Сделай Сам Свою Работу на 5

Кооператив короля-груши. 22.03.2010





Июльская монархия была не чем иным, как акционерной компанией для эксплуатации французского национального богатства; дивиденды ее распределялись между министрами, палатами, 240 000 избирателями и их присными. Луи-Филипп был директором этой компании.

Так описывал правление короля Луи-Филиппа Орлеанского во Франции (1830—1848 годы) непримиримый радикал Маркс. Конечно, он был человек пристрастный. Очень не любил буржуазное общество в любом его виде. Но вот цитата из умеренно-либерального историка Токвиля:

Потомство, быть может, никогда не узнает, до какой степени тогдашнее правительство приняло вид промышленной компании, все операции которой совершаются только в целях улучшения финансов ее членов.

На самом деле, как мы видим, все знали уже современники. Июльская монархия вошла в историю как царство «финансовой аристократии». Так с некоторым изумлением называли современники, еще не забывшие времена господства аристократии дворянской, новую правящую элиту, состоявшую из банкиров, биржевых дельцов, владельцев шахт, рудников и железных дорог. О них говорили как о новых феодалах. Выражение «финансовая олигархия» появится позже.



Эта новая правящая элита обогащалась не столько за счет роста французской экономики, сколько за счет перекачивания в свои карманы бюджетных средств. Современному читателю не надо объяснять, что такое подряды на крупное государственное строительство. Как организаторами и заправилами компаний-подрядчиков наряду с банкирами становились депутаты и министры, пользовавшиеся своим служебным положением для получения выгодных концессий и оттеснения конкурентов. Не надо объяснять и как министры «делились» с биржевыми спекулянтами информацией о намеченных правительством решениях, влияющих на курсы ценных бумаг.

Нехватку бюджетных средств, ушедших на субсидии и сверхвыгодные заказы олигархам, правительство восполняло краткосрочными займами у тех же олигархов. Когда подходил срок платежей, покрывать их «приходилось» за счет новых займов у них же, но уже под более высокие проценты. Так что про пирамиды государственных казначейских обязательств в XIX веке все уже знали. Единственное, до чего тогда еще не додумались, так это сначала передать олигархам часть государственного капитала в доверительное управление, а потом из этих же средств «просить» у них взаймы под проценты.



Да, тогда все было немного попроще. Еще не были изобретены утонченные технологии выборных манипуляций, и правящая олигархия обеспечивала себе большинство в парламенте более грубыми и примитивными методами. Избирательным правом обладали лишь наиболее богатые (ответственные и состоявшиеся) граждане, составлявшие менее одного процента населения. Правда, даже на этих избирателей министру внутренних дел приходилось оказывать давление через местных префектов: правительство стремилось провести в палату депутатов побольше чиновников. В отношении избранных депутатов широко применялся подкуп. Этих депутатов, всегда готовых голосовать за правительство, пресса прозвала «удовлетворенными».

На первый взгляд казалось, что в стране установилась правильная конституционная жизнь. В палате происходили горячие дебаты и ораторские турниры. Но крупные вопросы внутреннего быта страны в них не затрагивались. Вся шумная жизнь парламента стала казаться пустой мелочной игрой. «Франции скучно», – сказал в палате один из немногих представителей независимой оппозиции Ламартин. «Ничего, ничего и опять ничего», – так характеризовали деятельность палаты оппозиционные газеты.

Это пишет об эпохе Луи-Филиппа историк Виппер. В отношении официальной Франции министров, депутатов и их высокодоходных избирателей пресса употребляла выражение pays legal, противопоставляя его понятию pays real – всей остальной стране со всеми ее реальными проблемами.



«Владычество капиталистов покрыло современную Францию вечным позором... Все в нем мелко, ничтожно», – отмечал побывавший в Париже в 1847 году русский радикал Белинский. «Наше правительство является по сравнению с иностранными самым развратным, самым продажным; оно мерзостнее и гаже всех, когда-либо тяготевших над Францией. Это – грабеж, мотовство, бесчестие, олицетворенное в собрании нескольких людей, называющих себя министрами», – вторил ему в том же году французский консерватор граф Буасси.

Впрочем, по сравнению с ужасами якобинского террора и полутора десятилетий непрерывных войн, в которые втянул Францию один корсиканский людоед (прошу прощения, великий человек, принесший Франции славу и воплотивший высший подъем ее национального духа), по сравнению с тупой «белой» реакцией Бурбонов, вернувшихся на французский престол после «величайшей геополитической катастрофы» 1815 года, – по сравнению со всем этим «компромиссное» правление благодушного «короля-груши» (в виде груши тучного Луи-Филиппа изображали карикатуристы) многим казалось благословенными временами. Правда, он начал колониальную войну в Алжире, аукнувшуюся во второй половине XX века трагедией сотен тысяч алжирских французов, но кто ж тогда мог это предвидеть.

Только вот закончилось это правление не блестяще. Свой трон Луи-Филипп получил от революции 1830 года, заставившей бежать из страны последнего Бурбона – короля Карла Десятого. Тогда сторонники герцога Луи-Филиппа Орлеанского, добропорядочного буржуа, любившего выпить с рабочими, объявили его монархию «лучшей из республик». А российский император Николай I с отвращением называл его «королем баррикад». В 1848 году уже Луи-Филипп позорно бежал из восставшего Парижа, приговаривая: «Как Карл Десятый... Как Карл Десятый...»

Принуждение к делу. 26.03.2010

Еще год назад Андрей Пионтковский заметил, что выдвигавшееся уже тогда многими оппозиционерами требование отставки правительства Путина без предъявления состава кабинета, который должен прийти ему на смену, носит слишком абстрактный характер. Чтобы хотя бы начать общественное обсуждение этого вопроса, публицист предложил список, составленный на паритетных началах. С одной стороны, технократы-специалисты, включенные в нынешнюю элиту, но не запятнанные участием в ее наиболее скандальных делах; с другой – видные политики и общественные деятели, представляющие различные оппозиционные течения. Такое вот переходное правительство национального единства, которое должно будет действовать до свободных и честных выборов либо в новую Думу, либо в Конституционное собрание.

Пионтковский намечает и программу такого правительства – набор «простейших гигиенических мер», которые ни у кого не могут вызвать возражений и имеют все шансы на поддержку большинства общества. Немедленное освобождение всех политических заключенных – сотрудников «ЮКОСа», нацболов, ученых-»шпионов» и др. Отмена фактической цензуры в СМИ, прежде всего на телевидении. Восстановление избирательного законодательства 1999 года и резкое упрощение регистрации новых партий. Расформирование (в сотрудничестве с правоохранительными органами Великобритании и Швейцарии) преступных организаций Millhouse и Gunvor (после обсуждения на круглом столе по Первому каналу показаний Абрамовича в Королевском суде Лондона и обстоятельств 13-миллиардной сделки Путин-Абрамович по продаже последним государству украденной у государства же компании «Сибнефть»).

Тогда на это предложение никто не прореагировал. Посчитали, что обсуждать это несерьезно. Нет у оппозиции реальной возможности повлиять на решения власти.

Есть такие словечки в новорусском политическом жаргоне: повестка дня и дискурс. Первое – это набор первоочередных вопросов, имеющих для общества практическое значение. «Задать дискурс» – это значит направить обсуждение общественных проблем в то или иное русло, определить, что считать достижимым, а что нет, к чему будут прилагать усилия, а к чему не будут.

Отставки Путина не требуют, потому что это нереально и не стоит тратить на это силы и говорить впустую. Альтернатива путинскому правительству не обсуждается, потому что ее нет. Но ее нет именно потому, что она никем не рассматривается. Чтобы вопрос не рассматривался, достаточно внушить обществу, что это бесполезно. Пока люди верят, что все зависит от воли власти, а от них не зависит ничего, они не будут действовать. Но добиться обсуждения чего-то считавшегося обсуждению не подлежащим – это уже значит изменить реальность.

Потому-то власть и стремится рулить тем, что обсуждается в публичном пространстве, а что нет. Потому-то обращение «Путин должен уйти», под которым поставили подписи около 18 тысяч граждан, уже изменило «политический дискурс». Его уже нельзя не замечать, его уже нельзя не обсуждать. Как нельзя не замечать и не обсуждать волну протестных митингов и начавшийся бунт избирателей против Социально-консервативной партии «Единая Россия».

А на днях Дмитрий Шушарин публично посетовал на то, что оппозиция даже не делает попыток создать свое теневое правительство с долгоcрочной программой. И он прав. Нынешняя структура государственной власти дает возможность номинальному главе государства хотя бы начать «ювелирную операцию по удалению раковой опухоли путинизма», сохраняющую жизнеспособность государственного организма, не обрушивая государственность как таковую. Лишить всех рычагов управления государством и обществом человека, являющегося создателем, мотором и охранителем всей действующей системы «капитализма друзей Путина». Системы, родовыми чертами которой являются «слияние денег и власти, криминализация власти, институционализация коррупции, доминирование в экономике крупных, главным образом сырьевых, корпораций, процветающих за счет приватизированного ими административного ресурса». Но пойти на это наш венценедоносный местоблюститель может лишь перед лицом нарастающего общественного протеста. И я тоже уже писал, что оппозиция может ускорить нарастание этого протеста, если представит обществу согласованную программу первоочередных мер переходного правительства и свою «теневую команду», готовую и способную эти меры осуществить.

К сожалению, к выработке такой согласованной программы вождей оппозиции тоже приходится «принуждать». Принудительно менять им «дискурс». С весьма увлекательного выяснения степени личной ответственности Бориса Немцова за формирование путинской системы на содержательное обсуждение мер по ее демонтажу. Например, предложенных сами же Немцовым. Но далеко не только им. Широкое обсуждение главными оппозиционными силами их возможной совместной программы и возможного коалиционного правительства стало бы еще одним крупным шагом к изменению обстановки в стране.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.