Лава 5. Объяснения темных магов.

Сириус сидел в окружении темных волшебников, чья кампания ранее, в его прошлой жизни, заставила бы его передернуться от отвращения. Люциус только что представил его Ромулусу Розье, Венериану Влонскому, Нерону Нотту, Теобальду Кормегову, Ричарду Паркинсону, Ксандеру Форнаксу, Артемиусу Арлову, Константину Кавсиру, Алгемону Уилксу, Джереми Гойлу, Александру Крэббу, Теодору Трэверсу и Торфину Роулу. Он помнил, что Нотт, Уилкс, Трэверс и Роул обвинялись в преступлениях, совершенных в качестве Пожирателей Смерти, но были оправданы за отсутствием достаточных доказательств, и благодаря их заявлениям о том, что они находились под воздействием Империуса. Сириус полагал, что и все прочие, кого он не встречал ранее, были сторонниками Волдеморта.

– Значит, ты наконец-то прозрел, Блэк? Что, больше не хочешь быть марионеткой в руках Дамблдора? – с ноткой презрения спросил Трэверс.

Сириус обернулся, с трудом удерживаясь от резкого ответа этому, вызывающему у него отвращение, волшебнику.

– У меня было достаточно времени, чтобы пересмотреть свое мнение о Дамблдоре. И то, что он даже пальцем не пошевелил, чтобы вытащить меня из Азкабана, окончательно закрыло вопрос. Я не собираюсь больше поддерживать его.

– А каким образом ты вообще оказался на его стороне? Ты же Блэк. Почему ты отказался от своего рода и наследия? – с любопытством спросил Кавсир.

– Я был молод. Большинство моих друзей были сторонниками Света, и я повелся на манипуляции Дамблдора. Должен признать, я не испытывал любви к своей семье, и когда мне представилась возможность порвать с ними, я ей воспользовался. Даже если и это и означало отказаться от всего, чему меня учили ранее, – вздохнув, объяснил Сириус.

– Ты был аврором! Ты убивал темных магов или помогал в их поимке. И теперь ты хочешь вернуться, как ни в чем не бывало, и снова стать одним из нас? – недоверчиво фыркнул Нотт.

– Я никого не убивал! Я был аврором и участвовал в сражениях, но я не несу ответственности ни за одно убийство. В битве ты не можешь взять паузу, чтобы проверить насколько тяжело ранен противник, ты продолжаешь сражаться! – с гневом ответил Сириус.

– Все это не объясняет твоего внезапного желания сменить сторону, – спокойно заметил Розье.

– За время моего пребывания в Азкабане, я сильно разочаровался в Светлой стороне. Я видел и слышал многое, что заставило меня переосмыслить все то, во что я верил ранее, – объяснил Сириус.

Это было не так уж и далеко от правды. Он слышал, как стража издевалась над многими заключенными. Сириус подозревал, что охранники делали непростительные вещи с Беллатриссой, она внезапно стала очень тихой. Тогда, он не слишком задумывался над этим. Он искренне верил, что они полностью заслужили все, что теперь с ними происходило. Сейчас, Сириус уже не был так в этом уверен. Он все еще считал, что они заслужили свои сроки в Азкабане, в конце концов, они все-таки были убийцами, но он был категорически против пыток и издевательств над заключенными.

– И теперь, когда у меня появился сын, я хочу, чтобы он знал о своем роде, о нашем древнем наследии. Я хочу, чтобы у него была возможность сделать свой собственный выбор, – закончил Сириус.

– Ты видел кого-нибудь из заключенных Пожирателей Смерти? Что с ними? – спросил Уилкс. Многие из его друзей попали в Азкабан, и он чувствовал угрызения совести от того, что они испытывали такие страдания в этой ужасной тюрьме, в то время как он продолжал жить свободной жизнью как и прежде.

– Я только раз видел нескольких, когда их доставили в тюрьму, и слышал позже их голоса. Я помню, как стража волокла мимо меня Антонина Долохова, Августа Руквуда, Лестрейнджей, Беллатриссу, Барти Крауча-младшего, Алекто и Амикуса Кэрроу, Маркуса Малсибера, Яна Яксли, Герарда Джагсона и Антонина Эйвери. Боюсь, многие из них уже не в своем уме. Темные маги – лакомое блюдо для дементоров, и они очень долго остаются рядом с новенькими, – ответил Сириус.

У него до сих пор в ушах звенели крики узников, из чьих душ дементоры вытягивали счастливые воспоминания, постепенно пожирая все, испытанные ими за жизнь, светлые чувства. Вряд ли он когда-нибудь сможет это забыть. По ночам его мучили кошмары, в которых он снова вспоминал свое жалкое существование в камере Азкабана.

Многие содрогнулись при упоминании о дементорах. Это были темные твари, внушающие небывалый страх даже сильнейшим из волшебников, одна только мысль о том, чтобы стать их добычей, заставляла сердца окружающих сжиматься от ужаса.

Люциус повернулся к нему, пронзая Сириуса пристальным взглядом.

– Как же ты выжил? Ты провел в Азкабане десять лет и все же сохранил рассудок.

– И как ты умудрился сбежать? Никому еще не удавалось спастись оттуда, – спросил Комергов, произнося слова с русским акцентом.

Сириус усмехнулся.

– Да ладно вам, парни. Вы же не надеялись, что я раскрою все свои секреты?

Люциус холодно улыбнулся.

– Я и не рассчитывал на это. И все-таки, очень подозрительно, что ты сбежал, а другие темные волшебники, сильнее тебя и гораздо искушеннее в магии, не смогли.

Сириус хмыкнул.

– И что ты думаешь? Что Дамблдор помог мне сбежать? Да он же считает, что это я предал Поттеров!

– А это был не ты? Я думал, за это тебя арестовали и отправили в тюрьму, – поинтересовался Паркинсон.

Сириус увидел ехидную улыбку Люциуса. На это вопрос ему придется отвечать правдиво, ведь Люциус знал, что он не предавал Поттеров. Была вероятность, что и остальные четверо Пожирателей Смерти тоже знали правду. Если он сейчас солжет, это принесет ему только вред.

– Я не предавал их, Поттеры были моими ближайшими друзьями. Как я уже сказал, в то время я твердо поддерживал Свет. Меня посадили, потому что все поверили, будто я убил Питера Петтигрю, он и был предателем. Это он выдал Поттеров Волдеморту.

– Не произноси его имя, – прошипел Люциус. – Если ты и в самом деле искренен в своем желании перейти на нашу сторону, научись выказывать ему должное уважение и зови его Темным Лордом, по-крайней мере в нашем присутствии.

– Приношу свои извинения. Я не привык именовать его подобным образом, – сказал Сириус.

Черт, он должен быть осмотрительнее в выборе слов и играть свою роль лучше. Люциус тщательно следил за всем, что он говорил, и надо признать, волшебник был необычайно проницателен.

– И ты добровольно поддержишь Темного Лорда после того, как он убил твоих драгоценных друзей? – с сарказмом спросил Трэверс.

Сириус предпочел проигнорировать его и сказал, обратившись ко всем остальным:

– Я готов принять мое наследие и стать темным волшебником. Я не собираюсь поддерживать светлых, но все еще сомневаюсь, что смогу быть Его активным сторонником. Я знаю о Темном Лорде совсем немного и прежде, чем стать одним из его последователей, я должен быть уверен в том, что представляют собой его идеи и методы на самом деле.

– Проще говоря, ты имеешь в виду, что собираешься остаться нейтральным, – сказал Розье. – Темный Лорд представляет наши интересы. Он был единственным темным магом, достаточно могущественным для того, чтобы возглавить нас и противостоять Дамблдору с его подпевалами. И все-таки ты не уверен. Что же убедит тебя?

– Я понимаю ваши доводы, но многие мои друзья погибли в этой войне прямо у меня на глазах. Я не могу просто взять и забыть об этом. Даже если я и согласен с некоторыми из идей Темного Лорда, это не значит, что мне нравятся его методы. Я должен знать каковы его планы. Я не собираюсь поддерживать бессмысленное кровопролитие, – честно ответил Сириус.

Если бы он с самого начала заявил, что на все сто процентов поддержит Волдеморта, никто бы ему не поверил, они бы постарались вытянуть из него истинные мотивы. Необходимо представить все таким образом, будто он постепенно, одну за другой, начинает разделять их идеи, и только затем становится одним из Его последователей. Сириус все еще не хотел становиться одним из них, но он считал, что позиция Пожирателя Смерти может в будущем сыграть им на руку, позволив ему не только добывать информацию для Ориона, но и, возможно, обеспечить мальчику лучший шанс на выживание в грядущей войне. Ему просто надо пересилить угрызения своей совести.

– Да, вы – защитники Света, всегда вешаете на нас ярлыки, называя нас бездушными убийцами, маньяками свихнувшимися на пытках. В то же время вы сами не желаете признать, что делаете то же самое, – сказал Кавсир. – В условиях войны, уровень насилия неизбежно растет, как с одной стороны, так и с другой. Оба лагеря приобретают к нему иммунитет, и становятся еще более жестокими. Но всегда именно нас обвиняют в совершении бесчеловечных преступлений, в то время как на самом деле мы просто наносим ответный удар. Вряд ли кто-нибудь рассчитывает на то, что мы будем просто защищаться, когда противоположная сторона убила стольких из нашего числа. Естественно, мы будем отвечать с такой же, если не большей, силой!

– Я понимаю ваши причины, но Светлая сторона никогда не применяла такие ужасные проклятья, которыми вовсю пользовались темные маги в той войне. Они не использовали проклятья, предназначенные пытать и убивать людей, – возразил Сириус.

Розье издевательски захохотал.

– Мерлин! Неужели ты и впрямь настолько наивен, Блэк? Может Светлые и не использовали этих, как ты их назвал, “ужасных” проклятий, но это ничуть не помешало им убивать нас без малейших угрызений совести. И они не используют эти заклинания, потому что не знают их, и боятся той мощи, которая в них заключена. Их тип магии, содержащейся в крови, не позволяет им контролировать темные проклятья без того, чтобы не оказаться поглощенными темной магией. Они боятся Темных Искусств, потому что слишком слабы магически для того, чтобы использовать их. Уверяю тебя, они использовали множество их, так называемых, “светлых” проклятий, которые имеют тот же результат, что и наши. Нельзя забывать также и то, что они всегда значительно превосходили нас численностью, так что это только справедливо, что мы используем темную магию против них. Где бы мы были сейчас, если бы пытались защититься от такой армии Светлых, используя только светлые заклинания!

– Значит, вы считаете, что цель оправдывает средства? Я не могу так просто принять это, – ответил Сириус.

– А почему нет, Сириус? – спросил Люциус. – Ведь они поступают так же. Дамблдор манипулирут всеми до кого может дотянуться, чтобы достичь собственных целей, невзирая на то, кто от этого может пострадать. Он же пустит в расход любого, если ему будет это выгодно. Ты яркий тому пример. Он даже не усомнился в твоей вине. Он тебя использовал, а потом, когда твоя ценность сошла на нет, выбросил как ненужный больше инструмент. Он отдал мальчишку Поттеров каким-то магглам, которые издевались над мальчиком так, что вынудили его убежать из дому. Если бы он, в самом деле, искренне заботился о ребенке, он бы оставил его с какой-нибудь Светлой волшебной семьей. Всем известно, что магическим детям наносится ощутимый вред, если они не растут в доме, наполненном магией. Их магическая кора нуждается в постоянной подпитке из окружающей детей магической энергии, для того, чтобы развиваться полноценно. Если оставить магического ребенка в месте вообще лишенном магии, его магия не получит должного развития, она станет нестабильной, и в результате ребенок будет значительно слабее магически. Совершенно очевидно, что старый козел хотел превратить мальчика в более податливый материал, чтобы слепить из него потом, что потребуется. Неужели ты этого не видишь? Не видишь того, что Светлая сторона, во всем своем высокомерии и лицемерном ханжестве, настолько же жестока и бесчеловечна, как и тот самый образ темных волшебников, который они пытаются навязать нам?

Люциус не мог не видеть, что у Блэка был отличный потенциал, он мог стать очень ценным союзником. Сириус был сильным магом из очень древнего и могущественного рода, но ему надо избавиться от этой дурацкой наивности в вопросах, касающихся войны и Светлой стороны. Блэк, может, больше и не поддерживал Дамблдора, но он во многом по-прежнему смотрел на мир сквозь розовые очки.

– Я понимаю это. И признаю, что на совести Светлых немало отвратительных поступков, что они точно так же несут ответственность за жертв той войны. Я уже понял, что доверять Дамблдору нельзя, и я не стану сражаться за него снова после всего того, что он сделал Гарри и мне. И мотивы его поступков, мягко говоря, весьма подозрительны. Но из того, что я не хочу поддерживать Дамблдора, отнюдь не следует, что я непременно должен присоединиться к Темному Лорду. Как я уже сказал, ваши аргументы убедительны, но я не могу со спокойной совестью последовать за тем, о чьих истинных намерениях я ничего не знаю. И вы, пока что, ничего мне о них не рассказали. Так же как и забыли упомянуть о том, что это Темный Лорд развязал войну в первую очередь. Именно он положил начало всему этому насилию, – сказал Сириус.

– А чего еще ты от него ожидал? – вмешался Форнакс. – Он видел, во что постепенно превращается наш мир, и хотел изменить его к лучшему. Он был единственным из темных волшебников, кто обладал достаточным могуществом, чтобы по-настоящему что-либо изменить. Ты скорее всего не почувствовал в полной мере этого на себе, из-за того что порвал с семьей еще в юности, но мы все уже не одно столетие вынуждены жить под гнетом множества запретов и ограничений, наложенных на нас. Использование Темных Искусств настолько давно было запрещено в Англии, что наши дети начали терять врожденные темномагические способности, из-за того, что не имели возможности практиковать тот вид магии, который заложен в их крови. В некоторых из европейских стран, правда, Темные Искусства разрешены до сих пор. Россия – одна из немногих оставшихся, да и то только потому, что сообщество темных волшебников здесь настолько велико, что светлые маги просто не осмеливаются начать против них войну. Но в других странах, где их количество намного превосходит численность темных магов, это уже произошло. Конечно, ты понимаешь теперь, что нам необходимо иметь возможность свободно использовать наш тип магии ради наших детей, ради того, чтобы у наших родов было будущее.

– Я не знал, что темные рода начали терять свои способности, – задумчиво признался Сириус.

– Это так. Не то чтобы Дамблдор признал это официально, конечно. Старикан так старательно размахивает знаменем борьбы со Злом, ведя свой крестовый поход против нас. Но истина заключается в том, что мы изо всех сил пытаемся остановить деградацию наших магических способностей. Из-за наложенных ими ограничений на использование темной магии и смешивания нашей крови с кровью магглорожденных каждое новое поколение рождается слабее предыдущего. Если мы не остановим этот процесс, если оставим все как есть, то очень скоро наша кровь станет настолько разбавленной, а магия настолько слабой, что это сведет на нет все усилия предков укрепить и усилить наши рода. Эти, так называемые, “необоснованные предрассудки против магглорожденных” проистекают, в первую очередь, из стремления сохранить наши традиции для потомков, необходимости остановить истощение темной магии, а также четкого осознания того, чем именно грозит нам обнаружение волшебного мира магглами, – ответил ему Люциус.

– Ты спрашивал, каковы истинные цели Темного Лорда, вот это они и есть, – сказал Розье. – Он осознавал все эти проблемы и желал помочь Темным родам возродить свое былое могущество и влияние, вновь стать такими, какими они были до того как страх и предубеждение против Темных Искусств приобрели такой размах. Он знал, что магия в крови волшебников становится все слабее и слабее, и справедливо опасался нашего вымирания.

– А как насчет его планов по уничтожению магглорожденных и магглов? Это не так уж и необходимо, если настоящей целью является возрождение ваших родов, – возразил Сириус.

– У Темного Лорда была своя личная вендетта против магглов. Никто точно не знает, по какой причине, помимо того, что они являются угрозой для всех волшебников, как темных, так и светлых. Он неоднократно повторял, что если магглы узнают о существовании волшебников, они, не задумываясь, уничтожат нас, и, несмотря на магию, мы вряд ли сможем остановить их – перевес в численности слишком велик. Его позиция против магглорожденных, основывалась в том, что они посвящают своих маггловских родственников в секрет существования волшебного мира, тем самым подвергая нас всех опасности. Но он никогда не считал, что мы сможем перебить всех магглов, их слишком много. Темный Лорд хотел добиться полного отделения нашего мира от их, а магглорожденные являются самой большой этому помехой. Он считал, что необходимо запретить обучение магглокровок волшебству. Может, это и не самое лучшее решение, но оно, на данный момент, является единственной реально осуществимой альтернативой. Если магглорожденным будет закрыт допуск в наш мир, или, по крайней мере, мы прекратим обучать их магии, тогда магглы никогда не узнают о существовании магического мира. Но Дамблдор не позволил претворить этот план в жизнь, принимая всех магглорожденных в Хогвартс, тем самым предоставляя им пропуск в наше общество. У Темного Лорда не оставалось другого выхода, кроме как перейти к более жестким мерам. Но он планировал разработать более адекватное решение проблеме магглорожденных после нашей победы. Ситуация с магглорожденными к тому моменту уже совсем вышла из под контроля, стало слишком поздно для полумер. К тому же, даже если и найдется другое решение проблемы безопасности волшебного мира, проблема выхолащивания магии в крови остается. Нашу кровь нельзя смешивать с кровью магглорожденных. Для того чтобы наши дети сохранили способности к темной магии, оба их родителя должны происходить из темных семей. Даже если один из них будет из светлых волшебников, магически ребенок будет значительно слабее. Наш тип магии плохо соединяется с той магией, что несут в своей крови светлые волшебники, и еще хуже реагирует на смешение с кровью магглорожденных, в которой вообще отсутствует магическая составляющая, – объяснил Люциус.

Сириус задумчиво кивнул. Он знал, что в основе всех этих предрассудков против магглорожденных прежде всего лежит угроза безопасности волшебного мира, которую они собой представляют. Он был согласен с тем, что магглы могут быть очень опасны, но вот об угрозе вымирания темных родов, если те будут смешивать кровь с магглорожденными и светлыми семьями, и, следовательно, исчезновения темной магии Сириус не имел никакого понятия. Он всегда считал, что его родители были не более чем свихнувшимися на чистоте крови фанатиками, с безумным и ничем необоснованным предубеждением против магглорожденных. То, что сказал Люциус, многое объясняло, но ему необходимо будет самому разыскать информацию по этой проблеме, чтобы выяснить, насколько она вообще изучена, подтверждены ли доказательствами все сообщенные Малфоем сведения. И даже если все сказанное справедливо, это не давало волшебникам никакого права подвергать пыткам и убивать магглов и магглорожденных.

– Я склонен согласиться с тем, что ты сказал, и вынужден признаться, что не задумывался над этой проблемой раньше. Я видел только ваше предубеждение, и не понимал причин, стоящих за ним. Но теперь, когда у меня есть сын, в жилах которого течет кровь темных магов, я хочу, чтобы его потомки унаследовали как можно более сильную магию, продолжив род Блэков. Я серьезно обдумаю все, что вы мне рассказали. И хотя теперь я лучше понимаю Темного Лорда, а также то, за что вы сражаетесь, в случае начала войны я твердо встану на вашу сторону, только если прекратятся убийства магглорожденных и магглов. Я не вижу в этом никакой пользы для дела, к тому же это кровопролитие только отталкивает многих волшебников от темной стороны.

Люциус кивнул.

– Да мы понимаем, что это было далеко не лучшим из решений, но жестокие времена требуют жестких мер. Ситуация сейчас настолько же плоха, как это было тогда, возможно даже хуже, потому что проблемы так и не были решены, а нас, темных магов, стали преследовать еще сильнее. Что касается меня, я приложу все силы, чтобы в следующий раз стратегия войны планировалась более тщательно, мы уже не будем совершать таких поступков, которые обернулись бы потом против нас самих.

Сириус был совершенно прав: все эти издевательства над магглами только способствовали увеличению числа их противников. Но Люциус на самом деле презирал магглов и искренне считал их существами, стоящими на более низкой ступени развития. Он с удовольствием участвовал в некоторых “развлечениях”. Малфой, правда, подвергал пыткам только тех магглов, которые причинили вред волшебнику, но были и такие Пожиратели Смерти, которые издевались над ними просто ради веселья, и Темный Лорд этому не препятствовал. Он и сам иногда развлекался подобным образом. И все-таки это была хорошая идея – ограничить издевательства над магглами, чтобы привлечь новых сторонников из нейтральных волшебников.

Сириус чувствовал, что его разум перегружен тем количеством информации, что он узнал сегодня. Ему очень многое нужно было обсудить с Орионом, а также проверить насколько достоверно все, что ему рассказали. Но ему хотелось выяснить кое-что гораздо более важное, и только эти волшебники могли дать ответ.

– Я признателен за то, что вы поделились со мной своей точкой зрения и рассказали о своих целях и причинах, что стоят за ними. Но многое в нашем разговоре, как мне показалось, подразумевало, что следующая война – это уже решенное дело. Что заставляет вас думать, что это снова произойдет? – обратился он ко всем присутствующим.

– Неужели ты и в самом деле веришь в то, что могущественнейший Темный Лорд был убит этим сопливым щенком Поттеров, Блэк? – фыркнув ответил Трэверс.

Люциус раздраженно на него посмотрел. Ни к чему было злить Блэка, в конце концов, они хотели перетянуть его на свою сторону. К тому же он не собирался обсуждать планы его Лорда по достижению бессмертия. Сириус, кажется, искренне собирался сменить стороны, но это еще не говорило о его верности и надежности, и пока он не был полностью предан их делу, не стоит доверять ему никаких секретов. Он был практически уверен, что их господин вернется. Темный Лорд неоднократно говорил им о своей непобедимости и том, что он принял меры, которые обеспечат его возвращение, если с ним вдруг что-нибудь случится. Никто не знал, что за меры это были. Темный Лорд ответил на их вопросы злобным взглядом и неслабым Круциатусом, наложенным на одного из тех Пожирателей, что были слишком любопытными для своего же собственного блага. Но если это и было кому-то под силу, то только их господину.

Как раз когда Люциус собрался ответить Сириусу таким образом, чтобы убедить его, но сообщить как можно меньше информации, волшебники заметили бегущую к ним девочку с короткими черными волосами.

Ричард Паркинсон обернулся к ней и сердито спросил:

– В чем дело, Панси? Неужели не видно, что я занят важными делами?

Панси немного помедлила, чтобы перевести дыхание. То, что произошло в комнате Драко, было просто невероятно.

– Извини, отец, но вам нужно пойти со мной! Орион… он… вам нужно увидеть это самим! Иначе вы мне не поверите!

Сириус взволнованно поднялся со своего места.

– С Орионом все в порядке? С ним что-то случилось? – с тревогой спросил он.

Панси только отрицательно покачала головой.

– Ну же, девочка, отвечай! – приказал Люциус, также поднимаясь. Он надеялся, что с мальчиком ничего не случилось. Это было бы неприятно, особенно, учитывая то, что он пытался переманить Сириуса на их сторону.

Панси обожала находиться в центре внимания. Немногие обращали внимание на то, что она говорила, и сейчас она собиралась в полной мере использовать предоставившуюся возможность.

– Вы должны пойти со мной. Все остальные сейчас в комнате Драко, – сказала она, взяв отца за руку, и повела за собой из залы.

Люциус еле удержался от того, чтобы раздраженно фыркнуть. Что за девчонка! Нарцисса что, выжила из ума, когда решила начать переговоры о возможном браке Драко с ней? Он уважал Ричарда Паркинсона, тот был ценным деловым партнером, но Панси, очевидно, пошла в мать, которая была весьма недалекой чистокровной ведьмой, интересующейся только нарядами, легкомысленными забавами и развлечениями. Надо будет серьезно поговорить с Нарциссой. Он хотел кого-нибудь умного и магически сильного для Драко. В род Малфоев должна влиться кровь с сильной магией, а эта девчонка явно не подходит под описание.

Все волшебники, чьи дети ушли с Драко, последовали за Панси в его комнату. Войдя, они обнаружили Ориона, спрятавшего лицо в ладонях, чью руку обвивала маленькая змейка, Драко, что-то оживленно втолковывающего не отвечающему Ориону, и всех остальных детей, замерших и с изумлением разглядывающих наследника Блэков. Это была та еще картина.

Сириус прошел в комнату.

– Орион, что случилось? Ты в порядке?

Орион поднял голову и печально посмотрел на Сириуса. Что он скажет, когда узнает о только что обнаруженной способности Ориона? Станет ли отец его презирать? Он знал, что все остальные, скорее всего, почувствуют восторг и зависть. Да и он сам ничего против такого таланта не имел. Он мог быть полезным. Возможно, ему даже удастся найти какие-нибудь книги, написанные на змеином языке, хотя они были большой редкостью. Но на отца и так очень многое свалилось разом, к тому же он недолюбливал Темные Искусства, а змееязычие считалось одним из темнейших. Его отец старался быть непредвзятым и позволял ему изучать темную магию, но это совсем не означало, что он будет доволен тем, что его сын обладает настолько темным талантом.

Драко заметил нерешительность Ориона. Парень совсем съехал с катушек?! Да если бы он был змееустом, он кричал бы об этом на всех углах, чтобы увидеть, как другие волшебники будут смотреть на него с завистью и восхищением. Орион должен гордиться такой способностью, а не скрывать ее! Он поможет ему отбросить эти глупые сомнения.

– Покажи им! Покажи всем, что ты умеешь, Орион! – воскликнул он.

Орион посмотрел на взрослых волшебников, стоящих перед ним. Среди них был Люциус Малфой, явно раздраженный тем, что их разговор прервали. Он также узнал некоторых других магов как Влонского, Розье, Форнакса, Нотта, Паркинсона и Кавсира, их дети, с которыми он недавно познакомился, очень сильно походили на своих родителей.

– Ты должен гордитьсссся тем, чшшшто владеешшшь зззмеиным язззыком, зззмеенышшш. Это великая чесссть для волшшшебника, и ты не должжжен ссстыдитьссся этого. Это доказззательссство твоего могущщщессства, – прошипела Сильвана.

Орион выпрямил спину и спокойно посмотрел на окружающих его магов. Она была права. Он гордился своим талантом, а отец… он ведь поймет, что в этом нет его вины. Он перевел взгляд на Сильвану.

– Ты права, Сссильвана. Я горжжжусссь сссвоим даром. Ссспасссибо тебе, – прошипел он ей.

Он услышал полные изумления восклицания взрослых магов. Мальчик поднял голову и увидел отца, который смотрел на него с восхищением и… Неужели это был легкий оттенок страха, то, что он заметил в глазах Сириуса? Орион быстро перевел взгляд на Люциуса. Он не хотел видеть эту опаску в глазах отца, это было очень больно. Когда он увидел, как отвисла челюсть у старшего Малфоя, прежде, чем тот успел восстановить самообладание и вернуть себе спокойное выражение лица, Орион с трудом удержался от смешка. Возможно, разоблачение этого секрета стоило того, хотя бы ради возможности увидеть лорда Малфоя, потерявшего все свое хладнокровие. Он повернулся к остальным пришедшим, которые изучающе рассматривали его.

– Ты змееуст, – прошептал Сириус, казалось бы еще не до конца поверивший в это.

Орион кивнул.

– Я выяснил это только что. Когда Драко показал нам своего компаньона.

– Ты хочешь сказать, Блэк, что твой сын – змееуст, а ты понятия об этом не имел? – обратившись к Сириусу, спросил Люциус.

Сириус кивнул, не отводя глаз от сына. Как такое возможно? В роду Блэков никогда не было змееустов! Они бы раструбили на весь свет, если бы среди их предков были говорящие на змеином языке. А Лили вообще происходила не из волшебного рода. Что все это значит?

Люциус перевел свой взгляд на Ориона.

– Что ж, похоже, в тебе скрыто гораздо больше, чем заметно на первый взгляд, юный Блэк.

Мальчик был загадкой: неизвестный никому ранее наследник одного из самых древних и могущественных родов, с темным даром, за обладание которым многие, включая самого Люциуса, готовы принести любые жертвы, и самое главное, достаточно молод, для того чтобы воспитать его как следует. Пожалуй, он возьмет его под свою опеку, решил Малфой. Он уже обрабатывал его отца, но мальчик подавал гораздо большие надежды, нежели старший Блэк, с его уже сформировавшимися убеждениями. Мальчик же, правильно воспитанный, несомненно будет полезен их делу.

Орион чуть не огрызнулся, уловив снисходительный тон в голосе Малфоя, он практически видел как вращаются пружинки и винтики в голове Малфоя, высчитывая ту выгоду, которую он, Орион, мог бы принести лорду Малфою. Он не собирался позволить кому бы то ни было манипулировать собой. Если Малфой считает, что его можно так просто использовать, что ж, его ждет большой сюрприз. Но здесь действовать следует осторожно. В конце концов, в эту игру могут играть и двое. Он и сам может использовать Малфоя. Волшебник был очень силен, у него можно многому научиться.

– Да, похоже на то, – спокойно ответил Орион с небольшой улыбкой.

Драко переводил взгляд то на отца, то на Ориона. Что-то странное происходило здесь. Он знал, что его отец сразу же ухватиться за возможность установить более близкие отношения с Орионом. Но вот Орион… Орион был странно спокоен, учитывая, что совсем недавно он был практически в панике от того, что его способность была обнаружена. Что же у него на уме?

– Тебе следует нанять репетитора для мальчика. Драко уже занимается с одним педагогом, я могу вас познакомить. Твой сын нуждается в обучении, и, учитывая его открывшийся талант, чем раньше оно начнется, тем лучше, – обратился к Сириусу Люциус.

– Я как раз искал подходящего преподавателя. Я буду признателен, если ты сообщишь мне как можно с ним связаться, – ответил Сириус, все еще не пришедший в себя после такого потрясения, но сумевший это успешно скрыть.

– Возможно, мальчикам будет веселее обучаться вместе. Орион может приходить на занятия в наше поместье, к тому же в моей библиотеке есть несколько книг о змееустах, которые могут его заинтересовать. Я сам заинтригован этой способностью, так что собрал достойную коллекцию, – предложил Люциус, не желающий выпускать Ориона из поля зрения.

Лорд Малфой вопросительно приподнял бровь, посмотрев в глаза Ориону.

Орион видел, что отец сомневался стоит ли соглашаться на это предложение, так что решил ответить сам.

– Спасибо, мистер Малфой. Я был бы очень рад.

Люциус улыбнулся ему.

– Отлично, я улажу все вопросы с твоим отцом.

Драко даже подпрыгнул от восторга и обернулся к Ориону.

– Это просто здорово! Я уверен, нам будет так весело вдвоем! Учитель сказал мне, кстати, что я значительно опережаю других ребят нашего возраста, – сказал Драко, слегка надувшись от гордости.

– Не надо хвастаться, Драко. Это неподобает людям нашего круга, – резко осадил его Люциус. Его сын, иногда, вел себя уж слишком легкомысленно и восторженно. Он должен научиться сохранять хладнокровие и маску спокойствия на лице независимо от обстоятельств, и, конечно, не хвастаться так открыто. Малфои всегда должны держать себя с гордостью и высокомерием, но никак не тыкать этим в лица окружающих, такое поведение давало повод для критики и насмешек.

– Да, отец, – тихо сказал Драко, но его глаза, несмотря ни на что, сияли восторгом и радостью.

Орион тепло улыбнулся ему, что заставило Драко самого широко улыбнуться.

Сириус решил взять ситуацию под контроль. Ему многое следовало обсудить с Орионом. К тому же он был уверен, что его разговор со сторонниками Темного Лорда подошел к концу, он заметил нежелание Люциуса обсуждать возможное возвращение Волдеморта.

– Хорошо, я свяжусь с тобой, чтобы организовать занятия для Ориона. Уже довольно поздно, я думаю, нам с сыном самое время откланяться, – обратился он к Люциусу.

– Орион, не забудь попрощаться с твоими друзьями, – сказал он сыну.

Орион поднялся и подошел к своим новым друзьям. Дети договорились переписываться друг с другом и организовать первый квиддичный матч как можно скорее. Все они очень скоро снова встретятся на собраниях, балах и званых обедах, которые будет организовывать то одна, то другая чистокровная семья в рамках зимнего светского сезона.

Орион с теплой улыбкой повернулся к Драко.

– Драко, спасибо за все. Я отлично провел этот вечер, и очень благодарен тебе за то, что ты представил меня своим замечательным друзьям, – сказал он, протягивая Драко руку.

Драко пожал ее и улыбнулся в ответ.

– Спасибо, я тоже весело провел время. Надеюсь, наши родители быстро обо всем договорятся, и мы будем обучаться вместе уже совсем скоро.

– Я тоже надеюсь на это. Просто не могу дождаться этих занятий, – искренне ответил Орион. Он уже давно хотел начать настоящие тренировки с учителем, к тому же обучаться вместе с Драко и впрямь будет намного веселее. Небольшое дружеское соперничество, по его мнению, сделает уроки значительно интереснее.

– Мы ужжже уходим, зззмеенышшш? Ссскажжжи тому мальчччишшшке отдать тебе вещщщи, которые он для меня купил. Осссобенно ту плюшшшевую мышшшь, которую он мне однажжжды принессс. Единссственная правильная вещщщь иззз всссего, чччто он сссделал, – прошипела Сильвана.

– Просссти Сссильвана, но ты не можжжешшшь уйти сссо мной. Ты принадлежжжишшшь Драко, и я не могу зззабрать тебя. Так неправильно. Но я буду навещщщать тебя почччти кажжждый день, – пообещал ей Орион.

Драко с любопытством посмотрел на него.

– Что она сказала?

Сильвана возмущенным шипением выразила свое несогласие с ответом Ориона, но тот решил не обращать на это внимания.

– Ничего особенного, просто попрощалась со мной, – сказал Орион.

Он не хотел забирать змею у Драко. Мальчик так ею гордился и был очень рад иметь Сильвану в качестве компаньона, Ориону не хотелось все это разрушить. Он отдал продолжающую громко шипеть Сильвану Драко и попрощался с ним.

Простившись по всем правилам этикета со всеми остальными волшебниками и ведьмами, которых они встретили этим вечером, Сириус с Орионом трансгрессировали в свое поместье. Впереди их ждала долгая беседа обо всем, что им обоим удалось выяснить на этом собрании.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: