Послесловие автора. Часть 1, заманчивая 4 глава

- Кажется, ты сегодня не работаешь?

Асан понял намек и оставил нас одних.

Незнакомец снова начал приближаться, выставив руки. Я не просила его остановиться, потому что поняла, что единственный выход попасть в него – это подпустить его поближе, чтобы наверняка не промахнуться. Я надеялась, что моей скорости ненастоящего оборотня будет достаточно, чтобы застрелить его прежде, чем он доберется до меня. Может, он и не собирался убивать меня, но по какой бы причине он не пришел, все равно ничего хорошего. Я могла бы побиться об заклад.

Он подошел к краю стола, развел руки чуть шире и сказал:

- Можно мне сесть, потому что лучше бы мне не подставлять ту часть тела, в которую ты целишься. Он улыбался, когда произносил это, но эта улыбка не затрагивала глаза. Я знала такую улыбку, такие холодные глаза. Я работала со многими мужчинами, которые имели их, и слишком часто видела их в зеркале.

- Конечно, сказала я. – Присаживайся. Я кивнула на стул, который был рядом со мной, а не напротив.

Он начал придвигаться к столу, и тогда я сказала:

- Нет, лучше держись подальше, чтобы я видела, что твой пистолет остается в кобуре.

Он коротко кивнул и, придвинув стул немного ко мне, сел, положив локоть на колено; такую позу принимали многие мужчины, когда хотели, чтобы их пах был виден. Я не была заинтересована, в отличие от моей львицы, потому что она оставалась одним из зверей внутри меня, которым не было эквивалента снаружи. Это означало, что она была более заинтересована в других львах, чем мне бы хотелось для душевного равновесия. Был один лев-оборотень, который с радостью взялся бы за эту работенку, но я его избегала. В моей жизни было достаточно мужчин.

Я сдерживала львицу, сдерживая дыхание и пульс, но картинка, которую она вкладывала мне в голову была очень нечеловеческой. Она хотела, чтобы я пала на колени и потерлась об него. Она хотела больше его запаха, больше его кожи. С пистолетом в руке было легче отогнать эти мысли. Я дала ей понять, что мы в опасности, и это вроде бы успокоило всех моих зверей. Они поняли опасность, и через меня, узнали значение пистолета.

Мужчина держал руки на коленях, и я подвинулась, чтобы более внушительно направить пистолет ему в грудь. Побочного вреда на таком расстоянии не будет, ибо как бы быстр он не был, он все равно медленнее пули, выпущенной с расстояния в три фута.

- Проясню ситуацию, – сказала я. – Если ты дернешься, я просто нажму на курок, потому что если ты бросишься – это моя единственная надежда выжить.

Он кивнул, все еще улыбаясь, так что, со стороны это выглядело так, словно мы – лучшие друзья.

- Ты придвинула меня поближе, чтобы не задеть этих милых людишек. Анита, я тебя чую. Я знаю, что я не единственный котенок за столом. Это слабость – слишком заботиться о своих домашних животных.

- Ты имеешь в виду людей? – нахмурилась я.

Он подтвердил мою догадку еще одним кивком, и еще одной улыбкой.

- У меня есть значок. Это вроде как моя работа – заботиться о них.

- Тогда буду предельно честен. Если что-то случится со мной, твои люди умрут.

- Какие люди? В этом ресторане?

- Нет, но, зная, что они тебе небезразличны, делает это более легким, – он кивнул на кого-то позади меня. – Вот так, например.

- Даже если я почувствую, что ты собираешься шевельнуться, я нажму на курок.

Львица внутри меня огрызнулась в пустоту, и часть этого рыка пробилась сквозь мои губы. Это заставило угрозу прозвучать весомее, но не было хорошим показателем моего контроля. Так, будем решать проблемы по мере их появления, Анита. Говорить сама с собой тоже считалось плохим знаком, но я иногда использовала свое имя как напоминание: я не зверь, а человек.

- Я тебе верю, – сказал он, и его голос понизился, – я буду сидеть очень-очень тихо, киска.

Я бы запротестовала против такого прозвища, но я ведь первая назвала его котенком. Я обернулась и увидела Асана, почти у нашего стола. Он улыбнулся, думая, что я ищу его, и я таки искала, потому что за ним был еще один плохой парень. У него была стрижка скейтера, челка с одной стороны полностью закрывала один глаз. Образ довершала безразмерная майка и мешковатые шорты, в которых могло поместиться много оружия. Откуда я знала что он плохой парень? Наверное из-за пистолета в руке, который он прятал под майкой. Майка была такой огромной, что свисала с одного плеча и демонстрировала, что он частенько тусуется по тренажерным залам.

Если бы у меня были на это силы, я бы постаралась уловить, оборотень он или нет. Он скрывал свою энергию, или же энергия дружка заглушала его. В любом случае, он следовал за Асаном, и у него был пистолет. А еще он одел перчатки для тренировок, которые носят велосипедисты и качки, такие, которые закрывают пальцы. Кожаные перчатки в жару – серьезный симптом паранойи, или же его отпечатки пальцев уже в базе полиции. В любом случае, я лишь беспомощно смотрела как он следует за официантом к нашему столику. Угроза больше не была беспочвенной.

- Ник! – радостно окликнул его человек за столом, – я уж было подумал, что буду обедать в одиночестве…

Второй мужчины ухмыльнулся нам, напоминая мне об улыбке Джейсона. Даже его голубые глаза засветились от смеха. Он был около шести футов ростом и сложен совершенно не как Джейсон, но что-то в нем напоминало моего друга; наверное, в нем была более злобная версия той потребности Джейсона в шалостях. Плохая черта характера для человека с пистолетом.

Асан пропустил его, и Ник уселся за столик, так что он и первый мужчина оказались друг против друга, а пистолет Ника был все еще слишком близко от официанта. Я все еще не придумала как подписать чек левой, и все равно не могла угрожать пистолетом им обоим. А теперь и вовсе скатилась от немногих тактических преимуществ к нулю. Вот дерьмо.

Асан пожалел меня, и придержал бумажки пока я расписывалась. Мне даже удалось оставить ему щедрые чаевые. То есть, если по моей вине его могли застрелить – это меньшее, что я могла сделать. Пальцы Асана погладили мою руку, и я поняла, что дала ему причину коснуться меня. Обычно это бы меня обеспокоило, но у меня были более крупные проблемы, нежели его пальцы на моей руке. Я даже позволила ему пожать ее. Один бог знает, что он мог думать, глядя на двух моих «сотрудников», но он просто улыбнулся мне. Я постаралась не остаться в долгу, но не была уверена, что справилась. Его улыбка не поблекла, наверное, он решил, что я просто не хочу выпендриваться, рядом со своими коллегами.

- А он мил, – сказал Ник, голосом который подходил к его волосам и одежде, но его рука под столом безошибочно указывала на меня. Не нужно было видеть пистолет, чтобы знать: он там, и его выстрел попадет мне в район живота или грудной клетки.

- Он ничего, – согласилась я.

- Да ладно, не строй из себя недотрогу. Он горячая штучка.

- Хватит Ник, давай ближе к делу.

- Наши дела не означают, что мы не можем и позабавиться.

- Нику бы очень понравилось пристрелить твоего официанта, Анита.

- Это точно, – сказал Ник, и его улыбка осветила даже его невинные голубые глазки.

- Ты социопат? – спросила я, сладенько улыбаясь, но мой пистолет все еще был направлен на первого мужчину. Я не знала, что Ник сделает, если увидит, как моя рука двигается в его направлении.

- Еще какой, – бодро кивнул он.

- Так чего же вы хотите? – спросила я, стараясь приглядывать за обеими, и зная, что если они возьмутся за меня с флангов, я не выйду из этой стычки победителем. Я могла прикончить одного из них, но не обоих. Мой пульс ускорился, и это заставило львицу, которая вела себя так хорошо, опять начать карабкаться по метафизическому пути внутри меня. Если я потеряю контроль над телом, она подберется слишком близко к поверхности. Звери считали мою неспособность менять форму очень раздражающей, и это могло привести к весьма болезненным последствиям, когда они пытались прогрызть себе путь наружу. Они уже давненько так не поступали, но первый встреченный мною плохой парень просто должен был оказаться львом. Худший из всех возможных вариантов; я бы решила, что он сделал это специально, но первый мужчина, кажется, был по-настоящему удивлен, почувствовав в воздухе запах львицы. Неудачное совпадение, не более.

Я слышала, как Ник глубоко вздохнул, и не нужно было видеть его лицо, чтобы понять – он нюхал воздух.

- Не придвигайся к ней, – предупредил первый. – Мы все будем очень спокойны, и тогда удастся уйти отсюда, не тронув никого из этих хороших людей.

- Она пахнет львом, – сказал Ник, – но немного иначе.

- Заткнись, Никки, – разозлился первый, и это заставило его силу снова разлиться в воздухе, а мою львицу – перейти на трусцу. Я сильнее налегла на некромантию, чтобы загасить этот пожар в крови, но Ник выбрал именно этот миг, чтобы показать, что тоже не обделен силушкой.

Сила Ника ударила в меня как кулак. Она выбила воздух из моих легких, и кровь застучала и заревела в моей голове. Львица огрызнулась, ибо это зацепило не только меня.

- Мы на работе, Ник, а не на свиданке, – сказал первый, и в его голосе было рычания его зверя, которое вы могли спутать с низким басом, но я-то знала лучше. Моя львица знала.

Мое дыхание вернулось, и я судорожно глотнула воздух.

- Зачем, черт подери, ты это сделал?

- Ты окружил ее силой, – сказал Ник, и его голос прозвучал угрюмо. У него было достаточно силы, чтобы считаться одним из самых сильных львов, но учитывались и другие вещи, кроме брутальной силы. Угрозы не входят в перечень моих любимых вещей.

- Я знаю, почему я так поступил, – бросил первый.

Львица убавила шаг. Я почувствовала неприсущую ей осторожность. Что-то в энергии второго льва сделало ее необычно задумчивой. Мне было очень интересно почему, но она была зверем, а звери размышляют иначе. Что-то заставило ее заколебаться, почти испугало. Но что?

- Это было частью плана, – сказал Ник. – Показать, как ты силен, чтобы она сотрудничала. Ты чувствуешь, что она может делать с той силой, которая поднимает мертвых? – Ники поежился, и я надеялась, что спазм не затронул его палец на курке. – Это похоже на столкновение огня и воды, но это сила. Очень много силы, Якоб, очень много. – Он снова поежился, но на этот раз, опустив пистолет дулом в пол. Я оценила такую предосторожность. Это даже заставило меня стать лучшего мнения об умственных способностях этого малого.

Сила Якоба ударила, но не меня, а его друга. Меня задело только краем, словно теплая волна коснулась ног. Я вздрогнула – мой черед опускать пистолет.

- Я была бы рада застрелить вас, но я бы хотела сделать это специально, а не из-за судороги.

– Вот и держи его направленным в пол, – сказал Ник. Его сила ударила в ответ, и я снова получила краем. Они оба были очень могущественны, это был вопрос вкуса, а не силы.

- Прекрати это, Ник, – сказал Якоб.

- Давненько я так не развлекался, – сказал Ник.

- Заткнись, – обронил Якоб, и повернулся ко мне. – Мы знаем про верлеопардов и вервольфов, и мы слышали о заварушке в Вегасе с вертиграми. Джейсон Шулер – волк твоего зова, а Натаниэль Грейсон – леопард, и у тебя есть даже король леопардов, Мика Каллахан. Мы слышали, что ты привезла парочку тигров из Вегаса и соединилась с ними. Ты даже стянула одного из львов мастера-вампира Чикаго, чтобы он приехал и взял под контроль местный прайд. Он твой Рекс, твой король-лев. У тебя должно быть каждой твари – по паре.

Мне не понравилось, как он перечислял всех моих парней, ни капельки, но он ошибся в одном. Хэвен, местный Рекс не был моей парой. Я спала с ним, но из этого ничего не вышло. Он доказал это, когда был с нами ночью, а наутро начал грызню с Микой, Натаниэлем и мной. Хэвен был удивлен, что я присоединилась к ссоре, на стороне другого мужчины. Он сказал: "Женщины не должны встревать в мужской разговор". Тогда пришлось объяснить ему, что он не на ту напал, и вышвырнуть вон. Он извинялся, что для него было большим достижением, но я так и не внесла его в список любимчиков.

– И где же ты просчитался? – спросила я мою теперешнюю проблему.

– Твой Рекс привирает насчет вас с ним. Твоя львица не принадлежит ему.

– Я никому не принадлежу.

– Лгунья, ты принадлежишь куче народу, вот только не Хэвену. Но он распустил слух, что тебе не нужен другой лев в постели, потому что ты – его.

– Моя танцевальная карточка заполнена, так что если его ложь держит остальных подальше от меня – я его прощаю.

– Но твоя львица не прощает, – сказал он, тряся головой. – Мы не знали, что у тебя нет пары. Мы бы не взялись за эту работу, если бы знали.

– Почему нет, и что за работа? – поинтересовалась я.

– Мы вели себя непрофессионально, и извиняемся за это, но ты застала нас врасплох, – продолжил он, проигнорировав вопрос.

– Так почему вы здесь, Яков, – переспросила я, решив, что использование его имени ускорит процесс.

– Я собираюсь достать телефон из кармана. У меня есть фотки, которые нужно тебе показать. Тебе они не понравяться. Ты очень разозлишься, но пойми, что нас наняли для этого, так что ничего личного, – он взглянул мимо нас. – О, официант возвращается.

– Наверное, хочет принять ваш заказ, – предположила я.

– Тебя не слишком побеспокоит, если я все-таки прикончу его? – спросил Никки.

Я наконец поняла, что проблема, какой бы она не была, не найдет решения за этим столом. Тогда я перестала беспокоиться насчет того, чтобы смотреть на них и перевела взгляд на Никки. Я использовала тяжелую артилерию, самый угрожающий взгляд в своем запасе.

Огромный голубой глаз моргнул.

– Отличненький взгляд, – сказал он. – Я чуть не намочил штаны.

– Ты еще всего остального не видел, – предупредила я.

– Дразнилка, – низким голосом сказал он.

Асан снова подошел к столику. Он снова разулыбался, и я разрывалась между желанием, чтобы он оказался как можно дальше от нашего стола, и желанием предупредить его об опасности.

– Что вы будете пить?

– Ничего, – сказал Якоб, – нас срочно вызывают на работу, так что обед отменяется. Дай нам пару минут, чтоб мы ввели Аниту в курс дела, и мы освободим столик.

Официант кивнул, спрятал свой блокнот и улыбнулся мне. Я тоже улыбнулась, хотя и вымучено. Я не могла притворяться так хорошо. Он оставил нас, и предупредил других официантов, что мы уходим.

– Покажите фото, – сказала я.

Якоб осторожно, двумя пальцами распахнул куртку и так же аккуратно полез в карман другой рукой чтобы вытащить телефон. Это был такой же телефон с огромным экраном, как и у Беннингтона, который показывал фото своей жены.

– Не делай ничего, что заставит нас причинить вред этим милым людям вокруг, – предупредил Якоб.

– Я перегрызу тому официанту горло, только для тебя – прошептал Никки, улыбаясь.

– Я более практичен, Анита. Просто любой, кто окажется рядом пострадает, – сказал Якоб.

Я кивнула.

– Предисловие затянуто, не лучше ли просто показать мне фотографии?

Мне не нравилось, как это выглядело. Все говорило о том, что они покажут действительно плохие вещи. Мой пульс опять застучал, но львица не казала носу; она боялась, боялась этих мужчин, этих львов. Ее всегда тянуло ко львам, и никогда прежде она не была так напугана. Что же такого было в этих двоих? Что она чувствовала?

Якоб включил экран, нажал что-то на нем и сказал:

– Если захочешь увидеть следующую, просто листай их пальцем.

На первой фотографии я, Мика и Натаниэль шли по тротуару, улыбаясь и держась за руки. На второй – Джейсон наклонился ко мне сзади, а я слушала его. Мы все улыбались. Следующая фотография была снята из плохого ракурса, и издалека, но в этом самом ресторане, в кабинке, в тот день когда мы обедали здесь все вместе. Я смотрела, как картинка с обедом гаснет на экране.

– Какой в этом смысл? – спросила я.

– Продолжай, – сказал Якоб.

Я снова вернулась к экрану и нашла фотографии Мики за рулем, заходящего в офисные здания, идущего давать интервью. Дальше была фотография Натаниэля у "Запретного плода", вечером, идущего по аллейке ко входу для танцовщиков, и днем, спешащего на танц-класс, и репетирующего на пустой сцене, без клиентов. Джейсон тоже был на нескольких снимках. Он входил и выходил из клуба, ездил по городу на новой машине, парковался возле Цирка Проклятых, и фотограф следовал за ним аж до самой двери.

Я сглотнула, сердце колотилось у меня в горле, но я приняла холодный, безразличный вид.

– Ну, вы следили за моими парнями, и что?

– Ты почти у цели, – сказал он.

Я продолжила листать фотографии. Я увидела Мику, направляющегося к офисному зданию, в котором у него были встречи, дальше была фотография того фотоаппарата, который снимал его. На третьей оказалась винтовка, красивая снайперская винтовка. Затем – снова Мика, и на последней – камера и винтовка рядом.

– Это все? – с трудом выдавила я.

– Остальные двое еще спят. Они работали всю прошлую ночь, но когда они проснутся, наши люди будут поблизости.

– Вы явно изучили наш распорядок дня. И что же вы хотите? – я положила телефон на стол и подтолкнула к нему.

– Во-первых, если я не созвонюсь с первым снайпером, он подстрелит Мику на выходе со встречи.

– Так что я не могу пристрелить тебя сейчас, – кивнула я.

– Нет, – подтвердил он.

Я закивала, маленькие кивки снова и снова. Я не могла ясно мыслить, но у меня хватило рассудка положить пистолет в кобуру. Все прошло гладко из-за немалой практики, хотя остальная часть меня окаменела. Я не могла рассуждать. В моей голове была гулкая пустота, но не тихая. В ней завывал ветер, и близился шторм.

– Хорошо, – сказал Якоб. – Пойдем с нами, и никто не пострадает.

– Что вы хотите, чтобы я сделала?

– Ты поднимешь для нас мертвеца.

– Знаете, вы могли бы просто записаться на прием.

– Ты уже отвергла этот заказ, – сказал он. Это заставило посмотреть на него внимательнее.

– Не понимаю о чем вы.

– Пойдем наружу, мы обыщем тебя и отведем к работодателю. Это все объяснит.

– Я бы сделал это прежде, чем твой Нимир-Радж выйдет со встречи, – сказал Никки. – Ты же хочешь, чтобы мы успели связаться со снайпером?

Я уставилась на него не мигая, словно у меня были проблемы с фокусировкой. А может, и были – я была на грани обморока. Я никогда не теряла сознание, но теперь не исключала такой исход. Черт. Мне нужно было держать себя в руках, быть сильнее.

Я снова кивнула и поднялась, но мне пришлось опереться на стол, чтобы не зашататься.

– Ты же не собираешься грохнуться в обморок? – издевательски поинтересовался Никки.

– Нет, – я глубоко вздохнула, выдохнула медленно, затем еще раз. – Я не падаю в обмороки. Я начала двигаться, отчаянно жалея, что на мне не кроссовки, а туфли на каблуке. Но похищение никогда заранее не планируешь, так что обычно не удается подобающе одеться для такого случая.

Я все-таки зацепилась о ножку стула, и Ники пришлось подхватить меня под локоть. Все прикосновения усиливают метафизичесике силы. Моя львица рявкнула внутри меня, ее энергия вырвалась на волю в коротком ударе, словно лапа с когтями, говоря: Держись от меня подальше.

Никки покачнулся, но не отпустил мою руку. Он стиснул ее до боли и прорычал:

– Это неприятно!

– Так и задумывалось, – огрызнулась я.

– Отпусти ее, Никки, – Якоб встал, закрывая обзор своим телом.

Ник зарычал на него, все еще стискиавая мой локоть.

И я и львица пришли в согласие, когда хлестнули их силой, обоих. Картинка включала клыки. Они отреагировали так, словно это случилось на самом деле. Якоб прикоснулся к руке Никки.

– Отпусти ее, пока мы не привлекли излишнего внимания.

– Она первая начала.

– Вранье, – сказала я.

Якоб заставил его отпустить меня. Они отошли, освобождая мне место. Но оба их зверя следили за мной. Словно стоя посреди саванны, окруженная мягкими золотистыми волнами травы, чувствуешь, что за тобой кто-то наблюдает. Я знала, что это не просто мужское внимание. Это та их часть, которая обрастала мехом раз в месяц, пялилась на меня, чуть не прожигая во мне дырки.

Я слышала, чувствовала, обоняла мысли своей львицы. Заставь их поцапаться, спасай щенков. Это были не слова, а эмоция, переведенная на слова, потому что я была человеком и нуждалась в переводе. Но идея была неплохой, у нас было достаточно силы, чтобы заставить их передраться – может, это могло спасти Мику, Джейсона и Натаниэля? Но сначала я хотела, чтобы они отозвали снайпера от Мики. Мне нужно было сотрудничать с ними чуть дольше, чтобы они сделали это. Я сказала своей львице: Терпение. Она приникла к земле, скрывшись за высокой травой, и приготовилась ждать. Она была хитрым хищником, и понимала это слово.

За дверью я остановилась, нвдевая черные очки, чтобы защитить глаза от яркого летнего солнца. Я остановилась на первой ступеньке.

– Шагай, шагай, – сказал Никки.

– Так пусть один из вас показывает дорогу, я ведь не знаю, какая из этих машин ваша.

Они обменялись взглядом, словно не подумали об этом. Я – или моя львица – выбила их из колеи. Я надеялась, это поможет. Никки повел меня, а Якоб пристроился в хвосте. Я надеялась, что будет наоборот, но это от меня не зависело.

– Все, я сотрудничаю. Может, вы все-таки отзовете снайпера сейчас?

– Когда разоружим тебя, и ты сядешь в машину.

Я выдохнула, кивнула и продолжила идти к машине. Мне хотелось кричать, чтобы они отозвали снайпера, но они до сих пор восстанавливались после метафизического сюрприза, который моя львица дала им. Они снова мысленно возвращались к плану, собирались. Я раздумывала, действительно ли мне нужно, чтобы они были собраны и расчетливы. Пока что я ничего не добилась, цепляясь к ним, так что я просто шла за Никки к внедорожнику. Они припарковались на самом дальнем крае парковки, так, что с одной стороны машину прикрывали деревья и густой кустарник. Так чтобы никто не видел, как они меня обыскивают, когда мы оказались со стороны пассажирского сидения.

– Руки на машину, – скомандовал Якоб.

Я положила руки на бок очень чистого внедорожника. На его окне была наклейка фирмы, которая сдала его внаем. Я снова могла думать, могла замечать вещи. Я могла пройти через это. Мы все выберемся из этой передряги живыми. Эта мысль, эта надежда – вот на что они рассчитывали с самого начала. Надежда – прекрасная вещь, но она может использоваться очень плохими людьми для того, чтобы заставлять тебя сотрудничать до самого конца. Ты думаешь, что найдешь выход, пока не становится слишком поздно спасать себя, спасать остальных, слишком поздно для всего. Серийные убийцы часто так поступают, приставив пистолет к тебе где-нибудь в общественном месте и заставив тебе пройти с ними в машину, обещая не причинять вреда. Они лгут. Главное правило – если кто-то угрожает тебе в людном месте, где ты можешь позвать на помощь – зови на помощь. Потому что как только они заполучают тебя, ты не отделаешься выстрелом, или ударом ножа, или быстрой смертью. Никогда нельзя позволять плохим парням вести эту игру, никогда. Я знала это. Я хорошо это знала, но я стала около машины и приготовилась к тому, что они отберут у меня оружие. Я знала, что буду подчиняться, пока они не позвонят тому снайперу, который целится в Мику. У меня не было выбора – но только пока. А эта ублюдочная надежда заставляла меня думать, что у меня будет еще шанс, потом, даже когда часть меня цинично хмыкала, качая головой. Я вела себя как гражданский, а гражданским я никогда не была, хотя в жизни не носила форму.

Якоб начал ощупывать меня, начиная с запястий под пиджаком. Затем остановился.

– Я могу порвать пиджак, или ты опустишь руки и дашь мне снять их – это твой выбор.

Я опустила руки, и он снял с меня пиджак, удивительно осторожно. Пиджак открыл спрятанные ножны на обеих руках, с серебряными кинжалами, кобуру, хорошо заметную поверх ярко-синего топа и Смит-и-Вессон в маленькой кобуре на спине.

– Ты носишь это каждый день? – спросил Якоб.

– Не всегда, но сегодня я ожидала звонка насчет казни одного вампира за пределами штата.

– Когда и от кого?

Когда и от кого? С каких это пор плохие парни начали так говорить? Я не высказала это вслух; я хотела, чтобы все прошло быстро и гладко, и чтобы они сделали чертов телефонный звонок.

– Я не знаю точно, от федерального маршала, который занимался этим делом.

– Эта кобура сделана на заказ, – заметил Никки.

– Ну, мои плечи узкие, и все приходиться делать на заказ, так что я добавила пару изменений.

– Они не узкие, просто ты маленькая, – сказал он.

– Хорошо, возьмите оружие и сделайте уже проклятый звонок.

– Некоторые девушки не умеют принимать комплименты, – сказал Никки, наклоняясь так близко, что зарылся лицом в мои волосы, а его руки нашли пистолет на спине и вытащили его из кобуры. Он потерся щекой о мои волосы, словно помечал меня. Я думала, он хотел поддразнить меня, может даже пригрозить – некоторые женщины так бы это и восприняли, – но как только его тело коснулось моего, без спасительной ткани между кожей, без перчаток, сила взвихрилась между нами, как горячий ветер.

Я ожидала, что он отодвинется, но он не отодвинулся, а вроде как упал на меня, прижимаясь ко мне, с моим же пистолетом в руке. Везде, где мы соприкасались, полыхала сила, словно мы могли сгореть, если бы прикасались друг к другу слишком долго. Но огонь, наверное, был неправильной аналогией, потому что это было не больно. Это было приятно.

– Перестань, – сказала я, вложив в это слово всю свою ярость.

Он сильнее прижался лицом к моему лицу, его губы касались моей щеки.

– Но это же приятно, и я чую – ты тоже так думаешь.

– Отцепись от меня, черт подери, – злость была плохим выбором, потому что все мои звери реагировали на нее. В какой-то момент тени внутри меня задвигались в темноте, но львица загнала их обратно. Я видела, как она обнажает клыки, глотая воздух, так чтобы он достиг носоглотки, так что она в буквальном смысле этого слова попробовала на вкус силу, разлившуюся в воздухе.

Его руки держали мои, но над локтями, так что я все еще могла вытянуть один из ножей и воткнуть ему в руку. Я не думала ни о чем другом в тот момент, только о том, как заставить его отпустить меня. Чужая рука сгребла мою руку с ножом. От нее еще исходило больше силы, так что мы трое купались в ней, словно нас бросили в горячую ванну. Только наши головы оказались под водой, и мы все тонули в ней. Внезапно моя некромантия свернулась. Просто исчезла. Раньше она давала мне чуть больше контроля над львицей, но теперь я была беззащитна перед силой, перед их притяжением.

Я слышала, как Якоб пробормотал: "Господи БожеМой", а затем его энергия ударила по нам, как кулак по карточному домику. Это разбросало силу, развеяло энергию и закрыло их обоих. Он попытался загнать и моего зверя, но не смог. Львица рычала на него из моей головы, и звук пробирался из моего рта.

Он вытащил мои ножи из ножен и бросил их на землю, так что теперь он мог оторвать Никки от меня. Никки припал к земле, в его руках были оба моих пистолета, но он отбросил их в кусты, к ножам, так что они стояли лицом к лицу, невооруженные.

Я думала сходить за ними, но они пропустили большой нож, лежащий вдоль позвоночника и скрытый моими волосами; если они больше не дотронутся до меня, я не буду безоружна. К тому же я была слишком занята успокаиванием своей львицы, чтобы встревать в их драку. Ее мысли-эмоции громко отдавались в моей голове. Она думала, что они очень сильны, и ей это нравилось; ей хотелось, чтобы они дрались за нас и спасли нашу семью. Я попыталась объяснить зверю, что они нужны нам живыми, пока не отзовут снайпера, но это было слишком сложно для нее. Тогда я прислонилась к машине и сконцентрировалась на том, чтобы успокоить разогнавшийся пульс, унять дыхание и заставить ее снова прижаться к траве, ожидая. Не время спешить, иначе мы упустим добычу. Слишком рано. Придержи свою энергию для последнего рывка. Это она поняла. Сохранение энергии – понятная для хищника концепция. Мы должны были выбрать правильное время для нападения.

– Мы не будем драться за нее, Никки. Помни, кто ты. Помни, кто ты.

Ники моргнул глазом, видным из-под его скейтерской прически, но тот уже стал янтарным, львиным. Он зарычал на своего друга.

– Никки, мы на работе.

Никки медленно опустил веки, стискивая кулаки. Затем обнял себя за плечи.

– Твои глаза изменились, Якоб. Твои чертовы глаза изменились.

Его слова заставили посмотреть меня на второго мужчину, и я увидела, как он недоуменно мигает бледно-золотыми глазами. Его собственные глаза были блекло-серыми, так что понятно, почему голубые глаза Ника становились янтарными. Они оба почти перекинулись. Такие сильные ликантропы не утрачиваю контроль посреди общественной стоянки. Такого просто не может быть.

Якоб посмотрел на меня этими желтыми львиными глазами, его человеческое лицо очень подходило им, или я просто привыкла к глазам Мики, чтобы думать, что это странно.

– У тебя течка.

Я потрясла головой.

– Я даже не хочу знать, что ты имеешь ввиду.

– Да, точно, – сказал он уже более тихо, более спокойно. Он наклонился поднять пистолеты и добавил. – Сними наручные ножны, чтобы мы могли спрятать твои ножи. Если сделаешь то, что хочет клиент, получишь их обратно к рассвету.

Я честно не знала, что означает течка для верльвицы, но не спорила с ним, просто начала отстегивать наручные ножны.

– Отзовите снайпера. Не моя вина, что мы задержались.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: