МЕСТНОСТЬ ПЕРЕД ДВОРЦОМ МЕНЕЛАЯ В СПАРТЕ

Входит Елена в сопровождении хора пленных троянок с Панталис — предводительницей

хора — во главе.

Елена

Хвалой одних, хулой других прославлена,

Являюсь я, Елена, прямо с берега,

Где вышли мы на сушу, и теперь ещё

Морской живою зыбью опьянённая,

Которая с равнин далёкой Фригии

Несла нас на хребтах высоких, пенистых

В родные наши бухты — Эвра силою

И милостью великой Посейдоновой.

А там, внизу, царь Менелай с храбрейшими

Из воинов своё прибытье празднует.

Прими ж меня приветливо, высокий дом!

Воздвиг тебя, на родину вернувшися,

Отец мой Тиндарей у склона славного

Холма Паллады; здесь я детство видела.

Привет вам, двери меднокованные!

Когда-то вы навстречу распахнулися

Гостям — и вот, один из многих выбранный,

В вас Менелай явился женихом моим.

Откройте их! Спешу теперь исполнить я

Приказ царя, как долг велит супружеский.

Одна войду я! Сзади пусть останется

Всё то, что вкруг меня кипело бурею

По воле рока. С той поры как вышла я

Отсель во храм Цитеры, беззаботная,

Чтоб долг священный свой свершить, и схвачена

Была фригийским дерзким похитителем,

Да, с той поры, — увы! — свершилось многое,

О чём так любят люди все рассказывать

И что услышать тягостно несчастному,

О ком молва, разросшись, стала сказкою.

Хор

Ужель презришь, царица цариц,

Свой дар почётный, благо из благ?

Славнейшим ты счастьем владеешь одна:

Из всех величайшею славой красы.

Герою предшествует имени гром,

Затем он и горд.

Но даже упрямец склоняет чело

Пред всепокоряющей силой красы.

Елена

Довольно! Царь, супруг мой, вместе плыл со мной

И к городу вперёд теперь послал меня;

Но что в душе замыслил он — не знаю я.

Супруга ль я, царица ли по-прежнему

Иль жертвою паду я гнева царского

И злой судьбы, терзавшей долго эллинов?

Добыча я, но пленница ль — не ведаю.

На корабле смотрел супруг невесело;

Он на меня лишь изредка поглядывал

И слова мне приветного не вымолвил,

Как будто мне недоброе готовил он;

Когда ж, войдя Эврота в устья тихие,

Земли родной ладьи его коснулися,

Промолвил он, как будто богом движимый:

«На брег морской отсюда выйдут воины;

Устроить их на время тут останусь я,

А ты ступай по берегу священному,

По берегу Эврота плодородного.

По низменной равнине направляй коней

В долину ту, горами окружённую,

Где прежде было поле плодоносное,

А ныне Спарта, город мой, красуется.

Прибыв туда, поди в высокий царский дом

И там сбери служанок, мной оставленных

С хозяйкою, разумной старой ключницей.

И пусть тебе покажут все сокровища,

Которые отцом моим накоплены

И мной в войне и мире увеличены.

Конечно, ты увидишь всё в дому моём

В порядке, ибо должен царь, придя назад,

Имущество найти своё нетронутым,

На том же месте, где его оставил он:

Не смеет раб менять того, что сделал царь».

Хор

О, пусть богатства сладостный вид

Твои утешит очи и грудь!

Златые запястья и блеск диадем

Покоятся гордо в надменной красе;

Но стоит, царица, тебе захотеть —

И всё налицо;

И вступит, о диво, в неслыханный спор

С алмазом и златом твоя красота.

Елена

И дальше так сказал мне повелитель мой:

«Когда же там в порядке всё осмотришь ты,

Треножников возьми ты сколько надобно,

Сосуды все священные, которые

Нужны жрецу, когда обряд свершает он:

Котлы и чаши, также блюдо круглое;

Воды налей ты из ключа священного

В высокие кувшины; приготовь ещё

Ты дров сухих из дерева горючего

И острый нож, старательно отточенный.

О прочем же сама должна подумать ты».

Так он сказал и в путь затем послал меня.

Но что хотел он в жертву принести богам

Из всех земных созданий — не сказал он мне.

Здесь тайна есть; но больше не забочусь я:

Известно всё бессмертным лишь, которые

Свершают то, что в сердце их задумано...

Хор

Что приключится — не ведаешь ты!

Смело, царица, иди

Твёрдой стопой!

Вечно и зло и добро

Смертным приходят нежданно!

Им предскажи — не поверят они!

Елена

О будь, что будет! Ныне же прилично мне

Немедленно войти отсюда в царский дом,

Желанный, милый, мной почти потерянный

И вновь мне данный, как — сама не знаю я.

Не так легко взойти мне на ступени те,

Где в детстве я, бывало, резво прыгала.

(Входит в дом.)

Хор

Сёстры любезные,

Бедные пленницы,

Бросим свои мы печали!

Вместе с Еленою,

Вместе с царицею

Счастливы будьте, которая

Поздно, но твёрдой стопою зато

Радостно снова является

Ныне в родную обитель.

Вновь из чужбины её

Боги вернули домой;

Наш Илион погубив,

Боги примчали Елену

В древний и вновь разукрашенный

Отческий дом,

После безмерного

Счастья и горя

Детство далёкое

Снова заставили вспомнить.

Панталис

(как предводительница хора)

Покиньте, сёстры, песни путь, столь радостный, —

К дверям высоким взор вы обратите свой!

Что вижу я, о сёстры! Возвращается

Назад царица к нам стопами быстрыми.

Что было там, царица? Что могло тебе

В дому твоём попасться не приветное,

А страшное? Я вижу — что-то было там;

Я вижу недовольство на челе твоём,

И гневное я вижу изумление.

Елена

(возбуждённая, оставив двери открытыми)

Несвойствен страх обычный Зевса дочери;

Пустой испуг не тронет сердца гордого;

Но ужас, мрачный ужас, ночью древнею

Рождённый искони, во многих образах,

Как в бездне горной пламенное облако,

Являясь нам, смущает и героя грудь.

Так и сегодня жители стигийские,

Ужасные, при входе мне явилися,

И я с порога милого, желанного

Должна была бежать, как гость непрошеный.

Но нет, на свет я вышла ныне: далее

Прогнать меня нельзя вам, силы мрачные,

Кто б вы ни были! Дом же освящу я свой,

И, чистый вновь, меня с приветом примет он.

Панталис

Что было там с тобой, жена высокая,

Открой рабыням ты своим почтительным.

Елена

Что было там, вы сами видеть можете,

Коль ночь ещё в свои пучины тайные

Не поглотила вновь того чудовища.

Но чтоб вы знали, всё я вам поведаю:

Вступая в глубь родного дома радостно,

Чтоб долг свершить скорее свой супружеский,

Дивилась я безмолвию глубокому.

Ни звук шагов не слышался ушам моим,

Ни вид работы спешной не пленял очей;

Служанки не встречались мне, ни ключница,

Приветливо гостей всегда встречавшие.

Когда ж потом я к очагу приблизилась,

На груде пепла тёплого сидела там

Огромная старуха, вся закутана,

Не спящая, но в думы погружённая.

Зову её к работе повелительно,

Подумавши, что ключницу я встретила,

Которую оставил царь хозяйкою.

Закутавшись, молчит она, недвижима!

Моим угрозам наконец ответствуя,

Она рукою машет, чтоб ушла я прочь.

Я, в гневе отвернувшися, спешу от ней

По горнице, пройти в казнохранилище;

Но чудище, поднявшися стремительно,

Становится, дорогу заграждая мне,

Как госпожа, огромная и тощая,

С кроваво-мутным взором, видом странная,

Ужасная и взору и душе людской.

Но нет, никак нельзя словами бедными

Вам описать ужасное видение.

Вот, вот она на свет выходит дерзостно!

Но здесь мы господа, пока придёт наш царь.

Могучий Феб, бессмертный друг прекрасного,

Сразит созданье мрака иль прогонит прочь.

Форкиада показывается в дверях.

Форкиада

Вы, наглые, пришли сюда из чуждых стран,

Надменные и журавлям подобные,

Которые несутся над главой у нас,

Охриплым криком воздух наполняя весь.

Смотрю на вас — и кажется, что рой цикад

Крикливых скачет по полю зелёному.

Добро чужое жрёте вы, снедаете

Добытое трудом благополучие:

Вы — воинов добыча, меновой товар!

Елена

В присутствии хозяйки кто слугу бранит,

Тот дерзостно права её себе берёт.

Одна хозяйка может дать достойному

Награду иль наказывать преступного.

Довольна ими я была всё время то,

Пока святая сила илионская

Боролася — и пала, и легла; потом

Со мной они делили горе странствия,

Когда все только о себе заботятся.

И здесь того же жду от доброй челяди.

Мне нужно знать не кто мой раб — как служит он.

Итак, молчи и больше их не смей бранить!

Коль ты, хозяйки должность исправлявшая,

Исправно всё хранила, то хвала тебе.

Пришла сама хозяйка — уступи же ей,

Чтоб не было взысканья вместо всех похвал.

Форкиада

Слуге грозить есть право несомненное,

Которое супругою властителя

За много лет супружества заслужено;

И если вновь сюда, на место старое

Царицы и хозяйки, ты пришла опять,

Возьми бразды правления свободные,

Владей отныне нами и богатствами;

Но защити меня, старуху, ты от них,

Которые пред лебедем красы твоей

Крикливыми гусями только кажутся.

Панталис

С красою рядом как противно мрачное!

Форкиада

С рассудком рядом глупость отвратительна.

Елена

Не с гневом, но с печалью разнимаю вас,

Неистовый раздор ваш запрещаю вам!

Ничто не вредно столько для властителя,

Как верных слуг раздор и несогласие:

Веления его не превращаются

Тотчас же в дело, тщательно свершённое;

Они вокруг лишь своевольно буйствуют,

А он бранит их тщетно, растерявшись сам.

Но сверх того, враждуя, безрассудные,

Так много страшных призраков вы вызвали,

Теснящихся вокруг, что я сама теперь

Как будто унеслась отсюда к Оркусу.

Мечта ли это иль воспоминание?

Была ли я иль буду я когда-нибудь

Женою страшной, царство погубившею?

Страшатся девы; ты одна, старейшая,

Спокойна здесь. Скажи мне слово умное.

Форкиада

Тому, кто много лет провёл во счастии,

Все милости богов виденьем кажутся;

А ты, без меры счастьем награждённая,

Одну любовь героев знала пылкую,

Готовую на все дела отважные.

Сначала жадно гнался за тобой Тезей,

Как Геркулес, могучий и прекрасный муж.

Елена

Он взял меня, газель десятилетнюю,

И я жила в Афидне граде в Аттике.

Форкиада

Кастор и брат его Поллукс спасли тебя,

И сватался героев пышный рой к тебе.

Елена

Но, помнится, Петрокла в глубине души,

Пелида верный образ, полюбила я.

Форкиада

Но волею отца за Менелаем ты,

Воителем и Родины хранителем.

Елена

Вручил ему он дочь, вручил и царство всё,

И Гермиона — плод того супружества.

Форкиада

Когда же царь наследье Крита смело брал,

Пришёл к тебе, покинутой, прекрасный гость.

Елена

Зачем ты мне напомнила печальное

Полувдовство и горе, мной снесённое?

Форкиада

Тогда пришлось мне, Крита вольной дочери,

Узнать и плен и рабства годы долгие.

Елена

И ключницей ты стала: царь вручил тебе

Сокровища, войной приобретённые...

Форкиада

Которые забыла ты, предавшися

В высокой Трое радостям любви своей.

Елена

Не говори о радостях: терзало мне

И грудь и сердце горе несказанное.

Форкиада

Но слух идёт, что есть на свете твой двойник:

Тебя и в Трое и в Египте видели.

Елена

Безумную молву не повторяй ты мне:

И так уже сама себя не помню я.

Форкиада

И говорят, что сватался Ахилл к тебе

Из царства мёртвых он, при жизни пламенно

Тебя любивший против воли злой судьбы.

Елена

Как призрак, с ним соединилась — призраком!

Всё это сон, — так вижу я из слов твоих.

Сама себе я стала ныне призраком.

(Падает без чувств на руки пленных троянок.)

Хор

Смолкни, смолкни!

Зловещая, зловредная ты!

Пастью твоей однозубою

Страшная речь извергается

Из твоих отравленных уст!

Скрытая злость под личиною лести,

Волк под одеждой овечьею,

Мрачного Цербера ярости

Мне несравненно страшнее!

Мы стоим изумлённые:

Как, откуда явилося

Столько коварства

В этом ужасном чудовище?

Вместо речей утешенья целебных,

Вместо забвения прошлого

Прошлое зло ты напомнила

Более радости прошлой.

Смолкни, смолкни!

Чтобы от нас не умчалась

Нашей царицы душа,

Чтобы осталася прочно

В этом образе чудном,

Лучшем из видевших солнечный свет!

Елена приходит в себя и снова становится посреди хора.

Форкиада

Выйди, Солнце золотое, из бегущих облаков!

В тучах было ты прекрасно — ныне блещешь красотой.

Снова мир тебе открылся, снова светит чудный взор!

Пусть зовусь я безобразной: мне понятна красота.

Елена

Из бесчувственной пустыни я, шатаясь, выхожу;

Вновь уснула б я охотно — так устала телом я.

Но прилично нам, царицам, всем прилично смертным нам

Укрепляться, ободряться пред грозящею бедой.

Форкиада

Ныне стала перед нами ты в величье красоты;

Нам твой взор повелевает: что велишь ты, говори!

Елена

Время дерзостного спора мы должны вознаградить.

Быстро жертвенник поставьте, как супруг мой повелел.

Форкиада

Уж готово всё: треножник, чаши, кубки, острый нож,

И кропленья, и куренья — лишь на жертву укажи.

Елена

Царь о жертве не сказал мне.

Форкиада

Не сказал? О, горе вам!

Елена

Что за горе, мне поведай!

Форкиада

О царица, жертва — ты.

Елена

Я?

Форкиада

(указывая на хор)

И эти.

Хор

Горе, горе!

Форкиада

Ты падёшь под топором.

Елена

Страшно! Знала я... О, ужас!

Форкиада

Неизбежно это вам.

Хор

Ах! А мы? Что будет с нами?

Форкиада

Благородно пасть должна

Ваша славная царица; но под крышею дворца,

Как дроздов крикливых стая, вы повиснете вверху.

Елена и хор, охваченные изумлением и ужасом, составляют выразительные, живописные группы.

Презренные! Как призраки застывшие,

Стоите вы, дрожа за жизнь, которая

Принадлежать теперь уж перестала вам!

Ни человек, ни призраки, как вы теперь, —

Все люди только призраки, подобно вам, —

Не любят расставаться с светом солнечным;

Но никому в конце концов спасенья нет:

Известно это всем — не всем приятно лишь!

Но кончено: все вы погибли! К делу же!

(Хлопает в ладоши.)

В дверях появляются замаскированные карлики, быстро исполняющие все последующие приказания.

Катись сюда, чудовищ круглых тёмный рой!

Немало зла наделать здесь вы можете.

Пусть златорогий жертвенник восстанет здесь

С секирой на краю его серебряном;

Наполните кувшины, чтобы было чем

Омыть алтарь, залитый кровью чёрною.

Ковёр роскошный пышно расстелите вы:

Колена пусть преклонит жертва царственно,

И пусть её, хоть с головой отрубленной,

С почётом завернувши, похороним мы.

Панталис

Царица, размышляя, в стороне стоит,

И вянут девы, как цветник подкошенный.

Старейшая из них, с тобой промолвить я

Должна два слова — с самою старейшею.

Ты опытна, мудра и благосклонна к нам,

Хотя безумно резвый рой бранил тебя.

Скажи же нам: спасенья ты не знаешь ли?

Форкиада

Сказать легко: зависит от царицы лишь

Спасти себя и вас с собою вместе всех;

Но нужно тут решение поспешное.

Елена

О, пусть они страшатся! Страха нет во мне,

Лишь горе! Но когда спасенье знаешь ты, —

Благодарю: возможно часто мудрому,

Что невозможно прочим. Говори скорей!

Форкиада

Имеете ль терпение прослушать вы

Рассказ мой долгий! Много есть в нём важного.

Хор

Рассказывай: мы в это время будем жить!

Форкиада

Кто в доме мирно бережёт сокровища,

Кто стены держит в целости высокие

И крышу чинит, чтоб её не портил дождь,

Тот долго, долго будет жить в дому своём;

Но кто, святой порог ногою лёгкою

Переступив, уходит, дом оставя свой,

Тот, воротясь, найдёт хоть место старое,

Но всё не так, как было, иль разрушено.

Елена

К чему сто раз болтать давно известное!

Нельзя ль вести рассказ, не досаждая мне?

Форкиада

Пришлося к слову: нет тебе упрёка здесь.

Из бухты в бухту Менелай ладьи водил,

По берегам и островам он хищничал

И приезжал с добычею награбленной.

Под Троею провёл он долгих десять лет,

Назад он шёл — не знаю, сколько времени.

Но что же было в доме Тиндареевом?

Что было с самым царством Менелаевым?

Елена

Ужели брань с тобою так сроднилася,

Что чуть раскроешь рот — уж осуждаешь ты?

Форкиада

Забыты были много лет отроги гор,

Что к северу от Спарты гордо высятся

Вблизи Тайгета, где ручьём сверкающим

Спускается Эврот в долину тихую,

Где лебеди селятся в камышах его.

В ущелья те недавно молодой народ

Откуда-то явился из полнóчных стран —

И крепкий зáмок там они построили

И как хотят страною правят с гор своих.

Елена

Возможно ль это? Как они отважились?

Форкиада

Они имели время: долгих двадцать лет.

Елена

И есть начальник? Много ли разбойников?

Форкиада

Начальник есть, но это не разбойники.

Он мне грозил, но всё ж я не браню его:

Он мог бы всё похитить, но доволен был

Немногими подарками, без подати.

Елена

Каков собой он?

Форкиада

Видный. Мне он нравится.

Отважный он, с осанкой благородною,

Разумный муж, каких в Элладе мало есть.

Народ его хоть варварским зовёте вы,

Но нет меж них таких свирепых извергов,

Как многие герои, что под Троею

Жестокими явились людоедами.

Я чту его — ему себя доверила.

И зáмок их — когда б его вы видели! —

Совсем не так построен неуклюже он,

Как ваши предки, грубо громоздившие

На камни камни, как циклопы дикие,

Строенья воздвигали: там, напротив, всё

Отвесно, прямо, ровно, строго, правильно.

Снаружи посмотрите — к небу всходит он,

Как стрелка, прямо, гладкий, ровный, будто сталь.

Взлезть на него? И мысль о том скользит долой!

Внутри — дворы широкие, просторные,

А во дворах строения различные:

Колонны и колонки, своды, сводики,

Террасы, галереи, ходы всякие,

Гербы...

Хор

Гербы? Что это значит?

Форкиада

Помните,

Аякс носил дракона на щите своём?

И семь героев фивских на щитах своих

Носили каждый символы различные:

Там Месяц был, и звёзды в небе сумрачном,

Мечи, герои, боги, факелы

И всё, что граду мирному беду несёт.

И эти также сохранили воины

От древних предков чудные гербы свои.

Там есть орлы и львы, и лапы львиные,

Рога и крылья, розы и павлиний хвост,

Златые ленты, чёрные и красные,

И синие; и в залах это всё висит

Широких, длинных, будто и конца им нет.

В них можно танцевать.

Хор

И есть танцоры там?

Форкиада

О да! Там много златовласых юношей

Прелестнейших, точь-в-точь таких, как был Парис,

Когда царицу он пленил.

Елена

Выходишь ты

Совсем из роли. К делу же, решай скорей!

Форкиада

Решай сама и дай своё согласие:

Немедленно я в замок отведу тебя.

Хор

Скажи лишь слово — и спаси себя и нас!

Елена

Не может быть: ужели так безжалостно

Решится царь, супруг мой, погубить меня?

Форкиада

Забыла ты, как страшно изуродовал

С неслыханною злобою Дейфоба он,

Убитого Париса брата, жившего

С тобой насильно? Нос ему и уши он

Отрезал и ещё его безжалостно

Калечил: страшно было на него смотреть!

Елена

Из-за меня с несчастным это сделал он.

Форкиада

Из-за него с тобой он это сделает.

Красу делить нельзя: кто ею всей владел,

Тот рад её убить, чтоб не делить ни с кем.

Трубы вдали. Хор содрогается.

Хор

Трубы слышишь ли, царица? Блеск ты видишь ли мечей?

Форкиада

Здравствуй, царь и повелитель! Я готова дать отчёт.

Хор

Что же мы?

Форкиада

Её кончину вы увидите сейчас,

А за ней кончину вашу. Нет, ничем вам не помочь!

Пауза.

Елена

Я думала, на что теперь решиться мне.

Ты демон злой, наверно это знаю я:

Боюсь, добра во зло не обратила б ты.

Но всё-таки с тобой отправлюсь в замок я;

А что таит царица в глубине души,

Она одна лишь знает — вам неведомо

Останется. Веди, старуха, нас вперёд.

Хор

О, как охотно с ней мы идём

Лёгкой стопою!

Смерть сзади нас,

А перед нами

Твёрдая крепость

Высится грозной стеною.

О, защити же её

Так же, как наш Илион:

Только коварством

Низким он был побеждён наконец.

Тучи и туман окружают их со всех сторон.

Что это, что?

Сёстры, смотрите вокруг:

Ясный и светлый был день;

Но отовсюду собралися

Тучи с Эврота священного;

Скрылся из виду любезный нам

Брег, весь камышами поросший;

Грозною тучей вокруг

Стало окутано всё.

Потемнели, почернели — уж не блещут эти тучи,

Обступили, точно стены; стены стали перед нами,

Перед нашими очами. Двор ли это иль могила?

Страшно, страшно! Горе, сёстры! Мы в плену теперь остались,

Да, в плену, в плену тяжёлом, так, как прежде никогда.

Хор оказывается во внутреннем дворце замка, окружённом со всех сторон фантастическими постройками в средневековом стиле.

Панталис

О женский род, безумно опрометчивый!

Зависит от мгновенья он; играет им

То счастье, то несчастье. Вы не можете

Нигде быть равнодушными: одна другой

Противореча, спорите бесплодно вы;

В беде и счастье вечно вы рыдаете

Или смеётесь. Но молчите, слушайте,

Что нам царица скажет, что решит она?

Елена

О, где ж ты, пифонисса? Как зовёшься ты,

Не знаю я; но всё же отзовися мне

И выйди из-под сводов замка мрачного!

Коль ты пошла к вождю героев славному

Просить его принять меня, пришедшую, —

Благодарю! Веди ж маня к нему скорей:

Конца я жажду, лишь покоя жажду я!

Панталис

Напрасно лишь, царица, ты глядишь вокруг!

Исчезло это чудище: осталося,

Быть может, там, в тумане, из которого

Примчались дивно мы сюда, не двигаясь,

Иль, может быть, блуждает нерешительно

В обширном лабиринте замка дивного,

Возникшего из многих, вместе слившихся,

И ищет там властителя, готовя нам

Приём его торжественный и царственный.

Но посмотри, царица: перед окнами,

И в портиках, и в ходах появилися

Толпами всюду слуги суетливые.

Приём радушный это предвещает нам.

Хор

Я свободней дышу! Посмотрите туда,

Как торжественно вниз, замедляя свой шаг,

Нежных юношей хор вереницей идёт,

Направляяся к нам! По веленью чьему

Так поспешно явился, построясь в ряды,

Этих юношей чудных бесчисленный рой?

Удивляюсь! Идут перед нами они,

Вьётся локон у них над челом золотой;

Кожа нежная щёк — точно персика плод:

Мягкий шёлковый пух покрывает её.

Укусила бы я этот персик — но нет:

Я боюсь, что тогда мой наполнился б рот —

Страшно вымолвить! — прахом могильным.

Всех из красавцев прекраснее

Те, что подходят к нам ныне.

К трону ступени приносят они,

Ставят роскошно разубранный трон,

Пышный ковёр перед ним расстилают.

Сёстры, смотрите: над троном богатым

Ставят красавцы цветной балдахин!

Вот балдахин, колыхаяся,

Над головою Елены

Облаком дивным роскошно повис;

Пышно царица воссела на трон;

Станем же мы на ступенях.

Славен, о славен и трижды преславен

Этот тебе, о царица, приём!

Всё, что возвещает хор, постепенно исполняется. После того как юноши и оруженосцы длинной процессией спустились вниз, наверху лестницы показывается Фауст в средневековом рыцарском придворном наряде. Медленно и с достоинством сходит он вниз.

Панталис

(внимательно смотря на него)

Коль боги не нарочно, как случалося,

Столь чудный образ дали мужу этому,

Приятный вид, лицо, любви достойное,

На время только, — каждого, сомненья нет,

Он победит повсюду: и в борьбе мужей

И в мелких войнах с жёнами прекрасными.

Конечно, выше многих без сравненья он,

Которых всё ж глубоко уважала я.

Но вот он шагом медленным почтительно

Подходит к нам. Царица, обратись к нему!

Фауст

(подходит, ведя с собою скованного человека)

Царица! Вместо пышного привета,

Какой тебе хотел я оказать,

Приём тебе почтительный готовя,

Я привожу к тебе раба в цепях.

Забыв свой долг, лишил меня тем самым

Возможности свершить мой долг. Склонись же,

Преступный раб, пред дивною женой

И повинись пред ней! Царица, он,

На редкость сильным зреньем одарённый,

На нашей башне мною был поставлен

Осматривать окрестные поляны,

Земную даль, широкий неба свод

И всё, что там явиться взору может

И что в долину с этих гор идёт

На замок наш — стада ли будут то

Иль воины. Стада мы защищаем,

Врага — встречаем грудью. В этот день —

Какое совершил он упущенье!

Явилась ты — а он не возвестил!

Не удалась торжественная встреча

Высокой гостьи. Он не должен жить —

И, без сомненья, смерти он достоин.

Уж он в крови лежал бы; но суди

Его сама: казни его иль милуй.

Елена

Высокий сан ты ныне мне даёшь

Царицы и судьи, хотя, быть может,

Меня ты лишь желаешь испытать.

Исполню первый долг судьи: спрошу я,

Что скажет обвинённый. Говори!

Дозорный Линцей

Преклоняюсь, созерцая!

Жизнь ли, смерть ли жребий мой —

Очарован навсегда я,

Небом данная, тобой!

Вечно Солнца пред зарёю

Я с востока ожидал,

Вдруг — о чудо! — пред собою

Солнце с юга увидал.

Вместо дали поднебесной,

Вместо всех полей и гор

Я на лик его чудесный

Устремил свой жадный взор.

Зренье чудное имея,

Ока рысьего быстрей,

Всё ж не верил как во сне я

Дальновидности очей.

Предо мною всё кружилось:

Башни, стены, вал крутой;

Туча мчится, туча скрылась —

И богиня предо мной!

К ней и взором и душою

Я стремился, восхищён:

Ослепительной красою

Был я, бедный, ослеплён.

Позабыв, что я на страже,

Я в свой рог не затрубил...

Осуди меня! Мне даже

Самый гнев твой будет мил.

Елена

За вред, который мною нанесён,

Я ль накажу? Зачем ты, рок суровый,

Судил мне так смущать сердца

Что не щадят себя они самих

И ничего высокого! Враждуя,

Сражаяся, водили за собой

Меня герои, демоны и боги,

И с ними я блуждала по Земле,

Смущала мир, потом смущала вдвое,

И ныне — втрое, вчетверо несу

Я бедствий ряд. Пускай идёт бедняк!

Кто ослеплён богами — невиновен.

Линцей уходит.

Фауст

Владычица, я вижу, изумлён,

Что он твоею поражён стрелою;

Я вижу, как, напрягшись, дивный лук

Пускает метко стрелы за стрелами

Мне в грудь. И вот пернатые снуют,

Свистя, под сводом замка моего.

И что я сам? Ты можешь сделать мне

Всех верных слуг — врагами, эти стены —

Неверными: всё царство перейдёт

К победоносной и непобедимой.

И что ж осталось мне, как не предать

Во власть твою себя и всё именье?

Дозволь тебя у ног твоих признать

Владеющий отныне всеми нами —

Царицею, вступившею на трон!

Линцей

(возвращается с ларцом; слуги несут за ним другие ларцы)

Царица, я пришёл назад!

Богатый жаждет лишь твой взгляд

Увидеть; на тебя дивясь,

И нищ он и богат, как князь.

Чем был я, чем я стал? И впредь

Что делать мне? Чего хотеть?

Пусть мечет молнии мой взор —

Им дивный трон твой даст отпор.

Однако мы с востока шли

И гибель западу несли;

Была несметна наша рать —

Последним первых не видать.

Пал первый — стал второй, и вот

С копьём уж третий восстаёт;

За каждым сотня — как стена;

Утрата тысяч не видна.

Мы шли грозой; за краем край

Нам подчинялся то и знай;

Сегодня я владел страной,

А завтра грабил там иной.

Всяк брал, что быстрый взор встречал:

Один красавиц похищал,

Другой могучих гнал быков,

Коней был каждый взять готов.

Но я повсюду, где я был,

Одни лишь редкости любил,

И, чем не я один владел,

Того и знать я не хотел.

Везде сокровищ я искал

И острым взором проникал

Во все карманы, все мешки,

Насквозь все видел сундуки.

Собрал я злата целый клад,

Каменьев ценных пышный ряд;

Всех краше этот изумруд:

У сердца дай ему приют!

Вот перл-яйцо, дар моря, здесь:

К своим вискам его подвесь.

Рубин совсем сконфужен: он

Твоим румянцем посрамлён.

Так все сокровища свои

Тебе я жертвую: возьми!

Что здесь поверг я пред тобой,

Дал не один кровавый бой.

Ты видишь много здесь ларцов;

Есть и железных сундуков

Запас: дозволь — и возрастёт

Вся груда их под самый свод.

Едва восходишь ты на трон,

Со всех склоняются сторон

Богатство, сила, ум людской

Перед единственной красой.

Держал я крепко всё моё;

Теперь бросаю: всё твоё!

В чём прежде нравилась цена,

Того ничтожность мне ясна.

И вот — богатств моих уж нет:

Увяли, как опавший цвет!

О, брось на них весёлый взгляд

И цену им верни назад!

Фауст

Возьми скорее прочь всё это бремя,

Добытое отвагой боевой, —

Без порицанья, но и без награды!

И без того принадлежит царице

Всё в нашем замке: незачем ещё

Ей предлагать особое. Поди же

И дивные сокровища свои

Расположи в порядке. Пусть предстанет

В невиданном великолепье роскошь!

Пусть наши своды засверкают ярче

Безоблачного неба! Пусть без жизни

Всё райской жизнью засияет вкруг!

Пусть пред её раскинется шагами

Ковёр цветочный за ковром; повсюду

Пусть для прекрасной мягок будет путь!

Пусть взор её повсюду блеск встречает,

Какой одних богов не ослепит!

Линцей

Твой приказ, владыка, слаб:

Всё шутя исполнит раб;

Всё добро, всю кровь мою

Я прекрасной отдаю;

Все войска усмирены

Все мечи притуплены;

Пред волшебной красотой

Солнце блеск теряет свой.

Лик божественный! Пред ним

Всё на свете прах и дым.

(Уходит)

Елена

(Фаусту)

С тобой хочу я говорить. Садись

Со мною рядом. Место есть тебе,

И этим мне ты место обеспечишь.

Фауст

Сперва позволь, царица, принести

Тебе присягу и поцеловать

Позволь меня подъемлющую руку.

Пускай в твоих владеньях безграничных

Я буду соправителем тебе,

Поклонником, защитником, слугою!

Елена

И вижу я и слышу чудеса!

Изумлена, хотела б я о многом

Спросить тебя. Скажи мне: почему

Так странно и приятно речь раба

Звучала? Звук ко звуку подходил;

За словом слово, ухо мне лаская,

Неслось, одно согласное с другим.

Фауст

Коль самый говор нашего народа

Уж мил тебе, тогда — сомненья нет —

Ты от души полюбишь наши песни.

Мы сами будем в этом упражняться:

Наш говор ты, беседуя, поймёшь.

Елена

Как мне столь дивной речи научиться?

Фауст

Легко; должна лишь речь от сердца литься.

Кто счастья полн, желанием томим,

Тот ищет лишь...

Елена

Кто счастлив вместе с ним.

Фауст

Смотреть ни в даль, ни в прошлое не надо;

Лишь в настоящем...

Елена

Счастье и отрада.

Фауст

В нём наше благо, власть, залог святой;

Чем утвердить его?

Елена

Моей рукой.

Хор

Кто вменит в вину царице

Если всю её любовь

Властелин стяжает?

Ибо — сознайтесь — пленницы все мы

С той злополучной поры, как позорно

Пал Илион побеждённый наш

И по морям мы блуждали,

В страхе и горе все дни проводя.

Жён, к мужской любви привыкших,

Сердце опытно, но им

Выбор не свободен:

И молодым пастухам златовласым

Также и чёрным щетинистым фавнам,

Если лишь случай поможет им,

Равное право даётся

Телом упругим и нежным владеть.

Близко, близко на троне сидят

Оба, касаясь друг друга,

Колено к колену, плечо к плечу,

Рука с рукою, на пышных

Трона подушках

Нежатся вместе они.

Так, не стесняясь, величье царей

Тайную радость

Перед глазами народа

Смело готово раскрыть...

Елена

Так далеко — и всё ж так близко я!

Мне так легко: я здесь, я у тебя!

Фауст

Я восхищён: чуть дышит грудь моя.

Иль это сон? Не помню я себя!

Елена

Я отжила — и вновь обновлена;

Я жизнь нашла в любви, тебе верна.

Фауст

Не размышляй о том, что рок судил;

Жизнь — долг наш, знай, — хотя б лишь миг то был.

Форкиада

(быстро входя)

Вы в любовном алфавите,

Нежась, смысл найти хотите,

Праздно нежности твердите —

До того ли вам теперь?

Иль глухой грозы не чуешь,

Труб не слыша — торжествуешь?

Уж близка погибель, верь!

Менелай со всем народом

Против вас идёт походом:

Будь готов на страшный бой!

Если верх возьмёт их злоба

Из-за женщин — Дейфоба

Ты поплатишься судьбой!

А затем топор с царицей

Счёт покончит роковой!

Фауст

Опять помеха, дерзкая, несносная

Вторгается! Но даже и в опасности

Не потерплю я дикого неистовства!

Дурная весть прекрасных портит вестников,

А ты собой дурна и злую весть несёшь;

Но не удастся ныне, все слова твои

На ветер ты потратишь. Нет опасности.

Да если б и была, то не страшна для нас.

Сигналы, выстрелы с башен, звучат трубы и рожки, воинственная музыка, прохождение сильного войска.

Смотри, защитник твой построит

Перед тобой героев рать;

Лишь тот вниманья женщин стóит,

Кто их умеет защищать.

(К военачальникам, которые отделяются от колонны и подходят к нему)

Сокрыв в груди свой гнев, заране

Неся в душе залог побед,

Идут младые северяне,

Сыны Востока им вослед —

Одеты в сиаль, грозой сверкая,

За царством царство руша в прах,

Проходят, землю потрясая,

И каждый шаг их — гром и страх.

Чрез Пилос грозною толпою

Мы вторглись, — старый Нестор пал.

И все царьков союзы с бою

Наш бурный натиск разметал.

Ваш долг — отсюда Менелая

Прогнать назад к его морям.

Пусть грабит он, по ним блуждая!

Утеху знал он только там.

Вы будьте герцоги отныне,

Владельцы данной нам страны;

Но Спарты царственной княгине

Повиноваться вы должны.

Германец крепостью и валом

Коринфа бухты пусть займёт;

Пусть держит под своим началом

Ахайи все ущелья гот.

Вы, франки, шествуйте в Элиду,

Ты, сакс, Мессеною владей;

Норманн, прославив Арголиду,

Освободи простор морей.

Живите в тихом мире сами,

Лишь внешним страшные врагам,

Но Спарта пусть царит над вами:

Старинный трон царицы там.

Она следить оттуда будет,

Чтоб, богатейший край заняв,

Вы процвели; она вас судит,

У ней защита ваших прав.

Фауст сходит с трона, князья окружают его, чтобы подробнее выслушать приказания и распоряжения.

Хор

Кто обладает красавицей,

Чтобы владеть безопасно,

Прежде всего за оружье берись!

Ласковой речью добыл он её,

Лучшее благо земное;

Но неспокойно владенье его:

Хитрый за нею ползёт стороной,

Сильный стремится похитить её.

Все покушенья умей отразить!

Ныне тебя, повелитель наш,

Выше других я считаю:

Славно и мудро устроил ты всё!

Сильные смирно стоят здесь вокруг,

Ждут твоего мановенья;

Все приказанья исполнят они,

Каждый на пользу себе самому,

В дар благодарный царю своему,

Славу готовя себе и ему.

Кто, властелин, у тебя

Нашу царицу отнимет?

Ею отныне владей ты один;

Власть твою рады признать мы вдвойне:

Нас окружил ты стеною высокой,

А за стеною могучая рать!

Фауст

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: