СОЗНАНИЕ И САМОСОЗНАНИЕ В СТРУКТУРЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Имея своей физиологической предпосылкой человеческий мозг, сознание вместе с тем не сводимо к какой бы то ни было физиологии и не выводимо из нее. Оно обладает следующими особенностями:

1.Сознание есть живая процессуальность и идеальная реальность; именно поэтому оно, как уже было сказано ранее, нуждается в определенном языке (теле), в котором и посредством которого оно выражало бы себя и свою работу. Этим языком может быть слово, жест, пауза, текст, поступок, картина, мелодия, предметная деятельность человека, предметный мир и т. д. Иначе говоря, сознание и механизмы его работы не могут быть объектом непосредственного наблюдения. Поскольку сознание выражает себя в бытии только косвенным образом, постольку и зафиксировано оно может быть только косвенно: человек всегда имеет дело лишь со следами работы сознания (своего и чужого) в виде значений, смыслов, актов, отношений, объективированных в той или иной предметной форме.

2.Сознание отличается от других регионов бытия тем, что оно не просто есть, как есть любой материальный объект; оно постоянно выбирает и делает себя тем, чем оно будет. Это означает, что сознание существует как проект, акт проектирования человеком своего будущего, своих возможностей, своего способа быть в мире.

3.Сознание оказывается единственным регионом бытия, который обнаруживает, открывает самого себя в мире, открывает для самого себя содержание собственного опыта.

Это последнее свойство сознания философы называют самосознательностью. Именно как самосознательность выделял мышление (сознание) из всего многообразного опыта человеческой жизнедеятельности Декарт. Для него мышлением является все, "что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собою; и поэтому не только понимать, желать, воображать, но также чувствовать означает здесь то же самое, что мыслить". Cogito, или "Я мыслю", - обязательная, по мнению Декарта, структура любого человеческого состояния и акта: "Я утверждаю, что мы обладаем идеями всего того, что содержится не только в нашем разуме, но и в нашей воле. Ведь мы не могли ничего желать, если бы не знали, что мы этого желаем, причем, если бы не знали этого при помощи некоей идеи; однако я вовсе не полагаю, будто идея эта отлична от самого действия".

С проблемой самосознания тесно связана проблема рефлексии. Рефлексия есть обращение сознания к самому себе.его направленность на свои собственные состояния, акты и содержания. Рефлексия - вторичная позиция сознания. Первичной же является до-рефлексивное состояние: непосредственная направленность сознания на свой объект. В этом смысле рефлексия есть "мысль о мысли" (растворенной, воплощенной в наших актах, состояниях, переживаниях, отношениях, предметах познания и деятельности). Рефлексия может выполняться (по-разному) любыми формами опыта (повседневным и философским, научным и художественным и др.). Общим же смыслом и общей функцией всех видов рефлексии является "сокращение непосредственного" (Гегель). Задачей рефлексии является не "повторение прежнего переживания, а его рассмотрение и истолкование того, что в нем может быть найдено" (Э.Гуссерль). Именно поэтому и повседневная, не говоря уже о философской, рефлексия изменяет статус рефлексируемого: прежнее наивное переживание "утрачивает первоначальный модус прямого акта, и именно благодаря тому, что рефлексия делает предметом то, что прежде не было предметным, будучи переживанием" (Э.Гуссерль). В этой направленности на свои состояния и содержания своего опыта человек пытается тематизировать и понять смысл происходящего с ним самим и с миром.

Однако при любых вариантах идеи самосознательности человеческого опыта можно сказать, что смысл рефлексии состоит в том, чтобы приостанавливать и "подвешивать" нашу непосредственную включенность в мир и отношения с другими, прерывать нашу непосредственную растворенность в собственных актах, состояниях и переживаниях, нашу слитность с ними. А в этой "приостановке" и тематизации непосредственного опыта - вновь обнаруживать, осознавать и "собирать" (то есть сознательно, свободно и ответственно "переконституировать") нас самих в нашем опыте.

В этом усилии личностного самостроительства именно сознанию и самосознанию принадлежит роль онтологических условий нашей работы личностной самоидентификации и самоопределения, так как именно они обеспечивают несамотождественность как онтологическую структуру "человеческой реальности" (в противоположность самотождественному бытию вещи). То есть именно благодаря сознанию и самосознанию человек есть существо, способное дистанцироваться от мира и своего прошлого. Позволяя человеку вступать в отношение с миром, с самим собой и со своим прошлым, сознание и самосознание делают возможными разрывы каузальных серий мира, постановку человеком "под вопрос" мира и себя самого, своих отношений с Другими и привычных спо-

собов самоосуществления. В таком "подвешенном" состоянии, в ситуации как бы "отсрочки" человек стремится понять свой опыт и принимает решение. Усложняя и "отягощая" жизнь человека, сознание и самосознание есть таким образом то, что не позволяет человеку невинно сливаться с естественным порядком в мире, растворяться в нем.

В этой работе сознания и самосознания как движения дистанцирования от данного, трансцендирования (выхождения за пределы) наличного и проектирования себя к своим возможностям человек обнаруживает свою свободу как способность сознательно и ответственно самоопределяться и действовать. В этом для философов и состоит фундаментальность сознания и самосознания как свойства, специфицирующего человека и определяющего его способность быть существом свободным, творческим, вменяемым и ответственным.

Эту способность философы распространяют на все формы и уровни человеческого опыта, поскольку понятием сознания они обозначают:

а) реальное многообразие его эмпирических форм существова
ния и осуществления, его конкретных проявлений, модусов, видов
и состояний (восприятие, воображение, эмоция, познание, мыш
ление и другое);

б) реальную работу их синтезирования в личностное единство
как единство самоопределения и ответственности.

Сознание, таким образом, есть общая идеальная инстанция, присутствующая в любом человеческом опыте, фундирующая, структурирующая, организующая, понимающая (пытающаяся понимать), контролирующая (пытающаяся контролировать) этот опыт и интегрирующая (пытающаяся интегрировать) его в определенное личностное единство. И совсем не случайно синонимом сознания в истории философии была душа (Платон, Августин Блаженный и др.).

То, что сознание в качестве живой процессуальности задается всегда в какой-либо оппозиционной паре (одним ее членом является оно само, а другим - любой его объект или содержание сознания), то есть определяется через противопоставление тому, сознанием чего оно является, делает его понятие открытым и позволяет его вычленение в любом предметном контексте и любом материале. Будучи живой процессуальностью, которая позволяет прочитывать себя по своим кристаллизациям, объективациям и отложениям в предметах человеческого опыта, по воплощающим его предметам и отношениям в бытии, сознание оказывается обнаружением и раскрытием мира, артикуляцией "сырого данного" в

конкретную ситуацию. И то, что мы воспринимаем как наш мир, нашу ситуацию, суть продукты активных и пассивных "синтезов" опыта, всегда уже выполненных сознанием (субъективностью) в самих предметах.

Именно понимание сознания как живого присутствия с самим собой (самосознание в любых его формах), как присутствующего в предметах нашего опыта и знания позволяет трактовать сознание как нечто большее, чем содержание его опыта. Сознание при этом вводится одновременно как а) растворенное в опыте условие и правило его организации (и, следовательно, постижи-мости); б) как нечто, что всегда на один порядок выше, чем сам этот опыт и его содержание.

Введение идеи живого сознания как постоянно ускользающего от себя самого, присутствующего рядом с собой и с содержанием своего опыта позволяет говорить о сознании и его интерпретирующей и проектирующей деятельности как условии и внутренней структуре человеческого поведения и действия. При этом сознание выполняет роль постоянного свидетеля собственной жизни, непроизвольно и произвольно (в рефлексии) вытягивающего, извлекающего самого себя из любого своего опыта, отрывающего себя от него как от своего прошлого и увлекающего себя вперед, в будущее.

В этом своем качестве сознание есть динамическое условие перехода от одной системы (структуры) к другой и рождения нового (в том числе и знания). Поэтому метафизика и может полагать возможность "высвобождения" "собственно человеческого", а это свобода, творчество и личная ответственность, несмотря на любые объективирующие картины социально-исторической и культурной реальностей, любые редукционистские трактовки человека, объясняющие его поведение и деятельность в языке внешних причин, давления внешних обстоятельств, наследственности, традиции и прочего. Введением идеи живого сознания как процессуальности, которую надо всегда заново возобновлять, поддерживать, философы получают возможность говорить и об историческом процессе, и об объективациях человеческой деятельности, и о их объективных структурах в языке поведения индивида Поведение при этом выступает как концепт, онтологически скоррелированный с концептом структуры.

Эту коррелятивность может прояснить следующий пример. Даже то, что называют общественной сущностью сознания, предполагает свое экзистенциальное обеспечение в виде индивидуального сознания как результата проработки нашей психики на предметах культуры, в разнообразных системах деятельности, обмена ее продуктами и общения. Так называемые формы общественного сознания (наука, мораль, право, искусство, философия, религия,

идеология), сами являясь кристаллизациями и отложениями в культуре работы сознания предшествующих поколений людей, выполняют свою культурогенную и человекообразующую функцию, только если они реально порождают соответствующие им тип и структуры индивидуального сознания, воспроизводящие, вписывающие их продуктивные смыслы в ткань истории и тем самым транслирующие их. Формы общественного сознания устроены, следовательно, таким образом, что их реальное существование в культуре предполагает постоянную актуализацию их содержаний и структур живым сознанием. Словом, они требуют своего обеспечения не только на уровне объективных социальных структур, но и на стороне действующего индивида, его поведения, его конкретной практики.

Идея сознания как живой процессуальности, создающей и поддерживающей мир культуры, важна для преодоления естественно присущего нам объективизма и натурализма. При наивном натуралистическом подходе бытие рассматривается без одновременного обращения к анализу деятельности сознания, благодаря которой предметы и явления внешнего мира существуют для нас. Функции сознания в таком случае сводятся к познанию мира как натуральной данности, свойства которой не зависят от деятельности сознания, от нашего отношения к миру. Иными словами, функции сознания редуцируются к познанию бытия как чего-то такого, что само по себе существует так, как представлено в нашем опыте. А само познание оказывается в таком случае актом, не влияющим каким-либо внутренним и существенным образом на онтологическую структуру предметного мира; этим оно (равно как и сознание вообще) выводится за пределы бытия. Критикуя подобный образ мышления, Декарт писал, что нет никого из нас, кто бы с младенчества не полагал, будто все, что он ощущает, представляет собой некие вещи, существующие вне его ума и совершенно подобные его ощущениям.

Итак, очевидно, что, будучи обнаружением и раскрытием бытия, сознание - не его пассивное отражение, но продуктивное (творческое) посредничество. Продуцируя внутренние структуры поведения человека (его цель, проект своего бытия в мире), сознание и самосознание выступают активным участником событий, явлений, процессов и отношений бытия. И в этом своем качестве они оказываются конститутивной частью самих этих событий, явлений, процессов и отношений. Иными словами, понимание, интерпретация человеком себя самого, какого-либо социального явления, исторического события и тому подобного, отношение человека к себе и к ним, или его мысль о них и о самом себе, являются частью самого этого исторического события и социального явле-

ния. Как мы понимаем нечто, так мы и действуем; изменение нашего понимания есть и возможность иного действования.

Особое место человека в универсуме и особый статус духовного порядка в бытии (его автономность по отношению к миру материального существования) связаны с этой творческой способностью сознания человека "сегментировать" реальность, выбирая, означивая и "группируя" массы бытия, исходя из собственных оснований, то есть из принципов (проектов, целей, ценностей), полагаемых самим сознанием.

Именно это позволяет сделать вывод о том, что сознание и мышление человека есть фундаментальная нередуцируемость, фундаментальная необратимость в бытии. Это означает, что бытие есть то, что с необходимостью содержит внутри себя сознание в качестве своей внутренней онтологической структуры, стержня и "скрепы". Будучи условием и внутренней структурой поведения и деятельности человека, сознание и самосознание онтологически продуктивны.

Таким образом, сознание и самосознание, обеспечивая возможность самоконтроля, свободы, вменяемости и ответственности человека, являются условием возможности специфически человеческого существования в мире, возможности культурного, нравственного порядка в бытии, отличного от естественного, природного порядка, от животного существования.

Поэтому старый тезис философов о том, что именно в сознании и мышлении состоят величие и достоинство человека, сохраняет свое значение и поныне. И сегодня философ согласится с Б.Паскалем: "Человек - всего лишь тростник, слабейшее творение природы, но он - тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо всей Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, чем она, ибо сознает, что расстается с жизнью и что слабее Вселенной, а она ничего не сознает.

Итак, все наше достоинство - в способности мыслить. Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы - ничто. Постараемся же мыслить достойно: в этом - основа нравственности".

Над елейность сознанием и самосознанием превращает человеческий опыт мира и себя самого в пространство тяжкого испытания человека сомнением и суверенностью. И вместе с тем это пространство - его единственный шанс осуществиться в мире в качестве мыслящего.

Однако можно ли поставить знак равенства между понятием со
знания и понятием мышления, то есть всегда ли мы мыслим (в стро
гом, требовательном смысле слова), когда имеем сознание о чем-
либо? '■ *'■

13.7. СОЗНАНИЕ И МЫШЛЕНИЕ

Как мы видели, сознание и самосознание есть самоорганизующаяся и самоинтерпретирующаяся совокупность психических процессов, интеллектуальных и духовных способностей, посредством которых человек, воспринимая, переживая, постигая и осмысливая мир, другого и себя самого, осуществляется как особое, уникальное существо. Речь идет о возможностях человека получать, интерпретировать и накапливать впечатления; извлекать из них опыт, перерабатывая их содержание в субъективно и объективно значимую информацию (знание); на этой основе самостоятельно определять свое место в бытии, свой способ существования и свое отношение к миру; проектировать свою деятельность, полагая ее цели и определяя (выбирая и изобретая) средства их достижения; прогнозировать возможные последствия этой деятельности.

Но иметь сознание (самосознание) о чем-либо еще не тождественно "мыслить" в строгом смысле слова. Различение содержаний понятий "сознание" и "мышление" философы могут осуществлять на основе различения разных режимов (или, как говорил Ф. Бэкон, разных порядков) работы сознания: стихийного (или естественно складывающегося в процессе непосредственной человеческой жизнедеятельности) и автономного, то есть дающего себе собственные основания и правила работы).

Сознание человека в его повседневном существовании непосредственно, стихийно включено в мир и в процессы индивидуальной жизнедеятельности. В этой своей естественной включенности в мир человек всегда каким-либо образом постигает (предпонима-ние), понимает и интерпретирует его. Сознание в таком случае представляет собой пестрое, неоднородное, многомерное образование. В нем одновременно происходят процессы самого разнородного происхождения: зависимые и автономные, автоматические и свободные, произвольные и неосознаваемые, рефлексивные и дорефлексивные, осознанные и бессознательные и др.

Соответственно и содержания такого сознания представляют собой сплав необходимого и случайного, разумного и бессмысленного, рационального и нерационального, истинного и неистинного, лично удостоверенного знания и неудостоверенных мнений, осмысленного собственным критическим усилием ума и некритически заимствованного и проч.

Очевидно, что состояния, процессы и содержания стихийно функционирующего сознания обнаруживают зависимость от индивидуального опыта, от социального положения человека, его

исторического и культурного окружения, от традиций и т. п. С этим и связана эвристичность объективирующих и редукционистских методологий исследования сознания, в которых оно всегда оказывается "обманутым" (структурой, системой, подставляющими ему замаскированные смыслы, значения и мотивы его деятельности). Такие исследования выявляют действительную зависимость духовного опыта от социально-исторического и культурного контекста.

Тем не менее это только один, хотя и важный, аспект жизни сознания, а именно: его функционирование в естественном, стихийном режиме.

Более того, такое сознание еще нельзя называть мышлением в строгом смысле этого слова, поскольку, оставаясь стихийным сознанием мира и себя самого, оно действует не на основании собственных принципов, но исходя из мнений, предрассудков, привычек, традиций и т. п.

Мышлением стихийное сознание еще должно себя сделать. Мышление оказывается трудом, заданием сознания самому себе, если оно, конечно, хочет научиться мыслить, то есть понимать мир и себя самого объективно, действовать автономно и разумно. А это предполагает проработку сознанием самого себя по некоторым специальным правилам.

Живое переживание "наличной очевидности" всех содержаний и значений своего опыта - одно из условий аутентичного мышления и аутентичного существования у философов разных эпох - от Платона, Декарта, Канта до феноменологии и экзистенциализма. Освободившись от всего унаследованного в силу воспитания, традиции, привычки и прочего, мысль стремится - в живом переживании наличной очевидности и постоянно удерживая его - отыскать в себе самой некие "последние достоверности", абсолютные, то есть не подлежащие сомнению, исходные истины, на которые она могла бы уверенно опереться и сделать их фундаментом достоверного знания. Исходя из этих интуитивно открываемых в самом себе досто-верностей, работая по собственным правилам и контролируя все свои шаги, все свои операции, мышление стремится выстроить систему достоверного знания о мире, о человеке и самом себе. Так, к примеру, разрабатывался мыслителями Нового времени метод объективного познания и научного рассмотрения мира, разрушивший господствовавшую схоластическую картину мира.

Конечно, не все из отброшенного нами ранее в операции сомнения окажется ложным. И это не должно нас смущать. Напротив, выдержавшие испытание сомнением и критической рефлексией, "восстановленные в правах" содержания опыта получают принци-

пиально иной статус: из мнений (как того, что является случайным) они превращаются в знание (как то, что является необходимым).

Одним словом, сознание, которое хочет быть полноправным, самосознательным, самокритичным и ответственным участником определения наших способов быть и действовать в мире, а для этого оно хочет знать Истину, то есть стремится стать мышлением в строгом смысле слова, спрашивает себя: как я знаю то, что я знаю? Откуда во мне это знание? На основании чего я могу считать свое знание достоверным и истинным? Строгая философская рефлексия предполагает, что знаем мы только то, происхождение и способы получения чего мы можем удостоверить собственным сознанием.

Темы для обсуждения

1.Проблема сознания в классической и неклассической философии.

2.Представления о происхождении сознания и языка в современной философии и психологии.

3.Феномен бессознательного в философии психоанализа.

4.Сознание и мозг: психофизиологическая проблема в современной философии и науке.

5.Мышление и лингвистические структуры. Проблема создания искусственного интеллекта.

6.Идея "Я" в современной философии: парадоксы субъективного и интерсубъективного.

7.Феномен идеологии в современной философии и культуре.

Литература

1. Гарнцев М. А. Проблема самосознания в западноевропейской
философии (от Аристотеля до Декарта) / М. А. Гарнцев. М., 1987.

2.Кон И. С. В поисках себя. Личность и ее самосознание / И. С. Кон. М., 1984.

3.Проблема сознания в современной западной философии. М., 1989.

4.Философия. Логика. Язык. М., 1987.

5.Фрейд 3. Я и Оно / 3. Фрейд // Психология бессознательного. М., 1989.

6.Шпет Г. Сознание и его собственник / Г. Шпет // Философские этюды. М., 1994.

ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ И ФИЛОСОФИЯ НАУКИ

14. ПОЗНАНИЕ КАК ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: