Особенности культуры постиндустриального общества в трактовке Д. Белла

По мнению Д. Белла, «общество можно аналитически поделить на три части: социальную структуру, политическую систему и сферу культуры»[1]. Рассуждая о культуре, которая представляется «царством экспрессивного символизма и выразительности», Д. Белл отмечает, что существуют три фактора, способные оказывать воздействия на изменения культурной среды. В первую очередь это традиция. Именно она стоит на страже незыблемости существующих устоев, определяя, что из нового следует принять, а что отвергнуть. Второй фактор, на который указывает философ, – это имманентность, выражающаяся «внутренним развитием формы». Третий фактор – синкретизм. Его можно представить как заимствование и смешение стилей и артефактов. В качестве примера можно привести спорт и массовую культуру.

В своих исследованиях Д. Белл придает большое значение феномену культуры, утверждая, что именно она должна принести в общество стабильность и преемственность. Причем сделать это можно «естественным и ненасильственным путем». Необходимая стабильность общества зиждется на прочности сохраняющихся в нем традиций. Следует учитывать существующие представления и авторитеты, чтобы определить ценность «того или иного культурного проявления»[2].

Согласно Д. Беллу, мир можно представить себе «разделенным на три типа социальной организации» – доиндустриальный, индустриальный и постиндустриальный. Доиндустриальный тип является добывающим. Его основную базу составляют сельское хозяйство, добыча полезных ископаемых, рыболовство, заготовка леса и других ресурсов. Производственные формы являются примитивными, труд – неквалифицированный. Способности человека развиваются согласно сложившимся традициям. Это общество мало динамично в своем развитии.

Характеризуя индустриальное общество, Д. Белл отмечает, что индустриальный сектор носит, прежде всего, производящий характер. Для изготовления товаров человечество использует энергию и машинную технологию. Автор выделяет три отличительных черты индустриального общества:

1) рост крупных корпораций;

2) отпечаток, который накладывают машины и их ритм на характер труда;

3) трудовой конфликт, воплощающий в себе противостояние классов. Положение человека индустриального общества неоднозначно. Важная особенность культуры индустриального общества – установка на научно-рациональное познание. Это относится не только к собственно науке, но и всему образу мышления.

Наука нацелена на изучение мира, каков он есть, но не ставит целью решение проблемы «как должно быть». Наука становится мировой, объединяя усилия ученых разных стран. Во многом развитие науки и техники превращается в самоцель, моральные нормы и ограничения заменяются авторитетом науки. Для индустриального общества характерны ориентации на будущее, представления о необратимости исторического прогресса (при этом под прогрессом понимается научно-технический прогресс), а также идея преобразования и подчинения человеком природы.

Со временем индустриальное общество трансформируется. Д. Белл выделяет три главных изменения:

1) модернизация предприятий благодаря управляющим (так называемая «революция менеджеров»);

2) относительное сокращение пролетариата и рост технического и профессионального слоя;

3) изменение политической системы в направлении бюрократизации и технократизации. Изменение положения человека, тесно связанного с повышением роли информации, автоматизацией и компьютеризацией производства, знаменует переход от индустриального общества к постиндустриальному.

Индустриальное общество основано на машинной технологии, в то время как постиндустриальное общество «формируется под воздействием технологии интеллектуальной»[3]. Основой постиндустриального общества является информация и знание. Постиндустриальный сектор является обрабатывающим. Именно телекоммуникациям и компьютерам отводится главная роль при обмене информацией и знаниями.

Термин «постиндустриальное общество» Д. Белл употребляет впервые в 1959 году. Определяя процесс образования этого общества, он подчеркивает, что необходимо исследовать не только хозяйственные процессы, но и «возникновение новых тенденций в социальной и духовной сферах». Очень важным в характеристике философа является то, что новые тенденции не предполагают в качестве своего непременного результата «разрушение прежних экономических и социальных форм». Кроме того, по мнению Д. Белла, пути перехода к постиндустриальному обществу могут оказаться совершенно разными для разных народов, «составляющих цивилизацию»[4].

Постиндустриальное общество характеризуется следующими важными новыми чертами: на первый план выходят теоретические знания, происходит создание новой интеллектуальной технологии, растет класс носителей знания, происходит переход от производства товаров к производству услуг (постиндустриальное общество предлагает новый вид услуг), меняется характер труда, женщинам предоставляются более широкие возможности, наука достигает своего «зрелого состояния».

Рассматривая проблему, связанную с услугами, Д. Белл отмечает, что доиндустриальное общество характеризуется услугами личного типа. В индустриальном обществе идет расширение сферы услуг. Это связано в первую очередь с самими потребностями производства. В этой связи Д. Белл приводит в пример транспорт и распределение. В постиндустриальном обществе развивается новый вид услуг. Расширение сектора услуг «отражает рост новой интеллигенции». Речь идет об университетах, исследовательских центрах, профессиональной сфере и управлении.

Рассматривая постиндустриальное общество, Д. Белл отмечает возникновение существенного различия в концепции культуры. Для старой концепции культуры основой является преемственность, а главной ценностью считается традиция. Иное дело современная концепция культуры, которая базируется на многообразии, а в качестве идеала выбирает синкретизм.

Не менее важной проблемой становится и разрыв между настоящим и прошлым. Д. Белл рассматривает технологию в качестве одной из главных сил, которая определяет характер «социального времени». Новая технология выполняет несколько задач – приносит новую систему оценок, расширяет контроль человека над природой, трансформирует социальные отношения и восприятие людей.

Технические достижения позволяют производить больше товаров с меньшими затратами. Это дает возможность повысить жизненный уровень повсюду в мире. Развитие технологии создает новый класс – инженеров и техников. Эти люди непосредственно не участвуют в производительном труде. Их можно представить в качестве «аппарата планирования» операций, которые непосредственно образуют процесс производства.

Технологический прогресс формирует новый способ мышления. Главными становятся функциональные отношения и количественные показатели. Главными критериями становятся «эффективность и оптимизация». Развитие технологического прогресса диктует и требует, чтобы все ресурсы использовались с минимальными «издержками и усилиями». Подобное определение «функциональной рациональности имело своим следствием новые формы образования, когда количественные методы системного и экономического анализа оттесняют старые принципы, основанные на умозрительных размышлениях, традициях и внутреннем смысле»[5].

Происходят революционные изменения в области транспорта и передачи информации. Создаются новые экономические взаимосвязи и социальные взаимодействия, возникают новые комплексы социальных взаимоотношений. В связи с этим, Д. Белл подчеркивает, что происходит «сдвиг» от родственных связей в сторону иных отношений, основанных на «профессиональных признаках и роде занятий».

Радикальные перемены затрагивают и область эстетических представлений людей. Наиболее показательны в этом плане представления о пространстве и времени. Д. Белл отмечает, что древние не знали «концепции скорости и движения» в современном ее понимании, кроме того, они были лишены такого понятия, как синоптическая концепция высоты – «вида с воздуха»[6].

В условиях, когда автоматы способны выполнять всю нетворческую работу, на первый план выходит способность человека, во-первых, организовывать и контролировать их деятельность, а, во-вторых, становиться источником новаций. Человек, мыслящий творчески, оказывается востребован, ибо на сегодняшний день никакая машина не умеет думать, придумывать, творить. На это способен только человек, и то, не всякий. «Основным действующим лицом становится профессионал, – подчеркивает Д. Белл, – потому что его образование и опыт позволяют ему отвечать всем требованиям, предъявляемым в постиндустриальном обществе»[7].

В числе измерений постиндустриального общества Д. Белл называет и «изменение характера труда». Жизнь человека в рамках доиндустриального общества была «игрой между человеком и природой», то есть взаимодействием людей и природных сил и ресурсов. В то время люди работали малыми группами и находились в зависимости от природы. В индустриальном обществе природу заменяет искусственная среда (машины). Основным типом взаимодействия, которое, исходя из такой классификации, свойственно постиндустриальному обществу, является игра человека с человеком. Д. Белл подчеркивает, что «люди должны учиться жить друг с другом»[8].

Однако «игра человека с человеком» не ставит своей целью коммуникацию, ориентированную на общение. Во время этой коммуникации люди выступают только в определенных социальных ролях. Речь идет об отношениях между клерком и просителем, доктором и больным, преподавателем и учеником, то есть отношениях, имеющих сугубо практическое значение, а вовсе не завязанных ради собственного общения.

Д. Белл отмечает, что информация, которая занимает в постиндустриальном обществе центральное место, ставит человечество перед новыми проблемами. Расширяются сферы, которые требуют внимания и энергии человека. Это область политики, экономики, социальных отношений. Но большой объем информации делает ее все «менее и менее полной». Информация начинает носить все более специфический характер. Этот процесс приводит к тому, что информация становится более трудной для восприятия отдельно взятого человека. Возникает необходимость осмысления информации. Нельзя также забывать об ограниченности объема информации, которую человек способен воспринять.

Современные информационные технологии позволяют человеку получить доступ к сведениям самого различного рода, причем не только научным, но и политическим. Образование, которое должен получить человек, чтобы занять достойное место в жизни, позволяет выносить в той или мере адекватные суждения о политической ситуации и реализовывать себя в политической сфере. Однако возможность активно воздействовать на ход общественных событий оказывается, в конечном счете, иллюзорной. Д. Белл справедливо отмечает, что «сам факт повышения активности ведет к умножению числа групп, «контролирующих» друг друга и порождающих чувство безысходности», «как это ни парадоксально, повышенная степень активности в большинстве случаев ведет к росту разочарования»[9].

Данная проблема имеет и другую сторону. Если для окружающих человек – это не более чем набор социальных ролей («модулей»), если с ним вступают во взаимодействие только как с модульным, то есть одномерным, человеком, а не как с полноценной личностью, то он привыкает к тому, что является лишь набором социальных ролей, а не уникальной личностью. Человеку просто идентифицировать себя с той или иной социальной ролью, которую он выполняет. Но кто поможет индивиду осознать, что он – нечто, гораздо большее, чем простой набор этих модулей?

Утверждая, что постиндустриальное общество является «игрой между людьми», Д. Белл пишет, что такая игра требует высокой степени координации. Здесь следует отметить несколько положений. Сама по себе политическая сфера в современных условиях заметно расширяется и вовлекает все большее количество людей. Большое значение теперь имеют «контакты». Люди чаще звонят друг другу, чаще осуществляют поездки, общаются с большим количеством разных людей. Но «повышение мобильности, пространственной и социальной, само по себе несет издержки в виде умножения взаимосвязей и круга наших знакомств»[10].

Необходимо отметить и такое явление, как взаимодействие. Издержки свободы и мобильности должны четко регулироваться, чтобы нынешний образ жизни не стал саморазрушительным. Хорошо развитая сфера услуг позволяет человеку переложить большую часть своих повседневных забот на плечи других и заняться саморазвитием и самореализацией. В данном случае речь идет о возможности человека верно трактовать получаемую информацию. Однако сам факт того, что сведения обрушиваются на людей во все большем объеме, влечет за собой негативные последствия для развития личности. Д. Белл подчеркивает, что человек обнаруживает перед собой «колоссальный объем информации, … требующей его внимания и энергии»[11]. Вряд ли можно надеяться, что подобная эмоциональная перегрузка пройдет для человека бесследно.

Очевидно противоречие между тем, какие широкие возможности открываются для человека, и тем, что механизм рыночных отношений не всегда ведет к реализации этих позитивных возможностей. Несмотря на кажущуюся бессмысленность и хаотичность этой картины, она во многом напоминает ту трудовую деятельность, которой занимается человек в течение своего рабочего дня, а именно, принятие множества мелких решений в условиях быстро меняющейся обстановки, общение с все большим числом людей при все менее глубоком взаимодействии с ними.

Внимательно анализируя перемены, происходящие в современном обществе, Д. Белл совершенно справедливо отмечает, что сами по себе «идеи и культурные стили не меняют хода истории», это не происходит одномоментно, внезапно. Тем не менее, им автор придает очень большое значение, называя их «необходимой прелюдией к переменам». Перемены в системе ценностей и моральном обосновании «толкают людей к изменениям их социальных отношений и институтов»[12].

Рассматривая положение культуры постиндустриального общества, Д. Белл отмечает, что разделенность культуры и социальной структуры способна усугубиться. Технократическое общество едва ли можно назвать обществом, облагораживающим человека. Как пишет Д. Белл, постиндустриальное общество не может обеспечить «трансцендентальную этику» всем, а лишь «тем немногим, кто посвятил себя служению науке». Философ полагает, что возникает серьезное культурное противоречие постиндустриального общества, которое он видит в отсутствии «прочно укорененной системы моральных устоев», что и является «самым сильным бросаемым ему вызовом»[13].

[1] Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. - М., 1999. С. 15.

[2] Там же. С. XIX.

[3] Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. CLI.

[4] Там же. С. XXXIV-XXXV.

[5] Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 255.

[6] Там же.

[7] Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 171.

[8] Белл Д. Постиндустриальное общество // «Американская модель»: с будущим в конфликте. – М., 1984. С. 20-21.

[9] Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 635.

[10] Там же. С. 636.

[11] Там же.

[12] Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 650.

[13] Там же. С. 650-651.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: