Глава III. Итоги экспедиции.

Итоги экспедиции для Российской были колоссальны. Беринг проделал огромный путь [рис 4] Началось постепенное освоение восточной окраины империи. В процессе экспедиции была изучена и нанесена на карту Камчатка, были изучены города [табл 1.] и народы, рельеф, гидрография и многое, многое другое…, но в Петербурге результатами плавания Беринга были очень недовольны. Во главе Адмиралтейства стояли в то время люди с широкими взглядами "птенцы гнезда Петрова". Они считали, что "о несоединении" Азии и Америки, после первой экспедиции Беринга, "заподлинно утвердиться сумнительно и ненадежно" и что необходимо продолжить исследования. Беринг своими действиями во время Первой Камчатской экспедиции показал, что он не может руководить такими исследованиями. Но его поддерживали влиятельные "бироновцы". Беринг был уже знаком с районом и ему было предложено составить проект новой экспедиции[4].

Этот проект в Адмиралтейств-коллегий, возглавлявшейся адмиралом Николаем Федоровичем Головиным, при участии обер-секретаря сената Ивана Кирилловича Кирилова, капитан-командора Федора Ивановича Соймонова и Алексея Ильича Чирикова был коренным образом переработан и расширен.

Как мы видели, Первая Камчатская экспедиция Беринга не увенчалась новыми географическими открытиями. Она лишь отчасти подтвердила то, что русские мореходы давно уже знали и что даже было нанесено на карту Ивана Львова 1726 года. Единственное, что экспедиция доказала с полной очевидностью,Ђ это большую трудность перевозки более или менее тяжелых грузов в Охотск и на Камчатку сухим путем. А Охотск долгое время играл для Охотского моря, на котором интересы государства все более возрастали, ту же роль, что Архангельск для Белого моря[2].

Надо было искать более дешевых морских путей. Такими путями могли быть Северный морской путь, огибающий Азию с севера, и южный путь, огибающий Африку и Азию или Южную Америку с юга.

В это время уже было известно, что почти весь Северный морской путь, хотя и по частям, был пройден русскими мореходами в XVII веке. Это надо было проверить, это надо было положить на карту. Одновременно в Адмиралтейств-коллегий обсуждался вопрос о посылке на Дальний Восток экспедиции южным морским путем, но этот вопрос тогда не получил разрешения. Громадные пространства Восточной Сибири были сравнительно недавно присоединены к России. Надо было собрать об этой обширной стране более или менее точные сведения.

Наконец, до Адмиралтейств-коллегий доходили сведения, что где-то около 65с.ш. Северная Америка сравнительно близко подходит к северо-восточному выступу Азии. О положении западного берега Северной Америки между 45 и 65с.ш. ничего не было известно. Протяжение Японии на север было известно только до 40с.ш. Предполагали, что севернее расположены большие и неопределенные Земля Еззо и Земля Компании, а между ними остров Штатов, якобы виденные в 1643 г. голландскими мореплавателями Де-Фрисом и Скепом. К востоку от них между 45 и 47с.ш. рисовалась "Земля да Гама", якобы открытая в 1649 г. неведомым мореплавателем Жузном да Гама. Надо было проверить существование этих земель, привести их жителей в подданство России, если эти земли существуют. Главное же, надо было найти морские пути к уже известным богатым странам к Северной Америке и Японии и, если возможно, завязать с ними торговые сношения[1].

23 февраля 1733 г. Сенат окончательно утвердил план новой экспедиции. Начальником ее был снова назначен Витус Беринг, несмотря на то что его плавания в 1728 и 1729 гг. уже показали его неуменье и нерешительность. Но если в Первую Камчатскую экспедицию Беринг был назначен потому, что он в "Ост-Индии был и обхождение знает", то во Вторую Камчатскую экспедицию он был назначен отчасти потому, что уже был в Сибири и на Тихом океане. В 1732 году под руководством президента Адмиралтейств-коллегий адмирала Н. Ф. Головина была разработана новая инструкция Берингу, предусматривающая для исследования северных морей построить три дубель-шлюпки с палубами, имеющие по 24 весла; одну было решено построить в Тобольске на Иртыше и две в Якутске на Лене. На двух судах должны были следовать до устьев рек Оби и Лены, а затем морем подле берега до устья Енисея навстречу друг другу. А на третьей дубель-шлюпке плыть к востоку до Камчатки. Предполагалось также исследовать берег моря от города Архангельска до реки Оби.

Но главной задачей экспедиции В. Беринга по-прежнему оставалось открытие западных берегов Северной Америки и пролива, отделяющего ее от Азии.

После утверждения в конце 1732 года инструкции сенатом сразу же началась деятельная подготовка Второй Камчатской экспедиции. Возглавил ее теперь уже капитан-командор В. Беринг. В экспедицию посылалась почти тысяча человек. Кроме экипажей будущих шести морских судов вместе с штурманами и матросами ехали корабельные мастера, конопатчики, плотники, парусники, лекари, геодезисты, солдаты для охраны. В состав "Камчацкой" экспедиции (так ее официально именовали) были включены и несколько профессоров Академии наук.

Весной 1733 года из Петербурга по последнему санному пути потянулись обозы с якорями, парусами, канатом и пушками. Среди руководителей будущих отрядов ехал и командир отряда, назначенный исследовать берег к западу от реки Лены, лейтенант Василий Васильевич Прончищев с молодой женой Марией, решившей сопровождать мужа в предстоящих многолетних странствиях по северу Сибири[3].

Табл. 1 Каталог городов и значимых мест нанесенных на карты во время Первой Камчатской экспедиции [3].

Известный английский мореплаватель Дж. Кук через 50 лет после Беринга, в 1778 г., проходя по тому же самому пути вдоль берегов Берингова моря, проверил точность картографирования берегов северо-восточной Азии, выполненного В. Берингом, и 4 сентября 1778 г. сделал следующую запись в своем дневнике: "Отдавая должное памяти Беринга, я должен сказать, что он очень хорошо обозначил этот берег, а широты и долготы его мысов определил с такой точностью, которую трудно было ожидать, учитывая те способы определений, которыми он пользовался". Убедившись, что северо-западное побережье Азии положено Берингом на карту совершенно правильно, Кук 5 сентября 1778 г. записал об этом следующее: "Удостоверившись в точности открытий, совершенных упомянутым джентльменом Берингом, я повернул на Восток[5].

Ф. П. Литке, который спустя 100 лет, в 1828 г., плавал вдоль берегов, положенных на карту Берингом, проверил точность его навигационных, астрономических и других определений береговых пунктов и дал им высокую оценку: "Беринг не имел средств производить описи с тою точностью, какая требуется ныне; но черта берега просто по пути его обведенная, большее имела бы сходство с настоящим его положением, нежели все подробности какие мы на картах находили.

В. М. Головнин восхищался тем, что Беринг давал названия открываемым землям не в честь знатных особ, а простого народа. "Если бы нынешнему мореплавателю удалось сделать такие открытия, какие сделали Беринг и Чириков, то не токмо все мысы, острова и заливы Американские получили бы фамилии князей и графов, но даже и по голым каменьям рассадил бы он всех министров и всю знать; и комплименты свои обнародовал бы всему свету. Ванкувер тысяче островов, мысов и проч., кои он видел, раздал имена всех знатных в Англии и знакомых своих... Беринг же, напротив того, открыв прекраснейшую гавань, назвал ее по имени своих судов: Петра и Павла; весьма важный мыс в Америке назвал мысом Св. Илии... группу довольно больших островов, кои ныне непременно получили бы имя какого-нибудь славного полководца или министра, назвал он Шумагина островами потому, что похоронил на них умершего у него матроса его имени"[5].

Заключение

В ходе проведенной работы был выявлен целый ряд интересных особенностей. Несмотря на то, что основная задача экспедиции – поиск пролива между Северной Америкой и Евразией, так и не была выполнена, результаты экспедиции были вписаны золотыми буквами в Российскую географию.

В процессе своего путешествия Витус Беринг и его подручные открыли и изучили огромное количество географических объектов, составили множество карт и создали множество описаний.

Итоги первой Камчатской экспедиции сложно оценить для отечественной науки, но главным её результатом можно считать постепенное и планомерное освоение российского севера и дальнего востока России, раньше казавшиеся такими далекими и недоступными.

Список литературы

1. Кушнарев Е. Г. В поисках пролива. Первая Камчатская экспедиция. 1725-1730: «» Л., 1976;

2. Пасецкий В. М. Витус Беринг: «Мысль» М., 1982;

3. Покровский А. Экспедиция Беринга «Главное архивное управление НКВД СССР» - М, 1941;

4. Сопоцко А.А. История плавания В. Беринга на боте «Св.Гавриил» в Северный Ледовитый океан: «Наука» - М, 1983;

5. Троицкий В.А. Записки Харитона Лаптева: «Мысль» - М, 1982;

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.ronl.ru/

ПЕРВАЯ КАМЧАТСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ БЕРИНГА

пролив, отделяющий Азию от Америки, впервые прошел

якутский казак родом из Великого-Устюга - Семен Дежнев. Выйдя летом

1648 года из устья реки Колымы для отыскания Анадыри, он обошел

громадный полуостров, образующий северовосточный угол Азии, проник в

пролив, получивший впоследствии наименование Берингова. Первостепенной

важности географическое открытие Семена Дежнева постигла своеобразная

судьба, что весьма характерно для того времени: отчеты о замечательном

плавании Дежнева покоились в якутском архиве в течение целых 88 лет,

не обращая ничьего внимания. Подвиг Дежнева остался неизвестным и для

его современников. Путешествие Дежнева по всей вероятности оставалось

бы еще долгое время не открытом, а может быть и навсегда похороненным,

если бы якутским архивом не заинтересовался участник Великой Северной

экспедиции Г. Ф. Миллер. В 1736 году он извлек из архива отчеты

Дежнева и огласил их в своих "Sammlung Russisher Geshichichte". Лишь,

в 1898 году восточный мыс, т.-е. отросток Азии, выдающийся наибоолее

далеко в Берингов пролив, назван мысом Дежнева.

** Карл Бер полагает, что смутные слухи об этом проливе были

получены от спутников Кортеса, проникших на Север в 1525 году и там

разузнавших о нем у туземцев.

Совершенно особое внимание к вопросу о том, соединяются ли

материки Азии и Америки или разделены проливом, проявлял один из

величайших ученых своего времени, немецкий философ Готфрид Вильгельм

Лейбниц (1646-1716). Полный грандиозных замыслов, Лейбниц обладал

необычайно разносторонним отвлеченным умом и кипучим темпераментом

практического деятеля.

По совету Лейбница Петр I распорядился производить в России

наблюдения над отклонением магнитной стрелки, пользовался его советами

в деле упорядочения законов и, наконец, склонился на его убеждения

учредить Академию Наук в Петербурге, для чего поручил философу

разработать план. Во время самого продолжительного собеседования с

Петром в Карлсбаде Лейбниц подымает вопрос о чрезвычайно важных для

страны географических открытиях и прежде всего о наиболее дорогой для

него идее отыскания пути из арктического моря в Тихий океан. О том,

насколько большое значение философ придавал этой идее, не

перестававшей его волновать до самой смерти, явствует из его записки,

составленной им в 1697 году специально для Петра и найденной

профессором Герье в ганноверской библиотеке. Здесь среди советов и

указаний, как поднять культуру в России, уже прямо ставится вопрос о

необходимости организации крупной экспедиции для обследования берегов

северовосточной Азии с конечной ее целью - определить, соединяются ли

Азия с Америкой или же разделяется проливом.

Заканчивая свою записку, Лейбниц так рисует себе положение границ

Азии и Америки: "Только в одном месте, - говорит он, - эта граница не

исследована, большая полоса земли тянется далеко на север, к так

называемому, хотя еще и неизвестному, Ледовитому мысу, и нужно было бы

исследовать, существует ли этот мыс, и оканчивается ли им та полоса

земли. Я полагаю, что туземцы окрестной области могли бы предпринять

такое путешествие в летние месяцы, когда солнце почти не заходит, и

совершить его если не сразу, то по крайней мере постепенно, тем более,

что, вероятно, возможно устроить стоянки и с их помощью подвигаться

все далее. Исследование это может быть произведено не только сухим

путем, но еще легче водою по обеим сторонам. Тогда, может быть,

объяснится, суживается ли там суша или расширяется, а, следовательно,

увеличивается или уменьшается вероятность, что она оканчивается мысом.

Морское течение, порода рыб и другие условия на тех и других берегах,

может быть, еще прежде дадут возможность судить о том, соединяются ли

моря, находящиеся по обе ее стороны".

Лейбниц неустанно с тех пор напоминал Петру о необходимости

организовать эту экспедицию и говорил своим соотечественникам: "Я

надеюсь, что через него мы узнаем, соединена ли Азия с Америкой".

Лейбницу не удалось дожить до осуществления своей идеи. Отвлекаемый

военными и прочими государственными делами, Петр лишь под конец жизни

взялся за осуществление идеи Лейбница, но и сам не дожил до ее

результатов. Всего лишь за три недели до своей кончины Петр, желая,

чтобы вопрос был разрешен с полной определенностью, собственноручно

составил инструкцию об организации большой экспедиции под начальством

состоявшего на русской службе морского офицера - датчанина Витуса

Беринга, причем сам высказал предположение, что Америка соединяется с

Азией. Краткая инструкция, данная Петром Берингу, состояла из трех

следующих пунктов, которые мы приводим полностью:

"Юрнал бытности

Камчатской экспедиции мичмана Петра Чаплина с 1725 по 1730 год" дала

самое полное и обстоятельное описание первой экспедиции Беринга.

Обработав этот "Юрнал", В. Берх в 1823 году издал на основе его

небольшое сочинение с очень длинным и громоздким заглавием - "Первое

морское путешествие россиян, предпринятое для решения географической

задачи: Соединяется ли Азия с Америкою? и совершенное в 1727, 28 и 29

годах под начальством флота капитана I ранга Витуса Беринга".

(** Между прочим Миллер говорит, что главным поводом к

отправлению экспедиции послужило желание Парижской академии наук

выяснить вопрос: соединяется ли Америка с Азией? С просьбой

организовать для этой цели экспедицию Парижская академия и обратилась

к Петру как к своему сочлену. При формировании второй камчатской

экспедиции Беринга в сенатском указе от 13 сентября 1732 года о первой

его экспедиции было сказано, что она была организована "по требованию

и желанию как Санкт-Петербургской, так Парижской и иных академий". Так

или иначе, но исключительная инициатива в этом деле, как принято

считать, Петра - отпадает.)

В январе 1725 года, за три дня до смерти Петра, Беринг во главе

первого отряда из 26 человек отбылв путь; отряд сопровождало 25 подвод

с различным снаряжением. Остальных своих товарищей Беринг должен был

встретить в Тобольске, куда он благополучно и прибыл 16 марта. В мае

отправились отсюда на 7 лодках и 4 дощаниках* по Иртышу далее, все

время производя наблюдения и ведя счисления.

(* Дощаники - плоскодонные небольшие суда с палубой или

полупалубой, плававшие больше по Волге, Каме и Дону.)

Гардемарину Чаплину в сопровождении десяти человек команды Беринг

предписывает ехать в Якутск. Лишь в сентябре прибывает Чаплин в

столицу Якутии, где и остается на продолжительное время, занимаясь

хозяйственными делами по подготовке будущей экспедиции; он снаряжает

отсюда несколько человек в Охотск для заготовления леса на постройку

судна, а также заготовляет тысячу пар кожаных сум для муки. Повидимому

эти сумы были довольно объемисты, потому что для отправки их с мукой в

Охотск потребовалось 600 лошадей.

На следующий год в мае прибывают сюда главные участники

экспедиции - лейтенанты Мартын Шпангберг и Чириков, а вскоре и сам

Беринг. Экспедиционный отряд теперь насчитывает свыше двухсот человек.

В июне 1726 года отбывает из Якутска в Охотск на 13 судах с командой в

204 человека Шпангберг, а через два месяца следом за ним едет туда и

Беринг. Чириков остается на месте для распоряжений и наблюдения за

скорейшей отправкой в Охотск разного груза, в том числе и живого

скота.

Город Якутск, по описанию Чирикова, имел в то время лишь 300

русских дворов, вблизи же кочевало до 30 тысяч якутов. "Над городом, -

сообщает он, - был мрак от пожаров, чему виною бездождие, ибо в городе

Якутске всегда живет мало дождя, и для того и травы мало растет; как и

сего лета травы не было, кроме тех мест, где река поднимала. Также и

снегов мало идет, а морозы стоят жестокие. И причина мало бывающих

дождей и снегов требует рассуждения: широта Якутска по наблюдению

62o08'. Склонение компаса 1o57' западнее. Жестокая эпидемия кори,

вспыхнувшая в Якутске, когда "болезновали" и те, "которые прежде во

оной не бывали", заставляет нашего путешественника быть особенно

настороже. "А болезни сей в Якутске, по словам здешних жителей, больше

сорока лет не бывало, что удостоверяет и настоящая скорбь".

Все эти подробности освоения северовосточных окраин Сибири

бесспорно любопытны "Поелику экспедиция капитана Беринга, - замечает

по этому поводу Берх, - есть первое морское путешествие, россиянами

предпринятое, то все малейшие подробности оного должны быть приятны

для любителей отечественных древностей. Ежели многие из них покажутся

теперь странными, то тем не менее достойны уважения, ибо являют

постепенный ход вещей от первого начала до нынешнего совершенства".

Однако "постепенный ход вещей" в первую Берингову экспедицию

показывает нам безотрадную и крайне тяжелую картину уже с самого ее

начала. Нам трудно даже представить всю неимоверную тяжесть пути по

безлюдной тысячеверстной тундре для не имеющих еще организационных

навыков путешественников. Интересно взглянуть, как протекало

путешествие, и в каком виде прибывали люди и животные к месту

назначения. Вот, например, рапорт из Охотска от 28 октября:

"Отправленный из Якутска сухим путем провиант прибыл в Охотск 25

октября на 396 лошадях. В пути пропало и померло 267 лошадей за

неимением фуража. Во время путешествия к Охотску люди терпели великий

голод, от недостатка провианта ели ремни, кожи и кожаные штаны и

подошву. А прибывшие лошади питались травою, доставая из-под снега,

понеже за поздним приездом в Охотск сена заготовить не успели, да не

можно было; все перемерзли от глубоких снегов и морозов. А остальные

служители прибыли нартами на собаках в Охотск".

Капитан Беринг, проехав тысячу верст верхом по весьма неудобной и

гористой дороге, прибыл наконец в Охотск; 45 дней не слезал он с

седла. "Путь сей совершил он без всяких особенных приключений".

Экспедиционное судно, которое он надеялся застать здесь готовым к

плаванию, не было еще закончено; все дело остановилось из-за

отсутствия смолы. Амбары же, куда складывались поступающее снаряжение

и провиант, были настолько ветхи, что готовы были развалиться; Беринг

тотчас приступил к сооружению новых и торопил окончание постройки

корабля. (рис. 1)

В январе 1726 года прибыл в Охотск на нартах лейтенант Шпангберг,

за ним следовала его команда. Вид моряка был крайне болезненный и

истощенный. Отправившийся водным путем, он был застигнут врасплох на

реке Юдоме неожиданно грянувшими морозами. В этом безлюдном и суровом

месте, не получая ниоткуда никакого подкрепления, он едва не умер от

голода; по словам Миллера, он со всей командою питался здесь сумами,

ремнями и даже сапогами; весь бывший с ним скот погиб. Из беды его

выручил Чаплин, выславший ему навстречу провизию и собак. Число

больных из команды Беринга с прибытием Шпангберга увеличилось.

Еще не отправившаяся в плавание, но уже сильно потрепанная

трудностями пути, экспедиция стала деятельно готовиться к отплытию на

Камчатку. Весь июнь 1726 года ушел на приготовления. Вскоре был спущен

построенный галиот* "Фортуна".

* Галиот - двухмачтовое неглубоко сидящее судно.

А съестные припасы все прибывают и прибывают. Но много ли удается

доставить? Прибывший 11 июня геодезист Лужин из ста лошадей привел

только 11, остальные же "разбежались, околели и съедены волками".

Далее пошло удачнее, донесенья пестрят следующими цифрами: "1 июля

прибыл лейтенант Чириков с остальными служителями и припасами; а вслед

за ним квартирмейстер Борисов на 110 лошадях и привез 200 сум муки.

Через неделю после сего приехал из Якутска пятидесятник на 63 лошадях

и привез 207 сум муки. 20 числа прибыл солдат Ведров на 80 лошадях и

привез 162 сумы муки. 30 прибыл сержант Широков на 20 лошадях и привез

50 быков" и т. д.

4 августа спустили на воду второй корабль, прибывший недавно с

Камчатки и теперь заново отремонтированный. Это был тот самый бот, на

котором совершалось в 1716 году первое плавание из Охотска на

Камчатку.

Все было уже готово к плаванию: личный состав экспедиции, эшелоны

с продовольствием и снаряжением. Неожиданно продовольственные запасы

наших путешественников пополнились лакомым блюдом: "7 числа прибыло ко

взморью великое множество уток; по сему случаю послана была туда вся

команда и привезли оных три тысячи, а пять тысяч, - наивно замечает

Чаплин, - улетело опять в море".

22 августа, подняв паруса, двинулись в путь, плыли без

приключений и 29 были в виду берегов Камчатки. Запасшись водой,

поплыли дальше, взяв направление на юг. Дойдя до Большерецкого

острога, нашедшего себе приют в глубине удобной бухты, решили здесь

зазимовать. Все, что мы узнаем об этом остроге, сводится к немногому.

"В Большерецком остроге, - сообщает Чириков, - русского жилья 17

дворов да для моленья часовня. Широта места 52o 45', склонение 10o 28'

восточное. Управителем был некто Слободчиков". Сообщается также о

здешнем климате, который "очень хорош, хотя с 7 октября и выпадал

иногда снег, но река не становилась, и 30 числа был гром".

Тотчас же по прибытии Беринг отдал на первый взгляд странное

распоряжение: свозить всю кладь и все продовольствие на берег.

Нелегкий труд этот потребовал много времени, и весь сентябрь экипаж

судов был занят перевозкой, потребовавшей сорока ботов, мобилизованных

у здешних камчадалов. "Можно легко рассудить, - замечает Берх, - сколь

трудна была перевозка сия; на каждом боту два человека иноверцев, кои

шестами проводили оные в верх по реке".

Вообще, с водворением сюда экспедиции, для местного населения -

камчадалов настали тяжелые времена. Вскоре они вынуждены были

перевозить на себе поперек всей Камчатки тяжелые грузы из Большерецка

в Нижнекамчатск. Непонятный маневр Беринга, т.-е. заход вместо

Нижнекамчатска, откуда предполагалось начать путешествие,

предварительно на западный берег Камчатки, в Большерецк с последующим

перевозом грузов поперек Камчатки на восточный берег, объясняется

географическими познаниями самого Беринга, который, по-видимому, никак

не предполагал, что южная оконечность Камчатки недалеко от

Большерецка, да и был ли он вполне уверен, что Камчатка - полуостров?

Вот вопрос, который невольно задаешь себе, прослеживая ход и по сию

пору мало изученной и выясненной экспедиции Беринга.

Часть команды была занята перевозкою грузов на противоположную

сторону Камчатки, часть же оставалась в остроге, где в ясные дни

обучалась "ружью и стрелянию в цель". В декабре, когда наступили уже

морозы, к устью Большой реки принесло мертвого кита. Ценный дар моря

был полностью использован нашими путешественниками: 200 пудов жира

явились прекрасным кормом для собак.

Когда весь груз транзитом через Верхнекамчатск был переправлен в

Нижнекамчатск, туда же проследовал и весь состав экспедиции.

Тысячепудовые грузы, от Большерецка до Нижнекамчатска, проделали путь

в 833 версты по труднейшей и утомительнейшей дороге. По сравнению с

Большерецком, Нижнекамчатск представлял собой нечто вроде столицы; на

протяжении версты вдоль берега реки растянулись сорок дворов. А в семи

верстах от поселка находились горячие серные ключи, также привлекшие

население. Как только все было перетащено, 4 апреля состоялось

торжество закладки нового корабля. Корабль соорудили с необычайной

быстротой, 9 июня он был уже закончен.

9 июля хорошо зашпаклеванный и оснащенный бот "Св. Гавриил" под

всеми парусами, слегка покачиваясь, выходил из устья реки Камчатки в

море. На борту находилось 44 человека во главе с начальником

экспедиции Берингом; его помощниками были лейтенанты Чириков и

Шпангберг. Корабль держал курс на северовосток. Из судового журнала

корабля видно, что мореплаватели внимательно наблюдали разные мысы и

горы, отличительные особенности которых отмечаются, например,

следующими выражениями: "видели гору, белеющуюся от снегу", или

"видели гору знаменитую", "видели гору особого виду", "видали гору при

самом море". Весь берег, мимо которого следовал корабль, состоял из

высоких гор, одна из которых, причудливо покрытая в разных местах

снегом, была названа Берингом Пестровидной.

27 июля, продолжая плыть вдоль берега, поровнялись с мысом Св.

Фаддея. Все встречавшиеся Берингу достопримечательности - мысы, горы,

равно как и берега, - зарисовывались с определением их

месторасположения. Далее журнал отмечает: "Близлежащие берега должны

быть очень высоки, ибо мы видели их в большом отдалении. При мысе сем

встречали мы множество китов, сивучей, моржей и разных птиц. Пользуясь

тихою погодою, наловили мы здесь довольно вкусной рыбы, роду лососей.

Глубина моря было здесь 65 и 75 сажен". Богатство морской фауны

подтверждает и Чаплин: "В море сем, - говорит он, - показуется

животнова, китов множество, на которых кожа пестрая, морских львов,

моржей и свиней морских".

Плывя все дальше в северовосточном направлении, "Св. Гавриил"

приближался к устью, реки Анадыри. Проведать здешний острог Беринг не

пожелал, так как спешил побольше сделать в эту навигацию; опасался

ранней зимы, поэтому экономил время и был скуп на остановки. А между

тем от анадырских жителей он мог бы узнать много любопытного о

положении берегов и получить свежей провизии. Вообще следует отметить,

что подчас, быть может, излишняя осторожность и боязнь риска несколько

вредили Берингу, затушевывая или даже сводя на нет многие его

открытия.

Погода благоприятствовала нашим путешественникам, бури не

тревожили их; продвигаясь неизменно вперед на NО со средней скоростью

85 миль в сутки, моряки жалуются лишь на все чаще одолевающий их

туман. Журнальные записи - "в сии сутки не случилось ничего

замечательного" - все чаще чередуются с пометками: "мрачная и туманная

погода с дождем", "умеренный ветер и мрачность", "тихий ветер и

облачно".

Чем дальше углублялся Беринг на север, тем тщательнее осматривал

он каждое береговое углубление и возвышенности и, следуя обычаю своего

века, давал имена новооткрытым заливам, островам и мысам, сообразуясь

с календарными святцами. Так возникли губа Святого Креста, губа

Преображенская и т. д.

И здесь, на отдаленной окраине мира, "на краю света" обнаружил он

следы людей. 6 августа Чаплин, отправленный на берег на поиски пресной

воды и для описи, нашел пустые жилища, в которых, по приметам, недавно

жили чукчи; от жилищ в глубь страны вели протоптанные дороги. Вскоре

объявились и сами обитатели жилищ. На следующий день утром к кораблю

подошла лодка, в ней сидело 8 человек. Через своих

переводчиков-коряков Беринг выяснил, что подъехавшие чукчи желают

узнать, что за судно и с какой целью подошло к их берегам. Беринг

приказал передать чукчам, чтобы они поднялись на борт корабля.

После долгого колебания они, все еще держась на почтительном

расстоянии от корабля, "высадили наконец одного человека на воду,

который на надутых пузырях подплыл к судну и взошел на оное". Он

поведал Берингу, что на берегу живет не мало его земляков, которые уже

давно слыхали о русских. На вопрос, как далеко отсюда Анадырь? -

отвечал: далеко к западу. В ясный солнечный день, - продолжал гость, -

отсюда виден остров. Оделенный Берингом подарками, радостный чукча

отправился вплавь на пузырях к своим товарищам. Выполняя просьбу

Беринга, он долгое время уговаривал их навестить судно. Но ни

благополучное его возвращение, ни полученные им подарки, ни угощение,

ни любопытство не смогли победить их недоверия; после короткого

совещания они в своей кожаной лодке отправились на берег. Разговор с

чукчами происходил на широте 64o 41'.

Обогнув выдающийся в море мыс, получивший с той поры наименование

Чукотского мыса, поплыли дальше. Впоследствии Джемс Кук*, плававший в

этих местах, писал: "Мыс сей получил наименование Чукотского от

Беринга, на что он и имел полное на это право, ибо здесь виделся

впервые Беринг с чукчами".

(* Джемс Кук, знаменитый английский мореплаватель (1728-1779),

совершил три кругосветных путешествия, давших науке много ценнейших

открытий. Во время последнего своего путешествия был убит во время

стычки с туземцами на острове Гаваи.)

11 августа 1728 года в юговосточном направлении заметили

неведомый остров, названный Берингом островом Св. Лаврентия.

Удивительно, что плававший в этих водах 39 лет спустя лейтенант Синд

вторично "открыл" этот остров приняв его за архипелаг из одиннадцати

отдельных островов и назвав их, по обычаю Беринга, именами: Агафоника,

Тита, Диомида, Мирона, Феодосия, Михея и т. д. Это интересный эпизод

из тогдашней мореходной практики любопытен в двух отношениях: он

подтверждает замечательную тщательность наблюдений Беринга, сумевшего

разобраться в хаосе возвышенностей, соединенных у основания низменной

полоской земли. Эпизод свидетельствует также о печальной участи,

постигавшей многие географические открытия: сделанное часто с

превеликими трудностями научное завоевание не только не становилось

общим достоянием, но нередко и вовсе забывалось, так что, когда через

многие годы то же открытие совершалось вновь, приоритет открытия

нередко утрачивался.

Пристально всматривался Беринг в туманные очертания гор острова

Св. Лаврентия, зачерчивая изгибы прибрежья, и, казалось, не замечал,

что вокруг его корабля шныряют по всем направлениям киты,

потревоженные никогда не виданным ими чудовищем. Они близко подплывали

к борту корабля, доставляя большое развлечение команде. Беринг не

высадился на этот населенный эскимосами остров. Торопясь к крайним

северовосточным пределам Азии, он продвигался все далее и, рассекая

сероватомутные волны, отмечал глубины: 20, 25, 30 сажен. Пройдя еще

около 70 миль и убедившись, что берег в этом месте под острым углом

поворачивает к западу, Беринг вызвал наверх всех членов экспедиции и

объявил им, что "надлежит ему против указу возвратиться обратно",

после чего повернул свой корабль на юг.

Надо полагать, что предусмотрительный и излишне осторожный

капитан побоялся встречи со льдами, чтобы не быть затертым ими.

Этот исторический момент отмечается датой 16 августа 1728 года. В

день этот произошло событие, навсегда запечатлевшее в науке имя

Беринга: был открыт пролив, отделяющий берега Азии от Америки.

Сознавал ли Беринг, не видевший за дальностью расстояния и из-за

туманной погоды берегов Америки, что он сделал открытие, сказать

трудно.

Так или иначе, только полстолетия спустя более удачливый и отважный мореплаватель Джемс Кук вполне доказал, что Беринг действительно проходил через этот пролив, и назвал пролив именем моряка. "Я обязан воздать справедливую похвалу памяти почтенного

капитана Беринга, - говорил Кук. - Наблюдения его так точны и положение берегов означено столь правильно, что просто удивляешься, как мог он достигнуть этого, работая с такими примитивными инструментами. Широты и долготы определены им так верно, что

лучшего нельзя почти и ожидать".

И, в самом деле, надо представить себе условия плавания и

состояние тогдашних навигационных инструментов, чтобы вполне оценить

точность и тщательность его работы.

Небольшой наскоро сооруженный бот, весьма несовершенные приборы,

выдержавшие к тому же продолжительную предварительную тряску по суше,

полнейшая необследованность мест, в которых ему приходилось плавать,

постоянные туманы и мрак, которые так часто отмечаются в судовом

журнале, - вот средства и обстановка, в которых приходилось вести

Берингу работу. И тем не менее определения Беринга почти в точности

совпадают с современными. Адмирал Федор Литке, через сто лет

сравнивший графический путь Кука и Беринга, также приходит к очень

лестным выводам о наблюдениях Беринга. Тем обиднее, что Беринг так и

умер, не узнав достоверно, правильны ли сделанные им наблюдения, а

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: