Сделай Сам Свою Работу на 5

Глава 22. Детство Тома, Скитер и Гренджер





Перевод Катрины, wild_mirror, ПРОСТОЧУДО.
Если кто-то хочет помочь бетить ошибки и СТИЛЬ (и действительно сможет это сделать), пишите на wild_mirror@mail.ru

Орион нахмурился, но у него было не так уж много времени, чтобы обдумать этот неожиданный поворот событий, потому что в комнату вошла большая группа людей: Дамблдор, следовавший за Краучем, директор Вагнаров, мадам Максим, Макгонагалл и Снейп. Перед тем, как Макгонаггл закрыла дверь, Орион услышал, как по другую сторону стены сотни студентов обсуждают произошедшее.
— Мадам Максим! — воскликнула Флер, подходя к директрисе. — Они говорят, что этот мальчишка тоже будет участвовать в Турнире!
Невилл смущенно покраснел, а мадам Максим выпрямилась во весь свой довольно внушительный рост.
— Что это значит, Дамблё-дор? — спросила она высокомерно.
— Мне тоже хотелось бы это узнать, Дамблдор, — сказал Вагнаров со стальной улыбкой. — Два чемпиона от Хогвартса? Не припомню, чтобы кто-нибудь говорил мне, что принимающей школе позволено выставить двух участников, или я не достаточно внимательно ознакомиться с правилами?
— Это невозможно, — возмутилась мадам Максим, опустив огромную, унизанную множеством превосходных перстней, руку на плечо Флер. — `Огвартс не может выставить двух чемпионов. Это не справедливо.
— Мы были уверены, что начерченная вами Возрастная Линия не пропустит младших участников, Дамблдор, — ледяным тоном произнес Вагнаров. — После всех этих трогательных проявлений беспокойства о младших студентах во время переговоров и отказа использовать возрастные ограничения Дурмстранга для всех, я уж было подумал, что ничего подобного не произойдёт. Меня беспокоит, не было ли все это заговором с целью выставить двух участников от Хогвартса вместо одного…
— Вам не на что жаловаться, Вагнаров. В конце концов, вам удалось добиться исключения для собственной школы. Если Лонгботтому не позволят участвовать, то и Блэк не должен, поскольку они одного возраста, — огрызнулся Снейп, глядя Ориона, прищурившись.
Тот равнодушно посмотрел в ответ, будучи уверенным, что Вагнаров не позволит этому случиться.
— Благодарю, Северус, — решительно сказал Дамблдор. Глаза Снейпа продолжали злобно блестеть сквозь завесу жирных черных волос.
Дамблдор взглянул на потупившегося Невилла. Старик положил руку ему на плечо и тихо спросил:
— Ты бросал свое имя в Кубок Огня, Невилл?
— Нет, — тихо ответил тот.
— Может, ты попросил кого-то из старшекурсников бросить его для тебя? — спросил Дамблдор.
— Нет, — ответил бледный мальчик, выглядевший так, будто хотел немедленно провалиться сквозь землю.
— Ах, ну, разумеется, он лжет! — воскликнула мадам Максим.
— Лонгботтом не в состоянии выполнить простейшего заклинания левитации, не испортив его при этом, — усмехнулся Снейп. — Он никак не мог опустить своё имя в Кубок.
Дамблдор метнул в него пронзительный взгляд, и Снейп затих, но его губы презрительно скривились, а из-за его же злобного взгляда Невилл, казалось, находился на грани обморока.
— Он не мог пересечь Возрастную Линию, — резко сказала Макгонагалл. — Я уверена, что все мы с этим согласны.
— Дамблё-дорр мог допустить ошибку с Линией, — мадам Максим пожала плечами.
— Вздор! — рассердилась Макгонагалл. — Профессор Дамблдор не совершал ошибок, и он считает, что Невилл не уговаривал старшекурсников положить имя за него. Я уверена, что этого объяснения должно быть достаточно для всех!
— Мистер Крауч, мистер Бэгмэн, — хладнокровно произнес Вагнаров, — вы наши, так сказать, "объективные" судьи. Уверен, вы согласитесь, что это совершенно нечестно?
Стоявший все это время в стороне от камина Крауч, половина лица которого была сокрыта в тени, начал отрывисто говорить:
— Мы должны следовать правилам, а в правилах четко указано, что люди, чьи имена избрал Кубок Огня, связаны магическим контрактом на участие в Турнире.
— Тогда я настаиваю на повторном отборе имен из числа моих остальных студентов, а также студентов Шармбатона, пока в каждой школе не будет по два участника, — сказал Вагнаров. — Я уверен, что Виктор по достоинству оценит эту возможность, и, разумеется, у мадам Максим тоже имеются настолько же прекрасные, как и мисс Делакур, студенты, заслуживающие шанса.
Мадам Максим согласно кивнула, но тут Бэгмен произнес:
— Это не сработает, Вагнаров. Кубок Огня погас, и не загорится до начала следующего турнира.
— В котором Шармбатон участвовать не будет! — рассерженно выпалила мадам Максим.
— Я полностью разделяю мнение мадам Максим, — Вагнаров слабо улыбнулся Дамблдору. — Я не прочь сейчас же развернуться и уйти вместе со своим чемпионом, а еще пожаловаться в Министерство Магии и Международную Конфедерацию Волшебников.
— Пустые угрозы, Вагнаров, — прорычал голос около двери. — Сейчас ты не можешь отозвать своего чемпиона. Он обязан участвовать. Все они обязаны участвовать. Как и сказал Крауч, они связаны магическим контрактом. Удобно, не правда ли?
В комнату только что вошел Муди. Он захромал к огню, и каждый его шаг сопровождался громким глухим стуком.
— Удобно? — повторила мадам Максим. — Боюсь, что я вас не понимаю.
— Все очень просто, — спокойно сказал Муди, — кто-то положил имя Лонгботтома в Кубок, зная, что при любых обстоятельствах он обязан будет участвовать, если его выберут.
— Очевидно, кто-то хотел дать `Огвартсу откусить от одного яблока дважды! — возразила мадам Максим.
— Полностью с вами согласен, мадам Максим, — вторил Вагнаров.
— Если у кого и есть повод для жалоб, так это у Лонгботтома, — проворчал Mуди, — но это очень забавно, что именно от него я не услышал ни слова...
Орион мысленно закатил глаза. Ну, разумеется, он ничего не говорит: Невилл отошел от рассерженных взрослых и выглядел так, будто собирался упасть в обморок.
— Почему это он должен жаловаться? — вспыхнула Флер Делакур. — Он получил шанс стать чемпионом, не так ли? Мы неделями надеялись, что нас выберут! Это такая честь для наших школ! Призовой фонд в тысячу галеонов, да за этот шанс многие умереть готовы!
— Может, кто-то и надеется, что Лонгботтом за это умрёт! — прорычал Муди.







После этих слов воцарилась крайне напряженная тишина, и Орион честно думал, что, судя по тому, как выглядит мальчик, это не займет много времени. По словам Драко, Лонгботтом был посредственным и слабым студентом. Он даже удивился, почему кому-то вдруг захотелось его убить. Ну, был по крайней мере один волшебник, заинтересованный в смерти Лонгботтома, но неужели Воландеморт действительно думает, что этот жалкий мальчишка может стать для него угрозой? Отбрасывая в сторону дикую теорию о пророчестве, факты говорили о том, что Лонгботтомы так же, как и Поттеры, скрывались по приказу Дамблдора. И, должно быть, Дамблдор имел для этого очень серьезное основание. Неужели этот старый идиот всерьез считает, что из Невилла может вырасти могущественный волшебник? Орион внимательно осмотрел мальчика, но так и не смог понять, как кто-то мог считать его чем-то большим, чем ошибкой в чистокровном роду Лонгботтомов. Мальчик был совершенно бесхарактерным, и, казалось, при малейшем давлении мог сломаться. Интересно, Дамблдор уже начал его тренировать? Возможно, старик, наконец, отказался от попыток разыскать Мальчика-Который-Выжил и теперь надеялся сделать из Невилла Символ Света. Довольно разумный ход с политической точки зрения. Светлые волшебники рассчитывали на Мальчика-Который-Выжил, и если они поверили в его смерть, то сторона Дамблдора только выиграет, заполучив нового героя. К тому же родители Невилла были сильными, а общественность на самом деле понятия не имеет о практически отсутствующих магических способностях самого Невилла. Дамблдор мог бы использовать его фамилию, чтобы вселить в светлую магическую общественность надежду. Правильно манипулируя массами, ему даже не потребуются доказательства магических способностей мальчика, он сможет просто использовать его для мотивации собственных войск, не допуская при этом самого Невилла до участия в сражениях. Ну, в таком случае он вполне мог иметь некоторую ценность и, возможно, Воландеморт это тоже понял. И есть ли лучший способ уничтожить надежды светлых, чем убить мальчишку? Тогда Дамблдор останется без своего Спасителя.
Ориону даже стало немного жаль мальчика, который стоял на пути столкновения двух титанов. «Так же, как я и», — ухмыльнулся Орион, хотя сам, по крайней мере, занимал на темной стороне хорошее положение и никому не позволял собой манипулировать. Он много трудился, чтобы самому стать титаном и, когда это произойдет, свергнуть остальных двух. И хотя в затруднительном положении Невилла были виновны преимущественно Дамблдор и Воландеморт, его собственная вина тоже присутствовала. У Ориона было гораздо более тяжелое детство, и ему удалось пройти через это, в то время как Невилл вырос в волшебном обществе, имея гораздо больше возможностей, чем он сам. И если Невилл ими не воспользовался, это была его собственная вина, которая была даже хуже того, что он позволял Дамблдору использовать себя в качестве пешки. Судьба Невилла находится в его собственных руках, заключил Орион. Он не мог испытывать симпатию к тем, кто не был в состоянии позаботиться о себе и, кроме этого, был врагом. Он не мог сочувствовать врагу, сказал себе Орион. А Фрэнк Лонгботтом был безжалостным и жестоким по отношению к темным волшебникам. Бедная Беллатрикс, такой потенциал загублен из-за ее безумия, вызванного именно им. Кроме того, Беллатрикс была частью семьи, и даже независимо от того, насколько противна она сейчас, она в первую очередь Блэк. Он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь Невиллу, пусть Дамблдор самостоятельно с ним разбирается. Старый ублюдок, — сердито думал Орион, — всегда использует других, и что хуже всего, детей. Казалось, что старый лис не был удовлетворен загубленным детством Гарри Поттера и вот теперь манипулирует уже другим мальчиком… Однажды он получит по заслугам.

Во время его размышлений остальные продолжали спорить, но вряд ли он упустил что-то важное. На самом деле ничего уже нельзя было изменить, и Орион был уверен, что Вагнаров тоже знает об этом и просто использует ситуацию, чтобы унизить Дамблдора и заручиться поддержкой мадам Максим. Он задался вопросом, был ли Вагнаров Пожирателем Смерти...
— Мы действительно не знаем, как возникла эта ситуация, — обратился Дамблдор ко всем присутствующим. — Однако мне кажется, что у нас нет иного выбора, кроме как принять её. Оба, и Седрик, и Невилл, были выбраны для участия в Турнире, и, следовательно, они будут участвовать.
— Ах, но Дамблё-дорр… — начала было мадам Максим.
— Моя дорогая мадам Максим, если вам известен иной выход, я был бы рад его выслушать. — Дамблдор сделал паузу, но мадам Максим не произнесла ни слова, а только свирепо на него смотрела. И в этом она была не единственной: Флер была в ярости, Снейп побледнел, и только Бэгмэн выглядел скорее взволнованным.
— Ладно, может, тогда закончим на этом? — сказал он, потирая руки и улыбаясь всем присутствующим. — Надо еще проинструктировать наших чемпионов, не так ли? Барти, не окажешь нам честь?
Крауч, казалось, вышел из глубокой задумчивости:
— Да, — проговорил он, — инструкции. Да... первое испытание...
Он вступил в свет от камина, и, увидев его вблизи, Орион подумал, что тот выглядит больным: под глазами залегли темные тени, и тонкую, как папиросная бумага, кожу избороздили морщины, которых там не было еще на Чемпионате мира по Квиддичу. Должно быть, он действительно беспокоился о побеге собственного сына… Если кто-либо узнает об этом, его карьере придет конец.
— Первое испытание рассчитано на проверку вашей храбрости, — сказал он Ориону, Седрику, Флер и Невиллу, — поэтому мы не скажем вам, в чём оно заключается. Мужество перед лицом неизвестности является важным качеством волшебника, очень важным. Первое испытание пройдет двадцать четвертого ноября в присутствии остальных студентов и жюри. Для выполнения заданий Турнира чемпионам запрещается просить помощь любого вида у своих учителей. Единственное ваше оружие в первом туре —волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите информацию о втором. Из-за сложности и трудоемкости Турнира все, кроме чемпиона Дурмстранга, освобождаются от выпускных экзаменов.
Орион усмехнулся Вагнарову, давая понять, что он совсем не возражает, а скорее поддерживает это. Седрик и Флер с жалостью посмотрели на него, но он просто пожал плечами и улыбнулся.
Крауч обернулся к Дамблдору:
— Я думаю, это всё, не так ли, Альбус?
— Думаю, да, — сказал Дамблдор, с легким беспокойством глядя на него. — Вы уверены, что не хотите остаться сегодня в Хогвартсе, Барти?
— Нет, Дамблдор, я должен вернуться в Министерство, — ответил Крауч. — У меня сейчас полно дел… очень трудное время… Я оставил все на молодого Уэзерби… Большой энтузиаст... по правде говоря, даже слишком большой...
Орион еле сдержался от смеха при упоминании "Уэзерби".
— Профессор Вагнаров, мадам Максим, может, по рюмочке перед сном? — предложил Дамблдор.
Но мадам Максим уже спешила покинуть комнату, приобняв за плечи Флер. Орион слышал, как, выходя в Большой зал, они быстро переговаривались на французском.
Вагнаров подал ему знак, при этом холодно отвечая Дамблдору:
— Пожалуй, откажусь, Дамблдор. Я надеюсь, что вам удастся не превратить этот турнир в бардак. Хотя, если судить по первому дню, мне придется понизить свои ожидания относительно ваших стандартов.
Ох, как же он любил своего директора, весело подумал Орион.
Блеск моментально исчез из глаз Дамблдора, но он тут же мягко обратился к Ориону:
— Мой дорогой мальчик, я счастлив снова встретить тебя. Вижу, у тебя все хорошо. Может, нам следует выпить по чашечке чая в моем кабинете, чтобы обсудить некоторые вопросы…
Вагнаров холодно перебил его, опуская руку на плечо Ориона:
— Извините, Дамблдор, но Орион — чемпион Дурмстранга, и я считаю, что ему вряд ли следует о чем-либо с вами беседовать. Я же не похищаю ваших многочисленных чемпионов, не так ли?
Не дожидаясь ответа, он потянул за собой Ориона. По дороге в гостевые апартаменты тот взглянул на директора, ставшего вдруг очень серьезным.
— Отлично сыграно, директор Вагнаров, — усмехнулся он.
Тот взглянул на него и ухмыльнулся:
— Ну разумеется, как бы смог Гриффиндорец перехитрить Гидру?
— Вы были Гидрой? — Орион изогнул бровь. А Дамблдор — в Гриффиндоре? Он думал, что старик был из Равенкло, хотя имел и некоторые слизеринские задатки, если все его манипуляции хоть чего-то стоили… но то, что Дамблдор был гриффиндорцем, объясняло бы его неприязнь к Темным искусствам и слизеринцам.
— Да. — Они подошли к портрету, скрывавшему вход в гостевые комнаты, и, опустив руки на плечи Ориона, Вагнаров серьезным тоном произнес: — Орион, я хочу, чтобы ты сообщил мне, если заметишь что-либо странное.
— Более странное, чем ставший чемпионом Лонгботтом? — позабавился Орион. Вагнаров послал ему раздраженный взгляд, и тот сразу посерьезнел: — Извините, директор. Я понимаю, что что-то здесь происходит. Вы думаете, это может быть действительно опасным?
Вагнаров пронзил его своими темными глазами и, быстро наложив вокруг них мощное заглушающее заклинание, сказал:
— Я действительно не знаю. Но мне не нравится тот интерес, который Дамблдор к тебе проявляет. Есть ли для этого конкретная причина?
Орион заколебался, но потом понял, что если Вагнаров был Пожирателем Смерти, то он должен был знать о случившемся с Сириусом в Хогвартсе, а если и не был, то он все еще оставался темным волшебником и его главным сторонником.
— Мы уже встречались ранее: в ту ночь, когда моего отца захватили авроры. Он видел, как я использую темные заклинания и… э-э… некоторую беспалочковую магию…
Вагнаров не выглядел удивленным.
— Я вполне осведомлен о твоих способностях, Орион. Периодически преподаватели докладывают мне о студентах, и меня не удивляет, что ты можешь накладывать некоторые заклинания без палочки. Но во время Турнира ты не должен пользоваться этим или мощными темными заклинаниями. Ты же не хочешь привлечь к себе больше внимания, чем это необходимо?
— Да, я и сам планировал поступить так же… — кивнул Орион.
— И ты не можешь позволить, чтобы кто-либо узнал, что ты змееуст, — строго добавил директор.
— Разумеется, нет! Если об этом узнает Дамблдор… это было бы ужасно, — встревожено проговорил Орион. Вероятно, это была самая опасная тайна, о которой Дамблдор мог узнать. То, что он очень силен, вполне можно было бы объяснить многими способами, включая то, что он унаследовал от Блэков, но способность разговаривать со змеями была совершенно другим случаем. Ох, темные волшебники считали, что она пришла из рода Блэков или Валькроикс, а Воландеморту было настолько приятно иметь змееуста на своей стороне, что, насколько знал сам Орион, ему это казалось совершенно неважным. Но, с другой стороны, Дамблдор мог заподозрить что-то еще. И хотя все знали, что у Мальчика-Который-Выжил есть шрам в виде молнии, единственным, кто это видел, пока тот был еще младенцем, был именно Дамблдор. Воландеморт умер именно в момент, когда тот получил шрам, так что он мог узнать о самом шраме только из газет. Воландеморт не мог видеть его или заподозрить, что он был чем-то большим, чем обычный шрам от заклинания. Зато это вполне мог Дамблдор, и Орион на самом деле не имел ни малейшего понятия, насколько далеки знания или подозрения этого старого лиса относительно природы его шрама. Когда он был младенцем, Дамблдор наверняка воспользовался возможностью осмотреть шрам перед тем, как отправить его к Дурслям, так что он вполне мог подозревать о ментальной связи или передаче некоторых талантов. Именно способность разговаривать со змеями заставила бы старика сильнее заподозрить его, и если бы он сопоставил все вместе, то смог бы догадаться, что Орион и есть Гарри Поттер, имея на руках только лишь информацию о том, что он змееуст. Летом Люциус рассказал ему, что по приказу Темного Лорда Пожиратели Смерти должны были держать это в секрете. Даже Снейп не знал об этом, потому что он никогда не присутствовал в моменты, когда вызывали Ориона. И это было весьма показательно: ведь ясно, что Воландеморт все еще подозревал Снейпа.
— Хорошо. Я рад, что ты понимаешь, что будешь дискредитирован, если светлые волшебники об этом узнают, — сказал Вагнаров.
Орион только кивнул и пожелал Директору доброй ночи.


***

После небольшого празднования с товарищами по Дурмстрангу Орион задернул полог над своей кроватью и набросил заглушающие и анти-шпионские заклинания. Устроившись поудобней, он раскрыл медальон.
— Привет, Том, — весело сказал он.
Тот приподнял бровь и нетерпеливо спросил:
— Ну?
— Я чемпион Дурмстранга, — высокомерно ухмыльнулся Орион.
Том гордо улыбнулся.
— Поздравляю, Орион. У меня не было сомнений в том, что ты выиграешь, — тепло проговорил он.
— Спасибо за доверие, — радостно ответил Орион. — Но произошла очень странная вещь, Том: от Хогвартса участвуют двое. Первый — Седрик Диггори, и он кажется способным парнем, но второй — Невилл Лонгботтом, и он мой ровесник. Дамблдор провел Ограничительную черту для студентов Хогвартса и Шармбатона, так что Лонгботтом никаким образом не мог положить в Кубок собственное имя.
— И ты думаешь, что это как-то связано с Темным Лордом? — задумчиво проговорил Том.
— Я, правда, не знаю, но все это очень подозрительно, — вздохнул Орион. — Учителя просто в шоке, а сам Лонгботтом чудом не упал в обморок. Кажется, никто не знает, что происходит. Я понятия не имею, какие планы у Темного Лорда, ведь меня не вызывали после того первого раза, да и Люциус все лето ничего не рассказывал.
— Ну, тогда ты не должен вмешиваться в происходящее, — равнодушно сказал Том. — Если Темный Лорд ничего тебе не говорил, значит, тебя это не касается.
— Каким образом это меня не касается, если я тоже участвую? — рассерженно процедил Орион. — Я хочу знать, планирует ли Темный Лорд что-нибудь на Турнир! Здесь мои друзья, Том, и я не хочу, чтобы им угрожала опасность!
Том огрызнулся:
— Если будешь совать нос, куда тебе не следует, это может испортить планы Темного Лорда! И не говори мне, что ты чувствуешь потребность защитить мальчишку Лонгботтома.
— Мне плевать, что с ним будет, это забота Дамблдора, а не моя, — пренебрежительно сказал Орион, а потом строго добавил, — но я не люблю, когда меня держат в неведении. Я знаю, что Темный Лорд заинтересовался Турниром после того, что увидел в памяти Берты Джоркинс.
— Может, Темный Лорд и вызовет тебя, когда узнает, что ты стал одним из чемпионов, — равнодушно проговорил Том. — Но, не смотря на это, он не обязан делиться с тобой своими планами. Если он держит их в тайне, на то должна быть уважительная причина.
— Я понимаю, — неуверенно сказал Орион. Потом он взглянул в глаза Тома и решительно выпалил, — я хочу узнать о Тайной комнате, Том.
Тот на мгновение побледнел, а потом прищурился:
— Зачем?
— Ты знаешь зачем, Том! — огрызнулся Орион. — Несколько лет назад ты отказался что-либо говорить мне о ней, но мне просто необходимо знать, где она! Одной из причин моего желания приехать сюда была именно Тайная комната, и я не могу упустить эту возможность!
— Тебе нечего делать в Тайной комнате, — сердито прошипел Том.
— Почему ты так против идеи, чтобы я отправился туда? — прищурился Орион.
Тот небрежно ответил:
— Это может быть опасно для тебя.
— Ага, уже, — с издевкой выплюнул Орион. — Ты прекрасно знаешь, что я могу позаботиться о себе, так что дело не этом. — Он молча разглядывал Тома, а потом добавил: — Ты боишься, что я что-то обнаружу там?
— Ты там ничего не найдешь! — ощетинился Том. — Нет там ничего! Это просто пустая комната!
— Пуста комната, мать твою! — безрадостно засмеялся Орион. — Темный Лорд заполучил там свое тело, и я хочу узнать, как именно!
— Это не твое дело! — яростно прорычал Том. — Если ты продолжишь совать свой нос в его дела, то для тебя это плохо кончится.
Орион пренебрежительно махнул рукой.
— Он не узнает. — Потом он взволнованно добавил: — Кроме того, я хочу увидеть комнату, построенную самим Слизерином, она должна быть впечатляющей, и, возможно, там есть какая-то библиотека или тайник, где могут быть спрятаны дневники…
— Там ничего такого нет! — твердо заявил Том. — Там вообще нет ничего интересного.
Орион бросил на него быстрый взгляд и холодно заговорил:
— Действительно, ты же открывал комнату, когда еще учился здесь, так что ты знаешь, где находится вход. Ты должен рассказать мне!
Том мрачно посмотрел на него и отрезал:
— Я ничего тебе не скажу, а ты прекратишь расспрашивать меня об этом!
Орион нахмурился.
— Отлично!
«Да он умом двинулся, если рассчитывает, что я не стану ее разыскивать, — своевольно размышлял он, — а еще он боится чего-то… Там есть что-то, и ему бы очень не хотелось, чтобы я это выяснил… Интересно, что же это такое».
— И ты не будешь ее искать? — строго спросил Том.
Орион подарил ему свою самую прелестную улыбку.
— Если это так сильно тебя беспокоит, то нет. Не хочу, чтобы ты на меня сердился.
Том подозрительно сощурился, но ничего не ответил.
Орион растянулся на кровати и начал планировать, как же он сможет найти Тайную комнату. Он попросит Калипсо о помощи, и она разыщет все случаи, связанные с комнатой за всю историю ее существования. К тому же он снова собирался расспросить Драко о случившемся в том году. Где-то должна быть отгадка, указывающая, где находится вход. И был портрет Салазара Слизерина, с которым придется побеседовать еще раз.
— О чем ты думаешь? — тихо спросил Том.
Орион вернулся из своих размышлений и неопределенно ответил:
— О Дамблдоре… — Потом он вспомнил что-то, о чем всегда хотел узнать, и добавил, — ты никогда не рассказывал, за что так сильно его ненавидишь.
— Это дела давно минувших дней, — равнодушно ответил Том.
— Да, и ты никогда не рассказывал мне о своем прошлом, Том, — осторожно начал Орион. — Расскажи мне о своем детстве.
— Сначала ты мне о своем, — мягко ответил тот.
Орион вздохнул и прикрыл глаза.
— Ты и так уже все знаешь: работа по дому, избиения, морение голодом, ругань… попытка изнасилования… оскорбления. Вот и все.
— Как этот маггл тебя называл? — процедил Том сквозь зубы.
Не открывая глаз, Орион тихо ответил:
— Уродец. — Он сглотнул и добавил: — И в тот день, когда он пытался… ну, ты понял, что именно… он постоянно шептал мне на ухо то, что в то время я еще не мог понять. Когда я вырос, эти слова стали сниться мне в кошмарах.
— Что это было? — тихо спросил Том.
— Он сказал, что я стану его прелестной маленькой шлюшкой, — бесчувственно проговорил Орион.
Том какое-то время молчал, а потом тихо заговорил:
— А я был мерзостью, так прозвали меня маггловские смотрители в приюте.
Медленно открыв глаза, Орион с пониманием посмотрел на Тома.
— И что же произошло в приюте?
Лицо Тома помрачнело, и он ответил:
— Я был силен, даже в детстве, и часто происходили неконтролируемые выбросы магии, что пугало взрослых. Они думали, что я был одержим дьяволом, или другую маггловскую религиозную чепуху.
— Продолжай, — осторожно предложил Орион.
— Они говорили, что пытаются вылечить меня, — тихо продолжил Том. — Запирали в темной крошечной комнате на несколько дней, изолируя от других детей, без еды и воды, чтобы я мог покаяться в своих грехах. Каждый раз, когда магия вырывалась наружу, они избивали меня до полусмерти, чтобы преподать урок, что неестественные дела не остаются безнаказанными, — сухо говорил Том. — Поначалу я помню, что пытался контролировать магию. Каждый раз, когда происходило что-то необычное, я был просто в ужасе, потому что знал, какими будут последствия, но не был в состоянии предотвратить этого. Со временем я начал понимать, что все-таки могу ее контролировать и использовать, чтобы защитить себя от остальных, в общем, так я и поступал. Старшие дети всегда издевались надо мной, потому что видели, как ненавидят меня взрослые, так что я использовал магию, чтобы запугивать их. Когда они делали мне больно, я отвечал тем же, уничтожая их любимые игрушки, убивая любимых зверюшек, да все подряд, что только можно было бы счесть шалостью. Но этого всегда было мало, они всегда причиняли мне гораздо больше боли, чем я мог им вернуть. На мою сторону никогда не вставал ни один взрослый или ребенок.
— А шрамы от побоев прошли? — осторожно спросил Орион.
Том пронзил его своими темно-голубыми глазами.
— Не все. Прежде, чем был сделан мой портрет, я все еще мог разглядеть «мерзость», вырезанную на моей левой руке. Надпись была едва заметна, потому что, став старше, я использовал несколько зелий, чтобы стереть ее, но если смотреть очень внимательно, еще можно было различить буквы.
— А свои я все еще вижу, — тихо сказал Орион. — Он никогда не использовал нож, но шрамы от ремня все никак не сойдут с моей спины. И ребра так и останутся хрупкими, потому что оны были сломаны несколько раз и заживали без медицинской помощи. — Он вздохнул. — Но сильнее всего заметна задержка в росте, и я никогда не стану высоким или физически сильным.
Том молчал, и Орион проницательно спросил:
— Дамблдор знал, не так ли? Ты с такой страстью его ненавидишь. Это потому, что ты рассказал ему, а он отказался помочь?
На мгновение глаза Тома яростно вспыхнули.
— Это Дамблдор приходил в приют, чтобы рассказать мне, что я волшебник, — проворчал он. — Я был очень взволнован, узнав, что все, что я умею делать, не является злом, но настоящей магией, которой могут обучить в специальной школе. Я увидел в этом возможность наконец-то выучить все, на что я способен, чтобы никто больше не посмел мне навредить. В тот момент я был настолько счастлив, что по глупости рассказал ему обо всем, что уже умел делать. И тогда я заметил страх в его глазах. Даже тогда он испугался меня, потому что я уже умел контролировать собственную магию и знал, что могу сделать с ее помощью для собственной защиты. Он видел, в каких условиях я жил в приюте, видел синяки на руках, но он ничего о них не спросил. — Он сделал небольшую паузу, а потом продолжил: — В то время он был профессором Трансфигурации и заместителем Директора. На втором году учебы, когда избиения стало невозможно терпеть, я не захотел возвращаться в приют на каникулы. Директор Диппет взял отпуск, чтобы вылечиться от драконьей оспы, и за главного остался Дамблдор. Я попросил его остаться в замке и рассказал, что приютские условия не идут мне на пользу, но он отклонил мою просьбу, и именно на тех каникулах магглы вырезали «мерзость» на моей руке. Когда я вернулся, Дамблдор спросил, все ли со мной в порядке, и я солгал, что все просто замечательно. Было уже слишком поздно, да я и так знал, что он никогда обо мне особо не беспокоился. Он всегда проявлял определенную доброту и заботу о некоторых студентах, но никогда по отношению ко мне. За мной он всегда наблюдал, ожидая, что я совершу что-нибудь изобличающее. С того дня я стал идеальным студентом, самостоятельно изучающим самые темные и могущественные виды магии, так что я никогда не нуждался в чьей-либо защите, никогда ни от кого не зависел, и смог стать тем, кого опасаются, а не унижают. И я никогда не жалел об этом. Позже я отомстил всем, кто когда-либо причинял мне боль.
Орион вздохнул и прикрыл глаза. Все было даже хуже, чем он себе представлял. Медленно открыв глаза, он посмотрел на Тома, в темно-голубых глазах которого он сейчас мог разглядеть ранимого и уязвленного в прошлом ребенка даже сквозь нечитаемое выражение лица.
— Ты убил магглов из приюта? — тихо спросил он.
Том прищурился и проговорил, будто ожидая сопротивления:
— Да, как и других, причинивших мне боль.
Орион только кивнул и сказал спокойным тоном:
— Я понимаю, Том, и не осуждаю тебя за это. — Он осторожно вздохнул и добавил: — Думаю, что в этом плане ты сильнее меня. Ты сумел отомстить без каких-либо угрызений совести, а это очень трудно. Даже если я и ненавижу тех магглов, сделавших это со мной, то все еще не знаю, смог бы ли я убить их. И это ослабляет меня.
— Да, это именно то, что я всегда пытался до тебя донести, — смягчился Том.
— И ты был прав. Теперь, став старше, я это понимаю, — сказал Орион, запуска пальцы в темные волосы. — Возможно, однажды я вернусь и отомщу им просто ради того, чтобы доказать себе, что я на это способен, что достаточно силен, и что он больше не пугает меня, не имеет надо мной такой власти.
Том снисходительно улыбнулся.
— Думаю, тебе следует так и поступить. Ничто не освобождает сильнее, чем наконец-то свершившаяся месть над теми, кто причинял тебе вред. Это снимет с твоих плеч огромный груз и таким образом сделает тебя боле свободным.
Орион рассмеялся:
— Или это всего лишь означает, что ты уже потерял всякое чувство морали и можешь пойти на жестокое убийство без малейшего укола совести.
Том изогнул бровь.
— Ну, для меня это звучит идеально.
— Ну разумеется, — пробормотал Орион, подкатив глаза. — Удалось ли тебе отомстить Дамблдору? — спросил он с любопытством.
— Нет, — буркнул Том.
— Ну, мне жаль. Наверное, ты уже мертв или слишком стар, чтобы сейчас мстить ему…
— Я не слишком стар! — возмутился Том.
Орион закатил глаза.
— Хорошо. Если ты еще жив, то тебе должно быть около семидесяти, и хоть это и меньше возраста Дамблдора, я не думаю, что у тебя действительно много шансов. Кроме того, не волнуйся, я заставлю этого старого идиота поплатиться за то, что он сделал с нами обоими, — с победоносной улыбкой сказал Орион.
— Отлично, ты станешь нашим мстителем, — губы Тома изогнулись в легкой улыбке.
— Ладно, — усмехнулся Орион, а потом принял задумчивый вид. — Странно, не правда ли? Много ли тех, чье детство настолько похоже? Я попал под опеку этих ужасных магглов из-за того, что моего отца отправили в Азкабан, а Дамблдор не сделал ничего, ни чтобы предотвратить это, ни чтобы навестить меня, дабы поинтересоваться о моем благополучии, а ты должен был остаться с этими ужасными магглами, потому что Дамблдор так же не сделал ничего, чтобы помочь тебе… И мы оба стали темными! Я имею в виду, что в наших жилах и так текла темная кровь, но есть и другие темные волшебники, которых воспитали как светлых, и они в итоге перешли на другую сторону. Но мы понятия не имели, что являемся волшебниками, а когда узнали, то оба присоединились к темным, даже не рассматривая вариант стать светлыми, по крайней мере, в моем случае. Подумать только, что Дамблдор мог бы предотвратить все это. Если бы он не испугался твоих способностей и если бы не пренебрег мной, все могло бы повернуться совсем иначе.
— И тебе бы это понравилось? — нахмурился Том. — Тебе бы хотелось, чтобы Дамблдор позаботился о тебе и воспитал, как светлого волшебника?
— Ну, у меня бы было более приятное детство, это уж точно, — серьезно проговорил Орион, скрывая зевок. — Но я бы никогда не научился любить Темные искусства, у меня бы никогда не было мох друзей, или моего парня, или Малфоев в качестве семьи. Мне бы промыли мозги, чтобы я стал фанатиком и марионеткой в руках Дамблдора. Так что, нет уж, я предпочитаю то, что имею сейчас.
Том победоносно ухмыльнулся и проговорил себе под нос:
— Это все, что я хотел услышать.
Орион сонно на него взглянул и тихо сказал:
— Спасибо, Том, за то, что доверился мне. Для меня много значит, что ты наконец-то смог рассказать мне о своем детстве. Знаю, что для тебя это, должно быть, было очень сложно, и я это ценю.
— Не за что, — с легкой улыбкой ответил Том.
Орион поерзал на кровати и поднес медальон ближе. Он взглянул на улыбающегося Тома, и сердце его наполнилось теплом. Том был таким похожим на него и одновременно настолько другим. Он не мог сдержать чувства глубокого восхищения им. В реальной жизни Том должен был быть кем-то необыкновенным, и было такой жалостью, что они никогда не встретятся, разделенные десятилетиями возраста. Даже если он был все еще жив, то был бы стариком, доживающим свое последнее десятилетие. Том был настолько силен и уверен в себе, он никогда ни о чем не сожалел и имел непоколебимые убеждения. Еще он был чрезвычайно красив, умен, остроумен и хитер. И не смотря на свою агрессивную и холодную персону, он начал выказывать заботу о нем. Иногда Орион мечтал о том, чтобы Том был настоящим. Порой он хотел обнять Тома или прислониться к нему во время долгих ночных разговоров…
И теперь, когда Том открылся ему, Орион почувствовал, что он должен рассказать ему о некоторых своих ощущениях. Он нежно коснулся рамки маленького портрета и мягко произнес:
— Знаешь, ты так много значишь для меня. Я могу положиться на тебя и чувствую, что доверяю тебе. Ты понимаешь самые темные части моей души, знаешь самые худшие моменты моего прошлого… и ты заставляешь меня желать стать еще сильнее и лучше. — Он заглянул в темно-голубые глаза Тома и продолжил: — Я никогда раньше не говорил тебе, насколько сильно и глубоко я о тебе забочусь, но это правда.
Глаза Тома заискрились, и он проговорил теплым низким голосом:
— Я тоже забочусь о тебе, Орион. Думаю, ты вообще единственный, о ком я когда-либо по-настоящему заботился.
Орион засиял и перед тем, как провалиться в глубокий сон, прошептал:
— Иногда мне так хочется, чтобы ты был настоящим.
Том взглянул на прекрасного спящего юношу и прошептал в ответ:
— Я и так настоящий, и однажды ты станешь моим.


***

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.