Нравственная самоправедность

Содержание

Введение

Глава 1 Обыкновенные святые

Глава 2 Исчезнувший грех

Глава 3 Злокачественный грех

Глава 4 Лекарство от греха

Глава 5 Сила Святого Духа

Глава 6 Как бороться с грехами

Глава 7 Нечестие

Глава 8 Беспокойство и разочарование

Глава 9 Недовольство

Глава 10 Неблагодарность

Глава 11 Гордость

Глава 12 Эгоизм

Глава 13 Невоздержанность

Глава 14 Нетерпеливость и раздражительность

Глава 15 Гнев

Глава 16 Сорняки гнева

Глава 17 Осуждение

Глава 18 Зависть, ревность и сопутствующие грехи

Глава 19 Грехи языка

Глава 20 Мирские привязанности

Глава 21 Что же дальше?

Примечания

Противостаньте словам и делам,

к которым давно привыкли

С благодарностью посвящаю эту книгу всем, кто поддерживает меня в служении своими молитвами и пожертвованиями.

«Благодарю Бога моего

при всяком воспоминании о вас…

за ваше участие в благовествовании».

(Филиппийцам 1:3,5)

Введение

«Кто из вас без греха, первый брось на нее камень»[1] (Иоанна 8:7). Хотя многие ученые сегодня сомневаются, в самом ли деле известная история о женщине, обвиненной в прелюбодеянии, является частью Евангелия от Иоанна, это выражение плотно вошло в нашу массовую культуру, наряду с подобным ему: «Не судите, да не судимы будете» (Матфея 7:1).

Эта книга, как и сказано в заглавии, посвящена грехам. Но не очевидным грехам нашего общества, а неприметным грехам христиан, которым она и адресована. Поэтому позвольте сразу же сказать, что я и сам не лишен грехов, о которых здесь пойдет речь. Вы увидите, что в качестве примеров, иллюстрирующих некоторые из этих грехов, я иногда буду использовать прискорбные истории из собственной жизни.

Сесть за эту книгу меня побудила растущая убежденность в том, что те из нас, кого я называю консервативными евангельскими христианами, подчас столь озабочены вопиющими грехами окружающего общества, что совершенно упускают из виду необходимость разбираться с собственными, более «утонченными» и неприметными грехами.

Впрочем, цель этой книги — не только изобличить эти «терпимые» грехи, но и подарить надежду. Мы ни в коем случае не должны жить с чувством безысходности, погрязнув в своих грехах. Напротив, нам следует верить в Евангелие, посредством которого Бог победил и довлеющее чувство вины за совершенный грех, и владычество греха над нами.

Но ведь Евангелие предназначено для грешников, признающих свою потребность в нем. Поэтому многие христиане считают, что оно адресовано лишь неверующим. «Как только мы уверовали в Христа, – рассуждают они, – необходимость в Евангелии для нас отпала». Однако Евангелие является жизненно важным Божьим даром не только с точки зрения нашего спасения, но и для того, чтобы мы могли справляться с непрекращающимся действием греха в нашей жизни, – что я и постарался раскрыть в этой книге. Итак, мы по-прежнему нуждаемся в Евангелии – каждый день.

Эта книга, конечно же, не освещает все возможные неприметные грехи, с которыми нам приходится сталкиваться. Кое-кто из моих друзей по христианскому служению, просмотрев составленный мной длинный список, помогли сократить его до разумного перечня наиболее распространенных грехов. Выражаю им свою глубочайшую признательность за советы.

Особой благодарности заслуживают еще три человека. Большую помощь мне оказал Дон Симпсон, который является не только моим редактором, но и близким другом. Доктор Боб Бевингтон, с которым я недавно сотрудничал в ходе работы над другой книгой, прочитал также и эту рукопись, высказав полезные замечания. Миссис Джесси Ньютон перевела мой рукописный текст в электронный вид, пригодный для передачи в издательство. Это уже третья рукопись, которую Джесси набрала для меня. Наконец, хочу поблагодарить неизвестное число тех, кто поддерживал этот проект в молитвах. Спасибо всем вам за участие в рождении этой книги.

И прежде всего, да будет за все слава Богу — ныне и вовеки. Аминь.

Глава 1
Обыкновенные святые

В коринфской церкви царила полная неразбериха — как богословская, так и нравственная. Они были высокомерны и вздорны; они мирились с вопиющей распущенностью, преследовали друг друга в суде, кичились своей свободой во Христе, нарушали соблюдение Вечери Господней, неверно понимали назначения духовных даров и имели смутное представление о грядущем воскресении умерших верующих. Тем не менее, обращаясь к коринфянам, Павел называл их «святыми» (2 Коринфянам 1:1) и «призванными святыми» (1 Коринфянам 1:2).

Общепринятые значения слов со временем зачастую претерпевают изменения. Так, сегодня мы не считали бы этих запутавшихся коринфян святыми. Мы могли бы назвать их мирскими, плотскими и незрелыми, но уж никак не святыми. В римско-католической традиции к лику святых причисляют посмертно только христиан с исключительно выдающимся характером и такими же достижениями в земной жизни. Я пишу эти строки спустя несколько месяцев после кончины папы Иоанна Павла II, который был объектом всеобщего восхищения. И вот, уже повсюду говорят о его канонизации, как святого.

Несомненно, на протяжении истории Церкви большинство первых апостолов, включая Павла, называли святыми. Мой дедушка был членом методистской церкви Святого Павла. В нашем городе есть баптистская церковь Святого Иоанна. Один из моих друзей — пастор пресвитерианской церкви Святого Андрея. Я проповедовал в англиканской церкви Святого Фомы. Не был обойден вниманием даже Матфий — апостол, избранный вместо Иуды. Его именем названа церковь в Сиднее. И, конечно же, ни одна из этих церквей не сравнится по известности с базиликой Святого Петра в Ватикане.

Сегодня слово «святой» вне римско-католической и православной традиций используют редко. Если же его и применяют, то в большинстве случаев — для описания человека (обычно пожилого) с необыкновенно благочестивым характером. Кто-то может сказать: «Если на земле и есть святые, то это — моя бабушка». Слыша подобное утверждение, мы сразу же рисуем в воображении добрую, великодушную женщину, которая регулярно читает Библию, непрестанно молится и известна своими добрыми делами в отношении ближних.

Но как же, в таком случае, апостол Павел мог назвать святыми запутавшихся христиан Коринфа? Фактически, мы видим, что это была его любимая форма обращения. Он использовал ее в нескольких своих посланиях, неоднократно называя верующих святыми (см. например, Римлянам 1:7; 16:15; 1 Коринфянам 1:2; 2 Коринфянам 1:1; Ефесянам 1:1; Филиппийцам 1:1; 4:21-22 и Колоссянам 1:2). Как Павел мог называть святыми обыкновенных верующих, не говоря уже о погрязших в проблемах коринфянах?

Ответ заключается в значении термина «святой» в контексте его библейского применения. Ему соответствует греческое слово «hagios», которое указывает не на характер человека, а на его состояние. Буквально оно переводится как «отделенный для Бога». В этом смысле каждый верующий – даже самый заурядный и незрелый — святой. Обращаясь к коринфянам, Павел говорит следующее: «Освященным во Христе Иисусе, призванным святым» (1 Коринфянам 1:2). И опять нас может удивить тот факт, что Павел использует слово «освященные», которое мы обычно ассоциируем со святой жизнью. Однако слова «освященный» и «святой» происходят от одного и того же греческого корня. Святой — это просто тот, кто освящен. Хотя на русском это прозвучит несколько тяжеловесно, буквальное значение слов Павла можно выразить следующим образом: «Отделенным во Христе Иисусе, призванным быть отделенными».

Отделенными для чего? Корректнее было бы спросить: «Для кого?» Ответ на этот вопрос: «Для Бога». Каждый истинный христианин отделен Богом и для Бога. Павел говорит о Господе нашем Иисусе Христе, как о Том, Кто отдал Себя за нас, чтобы искупить нас от всякого беззакония и очистить Себе особенный народ, ревностный к добрым делам (см. Титу 2:14). Кроме того, в 1 Коринфянам 6:19-20 он пишет: «Вы не свои, ибо вы куплены дорогою ценою». Вместе эти два фрагмента помогают нам понять библейское значение слова «святой». Оно описывает человека, которого Христос искупил Своей кровью на кресте и отделил для Себя в Свой особый удел.

Что же означает быть отделенным? Хорошую аналогию я нахожу в Академии ВВС США, расположенной неподалеку от нашего дома. С поступающими в нее новичками обращаются совершенно не так, как с первокурсниками в государственных или частных университетах. С того момента, как они выходят из автобуса, ступая на территорию Академии, и вплоть до окончания первого года обучения воспитанников подвергают крайне жесткой дисциплине, чтобы из развязных и беспечных американских подростков превратить их в организованных курсантов, готовых в будущем стать армейскими офицерами. Хотя на протяжении последующих четырех лет муштра понемногу смягчается, она никогда не отменяется полностью. Даже приближаясь к выпуску, курсанты по-прежнему обязаны исполнять строгие требования в отношении учебы и поведения.

Почему же существует такое различие между Академией ВВС и обычными университетами? Потому что эти юноши и девушки были в буквальном смысле слова «отделены» правительством США для того, чтобы стать офицерами ВВС. На четырехлетнее обучение и подготовку каждого курсанта из нашего государственного бюджета выделяется свыше 300 тысяч долларов. Эта Академия существует не для того, чтобы обучать молодежь профессии школьного учителя или банкира с Уолл-стрит. Она существует с единственной целью: готовить офицеров для ВВС США, — и курсантов «отделяют» для достижения этой цели.

По аналогии с молодым человеком, поступающим в Академию ВВС, каждый новообращенный христианин обособлен Богом, отделен для Него, чтобы преображаться в подобие Его Сына, Иисуса Христа. В этом смысле каждый верующий — святой, то есть человек, отделенный Богом от своего прежнего греховного образа жизни, чтобы приносить все больше славы Богу по мере происходящих с ним перемен.

С библейской точки зрения, термин «святость» указывает не на достижения и характер, а на состояние — на совершенно новое качество жизни, принесенное Божьим Духом. Павел описывает это как обращение «от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу» (Деяния 26:18), а в другом месте благодарит Бога Отца, «избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего» (Колоссянам 1:13).

Мы не становимся святыми благодаря своим поступкам. Святыми нас делает прямое, сверхъестественное действие одного лишь Святого Духа, производящего эту перемену в глубинах нашего внутреннего естества, чтобы мы действительно стали новым творением во Христе (см. 2 Коринфянам 5:17). Это изменение состояния пророчески описано в Книге Иезекииля 36:26: «И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное [мертвое, бесчувственное], и дам вам сердце плотяное [живое, отзывчивое]».

Было бы неплохо на этом и завершить разговор, поскольку последние два абзаца наталкивают на мысль, что святой — это тот, кто больше не грешит. Но, увы, всем нам известно, что это не так. Более того, если мы честны сами с собой, то должны признать, что согрешаем мыслями, словами или делами чуть ли не ежечасно. Даже самые лучшие из наших поступков запятнаны нечистыми (смешанными) мотивами и несовершенным поведением. И кто из нас сможет с уверенностью сказать: «Я люблю ближнего, как самого себя»? Несомненно, запутавшаяся церковь Коринфа является для нас наглядным примером того, что мы, святые, можем быть весьма грешны в своих мыслях и поступках.

Почему же так происходит? Чем объяснить этот разрыв между недвусмысленным Божьим обетованием и нашим повседневным жизненным опытом? Ответ мы находим в Послании к Галатам 5:17, где сказано: «Плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы».

Партизанская война плоти с Духом, описанная в этом фрагменте Писания, идет изо дня в день в сердце каждого христианина. Именно поэтому, например, Петр увещевает нас «удаляться от плотских похотей, восстающих на душу» (1 Петра 2:11). Итак, хотя 2 Коринфянам 5:17 и Иезекииль 36:26 говорят о решительной перемене, обязательно происходящей в сердце каждого новообращенного христианина, эта перемена не проявляется мгновенно и во всей полноте. Она раскрывается постепенно, с течением времени, и в земной жизни никогда не достигает совершенства. Однако осознание этой внутренней борьбы с грехом никак не может служить оправданием для греховного поведения. Напротив, нам всегда необходимо помнить о том, что мы — святые, призванные к отделенной для Бога жизни.

Итак, Павел, начиная свое Первое послание к церкви в Коринфе, обращается к коринфянам как к «освященным [отделенным Богом] во Христе Иисусе, призванным святым [отделенным]», а в остальной части письма решительно увещевает их поступать, как подобает святым. В некотором смысле, суть этого послания Павла можно обобщить в следующем утверждении: «Вы — святые. Так ведите же себя, как святые!» Иногда эту мысль выражают более лаконично: «Будьте теми, кто вы есть». Другими словами, ведите себя в соответствии со своей внутренней сущностью. Таким образом, слово «святой» фактически описывает наше новое состояние как людей, отделенных для Бога, но при этом оно и заключает в себе идею ответственности за то, чтобы жить, как святые, изо дня в день.

Когда около пятидесяти лет назад я служил в ВМФ США, у нас бытовало такое выражение, как «поведение, неподобающее офицеру». Оно охватывало весь диапазон проступков: от незначительных, заканчивавшихся выговором, до серьезных, ведущих к трибуналу. Однако это выражение не просто описывало негодное поведение — оно говорило о несовместимости такого поведения с тем, что ожидается от армейского офицера. Человек, о котором говорили подобное, не жил в соответствии со своей обязанностью вести себя, как настоящий офицер.

Пожалуй, мы вполне могли бы применить аналогичное выражение и к верующим: «поведение, неподобающее святому». Такие слова сразу смиряют, не правда ли? Сплетничая, раздражаясь или гневаясь, мы можем напомнить себе о том, что такое поведение не подобает святым. Если и не в той же мере, то в принципе мы поступаем, как коринфяне. Наша жизнь противоречит нашему призванию.

Библия предлагает слово, которое описывает поведение, неподобающее святым, и это слово — «грех». Точно так же, как фраза «поведение, неподобающее офицеру», оно охватывает обширный диапазон проступков: от сплетен до прелюбодеяния, от раздражительности до убийства. Разумеется, существуют разные степени тяжести греха, однако, в конечном итоге, грех — он всегда грех. Это — поведение, неподобающее святым.

Впрочем, одна из наших проблем заключается в том, что мы, во-первых, не считаем себя святыми с сопутствующей нашему новому состоянию ответственностью жить, как святые, а, во-вторых, не воспринимаем дела, наподобие сплетен или раздражительности, как грех. Для нас грех — это то, чем занимаются люди за пределами наших христианских общин. Мы с легкостью распознаем его в безнравственном или неэтичном поведении окружающего общества, однако зачастую неспособны увидеть его в том, что я называю «допустимыми грехами святых». По сути же, мы, как и окружающее нас общество, живем, отрицая свой грех. Так давайте же поговорим о грехе и о том, как часто мы отрицаем его существование в нашей жизни.

Глава 2
Исчезнувший грех

В своей книге «Что случилось с грехом?», изданной в 1973 году, психиатр Карл Меннингер пишет:

Сегодня из обихода исчезло даже само слово «грех», хотя когда-то оно выделялось своей значимостью. Это было сильное, грозное, серьезное слово… Но сегодня его нет. Оно практически исчезло — и само слово, и стоящая за ним идея. Но почему? Неужели теперь уже никто не грешит? Неужели никто не верит в существование греха?

В подкрепление своих наблюдений доктор Меннингер отмечает, что в президентской речи по случаю ежегодного общенационального Дня молитвы слово «грех» в последний раз упоминалось Эйзенхауэром в 1953 году. И это была цитата, позаимствованная из призыва Авраама Линкольна к общенациональной молитве 1863 года! Таким образом, доктор Меннингер обращает внимание, что «как нация, мы официально перестали ‘грешить’ примерно двадцать [а теперь уже — пятьдесят] лет назад».[2]

Карл Меннингер в своих оценках далеко не одинок. Писатель Питер Барнс в статье «Что?! Я?! Грешник?!» пишет:

В XX веке англичанин Клайв Льюис сказал: «Я столкнулся с барьером в виде почти полного отсутствия в умах моих слушателей какого-либо осознания греха». А в 2001 году исследователь Нового Завета Дональд Карсон отметил, что наиболее обескураживающий аспект благовестия в университетах заключается в том, что студенты, в основной своей массе, понятия не имеют о том, что такое грех. «Они отлично знают, как грешить, но не представляют, в чем же заключается грех».[3]

Эти утверждения лишь подтверждают очевидный для многих факт: само понятие греха практически исчезло из нашей культуры.

К большому сожалению, то же произошло и во многих церквях. Социолог Марша Уиттен провела анализ аудиозаписей 47 проповедей о блудном сыне (см. Луки 15:11-32), произнесенных баптистскими и пресвитерианскими служителями. В своей книге «Все прощено» она пишет:

Что же происходит с понятием греха в исследованных мною проповедях? Выяснилось, что многим пасторам оказывается трудно передать своей аудитории идею греха, и в этом нет ничего удивительного… Как мы увидели, более тщательный анализ проповедей выявляет множество способов, которыми концепцию греха загоняют в рамки, лишь бы не задеть за живое мирскую чувствительность прихожан. Хотя в теле проповеди и сохраняются некоторые традиционные образы греха, их воздействие на слушателей зачастую смягчается с помощью всевозможных риторических методик.[4]

Главу этой книги о том, как пасторы обращаются с понятием греха, автор завершает следующим наблюдением: «В данном контексте разговор о грехе из разъяснения богословских взглядов на порочность человеческой натуры превращается, скорее, в очерчивание невидимых границ, чтобы обособить ‘своих’, недостижимых для оценивания, от ‘внешних’, которые и становятся его объектом».[5]

Итак, мы видим, что концепция греха практически целиком исчезла из американской культуры и была смягчена даже во многих наших церквях для приспособления к современным мировоззрениям. В самом деле, суровые библейские выражения, описывающие грех, оказались вычеркнутыми из нашего словаря. Люди больше не совершают прелюбодеяний — у них всего лишь «романы». Менеджеры на предприятиях не воруют — они просто «совершают махинации».

Ну а как насчет наших консервативных, евангельских церквей? Неужели слово «грех» практически исчезло и из их лексикона? Нет, исчезнуть оно не исчезло, однако во многих случаях его вектор отклонился за пределы внутреннего круга, туда, где люди погрязли в откровенных грехах наподобие абортов, гомосексуализма и убийств, или же громких экономических преступлений, совершаемых руководителями высшего звена компаний. Мы с легкостью порицаем столь очевидные грехи, но при этом практически полностью игнорируем собственные: сплетни, гордость, зависть, горечь, похоть, не говоря уже о нехватке тех благодатных качеств, которые Павел называет плодом Духа (см. Галатам 5:22-23).

Один пастор пригласил мужчин из своей церкви на молитвенное собрание. Он ожидал, что те будут молиться о духовных нуждах общины, однако мужчины все, как один, начали возносить молитвы о грехах общества, в основном — об абортах и гомосексуализме. В конце концов, пастор, потрясенный столь откровенной самоправедностью своей паствы, завершил это собрание известной молитвой мытаря: «Боже, будь милостив ко мне грешнику!» (Луки 18:13).

Отношение к греху, выразившееся в молитвах этих людей, к сожалению, широко распространено в консервативных евангельских кругах. Впрочем, это наблюдение, конечно же, обобщенное, и существует множество приятных исключений, однако в целом мы явно более озабочены грехами общества, чем святых. Зачастую же мы фактически потакаем грехам, которые я называю «терпимыми» или даже «допустимыми», совершенно не осознавая, что согрешаем. С наших языков легко слетают сплетни и недобрые слова о братьях и сестрах во Христе, и мы даже не задумываемся о том, что совершаем зло. Мы храним в себе старые обиды, нанесенные в далеком прошлом, не прилагая ни малейших усилий к тому, чтобы простить, как Бог простил нас. Мы задираем свои религиозные носы перед «грешниками» этого мира, не признавая смиренно того факта, что без Божьей благодати сами были бы точно такими же.

Мы негодуем (и вполне справедливо), когда какая-то крупная деноминация возводит в сан епископа практикующего гомосексуалиста. Почему же мы не печалимся в такой же мере о своем эгоизме, критиканстве, раздражительности и гневе? Легко найти себе отговорку, что эти грехи не столь вопиющи, как грехи общества, однако Бог не давал нам полномочий оценивать степень тяжести тех или иных грехов. Более того, Он сказал через Иакова: «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (2:10). Нам сложно понять этот стих, потому что мы мыслим в терминах отдельных законов и соответствующих им мер наказания, но Божий закон целостен. Библия говорит не о законах Бога во множественном числе, а о законе, как едином целом. Когда человек совершает убийство, он нарушает Божий закон. Когда из уст христианина исходят гнилые слова, то есть, высказывания, преследующие цель нанести вред другому человеку (см. Ефесянам 4:29), он нарушает Божий закон.

В первой главе я признавал, что некоторые грехи серьезнее других. Я предпочел бы быть виновным в похотливом взгляде вине за прелюбодеяние. Однако Иисус говорил, что этим своим вожделенным взглядом я фактически совершил прелюбодеяние в своем сердце. Я скорее буду гневаться на человека, чем совершу убийство. Но Иисус сказал, что и тот, кто убивает, и тот, кто гневается, – оба подлежат осуждению (см. Матфея 5:21-22). На самом деле, всякий грех серьезен, потому что он нарушает Божий закон.

Апостол Иоанн сказал: «Грех есть беззаконие» (1 Иоанна 3:4). Всякий грех, даже тот, который в наших глазах выглядит незначительным, — это беззаконие. Это не просто нарушение какой-то отдельной заповеди, но проявление полного пренебрежения всем Божьим законом; это умышленное отвержение Его нравственной воли ради удовлетворения собственных желаний. В рамках нашей человеческой системы ценностей, нашедшей отражение в гражданском праве, мы проводим огромное различие между «законопослушными» гражданами, которые лишь время от времени получают штрафы за нарушение правил дорожного движения, и теми, кто ведет преступную жизнь, презирая и полностью игнорируя наши законы. Однако Библия отнюдь не проводит таких различий. Напротив, она недвусмысленно называет грех – всякий грех, без исключений – беззаконием.

В греческой культуре понятие «грех» первоначально означало «промахнуться», то есть, не попасть в центр мишени. Как следствие, к греху относились, как к просчету или неспособности достичь желаемого. Такой взгляд не лишен смысла даже в наши дни, когда, к примеру, какой-то человек искренне раскаивается в своем греховном поведении и ревностно старается победить свое пристрастие, но по-прежнему терпит неудачу за неудачей. Он каждый раз хочет попасть в «яблочко», но ему никак не удается справиться с этой задачей. Однако наши греховные поступки обычно обусловлены не неспособностью достичь желаемого, а внутренним побуждением исполнять собственные желания. Как сказал Иаков: «Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (1:14). Мы сплетничаем или поддаемся похоти из-за того греховного удовольствия, которое извлекаем в результате. В такие моменты притягательность сиюминутного удовлетворения сильнее нашего желания угождать Богу.

Грех есть грех. Даже к тем грехам, которые я называю «допустимыми грехами святых», поскольку мы часто миримся с ними в своей жизни, Бог относится крайне серьезно. Наше религиозное превозношение, наше критиканство, наши недобрые слова о других, наши раздражительность и гнев, даже наше беспокойство (см. Филиппийцам 4:6) — все это очень серьезно в Божьих глазах.

Апостол Павел, подчеркивая необходимость искать оправдание только верою во Христа, процитировал слова из Ветхого Завета: «Проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона» (Галатам 3:10). Это предельно строгий стандарт послушания. Выражаясь студенческим языком, он означает, что 99 баллов из 100 — это проваленный экзамен, а единственная пропущенная запятая в отлично сделанной курсовой – это двойка без права пересдачи. Но, к счастью, Павел далее заверяет нас в том, что Христос «искупил нас [тех, кто уповает на Него, как на своего Искупителя] от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою» (Галатам 3:13). Но факт остается фактом: грехи, которые мы считаем незначительными и миримся с ними в своей жизни, вне всякого сомнения, подпадают под Божье проклятие.

Да, из нашей культуры исчезло само понятие греха. Да, оно было смягчено во многих церквях, чтобы не вызвать дискомфорта у слушателей. И, как это ни печально, среди многих консервативных христиан определение греха претерпело существенные изменения, и теперь включает в себя лишь очевидные, вопиющие грехи нашего общества. Как следствие, осознание личного греха фактически перестало тревожить совесть многих добропорядочных христиан. Однако оно не исчезло в Божьих глазах. Любые грехи — будь то «терпимые грехи святых», с которыми мы зачастую миримся, или же вопиющие грехи общества, которые мы охотно порицаем, — есть пренебрежение Божьим законом, предосудительное в Его глазах и заслуживающее Божьего проклятия.

Если данное замечание кажется вам слишком суровым и огульным обвинением в адрес христиан, то позвольте сразу же сказать, что существует множество благочестивых, смиренных людей, которые являются приятным исключением. Более того, наблюдается один парадокс. Те, кто более других демонстрируют плод Духа, обычно и сильнее других осознают присутствие так называемых «допустимых» грехов в своей жизни, внутренне стеная из-за них. Однако существует и несметное число тех, кто крайне суров в суждениях о явных грехах общества, однако в своем высокомерии совершенно не замечает своих собственных грехов. Многие же из нас живут где-то посередине, но сути это не меняет. Любой наш грех, независимо от того, насколько остро мы осознаем его присутствие в нашей жизни, предосудителен в Божьих глазах и заслуживает Его наказания.

Следует признать, что я нарисовал довольно мрачную картину как общества в целом, так и нашей консервативной евангельской среды. Однако Бог не оставил нас. Для тех, кто искренне верует, Бог по-прежнему — наш небесный Отец, Который трудится среди нас, чтобы призвать нас к покаянию и обновлению. Часть Его призвания заключается в том, чтобы подвести нас к поворотному моменту, когда мы, наконец, увидим грехи, с которыми миримся в своей жизни, раскаемся в них и переживем столь необходимое нам обновление. Я молюсь о том, чтобы моя книга стала пригодным Богу инструментом в достижении этой цели, и потому в следующей главе хочу еще больше углубиться в греховность наших «терпимых» грехов.

Глава 3
Злокачественный грех

Рак!.. Ужасное слово, обычно вызывающее чувство отчаяния и даже, порой, безысходности. Для меня рак всегда был чем-то, что происходит с другими семьями. Однако в 1987 году он пришел и в наш дом, когда у моей жены диагностировали лимфому. Помню отчетливо свою первую реакцию: «Не может быть, чтобы такое случилось с нами». Но это случилось, и спустя 17 месяцев моя жена умерла после изнурительной, а порой — и унизительной болезни.

Синоним слова «рак» — «злокачественное образование». С медицинской точки зрения, слово «злокачественный» описывает свойства опухоли, которая может увеличиваться практически неограниченно, активно проникая в смежные ткани и систематически метастазируя в другие части тела. Если злокачественное образование вовремя не устранить, то оно наполнит метастазами все тело и, в конце концов, приведет к смерти. Неудивительно, что слова «рак» и «злокачественный» столь пугающие.

Грех — это духовный и нравственный рак. Если с ним вовремя не разобраться, он может распространиться по нашему внутреннему естеству и отравить все сферы жизни. Что еще хуже, он зачастую «метастазирует» от нас в жизнь окружающих верующих. Мы отнюдь не живем на духовном или социальном необитаемом острове. Наши взгляды, слова и поступки (а нередко — даже тайные, невысказанные мысли) так или иначе оказывают влияние на тех, кто нас окружает.

Павел, наверняка размышлял об этом, когда писал: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим» (Ефесянам 4:29). То, что мы говорим другим или о других, обладает потенциалом или разрушать, или созидать. Наши слова или разлагают умы слушателей, или даруют им благодать. Такова сила наших слов. Сплетничая, я одновременно причиняю вред другому человеку и совращаю разум тех, кто меня слушает. Ропща о трудных обстоятельствах моей жизни, я ставлю под сомнение Божье владычество и Его благость, искушая слушающих поступать так же. Таким образом, мой грех «метастазирует» в сердце другого человека.

Однако грех — это куда более, чем дурные поступки, недобрые слова и даже злые мысли, которые мы ни за что не осмеливаемся высказать вслух. Грех — это действующее начало, нравственная сила внутри нашего сердца, нашего внутреннего естества. Греховные поступки, слова и мысли — это всего лишь внешние проявления принципа греха, обитающего внутри нас — даже в людях с возрожденными сердцами. Апостол Павел называет этот принцип «плотью» (или «греховной природой» в некоторых переводах Библии). Эта сила под названием «плоть» настолько реальна, что Павел иногда персонифицирует ее (см. например, Римлянам 7:8-11; Галатам 5:17).

Итак, вот неприкрашенная истина, которую нам стоит хорошенько усвоить. Хотя наши сердца и были возрождены, хотя мы и освобождены от абсолютного господства греха, хотя в наших телах и обитает Божий Святой Дух, неизменный принцип греха по-прежнему таится внутри нас, ведя войну против наших душ. Именно нежелание признать ужасную реальность этой истины и создает благоприятную почву, в которой произрастают и благоденствуют наши «терпимые» или «допустимые» грехи.

Мы, христиане, склонны оценивать свой характер и поведение относительно окружающей нас общественной морали. Поскольку мы, как правило, живем по более высоким нравственным стандартам, чем общество в целом, нам легко быть самодовольными и считать, что Бог о нас того же мнения. Мы отказываемся признать реальность греха, по-прежнему обитающего внутри нас.

Один из общеизвестных фактов о раковых опухолях заключается в том, что они зачастую растут необнаруженными до того момента, когда достигают кризисной или даже конечной стадии. Когда 19 июня 1987 года моя жена пришла на прием к врачу, она и представить себе не могла, что в ее брюшной полости развивается злокачественное образование. Более того, даже опытные хирурги, успешно удалившие опухоль, не заметили, что она уже дала метастазы в лимфатическую систему. По сути, слово «коварный», взятое из сферы нравственности, очень хорошо характеризует типичное поведение рака. Вам кажется, что опухоль благополучно устранена, но она неожиданно появляется где-то в другой части тела.

Поведение рака — хорошая аналогия того, как грех, –особенно так называемый «допустимый» или «утонченный», – действует в нашей жизни. Как я уже упоминал во введении, для описания подобных грехов также хорош термин «неприметные» или «трудноразличимые». Эти слова используют в разных смыслах; иногда они носят положительный характер, например, «скромный и неприметный человек». Однако зачастую они имеют резко отрицательный подтекст, подразумевая хитрость, лукавство, скрытность и вероломство. Именно такой смысл я вкладываю в выражение «неприметные грехи». Допустимые грехи неприметны и тем самым коварно обольщают нас, заставляя ошибочно считать, что они не так уж и плохи, или вовсе не считать их грехами или, что еще хуже, вообще не задумываться о них! Да, некоторые из наших «утонченных» грехов настолько неприметны, что мы совершаем их, абсолютно не думая о содеянном ни в настоящем, ни в будущем. Зачастую мы живем, безотчетно игнорируя свои «допустимые» грехи.

Мы, современные христиане, в той или иной мере оказались под влиянием популярной философии наших дней, гласящей: «Мысли о себе позитивно». Для сравнения, верующие пуританской эпохи XVII столетия придерживались о себе совершенно иных взглядов. Реальность продолжающего обитать внутри них греха по-настоящему страшила их. В моей библиотеке есть четыре книги о грехе, принадлежащие перу пасторов того периода. Вот их названия:

«Греховность греха»

«Вредоносность греха»

«Анатомия тайных грехов»

«Зло всех зол или Чрезвычайная греховность греха»

Все эти пасторы рассматривали грех, каким он реально есть: дьявольской силой внутри нас. Особенно яркие (в негативном смысле) выражения для описания греха использует Ральф Веннинг, автор книги «Греховность греха». На протяжении всего лишь нескольких страниц он говорит о том, что грех мерзок, уродлив, гнусен, болезнетворен, смертоносен, разрушителен, отвратителен, враждебен, ядовит, опасен, ужасен, гадок и беспощаден.

Прервитесь на несколько мгновений, чтобы поразмышлять над этими словами, проникнуться всей полнотой их смысла. Они описывают не только постыдные грехи общества, но и допустимые грехи, с которыми мы миримся в своей жизни. Подумайте о таких терпимых грехах, как раздражительность, гордость, обиды, уныние и жалость к самому себе. Кажутся ли они вам отвратительными и пагубными? Однако они являются таковыми, и мириться с ними в нашей духовной жизни так же опасно, как с раком в нашем теле. Внешне незначительные грехи могут привести к более серьезным. Похотливый взгляд зачастую ведет к порнографической зависимости и даже к прелюбодеянию. Насилие нередко зарождается в гневе, который перерастает в горечь, затем — в ненависть, и, наконец, — в убийство.

Возможно, сейчас вы чувствуете искушение зашвырнуть эту книгу в дальний угол комнаты. Вы приобрели ее не для того, чтобы вас кто-то осуждал или изобличал ваши неприметные грехи. Эти первые главы кажутся вам слишком мрачными и тягостными, а вы хотите ободрения, а не обличения. Если вы испытываете подобные чувства, то я призываю вас остаться со мной на этих страницах. Позже мы обязательно поговорим и о вещах более радостных, но пока что продолжим исследовать неприятные новости. По сути, дальше будет еще хуже. Но когда мы увидим, до чего скверны плохие новости, то сможем лучше оценить, насколько чудесны новости хорошие.

Итак, каким же образом и без того плохие новости могут стать еще хуже? До сих пор мы рассматривали наш грех с точки зрения его влияния на нас. Мы увидели его злокачественные тенденции как в нашей жизни, так и в жизни окружающих. Однако, еще более важным является вопрос: «А каким образом наш грех затрагивает Бога?» Кто-то назвал грех вселенской изменой. Если такое определение кажется вам преувеличением, то подумайте о том, что библейское слово «преступление», которое, например, встречается в Книге Левит 16:21, буквально означает «бунт против власти», в данном случае — против власти Бога. Таким образом, сплетничая, я бунтую против Бога. Вынашивая внутри себя обиду вместо того, чтобы от всего сердца простить обидчика, я бунтую против Бога.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: