Часть первая. Двенадцать дней назад 7 глава

Разумеется, много чего может случиться с твоим чадом, путешествующим вдали от дома, но Морин Дакуэрт понимала, что подобный вариант все же маловероятен. Пытаясь вытеснить из головы дурацкий сон, она встала с постели, осмотрела одежду мужа, которую он в спешке сбросил, вернувшись вчера поздно вечером с работы. День выдался у него трудный, они безуспешно искали женщину, пропавшую в парке аттракционов. Брюки чем-то заляпаны – похоже, мороженым. Она повернулась к кровати.

– Барри. – Он не пошевелился. – Барри, – произнесла громче и коснулась его плеча.

Он что-то пробормотал и, открыв глаза, посмотрел на часы.

– Да-да, пора вставать.

– Ты что, и сегодня пойдешь? – спросила жена.

Он кивнул:

– Придется.

– А теперь скажи, что это такое? – Морин показала пятна на брюках.

Барри вгляделся.

– Ну где-то запачкался. Что поделаешь, работа у меня такая.

– Работа, значит, виновата. Но ведь это мороженое.

– Наверное.

– И где же ты его ел?

– В доме у босса пропавшей женщины. Заезжал к нему поговорить. Ты видела фургончики с надписями «Нагревательные приборы и кондиционеры»? Это его. А хозяйка угостила меня пирогом.

– С мороженым?

– Да.

– И что за пирог?

– Яблочный.

– Зачем ты его ел? Тебе же вредно! Посмотри на свой живот.

– Неудобно было отказаться. – Барри Дакуэрт вопросительно посмотрел на жену. – А что у нас сегодня на завтрак?

– Как обычно, фрукты и немного мюсли.

– А тебе известно, что в нашей стране пытки запрещены законом?

Зазвонил телефон. Морин не удивилась. В их доме телефон мог зазвонить в любое время суток.

– Я подойду, – сказала она. – Алло… нет, не беспокойтесь, мы уже встали… я как раз подкатываю лебедку, чтобы поднять его с постели. Передаю трубку.

– Слушаю, – проговорил Дакуэрт.

– Привет. У вас есть ручка? Записывайте.

Барри схватил ручку и бумагу, которые всегда лежали рядом с телефоном. Записал фамилию и номер, сделал пару заметок.

– Большое спасибо. – Он положил трубку.

Морин выжидающе взглянула на мужа.

– Кое-что появилось, – произнес он.

* * *

Барри Дакуэрт принял душ, оделся, позавтракал (банан, немного клубники и мюсли) и с чашкой кофе в руке набрал номер телефона. На другом конце линии трубку сняли после двух гудков.

– Слушаю.

– Это Тед Брайл? – спросил детектив.

– Да.

– Я правильно произнес вашу фамилию?

– Да. Она почти такая же, как у изобретателя азбуки для слепых.

– Я Барри Дакуэрт, детектив. Это по поводу вашего звонка полчаса назад.

– Вчера вечером передали сообщение о пропаже женщины, и я решил позвонить. Может, вам пригодится.

– А где находится ваш магазин?

– В Лейк-Джордже. Дом восемьдесят семь.

– Я знаю этот район. Часто бывал там.

– Я видел ту женщину.

– Джан Харвуд?

– Да, она заходила в мой магазин.

– Когда?

– В пятницу, около пяти часов. Купила воду и холодный чай.

– Она была одна?

– В магазине одна. Но ее ждал в машине мужчина. – Описание автомобиля соответствовало тому, на котором ездил Дэвид Харвуд.

– А потом? Они сразу уехали?

– Нет, посидели какое-то время, разговаривали. Я запомнил: тронулись они примерно в пять тридцать.

– Вы уверены, что это была та самая женщина?

– Да, – без колебаний ответил Тед Брайл. – Забыть такую трудно. Она красивая. К тому же затеяла со мной разговор.

– Вот как? О чем же?

– Сказала, что в этих местах еще не бывала. Я спросил, куда они едут; она ответила, что не знает.

– Как?

– Заявила, что муж везет ее погулять в лес. Это вроде как с его стороны сюрприз.

Дакуэрт удивленно хмыкнул.

– Что еще она сказала?

– Пожалуй, все.

– В каком она была настроении? Я имею в виду: веселая, унылая, озабоченная?

– Мне показалось, что эта женщина находилась в прекрасном расположении духа.

– Понятно, – проговорил детектив. – Спасибо, что позвонили. Вероятно, я к вам заеду.

– Хорошо. Рад, если чем-то помог.

Дакуэрт положил трубку и посмотрел на жену.

– Уже прошло два дня, а от него ни звука, – скорбно проговорила она.

Речь шла об их сыне Трэворе.

Барри Дакуэрт подошел к жене и взял за руку.

Глава двадцатая

Я проснулся в седьмом часу. Ричлеры уже встали. Я слышал, как Хорас открыл кран в кухне, увидел его спину, склоненную над раковиной. Он проглотил две таблетки, запил водой и двинулся к лестнице. Как только Ричлер скрылся, я сбросил вязаное одеяло. Вчера Греттен долго извинялась, что не может мне предложить ничего лучше дивана.

– Понимаете, – сказала она, – в комнате сына осталось все как было при нем. Мы туда редко заходим. А гостевая у нас давно превратилась в кладовую. К тому же в нашем доме еще никто не оставался на ночь. Вы первый.

Я взял свой дорожный несессер и отправился в ванную комнату. Умылся (душ принимать не стал, не хотелось задерживаться), побрился. Когда вернулся, в доме пахло кофе.

– Доброе утро, – приветствовала меня Греттен с кухни.

– Доброе утро.

– Как спали?

– Неплохо. – Это была правда: я отключился мгновенно. – А как вы?

Она грустно улыбнулась.

– Не очень. Ваша история нас взволновала, вернула много печальных воспоминаний. Особенно тяжело Хорасу. Потеря Джан стала для нас ужасным ударом, от которого мы до сих пор не пришли в себя, но когда он стал рассказывать вам о…

– Очень жаль, – пробормотал я.

– К нашей беде никто не остался равнодушным. И родственники, и в школе, куда Джан ходила в подготовительный класс. Ее учительнице мисс Стивенс пришлось взять неделю отпуска – так она переживала. Все дети в классе ходили подавленные. Не говоря уж о девочке, которая ее толкнула, Конни. Директор школы мистер Эндрюс распорядился в память о Джан повесить небольшую мемориальную доску. Я ее не видела, не смогла. Хорас, конечно, тоже. Он не переставал твердить, что его надо посадить в тюрьму.

– И меня потрясла ваша трагедия, – вздохнул я.

– Да, конечно. – Греттен налила в кружку кофе и протянула ее мне. – Но вы не знали нашу Джан, и нас тоже. И вот теперь каким-то образом оказались с нами связаны.

Я налил в кофе сливки, положил сахар и принялся размешивать. Греттен посмотрела на меня.

– Мистер Харвуд, что могло случиться с вашей женой, как вы думаете?

– Не знаю. Боюсь, не наложила ли она на себя руки.

Греттен кивнула.

– Но если этого не случилось и она вернется к вам… ну, предположим, с ней все будет в порядке, у вас все продолжится как прежде? Я имею в виду – несмотря на то что она не та, за кого себя выдает?

– Вероятно, это какое-то недоразумение и всему есть объяснение, которое в данный момент для нас непостижимо.

Греттен пожала плечами:

– Какое объяснение?

– Не знаю.

– Зачем ей потребовалось присваивать имя нашей дочери?

– Неизвестно.

– И почему выбрана наша дочь?

И на этот вопрос у меня не было ответа.

– Хорас очень переживает. Он считает, что ваша жена нас обокрала.

– Я уверен, что Джан… объяснит, почему воспользовалась свидетельством о рождении вашей дочери. И не сомневаюсь, что она не собиралась причинять боль вашему мужу и вам, не намеревалась осквернять память вашей дочери.

Греттен молчала. Перед уходом я на всякий случай написал для них адреса – свой и родителей – и номера телефонов.

Расстались мы холодно, но вежливо.

Только я выехал, как зазвонил мобильник.

– Почему ты не звонишь? – воскликнула мама. – Мы уже начали беспокоиться.

– Я в дороге, буду дома через несколько часов.

– Ты ее нашел?

– Нет.

– А что Ричлеры? Ты с ними повидался?

– Да.

– Джан была у них? Они о ней что-нибудь знают?

– Нет.

Неужели сейчас надо пускаться в объяснения?

– Как Итан? – спросил я.

– С ним все в порядке. Сейчас с дедушкой в подвале – обсуждают строительство железной дороги.

– Ладно. Счастливо. Целую.

– Целую.

На шоссе в этот час машин было мало. Самое время поразмышлять. Как у моей жены оказалось свидетельство о рождении девочки, погибшей много лет назад в возрасте пяти лет? Случайно? Нет. Так в чем же дело? Женщина, с которой я прожил шесть лет, родившая мне ребенка, вовсе не та, за кого себя выдает.

Присвоить имя, фамилию и данные кого-то умершего в юном возрасте сложности не представляло. Я работал в газетном деле достаточно давно и знал, как это происходит. Вы обращаетесь за копией свидетельства о рождении покойного, утверждая, что это ваше свидетельство. Обычно никто не проверяет, особенно если человек умер несколько десятилетий назад. А имея свидетельство, вы получаете и остальные документы: карту социального страхования, библиотечную карту, водительские права. Все просто. Моя жена таким образом стала Джан Ричлер, а когда вышла замуж, превратилась в Джан Харвуд. Но кем же она была раньше? И почему ей пришлось отказаться от прошлой жизни и начать новую? Может, она проходила по программе защиты свидетелей?

Джан выступала в суде как свидетельница. Например, по делу какого-то мафиози. То есть человека, у которого были возможности выследить и отомстить. Поэтому ей дали новые имя и фамилию. Это требовалось сохранить в тайне. Вот почему она ничего мне не говорила. Неудивительно, что Джан прятала свое новое свидетельство о рождении. Опасалась, что я раскрою ее тайну. Она боялась не за себя, а за нас с Итаном. Ну хорошо, пусть так, но почему она исчезла? Ей показалось, что ее раскрыли? И она спасалась? Но ведь можно было мне намекнуть об этом.

И если Джан угрожает опасность, то правильно ли я делаю, что занимаюсь ее поисками? Не наведу ли на свою жену врагов? А если мои домыслы о программе защиты свидетелей вздор? И причина кроется в ином? Надо рассказать обо всем Барри Дакуэрту. Он запросит ФБР по поводу защиты свидетелей. И тогда…

Зазвонил телефон.

– Да.

– Дэвид, почему ты ничего не сообщил нам об исчезновении жены и мы узнаем об этом из телевизора?

Это звонил Брайан Доннелли, редактор отдела местных новостей.

– Понимаешь… – начал я.

– Где ты находишься?

– В пути. Скоро буду дома.

– Послушай, Мэдлин рвет и мечет. У нашего сотрудника пропала жена, об этом передали по радио и телевидению, а мы ничего не знаем. Какого черта ты не позвонил?

– Извини, Брайан. В полиции сказали, что дадут объявление на следующий день и согласуют это со мной. Не знаю, почему они поторопились.

– Я поручил дело Саманте, но, может, ты сам хочешь написать что-нибудь? Из первых рук это было бы здорово. Из копов нам пока вытянуть ничего не удалось.

– Нет, пусть этим занимается Саманта.

– Хорошо. Пока.

– Пока.

Я бросил телефон на сиденье. Через несколько секунд он зазвонил снова.

– Дэвид, это Саманта.

– Привет.

– Я тебе очень сочувствую.

– Спасибо.

– Джан по-прежнему неизвестно где?

– Да.

– Ты можешь что-нибудь сказать, для печати?

– Только то, что я надеюсь, что она скоро будет дома.

– Копы напускают на дело такую таинственность, что просто противно. Особенно Дакуэрт. Ведь он ведет расследование?

– Да.

– Я к нему несколько раз подкатывалась. Молчит.

– Послушай, я сейчас еду домой. Скоро встречусь с детективом Дакуэртом, и что-нибудь прояснится. Я ожидал, что они дадут информацию на телевидение только сегодня. Не понимаю, почему так получилось.

– Ладно, держись. – Она положила трубку.

Около полудня я наконец свернул к своему дому. В холле громко позвал Джан. На всякий случай. Никто не отозвался. Последние двадцать миль пути из головы не выходило это пресловутое свидетельство о рождении. Нужно посмотреть на него снова и доказать себе, что оно не плод воображения.

Прежде чем подняться наверх, я проверил автоответчик. Там было пять сообщений – все от разных изданий с просьбой об интервью. Я не стал их удалять, потому что в подобной ситуации общение с прессой необходимо. Затем поднялся наверх и открыл встроенный шкаф, расчистив место у плинтуса. Отогнул. Вгляделся.

Конверт с ключом и свидетельством о рождении Джан Ричлер исчез.

Глава двадцать первая

Только она заснула, как лежащий рядом Дуэйн отбросил одеяло и двинулся по жесткому ковру в ванную комнату. А она после этого уставилась в потолок и принялась вспоминать оставшуюся позади жизнь. Впрочем, рано или поздно это должно было случиться. Женщину, которую она недавно похоронила, ей было не жаль. Просто той не повезло, некстати подвернулась под руку.

Дуэйн Остерхаус, как и она, спал голый. Худой, жилистый, почти два метра ростом, на правой ягодице небольшая татуировка в виде цифры 6, которую он считал счастливой.

– Всем нравится семерка, а мне шестерка, – объяснил он.

Тело у него стройное, моложавое, вот только волосы поредели и начали седеть. Может, так на него подействовала тюрьма?

Дуэйн закрыл дверь ванной комнаты, но все равно было слышно, как он мочится. Это продолжалось долго, целую вечность. Она потянулась за пультом, включила телевизор, приглушив звук. Передавали утреннее шоу из Нью-Йорка. Двое ведущих, мужчина и женщина, спорили о том, какую пару выбрать, чтобы они поженились в прямом эфире. Наконец послышался шум спускаемой воды в унитазе и дверь отворилась.

– Привет, – произнес он, бросив взгляд на экран. – А я удивился, кто это здесь разговаривает. Ты проснулась?

Она выключила телевизор.

– Да.

– Как спала?

– Плохо.

– А я просыпаюсь, потому что не слышу, как храпят сокамерники. Так въелось в мозги, что не вытравишь. Похоже на то, когда живешь в Нью-Йорке и постоянно слышишь, как мимо дома проезжают машины. Ты уже к этому привык и не замечаешь, а потом попадаешь в другое место, где тихо, и не можешь заснуть. Не хватает шума. – Он посмотрел на нее. – Все еще болит голова?

– Нет, – ответила она и сразу пожалела о сказанном, потому что Дуэйн взгромоздился на нее. – Ты чего так торопишься? – поморщилась она. – Боишься, что тебя отправят снова в камеру?

– Извини, – пробурчал Дуэйн.

Он спешил не только в этом. Вчера вечером, когда они ужинали в придорожном ресторане, Дуэйн умял половину порции прежде, чем она успела развернуть на коленях салфетку. Он отправлял в рот один кусок за другим, будто в ресторане возник пожар и он хотел успеть насытиться, пока огонь не подобрался ближе. Когда она спросила, в чем дело, объяснил, что у него выработалась такая привычка. А то зазеваешься, и еду уведут из-под носа.

Дуэйн пытался что-то там сделать, но у него не получалось. Она решила ему помочь. Так надо. Если взялась играть роль, то нужно играть до конца. Интересно, как у него с этим было в тюрьме? Неужели удовлетворялся мужчинами? Она знала, что он не такой, но пять лет без секса – многовато. Может, она спросит его об этом когда-нибудь, но скорее всего не станет.

Дуэйн наконец завелся и принялся за дело. Весь процесс занял у него чуть больше минуты, и за это она ему была особенно благодарна.

– Ой как замечательно…

– Правда? Я ведь вроде как, ну понимаешь, давно не имел женщину, так что…

– Да все было просто классно, – заверила она.

– Послушай… – Он повернулся к ней, опершись на локоть. – Как мне теперь тебя называть? Давай на людях я будут звать тебя Блонди. – Он кивнул в сторону парика на столике и усмехнулся. – Кстати, ты в нем выглядишь потрясающе.

Она задумалась.

– Меня зовут Кейт.

Он кивнул.

– Так вот, Кейт, – проговорил Дуэйн, глядя в потрескавшуюся штукатурку на потолке, – мне просто не верится, что все закончилось. Я с трудом дотерпел. Другие парни тянули срок и не дергались. В общем, не было похоже, что они ждут с нетерпением конца. А я считал дни, даже часы.

– У них не было такого стимула, как у тебя, – заметила она.

– Вот именно. К тому же меня ждала ты.

Кейт не была такой наивной, чтобы верить ему.

– Да, попался как дурак, – проговорил Дуэйн.

Она промолчала.

– Мы уже подготовились, – продолжил он, – и тут меня взяли, за ерунду какую-то. Я там пинал себя по-всякому каждый день. Надо же, какой дурак. А все дело в том, что тот парень меня, падла, подзуживал. И я поддался. А вскоре адвокат сдал меня, скотина.

Она все это уже слышала. И не раз.

– Ну а если парень нацелился на тебя бильярдным кием и собирается треснуть, что остается делать? – не унимался Дуэйн. – Стоять и ждать, когда он раскроит мне череп?

– Если бы ты отдал ему деньги, которые должен, до этого бы не дошло. Тогда бы он не пошел на тебя с кием и ты не схватил бы шар и не саданул его по лбу.

– Хорошо еще, что этот сукин сын вышел из комы до оглашения приговора, а то бы я загремел на пожизненное.

Они помолчали пару минут.

– Честно говоря, милашка, я немного беспокоился.

– О чем?

– Что ты не станешь меня ждать. Все-таки долго. Куш, конечно, приличный, но все равно долго.

Кейт лениво потянулась.

– Я не хочу сказать, что мне было так же скверно, как тебе, но… это тоже была тюрьма. Ты сидел в своей, а я – в своей.

– У тебя отлично получилось, молодец. Быстро слиняла, нашла прикрытие.

А все потому, что она предусмотрела подобный вариант заранее. Имела заготовку. Не думала, что пригодится так скоро… Смотреть далеко вперед – такая у нее была привычка. Тем более следовало подстраховаться, когда до нее дошел слух, что тот курьер остался жив. Не хотелось раньше времени отправляться в могилу. А тут еще Дуэйн отмочил глупость с бильярдным шаром.

– Расскажи мне об этом парне, – вдруг сказал он.

– Каком?

– О твоем муже.

– А что о нем рассказывать?

– Ну, какой он…

– Он любит меня. Вот и все.

– Что за человек?

– Так… обычный обыватель. Довольствуется малым.

Дуэйн кивнул.

– А я вот не такой. Так что нас с тобой ждет светлое будущее. Знаешь, что я решил? Купить яхту, средних размеров, и поселиться в ней. Вот где свобода. Тебе не понравилось это место, ну, где ты сейчас находишься. А так – плывешь куда хочешь. Можно повидать весь мир. Как тебе моя задумка?

– Не знаю. – Она повернулась на спину и стала смотреть в потолок. – Я вообще-то боюсь морской болезни. В детстве родители повезли меня на пароме через озеро Мичиган, так меня там всю дорогу тошнило. – Она помолчала. – Мне больше нравится мечтать об острове. Где-нибудь в теплых краях. Сижу на пляже, любуюсь прибоем с бокалом пинаколады в руке. И никаких забот. Вот это жизнь.

Дуэйн продолжал гнуть свое:

– Посудина должна быть достаточно большая. С пассажирскими каютами. И чтобы койки там были нормальные, как в хорошем отеле. Представляешь, вечером ложишься спать и слушаешь, как вода лупит по корпусу. Это успокаивает.

– Что значит – лупит?

– Ну плещет.

– Ты вообще-то когда-нибудь был на корабле? – спросила Кейт.

Дуэйн Остерхаус скорчил недовольную гримасу.

– Неужели обязательно нужно что-то попробовать, чтобы знать, что тебе понравится? Я никогда не лежал в постели с Бейонсе, но могу представить, какое это наслаждение.

– Эта красотка ждет с нетерпением твоего звонка. – Женщина слезла с постели. – Я иду принять душ.

Да, отвыкла она от Дуэйна. Раньше все было иначе. Конечно, он не интеллектуал, но ее привлекало другое: постоянное присутствие в жизни риска, потрясающий секс, восторг от того, что ты живешь сегодняшним днем, не зная, что произойдет завтра. Тогда Дуэйн вполне подходил ее целям. А вот теперь изменился. Впрочем, неудивительно: любой изменится после пятилетней отсидки.

А может, дело не только в нем? Изменилась она?

– Хочу жрать, – объявил Дуэйн. – Сейчас возьму на завтрак полный набор. Все, что там у них есть: яйца, сосиски, блины. Оголодал как зверь.

В кафе они сели за столик рядом с папашей, который привел завтракать двух мальчиков-близнецов лет шести. Официантка протянула им меню. Дуэйн широко улыбнулся.

– Итак, сосиски, яичница с беконом, картошка по-домашнему и блины. – Он посмотрел на подругу. – Тебе тоже не повредит добавить мяса к костям. – Затем повернулся к официантке. – А пока принесите две кружечки кофе.

Буквально через несколько секунд она поставила на стол две кружки, наполнила их из кофейника, достала из кармана передника сливки. Дуэйн кивнул.

– Кажется, я начинаю привыкать.

– Я хочу пончик! – крикнул мальчик за соседним столиком.

– Пончики мы брать не станем, – строго сказал отец. – Хочешь яичницу с беконом?

– Хочу пончик, – заныл тот.

Дуэйн скрипнул зубами – ребенок его раздражал – и наклонился к Кейт:

– Кажется, твой парик немного съехал.

Она поправила его, делая вид, будто приглаживает волосы.

– Может, лучше покраситься? Так проще.

– А если копы вдруг начнут искать блондинку, – недовольно проговорила она, – мне тогда снова краситься? Нет уж, я лучше куплю еще пару париков.

Близнецы, которым отец позволил заказать картошку фри, начали драться. Отец орал на них обоих, приказывал успокоиться.

– Как ты себя чувствуешь, после того как закопала в землю подругу? – спросил Дуэйн.

– Она не была моей подругой.

– Но вы вместе работали.

– Ну и что? Для этого не обязательно дружить, – раздраженно произнесла Кейт. – И вообще, хватит о ней.

– Он начал первый, – захныкал один из мальчиков.

– Чертовы дети, – выдавил Дуэйн сквозь стиснутые зубы.

– Они не виноваты, – сказала Кейт. – Папаша должен был принести сюда что-нибудь чем их занять: книжку с картинками, видеоигру.

Официантка обслужила мужчину с близнецами и вскоре принесла заказ Кейт и Дуэйну. Он набросился на еду как голодный волк.

– Ешьте, – проворчал папаша сзади.

– Я не хочу, – снова заныл кто-то из мальчиков.

Другой неожиданно соскочил со стула и направился к стойке.

– Олтон, вернись! – крикнул мужчина.

Кейт полила блины сиропом – она заказала только блины, – отрезала треугольничек, наколола на вилку.

– Чудно, да? – пробормотал Дуэйн с набитым ртом.

– Ты о чем?

– Ну, что мы наткнулись на нее?

– Олтон, вернись немедленно!

– Но мы все быстро уладили, – продолжил Дуэйн. – В общем, беспокоиться не о чем.

– Да, похоже.

– Олтон, вернись! Я что тебе сказал!

– У меня яичница противная, – прогундосил мальчик, оставшийся за столом.

Дуэйн быстро развернулся и, схватив мужчину за горло, ударил головой о стул. Тот отчаянно забарахтался, сбрасывая на себя и на пол кофе и яичницу с беконом. Его глаза расширились от страха, он задыхался. Пытался оторвать от себя руку Дуэйна, но было проще согнуть стальной прут. Мальчик за столом в ужасе смотрел на происходящее.

Кейт вскочила.

– Пошли отсюда.

Глава двадцать вторая

– Когда они были у вас в последний раз? – спросил Барри Дакуэрт.

Джина задумалась.

– Наверное, в начале прошлой недели. В понедельник или во вторник. Нет, это было не на прошлой неделе, а раньше.

Детектив с удовольствием вдохнул аромат пекущейся в очаге пиццы.

– А вы не смогли бы найти сейчас их чек за тот ужин?

– Постараюсь, – сказала Джина. – Мистер Харвуд всегда расплачивался кредитной карточкой.

– Хорошо. Потому что поможет установить точно, когда это было. – Дакуэрт представил Джину, выступающую с кафедры свидетелей в суде. Адвокат, даже не очень опытный, если она не сможет точно вспомнить, когда произошел инцидент, расправится с ней, как он расправился бы сейчас с пиццей.

– Мистер и миссис Харвуд являлись постоянными посетителями вашего ресторана?

Джина пожала плечами.

– Ну, не скажу, что постоянными. Но заходили примерно раз в три недели. – Она замялась. – Честно говоря, я продолжаю сомневаться, что поступила правильно.

– В каком смысле?

– Что позвонила в полицию. Не следовало это делать.

Дакуэрт улыбнулся.

– Вы все сделали правильно.

– О сообщении в новостях мне сказал сын – он работает у нас поваром. В кухне есть телевизор, и он увидел. Вечером мы открыли сайт канала, и стало ясно, что пропавшая женщина действительно миссис Харвуд. И я сразу вспомнила, что произошло здесь в тот вечер. Но мне не хочется, чтобы у мистера Харвуда были какие-то неприятности. Я уверена: он не сделал своей жене ничего плохого. Очень милый человек.

– Не сомневаюсь.

– И всегда оставляет приличные чаевые. Не чрезмерные, но, как говорится, в самый раз. Надеюсь, вы не собираетесь рассказывать ему о нашем разговоре?

Дакуэрт развел руками.

– Мы стараемся действовать осмотрительно.

– Сын убедил меня позвонить вам. Я так и сделала.

– Как вели себя Харвуды? Не в прошлый раз, а обычно?

– Ну, обычно они были очень веселые. Я не прислушиваюсь к разговорам гостей ресторана. Не мое это дело. Но всегда можно судить, если между парой какая-то размолвка, если даже не слышно, о чем они говорят. Видно по их позам за столом, по тому, как они смотрят или не смотрят друг на друга.

Детектив кивнул:

– Понятно.

– Так вот, – продолжила Джина, – в последний раз получилось, что я невольно услышала обрывки беседы. По крайней мере то, что говорила она.

– И что же?

– Разговор у супругов был невеселый, это было заметно по их расстроенным лицам. Я приблизилась к столу, и она сказала что-то вроде: «Ты без меня жил бы счастливее».

– Так она сказала?

– Может, не совсем так. Мне показалось, что смысл ее слов был такой, что мистеру Харвуду было бы лучше, если бы она умерла. Или если бы он как-то избавился от нее.

– Вероятно, это была ее реакция на какие-то слова мистера Харвуда?

– Вот именно. Я так и подумала. Может, он высказал недовольство, и она расстроилась.

– Но вы не слышали его слов? – спросил Дакуэрт, делая пометку в блокноте.

– Нет, но она была очень опечалена. Поднялась из-за стола, и они ушли, не доев ужин.

Дакуэрт втянул воздух. Джина широко улыбнулась.

– Не желаете отведать кусочек моей особой пиццы?

Он улыбнулся в ответ.

– Отказываться было бы невежливо.

Съев великолепную пиццу с сыром и шампиньонами, Дакуэрт сел в автомобиль и достал телефон. Сначала он позвонил жене.

– Привет. Как дела?

– Не очень, – ответила Морин.

– От него по-прежнему ничего?

– Но там пять или шесть часов разницы, так что он, наверное, только встал.

– Ладно, будем ждать.

– Не беспокойся. Занимайся своими делами. Ты съел салат, который я дала тебе с собой?

– Съел, но это капля в море. Так что я голоден.

– Завтра добавлю еще банан.

– Ладно. Счастливо, позвоню позднее.

Затем он набрал номер управления, чтобы узнать, не вернулась ли домой Лианн Ковальски. С ее мужем ему разговаривать не хотелось. Домой она не вернулась. Детектив решил, что пора поручить кому-нибудь заняться этим делом, пока он работает над исчезновением жены Харвуда. До конца дня надо было успеть попасть в Лейк-Джордж, но вначале он хотел заехать еще в одно место.

В пути Дакуэрт продолжал размышлять. Итак, Дэвид Харвуд позвонил в полицию из парка «Пять вершин» и сообщил об исчезновении жены. Но отсутствовали какие-либо убедительные свидетельства, что она вообще входила в парк. Кроме его слов, разумеется. Билеты были куплены по Интернету, но только два: взрослый и детский. Камеры наблюдения парка нигде не зафиксировали Джан Харвуд. Конечно, это еще ничего не доказывает, но все равно тревожный симптом. Далее: слова Дэвида Харвуда о том, что у его жены возникли мысли о самоубийстве, ничем не подтверждаются. Никто больше ее депрессии не заметил. Он говорит, что жена ходила на консультацию к доктору Сэмюэлсу, а тот это отрицает. Теперь – рассказ хозяйки итальянского ресторана Джины. Что означают слова миссис Харвуд, которые она слышала?

О поездке в Лейк-Джордж накануне исчезновения жены Дэвид Харвуд ни разу не упомянул. А свидетель, Тед Брайл, тем не менее сообщил, что Джан Харвуд заходила в его магазин. Мало того, завела с ним беседу и сказала, что муж везет ее куда-то в лес, хочет сделать сюрприз. Ее босс, Эрни Бертрам, косвенно подтвердил это, сказав, что Джан собиралась с мужем в пятницу в какую-то «таинственную» поездку.

А не случилось ли так, что владелец магазина Тед Брайл был последним, кто видел Джан Харвуд живой, не считая самого Дэвида Харвуда?

У Дакуэрта начали закрадываться серьезные подозрения относительно репортера. Слишком странно все это выглядело.

Отец Дэвида нашел в гараже комплект для игры в крокет и установил на заднем дворе. Но Итан наотрез отказывался забивать деревянные шары в воротца, а пускал их куда придется. В конце концов дедушка понял, что учить внука приемам игры пока рановато.

Его супруга тем временем безуспешно пыталась найти себе какое-то занятие. Готовила еду, гладила, оплатила по Интернету счета, попыталась читать газету, взялась смотреть телевизор, перескакивая с канала на канал. А если кто-нибудь звонил, она заканчивала разговор через минуту. Не хотела занимать линию. Мог позвонить Дэвид или кто-либо из полиции. А может, и Джан.

Боже, если с ней действительно что-то случилось, как с этим справится Дэвид? Как ребенок перенесет потерю матери? Она не хотела об этом думать, но знала, что надо готовить себя к худшему. Арлин Харвуд всегда так поступала. А если все потом сложится удачно, так это чудесно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: