдали от Беллы, когда она так нуждалась во мне, было нелегко.

ОСР наконец-то ушли, но сообщили мне, что они обнаружили местонахождение Кая и Аро и арестовали их за несколько минут до того, как им позвонила Белла. Я хотел почувствовать хоть какое-то облегчение, но столько всего пережил сегодня, что просто желал быть рядом с Беллой после всей этой ебатни.

Меня попросили никуда не выезжать из города следующие несколько дней. Это совершенно не было проблемой, потому что поездка в Вегас, если мы поедем туда, была назначена только через две недели. И об этом пока было рано беспокоиться. Я посидел пару минут с Джазом, пытаясь убедить его, что со мной все в порядке и, что все будет прекрасно, только первый шок пройдет. Я знал, что он переживал по поводу вреда, который я причинил Джеймсу, но я уже не мог думать об этом.

- Просто иди к ней, чувак, - тихо сказал Джаспер, пока я вертел ее ручку между своими пальцами, откинувшись головой на спинку дивана и уставившись в потолок. Я повернулся к нему, и он с пониманием посмотрел на меня. – Эдвард, я знаю, это тяжело. То, через что мы прошли с Элис, было ужасно, но даже рядом не стояло с тем, что случилось с Беллой. Я знаю, мы ни разу не обсуждали все это дерьмо, но прямо сейчас не время, а как только ты будешь готов, я всегда рядом. Хорошо? – спросил Джаспер, кивая мне и похлопывая меня по плечу. Я поднялся.

Я просто кивнул и направился по коридору, потому что все, что мне было сейчас нужно, - это Белла. Элис выскользнула из ванной, как только я вошел в спальню. ТиКейТу спрыгнула с кровати, мяукнула мне и потерлась об ноги. Я поднял ее и зарылся лицом в шерстку, как это сделал Белла, когда вошла в квартиру, и ТиКейТу подбежала к ней.

- Как ты? – осторожно спросила Элис, касаясь рукой моего лица.

- Я не знаю, - честно ответил я, потому что сейчас был уверен только в одном – я хочу быть с Беллой. – Как Белла?

- Она такая худая, - тихо сказала Элис, с грустью в глазах, видимо, от воспоминаний того, как Джаз спасал ее от себя самой. – Она беспокоится о тебе, и я тоже.

- Я знаю, - кивнул я, тем самым отвечая на все три ее заявления. – Мне надо, чтобы она стала… лучше, - у меня не хватало нужных слов. Мне надо, чтобы она физически окрепла, только тогда она сможет выздороветь эмоционально. Мы оба сможем. Я хотел этого, ее, все, что она из себя представляла, всю боль, весь страх, любовь, независимо от того, сколько времени пройдет, пока мы сможем стать единым целым. Я чувствовал себя таким пустым, таким уставшим, таким измотанным.

Мне нужно стать лучше, - пробормотал я, проводя рукой по лицу, занервничав, когда воспоминания о последней неделе свалились на меня.

Элис обвила руками мою талию, и я наклонился, чтобы обнять ее в ответ. Это было всего лишь второй раз за шесть лет, что я ее знаю. И оба раза это произошло на этой неделе.

- Так много всего, что мы не знаем, об этом дерьме Джеймса, о жизни Беллы до нас. Я не знаю, как я буду со всем этим справляться, - признался я.

- Ты сильный, Эдвард, гораздо сильнее всех, кого я знаю, может быть, исключая Беллу. Ты справишься. Я знаю, что это не ответ, но у меня нет такого, в котором бы был смысл. Не до того, как вы оба станете честны друг с другом и сами с собой. Пусть пройдет время, дай ей и себе время. Мы так много горя пережили, Эдвард. Мы жили с этим всем долгое время. И это очень трудно отпустить, когда ты понимаешь, что несешь за все ответственность, просто потому, что это все, что ты знаешь. Так понятней?

Я понимал, что она говорила, наверное. Боль, гнев, потери, с которыми я не справлялся, все это было большой частью меня, и Белла тоже сломлена. Мне нужно заставить себя попытаться жить, не прикрываясь эмоциональной броней. Я кивнул ей в макушку, прижал ее к себе и отпустил.

Она похлопала меня по щеке и грустно улыбнулась:

- Я всегда рядом, - нежно сказала она.

- Я знаю, спасибо. Извини, что порой веду себя как идиот, - сказал я с раскаяньем.

- Все нормально, иди к ней, - она сжала мою руку и вышла из спальни, оставляя меня наедине со всей тяжестью событий, которые мне было так трудно нести на своих плечах.

Я направился туда, где знал, что мне будет хорошо. Я открыл дверь ванной, и меня поприветствовал густой, знакомый аромат. Белла открыла глаза, как только я вошел, не издавая и звука.

Она улыбнулась мне и протянула руку, молча прося меня подойти к ней. Интересно, понимала ли она, как я страдал, будучи без нее. Я быстро разделся, желая находиться рядом с ней, чувствовать ее кожу. Она подалась вперед, и я проскользнул позади нее в горячую воду.

Я заметил, что несколько последних сцен ее тату смазались, потому что в больнице было невозможно за ними правильно ухаживать. И подумал, что, скорее всего, заполучу ее еще раз в свое кресло, чтобы поправить их. Я обнял ее, прижался головой к ее плечу, проскользил губами по ее нежной коже, и она расслабилась в моих руках.

- Я хотел убить его, и убил бы, если бы ты не пришла, - пробормотал я. Я ждал, что она содрогнется от отвращения. Я ждал шока, дрожь страха. Но ничего этого не произошло.

- Я знаю. И я рада, что тебе не придется жить с этим, - прошептала она.

Я почувствовал, как ее конечности задвигались под водой, и слушал звуки волн, разбивающихся о стенки фарфоровой ванны, плеск воды, переливающейся за края и падающей на пол. Ее рука скользнула мне за шею, она повернула голову так, чтобы прижаться к моей щеке. Ее рот путешествовал по моей коже, теплый, нежный, исцеляющий меня. Я повернулся к ней. И наши губы встретились.

- Я хочу стать всем, что тебе нужно. Я хочу стать лучше для тебя, - мягко прошептала она, в ее голосе звучала тоска и надежда.

- Ты уже – все, - пробормотал я, а она повернулась в моих руках. Ее губы никогда не отдалялись от моих. Тихая потребность и отчаянная любовь прорывались наружу. Я пытался сдержать бурю эмоций, охвативших меня, когда она опустилась на мои колени, так сильно желая ее, но зная, что не должен.

Белла аккуратно держала дистанцию между нашими телами, пока я укрощал свои желания, но ни как не мог на них повлиять. Она пробежалась руками по груди. Все ее движения были медленными, точными. Ее пальчики скользили по моей шее, заставляя меня дрожать. И я закрыл глаза, пытаясь контролировать реакцию своего тела. Но я чувствовал сейчас так много, слишком много. Я не хотел использовать Беллу, чтобы замаскировать свою боль, которая царапала меня изнутри. Воспоминания и последние события слились в экстазе, образовали волны, которые с силой обрушивались на меня, не давая мне выстоять. А я не хотел, чтобы меня утащило подводное течение на глубину.

Я встретился с ее обеспокоенным взглядом и понял, насколько сильной была эта хрупкая женщина, даже в моменты слабости. Ее губки опустились, она наклонила голову на бок и, вздыхая, провела подушечками пальцев по моей щеке.

- Мой бедный малыш, - она прижалась губами к моим, и я поднял руки, сжатые в кулаки, чтобы раскрыть для нее свои объятья и прижать к себе.

- Просто позволь мне любить тебя, Эдвард, - умоляла она, удерживая меня от падения в бездну эмоциональных разрушений.

Я потерялся в ней, в ощущениях ее нежной кожи, в теплоте ее губ и ее слов, в надежде и желании быть для нее всем.

- Пожалуйста, - пробормотал я ей в губы, не желая больше защищаться от нее, нуждаясь, чтобы она владела мной, хранила меня, и хотел, чтобы она чувствовала то же самое.

Глава 34 – Штиль

~*~Белла~*~

Эдвард нежно поцеловал меня, покидая комнату и уверяя меня, что вернется буквально через минуту. А я в это время очень сильно переживала, что не могла найти ключи от квартиры, по какой-то неведомой причине, мне казалось это очень важным. Как только я услышала щелчок замка, я бросилась в коридор и подергала ручку, чтобы убедиться, что он запер дверь. Вот теперь мне нечего бояться. И, тем не менее, я задвинула засов. Он поймет и, скорее всего, будет счастлив, что я сделала это.

Я постояла какое-то время у двери, трясясь. Мое тело покрылось мурашками, а желудок сжался. Я настолько резко развернулась, что меня аж затошнило, и направилась в безопасный полумрак спальни Эдварда. Мне не нравилось находиться там одной. И, если бы я не боялась снова оказаться в своей квартире, я бы пошла с ним.

Я вернулась к одержимым поискам ключей в содержимом сумки, отчаянно желая занять себя хоть чем-то, пока с нетерпением ждала возвращения Эдварда. Я даже больше не была уверена, что именно эта сумка была у меня той ночью… может, другая… Я не могла вспомнить и так расстраивалась. Я зарычала на себя, потому что не помнила даже таких простых вещей, и две слезинки скатились по щекам. Я злобно смахнула их, реально устав от своей постоянной эмоциональности и слабости.

Я снова перевернула сумку и безумно затрясла ее, пока все содержимое не вывалилось на пол во второй раз, а потом начала рыскать по карманам. Мне показалось, что дверь в квартиру слегка задребезжала, но как? Эдвард же не мог вернуться так быстро, он ведь только что ушел. Я замерла, внимательно прислушиваясь, но ничего. Я испугалась, что у меня начались звуковые галлюцинации.

Я посидела так еще какое-то время, а потом начала засовывать разбросанные по полу вещи обратно в сумку, бросив бессмысленное занятие. Я подошла к кровати, смирившись с тем, что никаких ключей сегодня мне не найти, и вдохнула запах его подушки. Я захотела спать здесь на своей, чтобы, вернувшись домой, я могла целыми ночами дышать его ароматом. Я не хотела думать об этом, о том, что мне рано или поздно придется возвращаться в свою квартиру. И дело было не только в страхе от того, что там произошло, я ведь толком этого даже и не помнила, как ни старалась, а потому, что я мечтала быть с Эдвардом постоянно.

Я вздохнула и взяла свой телефон, чувствуя себя при этом жалкой: я уже хотела услышать его голос, хотя прошло всего несколько минут с тех пор, как он ушел. Я направилась в ванную и открыла один из ящиков тумбочки под раковиной, чтобы хоть чем-то себя занять. Там лежали сложенные аккуратной квадратной стопочкой полотенца для лица. Я с улыбкой дотронулась до них, видя явные проявления его ОКР и переживая о том, как он будет справляться с этим теперь, ведь я - далеко не самый опрятный человек, но не хочу становиться для него обузой или дополнительным стрессовым фактором. Я быстро закрыла ящик, чтобы не создавать еще больший беспорядок в его жизни. Но не могла сдержать свое любопытство, пообещав себе, что буду только смотреть, а не касаться.

В следующем ящике лежали тюбики с зубной пастой и небольшие прозрачные квадратные коробочки с ватными шариками, тампонами, бинтами и другими вещами. Все было отлично организовано и ровненько уложено. Так много симметрии, что я какое-то время не могла оторвать от этого своих глаз, а потом закрыла ящик и открыла нижний. Там валялось серое полотенце для рук. Совершенно не в манере Эдварда что-то бросать. Я взяла скомканное полотенце и заглянула под него. Порно. Много порно. Бесчисленное количество журналов, которыми, очевидно, неоднократно пользовались. Думаю, каждое утро Эдварда начинается со здоровой сессии ручной работы.

Я заметила что-то в глубине ящика и полезла за этим, потому что любопытство одолевало меня. Сначала я рассердилась, потому что в моей руке были трусы, которые явно принадлежали не Эдварду, а потом я поняла, что это мои, они остались здесь после нашего первого свидания.

От этой мысли мое лицо покраснело, а между ногами увлажнилось. Я почувствовала, как тепло распространяется по моему телу. Интересно, сколько пройдет времени прежде, чем Эдвард согласится коснуться меня таким вот образом? Я знала, что не скоро: я была слаба, быстро уставала, выглядела хрупкой и тощей, но это не значит, что я не могла думать об этом.

Закусив губу, я переворачивала страницы, чувствуя, как тепло путешествует по моему телу и концентрируется где-то в глубине живота. Порно Эдварда было очень живописным, очень и очень детальным. Я рассматривала картинки, споря с собой по поводу того, стоит ли мне сделать то, что хочу. Но желание иметь под рукой кое-что победило нервозность, и я позвонила Эдварду, переживая, вдруг он неправильно воспримет то, о чем я собиралась его попросить. Потому что, как бы я не жаждала близости, я не хотела, чтобы он думал, что я ожидаю от него именно этого. И хотя это казалось мелочью, но мне нужно было иметь кое-какие штучки в моем распоряжении, когда и если они понадобятся. А возвращаться в свою квартиру у меня не было никакого желания, и поэтому я надеялась, что с Эдвардом получится договориться.

Сначала он звучал удивленно, а потом обеспокоенно спросил меня, где я нахожусь. Тон его голоса и то, как он шептал и произнес, что любит меня, перед тем, как повесить трубку, напугал меня больше, чем Джеймс, когда тот появился в клубе. Это воспоминание было очень туманное, как будто кто-то царапнул чем-то по поверхности моего сознания. Я сразу же перезвонила, уверенная, что он случайно прервал звонок, но тут же была переключена на голосовую почту, и его голос заскользил по моей коже, прося меня оставить сообщение после звукового сигнала.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: