Потаенная Страна, бывшее королевство Сангреин, на границе с Гаурагаром, конец весны 6492 солнечного цикла

Пустыня осталась позади. Отряд довольно быстро двигался – не в последнюю очередь благодаря лошадям, купленным в оазисе.

Если они и дальше будут ехать с такой скоростью, то вскоре доберутся до королевства альвов, а значит, и до Лот Ионана. Привалы были короткими, отряд лишь позволял лошадям отдохнуть и напиться. Люди и гномы даже ели не спешиваясь.

Во время одного из привалов Родарио подошел к девушкам. По его лицу было понятно, что разговор предстоит серьезный.

– Я согласен, – заявил Седьмой.

Койра и Малления переглянулись.

– Я о вашей договоренности. И о том, что никогда не разделю ложе с вами обеими одновременно. Я согласен. Я не готов отказаться ни от одной из вас. Я понял это за последние солнечные циклы. И если две столь обворожительные красавицы делают мне такое предложение, то я буду дураком, если откажусь.

Койра, просияв, подалась вперед и поцеловала его в левую щеку, а Идо – в правую. Это стало символом их воссоединения, пускай такие отношения и сложно назвать обычной любовной историей.

Зыркнув в сторону троицы, Боиндил покачал головой.

– Никогда не пойму я этих долговязых, – сказал он Тунгдилу. – Ты только посмотри, что творится.

– Если они любят друг друга и могут жить вместе, то почему бы и нет? – Златорукий подбросил в костер дров. – Не мне их судить.

На огне жарились четыре зайца, которых удалось подстрелить Слину.

– Ох! – Тунгдил схватился за спину.

– Может, помочь тебе снять доспехи? Они ведь натирают. – Бешеный протянул руку к застежке, но друг отпрянул.

– У нас важное задание, и в любой момент что-то может случиться. Я не хочу, чтобы меня ранили просто потому, что мне было неудобно в доспехах.

– Когда ты снимал их в последний раз?

– Не так давно.

– Давно, книгочей. – Бешеный протянул товарищу лапку зайца. Дымящееся мясо испускало аппетитный аромат. – Вот, подкрепись. Так ты сможешь повторить подвиг, столь впечатливший меня в Синих горах. – Гном и себе взял порцию. – Я не знаю, откуда в тебе такие силы. Даже под воздействием боевого безумия я не был бы способен на подобное.

– Я тренировался больше, чем ты, друг мой. – Тунгдил без особого энтузиазма принялся за еду.

Боиндил сделал вид, что заметил что-то на задней части доспеха.

– Проклятье! По-моему, он запачкался во время скачки. И тут какая-то вмятина. Как же так получилось? Пожалуй, лучше его почистить, иначе доспех обидится на тебя и вновь окаменеет, а мне придется бить по нему, как по колоколу, чтобы ты снова мог двигаться, – фальшиво улыбнулся гном.

– Почему ты так настаиваешь на том, чтобы я снял доспехи? – осведомился Тунгдил.

– Я?

– Актер из тебя никудышный, Бешеный. Так всегда было. – Златорукий доел мясо. – Почему ты против моих доспехов?

Боиндил не знал, что ответить. Поэтому сразу перешел в атаку.

– Я… слышал всякое о подобных доспехах. Их хозяева становятся одержимы ими. Несчастные погибают, так и не сняв лат. Я не хочу, чтобы что-то подобное случилось с тобой. – Бешеный вздохнул. – Я же вижу, что ты уже дней тридцать не снимал нагрудник! А еще ты гладил свои поножи, словно груди юной гномки!

Златорукий хотел возразить, но смолчал.

– Ты прав, – наконец произнес он, бросив кость в костер. – Мне сложно расстаться с ними. Очень сложно.

– Ну так сними их. Хотя бы на ночь. Я буду охранять тебя, и ничего плохого не случится! – с облегчением воскликнул Боиндил.

Несколько рун на нагруднике вспыхнули.

– Нет. – Тунгдил покачал головой. – У меня недоброе предчувствие.

– Тогда скажи, когда собираешься снять их!

– Когда все закончится. – В голосе Златорукого слышалась усталость. – Давай не будем ссориться, Боиндил. Клянусь, я сниму доспехи, когда мы запечатаем Черное Ущелье и мой наставник будет повержен. – Он протянул другу ладонь. – Теперь ты дашь мне спокойно поспать?

– Да, книгочей. – Бешеный пожал руку.

Боиндила теперь интересовали зайцы.

– Эй, пора жрать! – завопил он на весь лагерь, так что люди испуганно вздрогнули.

Заметив это, Бешеный ухмыльнулся.

Жадаров не было видно – должно быть, попрятались где-то в темноте и следили за окрестностями.

– Что ты думаешь обо мне? – Тунгдил отыскал флягу с фруктовой водкой и отхлебнул крепкий напиток.

– Из-за того, что ты не снимаешь доспехи?

– Нет. Вообще. Что ты думаешь обо мне? – Гном отер бороду. – Я настоящий Тунгдил?

– Я уже давно не сомневаюсь в тебе. – Боиндил улыбнулся. – Конечно, иногда в моей голове копошатся лепреконьи мыслишки о том, что раньше я кое-чего за тобой не замечал. Но мы ведь все меняемся со временем, верно? – честно ответил Равнорукий. – Я уверен, что передо мной ты, книгочей, а не какой-то подменыш, или перевертыш, или еще какое наваждение, посланное к нам из Черного Ущелья.

Златорукий подождал, пока все подойдут к костру, возьмут порцию зайца и вновь отойдут. Слин занимался настройкой арбалета, Балиндар рассматривал Огненный Клинок. Топор до сих пор светился.

– Я избранный меньшинством Верховный король, – осторожно сказал Тунгдил. – За меня проголосовали только Четвертые и Пятые. Но если Первые и Вторые пойдут против меня, то что же будет?

– За тебя Третьи.

– К сожалению, Третьи не в счет. Только не в таком вопросе. – Он посмотрел на Огненный Клинок. – Балиндар был бы хорошим Верховным. Или его мать могла бы стать Верховной. Так было бы лучше для всех племен.

Бешеный тоже потянулся за водкой. Глотнув, он закашлялся.

– Я ко многому привык, – выдохнул гном. – Но от этой штуки у меня глаза на лоб лезут! А у тебя и глаз-то один, тебе, поди, сложнее такое пить.

Златорукий рассмеялся.

– Судя по твоим словам, ты больше не хочешь быть Верховным королем. А ведь мне пришлось подкупить тебя этим титулом, книгочей.

– Я лишь хотел, чтобы гномы точно следовали моим указаниям, – признался Тунгдил. – А слово Верховного короля важнее слова Тунгдила Златорукого, которого некоторые к тому же считают подменышем, понимаешь? – Гном слабо улыбнулся. – Думаю, многие удивятся, когда я откажусь от этого титула, как только наше приключение закончится.

– Откажешься? – Боиндил хлопнул себя по коленке. – Ха, вот это слова настоящего книгочея! Подменыш обрадовался бы власти и попытался использовать ее в своих интересах. – Бешеный рассмеялся. – Да, многие удивятся. – Он мотнул головой в сторону Балиндара. – Поговори с ним об этом.

– Зачем?

– Это позволит ему поменять свое мнение о тебе.

Златорукий сделал еще глоток.

– Зачем? Лучше, чтобы все оставалось так, как есть. Не хочу, чтобы, когда Балиндар станет королем Пятых, парню припоминали его происхождение и говорили, что он не сын Глаимбара. Пускай это останется нашей тайной.

– Но вы так похожи…

– Это может быть лишь совпадением, не более того. Я никогда не признаю Балиндара своим сыном. – Он смерил Боиндила долгим взглядом. – И ты тоже не станешь кому-либо говорить об этом.

– Я и не планировал, книгочей. Это твое дело. Твое, Балиндара и Балиндис. – В горле у Бешеного пересохло, хотя он и выпил достаточно.

Гном понимал, что это предвещает, и ему это не нравилось. «Возможно, я смогу превозмочь жажду?» В конце концов, Равнорукие ведь славятся своим упрямством.

– Ты уже знаешь, кого хотел бы предложить на место Верховного короля?

– Нет. Я не буду вмешиваться. Найду местечко в Потаенной Стране, подальше от земель нашего народа. Вот что я решил. – Лицо Тунгдила смягчилось. – Я буду рад тем, кто захочет навестить меня там. Но среди гномов жить не буду.

– Пока ты был в Черном Ущелье, тебе опротивел собственный народ?

– Нет. Это я опротивел своему народу. – Златорукий сплел пальцы. – Кто-то ликует, приветствуя меня, но есть и те, кто не понимает. Я изменился за двести пятьдесят солнечных циклов войны, злобы и насилия и не думаю, что стану прежним. Я предпочитаю жить в покое и одиночестве, и никто не станет смотреть на меня как на врага. Так я смогу общаться лишь с теми, кто доверяет мне. – В его взгляде светилось тепло. – Я был бы счастлив, если бы ты навещал меня.

– Разве я когда-нибудь бросал тебя в беде, книгочей? – растроганно ответил Боиндил.

Жажда Равнорукого усилилась, она прожигала горло, въедалась в плоть. Бешеный бы не удивился, если бы у него изо рта вылетело облачко дыма. Он встал.

– Нужно размять ноги и отлить. Потом поговорю со Склочником и Ворчуном. Посмотрим, что они мне расскажут. – Боиндил поспешно отошел от костра и, задыхаясь, направился в лес. – Склочник!

Прислушавшись, гном рыгнул. Горло жгло огнем, дыхание со свистом срывалось с губ, голова кружилась, словно после десяти кружек темного пива.

– Склочник!

Кашляя, Бешеный опустился на колени. Ему хотелось сунуть себе в глотку кинжал, чтобы расширить горло.

Под нос ему сунули флягу.

Боиндил жадно присосался к горлышку. Он успел сделать два глотка, когда флягу вырвали из рук. Жжение резко прекратилось, гном вновь мог дышать.

Только теперь он повернул голову и увидел стоявшего рядом жадара.

– Спасибо.

Балодил, обойдя его, присел на корточки и бросил ему под ноги бурдюк.

– Возьми. Это принадлежало жадару, которого мы потеряли в пустыне. Тут почти не осталось зелья, но тебе хватит. Если я умру, заберешь мою флягу.

– Но… зелье не помогает, – в отчаянии выговорил Бешеный. Во рту чувствовался солоноватый привкус крови. – Я превращаюсь в какого-то… полужадара!

Балодил уселся на землю, прислонившись спиной к стволу.

– Есть способ избежать этой судьбы и очистить душу, я уже говорил. – Он захихикал и принялся напевать какую-то мелодию. – Барскалин уверен в том, что у одного из эльфов, которых мы пощадили, есть возможность избавить нас от проклятья. Мы сами навлекли на себя эту кару, но мы действовали из лучших побуждений.

Боиндил вздохнул.

– Как эльф может снять проклятье?

– Я не знаю. Все зависит от тебя. Но, я думаю, эльф сможет развеять чары, ведь ты не захотел становиться одним из нас, – прошептал жадар. Его тело качалось в такт слышимой только ему мелодии. – Найди эльфа и спроси его, что делать, – пропел он. – Но у тебя мало времени. Вскоре изменения станут необратимыми.

– Но я вовсе не изменился! – упрямо воскликнул Бешеный.

– Изменился. Я чую. – Балодил рассмеялся. – Не знаю, как эльф поможет тебе, но твое имя обладает весом. Все знают, что когда-то ты помог эльфам. Ушастые не позволят тебе умереть.

– Ты сказал «умереть»?

Балодил задумчиво почесал в затылке, будто пытаясь припомнить, что он только что сказал. Неожиданно жадар зачирикал, будто птица.

– Да, умереть. Когда у тебя не останется зелья, чтобы утолить жажду, ты умрешь. – Кукарекая, словно петух, Балодил встал и направился в сторону лагеря.

– Лучше умереть, чем обезуметь, как ты, – пробормотал Боиндил, поднимаясь. Он спрятал почти пустой бурдюк под кольчугу. – Теперь остается только надеяться на милость ушастого. Плохо дело… – Гном пнул камень. – И вначале этого ушастого еще нужно найти. Но как?

Бешеный представил себе ловушку для эльфа с листиком салата внутри и ухмыльнулся.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: